5. Под дождём (1/2)

— И хочу есть за своим столом, и чтоб были свои ножи и вилки, и хочу, чтоб горели свечи. И хочу, чтоб была весна, и хочу расчёсывать волосы перед зеркалом, и хочу кошку, и хочу новое платье...

— Замолчи. Возьми почитай книжку, — сказал Джордж.

Эрнест Хемингуэй. «Кошка под дождём»

* * *

— Как думаешь, что получится, если в оборотное зелье вместо сушёных златоглазок добавить заунывник? — спросил Оливер Вуд, заглянув в ординаторскую.

Гермиона, которая лишь пару минут назад закончила обход пациентов и едва успела присесть, чтобы отдохнуть за чашкой травяного чая, была озадачена. Как будто Оливер приготовил эту реплику заранее, персонально для неё. Вот только какой в этом смысл?

— Понятия не имею, — ответила она то ли на свой, то ли на его вопрос. — Зато точно знаю: если туда добавить кошачий волос вместо человеческого — ничего хорошего не выйдет.

— Вот и я не знаю, — признался Оливер, присев на стул рядом. — А колбочки с ингредиентами, дракл их дери, стояли совсем рядом… Надо же было перепутать! Вся работа насмарку!

— И что у тебя вышло? — поинтересовалась Гермиона (скорее из вежливости, чем из любопытства). А про себя добавила: «Если ты не превратился в кошку, считай, не всё так плохо. Но пробовать твоё зелье я бы не стала, даже если бы мне за это предложили сейф, до отказа набитый галлеонами».

— Пока — ничего, ему ещё почти три недели вариться. Откровенно говоря, не думаю, что есть смысл доводить дело до конца. Вряд ли я таким образом что-то изобрету.

— Согласна, — Гермиона кивнула и, глотнув чаю, спросила: — А с чего ты вдруг подался в зельевары?

— Да вот… Решил проверить, остались ли навыки со школы. А то Снейп, знаешь ли, хоть и был для меня воплощением предвзятости и неопрятности в одном лице, но учить-то вроде пытался. Я в своё время по зельям даже ЖАБА успешно сдал.

— И я… — Гермиона вспомнила, как сдавала экзамены после Битвы за Хогвартс. Школу тогда едва успели восстановить, преподавателей осталось катастрофически мало… Не ЖАБА, а сплошное напоминание о том, сколько всего плохого (и очень плохого) случилось. Оливеру повезло — успел окончить школу, когда всё было относительно гладко. Тряхнув головой, Гермиона вынырнула из своих мыслей и поинтересовалась: — Напомни мне, почему мы это обсуждаем?

— Потому что я не придумал лучшего предлога, чтобы заговорить с тобой, — последовал прямой ответ.

— А так ли необходимо что-то выдумывать? — она невольно чуть склонила голову и внимательно посмотрела на Оливера.

— Всегда нужен предлог, — отозвался тот. А взгляд его как бы говорил: «Эх, Грейнджер, ничего ты не смыслишь во флирте…»

— С каких пор что-то вроде «ох и паршивая же погода на улице!» не котируется?

— Ну, это слишком банально и не используется в сведущих кругах со времён молодости Дамблдора. Я же тебе не дилетант какой-нибудь, — он улыбнулся.

— И что ты хотел обсудить на самом деле?

— Завтра пятница, и ты, как я помню, свободна. Назначай время, а я выберу место. Идёт?

«Так… Я, выходит, уже согласилась? И зачем? Потому что Оливер… назойливый? Нет! Потому что он милый, а с Роном ничего не вышло. Можно неубедительно соврать, что у меня образовались другие планы, а можно перестать топтаться на одном месте».

— В семь вечера, — твёрдо сказала Гермиона. И вот она уже сдвинулась с мёртвой точки.

— «Три метлы», — заявил Оливер и на удивленный взгляд Гермионы ответил лукавой улыбкой. — Шучу, конечно. Есть тут одно миленькое местечко неподалёку, итальянская кухня. Я за тобой зайду, если подскажешь точный адрес.

«Чтобы ты случайно столкнулся с Люциусом Малфоем, которого сам же не так давно выписал из Мунго? Ну уж нет!»

— Лучше встретимся на месте…

* * *

Когда она пришла в ресторан (ровно в семь), Оливер уже ждал её за столиком. Он был в костюме, так что Гермиона мысленно похвалила себя за то, что надела одно из самых симпатичных своих платьев. Перед выходом она долго думала, как бы не привлечь лишнее внимание Люциуса к своему внешнему виду, но тот очень кстати задремал в кресле ещё до её ухода. Так что наспех придуманная отговорка о том, что ей нужно ненадолго забежать в Мунго, не пригодилась (Гермиона так и не смогла объяснить себе, почему вообще считает нужным что-то говорить ему по этому поводу и тем более привирать, но рассказывать Люциусу о свидании почему-то не хотелось).

— И что такой интересный молодой человек делает один в столь чудном месте? — с улыбкой спросила она, присаживаясь напротив Оливера.

— Жду одну особу, так что не мешайте мне, мисс. Я не променяю её компанию ни на чью другую, лучше не тратьте силы понапрасну, — тот подыграл ей.

— И отчего же вы так ей преданы? — Гермиона едва сдержала усмешку.

— О, вам не понять. Но ходят слухи, что она как-то дралась с самым настоящим троллем, и тот был повержен.

— Не может быть!

— Я и сам не верил, но источники надёжные.

— Тролля победил Рон. А я испугалась и разревелась, спрятавшись под раковиной.

— Пусть даже и так, — Оливер пожал плечами, как бы говоря: «Надо же тебе было придраться к такой мелочи! Я же не биографию твою пишу!», и прибавил: — Ты прекрасно выглядишь, Гермиона.

— И ты. Хотя лимонный халат тебе больше к лицу.

— А квиддичная форма?

— Никогда не обращала внимания, — честно ответила она.

— Ну да, на поле ты больше интересовалась Поттером.

— Он мой лучший друг. И был ловцом. Кроме того, разные личности с завидным постоянством устраивали покушения на его жизнь. Выбор очевиден.

— Вы с ним по-прежнему близки?

— Мы дружим, да… Но я много работаю, и у Гарри, в отличие от тебя, нет доступа к моему графику, так что мы редко пересекаемся.

«А ещё в аврорате он каждый день видится с Роном, который, очевидно, пересказал ему все детали нашего расставания. Нет уж, спасибо, мне что-то не хочется во время дружеской встречи слышать «Как же так, Гермиона?», «Случилось что-то конкретное? Не может быть, что это всё с бухты-барахты!» и «Вы ведь любили друг друга!» на разный манер. Лучше переждать, а потом всё обсудить. Или выждать столько, чтобы обсуждать уже было нечего», — подумала Гермиона.

Потом подошёл официант с меню, и она отвлеклась. Во время ужина Оливер быстро перевёл нить разговора на школьное время, затем они обсудили работу и перемыли косточки некоторым сослуживцам. Всё шло гладко. У Гермионы даже мелькнула мысль, что это свидание могло бы со временем вылиться во что-то большее.

— Как тебе десерт? — поинтересовался Оливер, когда ужин уже близился к завершению.

— О, очень вкусно, — искренне ответила она. — Знаешь, мои родители работали дантистами, и при их клинике имелся «Магазин здоровых сладостей Грейнджеров». Там продавались всякие конфеты и печенье без сахара, даже мармелад. Вот это я и ела всё детство… — Гермиона быстро подавила в себе воспоминания о том, что случилось с родителями, и, отправив в рот последнюю ложку тирамису, продолжила, стараясь сохранять беззаботный вид:

— Так вот, в плане десертов мне легко угодить. Странно, что теперь я не набрасываюсь на все сладости без разбора.

— Действительно. Это ведь как запретный плод, который спустя годы вдруг перестал быть таковым — бери и ешь, пока дают. Неужели можно устоять?

— Звучит подозрительно. Я бы не рискнула пробовать этот «плод».

— Ты какая-то неправильная гриффиндорка, — проговорил Оливер, вставая из-за стола. — Пойдём, я провожу тебя.

— Тут всего пара кварталов, я и сама…

— Раз пара кварталов, значит, меня это уж точно не затруднит, верно?

Ей нечего было возразить. Подумала так: «Пусть провожает — что тут особенного? В гости я его приглашать всё равно не собираюсь...» Только вот когда они с Оливером уже шли по малолюдной улочке, Гермиона почувствовала, как его ладонь обхватывает её пальцы и… И от неожиданности отдёрнула руку.

— Ой… — вырвалось у неё. — Оливер… я не планировала заводить новые отношения так скоро.

«Он же просто взял тебя за руку! Просто. Взял. За руку. Какие, к чёрту, отношения?!»

— А ты всегда всё делаешь согласно плану?

— Вообще-то да. За исключением тех ситуаций, когда план терпит крах.

— Как в случае с Роном?

Гермиона поёжилась, хотя холодно вовсе не было. Как раз «в случае с Роном» у неё не было плана, они плыли по течению, вот всё и развалилось.

— Нет, — отрезала она. — Как в случае с драконом в банке Гринготтс, которого мы «угнали», чтобы сбежать оттуда, Оливер. Или как в случае с домом на Гриммо, когда туда проник Яксли. Или как в случае с хоркруксами, которые неизвестно где найти и как уничтожить! Хоть десяток сценариев придумай — всё равно провалятся. Можно учесть все обстоятельства, но обязательно появится что-то ещё. И приготовиться, по-настоящему приготовиться, можно только к тому, что будет страшно. Знаешь, смелость — это ведь не отсутствие страха как такового. Это... это когда ты боишься, но перебарываешь себя и вопреки всему делаешь то, что должна.

Гермиона умолкла. Что же она так остро отреагировала на безобидный вопрос?

— Прости, — тихо отозвался Оливер, нарушив тишину.

— Это ты прости. Я бы не хотела говорить о Роне.

— Как скажешь.

Оставшийся путь они шли молча, и Оливер больше не предпринимал попыток взять её за руку. Но уже у подъезда он приблизился к Гермионе и легонько поцеловал её. Она не отстранилась вовремя — просто потому, что не успела сообразить, что происходит. И совсем ничего не почувствовала, лишь прикосновение губ — не более. Оливер не вызывал у неё неприязни, но и влечения — тоже.

— Ты и сама не понимаешь, какая чудесная, — сказал он, а после, похоже, прочёл что-то на её лице, потому что спешно попрощался и ушёл.

А Гермиона, войдя в подъезд, долго не поднималась в квартиру: стояла, закусив нижнюю губу, и думала. Полезное занятие.

«Может, со мной что-то не так?» — размышляла она. Оливер привлекательный, милый, умный… и не скрывает симпатию к ней. Так что мешает? Почему он кажется чужим и незнакомым — никак не тем, к кому хотелось бы прикасаться. До дрожи в коленках пугала мысль, что, возможно, Рон — её единственный, и Гермиона его упустила. А что, если ей никогда больше не захочется никого целовать?..

Казалось, что все кругом знали о ней слишком много, а она об окружающих — непозволительно мало. Такая неосведомлённость и дисбаланс вызывали ощущение пропасти. Рон был родным и стоял с ней по одну сторону глубокой ямы, но с ним всё кончено. И что, в таком случае теперь ей следует быть одной? Или с кем, с магглом? Нет, слишком уж тесно Гермиона была связана с магическим миром. Работает с волшебниками в месте, о котором магглы и не подозревают, довольно часто пользуется палочкой (в последнее время реже, но это из-за Люциуса), из денег больше галлеонов, чем фунтов, куча зачарованных вещиц и артефактов в квартире. Она привыкла колдовать и говорить о магии, думать о ней в любом контексте, а о волшебном мире прочла столько, что невозможно не проронить словечко случайно в отвлечённом разговоре. Сколько раз, беседуя с родителями о чём-то обыденном, сугубо маггловском, Гермиона вспоминала интересные факты из мира магии? Родители её не понимали, но улыбались и кивали, как бы говоря: «Да, детка, ты у нас очень умная, мы знаем. Но что такое трансфигурация — даже не представляем».

Можно было сколько угодно предаваться размышлениям, стоя в подъезде, но тут на верхнем этаже кто-то хлопнул дверью, и Гермиона решила, что пора бы вернуться домой. Туда, где её ждал Люциус. Точнее, он просто там был, с чего бы ему ждать её?

— Вы выглядите как-то необычно, — заметил он, едва она вошла в гостиную.

— Как? — Гермиона бросила взгляд на своё отражение в зеркале — неужели так бросается в глаза то, что она в платье? Пожалуй, стоит пересмотреть свой гардероб…

— Сам не могу понять, — он слегка нахмурился, на переносице появилась морщинка. Гермиона поймала себя на мысли, что уже различает оттенки малфоевского настроения по малейшим изменениям в мимике. «Вряд ли это полезный навык», — подумала она, а Люциус тем временем прибавил: — Лицо кажется не совсем таким, как обычно. Вы обеспокоены. Что-то стряслось?

Гермиона помотала головой. Что-то подсказывало ей, что она не сможет сказать «нет» убедительно.

«И кто бы мог подумать, что Малфой такой наблюдательный?»

Гермиона ушла в спальню, где вернулась к своим невесёлым мыслям. Уныние её не покидало, как туча, из которой вот-вот польются крупные капли дождя. Да и за окном начал накрапывать самый настоящий, а отнюдь не метафорический дождь. Гермиона его терпеть не могла. Хоть бы не было грозы! В такую погоду ей часто снились кошмары.

«Кап-кап-кап», — стучали капли по оконному стеклу, но Гермиона их уже не слышала. Она крепко спала.

* * *

«Я пожалею о том, что сделала», — думала Гермиона после того, как предложила Малфою пожить у себя. Это было две недели назад.

«Я пожалею о том, что сделала», — думала она после того, как переспала с ним. Это случилось десять минут назад.

«Зато теперь ты точно знаешь, что можешь целоваться с другими мужчинами. И не только целоваться», — ехидно отозвался внутренний голос. Что правда, то правда.

Гермиона набрала полную ванну воды и устроилась, обхватив колени руками. А там, в её спальне, ограждённый от неё одной только тонкой стенкой, находился Люциус Малфой. И она не представляла, как вести себя с этим мужчиной после всего, что между ними было.

Хотя куда больше её тревожило поведение Люциуса. С чего бы ему целовать её? И он так и не ответил, что делал в спальне посреди ночи — очень удачно «перевёл тему», ничего не скажешь. Вот только намеренно ли он ушёл от ответа, или это случайность? Логика подсказывала, что ближе к истине первый вариант. Хотел напасть? Нет, исключено. Было бы желание — давно бы это сделал. Да и вообще, он вроде как был благодарен Гермионе за помощь. Создавалось впечатление, что Люциус дорожит ею, ценит, не хочет потерять...

«Конечно, Малфой боится тебя потерять, ведь он, чёрт бы его побрал, в маггловском мире один — как только что родившийся котёнок, выброшенный на улицу: и недели не протянет!»

Зачем же он вошёл? Если бы ему нужно было что-то взять из комнаты, он легко сделал бы это в её отсутствие, не опасаясь быть застигнутым врасплох (ну, или атакованным Ступефаем). Но не мог же он планировать затащить её в постель? Люциус был женат на Нарциссе Малфой, а Гермиона в сравнении с ней выглядела довольно блекло. Но сейчас он разведён и вряд ли жаждет общения с женщинами-магглами. В особенности — такого тесного «общения», какое состоялось у них этой ночью.

Так что, получается, он переспал с ней от безысходности? Весьма неутешительный вывод. Хотя…так всё проще. Это случилось однажды, по обоюдному желанию, и всё закончилось. Конец.

«Хорошо, что скоро он переедет, — подумала она, вылезая из ванны. — Жаль только, что недалеко».

* * *

— Откуда у вас это? — Гермиона провела рукой по шраму, что был на животе у Люциуса. Такой изъян был странным, ведь волшебники в большинстве своём предпочитали залечивать раны.

— Это неважно.

Она, чуть помедлив, встала и начала одеваться.

— Вы куда-то собираетесь?

— Это неважно, — постаралась придать своему голосу максимально безразличный тон.

— Я не помню, откуда этот шрам, мисс Грейнджер. Наверное, меня ранили во время Битвы за Хогвартс… В Азкабане, представьте себе, не очень заботятся о состоянии здоровья заключённых.

— Могу его убрать, если хотите. Я же целитель, знаю заклинание, это очень быстро и безбо…

— Нет! — чересчур резко ответил он. Чересчур.