So I'll take you by surprise (1/2)

— Почему вы оба у меня? Боже, где я согрешил?.. — Джейк с кислым выражением забирает пустые тарелки и такую же бутылку виски, чтобы отнести всё на кухню. — Лучше бы Хисыну поскорее приехать и избавить меня от этого наказания. Моя квартира не притон.

Ли Хисын — как строгая мать, которую боится семья. И ничего смешного здесь нет, потому что от его осуждающего тона и взгляда становится не по себе (чего стоило то недоразумение после первой встречи с Чонвоном). В иерархии любимчиков Ли первое место делили Джейк и Сону— и это очевидно, ведь не противоположности, а именно похожие люди притягиваются друг к другу.

Сонхун нервно хохочет и полноценно заваливается на диван. Что-то определённо пошло не так в эту пятницу, потому что частые вечеринки с алкоголем до добра не доведут. До сорока ты издеваешься над своим организмом, после сорока он даёт сдачи сполна, и вот тогда становится совсем не до шуток. Пускай в запасе ещё достаточное количество лет, с течением времени с лихвой окупится.

Ким Сону — повод?

Если и правда, не столь важно. Чонсон имеет право быть эгоистом и думать исключительно о своём камне на шее — чувствах, что не отпускают. Продолжать жить довольно просто, и не составляет особого труда заниматься ежедневными делами, но всё вокруг воспринимается как дешёвые декорации на школьном празднике. Огромный размах, куча амбиций и уверенности, а потом залезаешь в галерею на телефоне и осознаешь: сладкий вымысел лучше суровой реальности. В которой вы порознь.

Это не законченный разговор, а нелепый обрывок с горьким послевкусием. Чонсону не нужно было знать наверняка, что они никогда и не были парой.

И прямо сейчас, когда выпито много, а пути назад всё равно нет, хочется одного: разобраться в причине. Потому что Джей, как бы сильно ни пытался понять мотивы младшего, упорно отказывался принимать и полноценно разбираться, к чему то было сказано. По его мнению, предупреждения в духе «станет больно» и оправдания вроде того, что не желаешь обременять, полная чушь. Отношения сами по себе обременительны и проблемы, однако с таким подходом к жизни проще вообще быть одному до конца своих дней.

С одной стороны, радует хотя бы то, что Сонхун вышел на связь. Спустя почти неделю затишья в общем чате и пары звонков хозяину данной квартиры, показался. Точнее, если уж справедливо, предложил Чонсону приехать к фактически постороннему — третьему лицу в виде Джейка — и немного расслабиться. Но «расслабиться» не означает напиться до умопомрачения.

Хисын сперва отказался, а Сону никто не звал, потому что Сонхун категорически отказался встречаться с ним по любой причине.

Последние месяцы самые неопределённые, несмотря на эфемерное ощущение приближающейся зимы и, разумеется, предстоящего Рождества. Строить масштабные планы было опрометчиво, но Джей это делал. Чонвон никогда не рассказывал о местах, в которых бывал; Чонсон никогда специально не знакомил родителей со своим партнёром, но захотел.

— Блять, почему с ним так сложно? В чём я провинился? — вслух задаёт вопрос Джей, не желая знать ответ, и смотрит куда-то перед собой.

В своё неуклюжее, притянутое за уши алиби готов сказать, что зачинщиком стал Сонхун. У него давно в привычку входило накапливать в себе негатив, а после избавляться от него подобным образом. Хун никогда не жаловался и не пытался призвать других к сочувствию, зато теперь весьма неумело скрывал, что всё-таки дело в Сону. Значит, что-то между ними произошло.

— Потому что он слепой, а ты нет? — сквозь пелену перед глазами Джейк, стоящий в проходе, видится размазанным пятном. Слишком много виски на голодный желудок. — Тебе нужно уважать желания Чонвона, смириться. Не дави на него — так нельзя, понимаешь?..

Джей не стал вдаваться в подробности, сказав, что Чонвон отказался принимать его чувства. Почти правда, вот только не стал добавлять, что слово в слово было произнесено и какой подтекст имело. Для окружающих у них ничего не начиналось, как полагалось парам — без предпосылок и правдоподобных иллюзий.

Просто интересно, а кто тогда станет уважать чонсоновы желания? В этом-то и суть: старший всегда уважительно относился к Чонвону и не позволял себе лишнего, предпочитая не пользоваться привилегиями человека с безупречным зрением. Да, оплачивал за него покупки и развлечения, старался как можно чаще коснуться, но без омерзительного подтекста.

Пак кривится и как-то брезгливо смотрит на приятеля. На этот выпад он реагировать не станет по причине того, что дело не в отсутствии у младшего зрения. Джею по-настоящему плевать — привык к мыслям о том, что некоторые затеи сразу необходимо отправлять куда подальше, потому что его парень слепой.

Задумывается настолько, что напрочь не замечает, как на столике оказывается новая бутылка. К тому времени, как приедет Хисын, половина их компании потеряет возможность уверенно стоять на своих двоих. Вероятно, лишь слабые духом личности спешат находить утешение и искать разрешение проблемы в спиртном — что же, плевать.

Ниже падать некуда, а чужое мнение ему нахер не сдалось. Идеальных нет (ну, может, кое-кого подвела упёртость и неприятие позиции, что перечисленное не обязательно с ними случится), зато есть дерьмовое положение дел и неподъёмный груз после мнимого расставания.

Хочется обнять его очень крепко (и закрыть рот, чтобы молчал и не смел нести бред) и не отпускать. Слепой как крот, очаровательный как котёнок и невероятно сексуальный — всё это один человек, без наличия которого в жизни пусто.

Заполнить бокалы на треть, чокнуться и выпить до дна — вот как пытаются забыться. Сонхун, что утешает, практически в ноль, поэтому сравнение оборачивается в пользу Чонсона. После шестой по счёту стопки становится и не столь важно, что сейчас половина двенадцатого, а Ян, может, давно спит.

Спонтанная идея — вылить накопившееся, чтобы не смел мирно существовать, пока ему плохо. Чонсон поступает как эгоист высшей марки, но у него есть великолепный пример.

Один. Два. Три гудка.

— Алло? — сонно, наверняка потирает глаза и жмурится как котёнок.

Утром Джей возненавидит себя не столько за сам звонок, сколько за сказанное. Некоторые вещи никогда не стоит озвучивать, тем более (не) бывшему. Но пока алкоголь в крови подогревает безумные мысли и гордость — та, что бок о бок идёт с рождения — засыпает, противиться бесполезно.

— А знаешь-ка, Чонвон, пошёл ты нахуй, — заплетающимся языком грубо проговаривает Джей и подносит телефон максимально близко к губам, чтобы по ту сторону было слышно. — Пошёл ты далеко и надолго… Мало того, что ты действительно ни черта не видишь, ты ещё и тупой, если думаешь, что я должен следовать твоим планам. Я сам решаю, с кем мне быть и кого мне любить, понял?! Схуяли я вообще обязан подчиняться тебе?!

Под конец срывается на крик.

Позорище.

Единственный трезвый и ещё способный анализировать ситуацию и как-то держать всех в узде, при этом соблюдая нормы приличия, Шим оказывается рядом и отчаянно пытается отнять мобильный. Джей почти забыл про существование его и молчащего Сонхуна, смотрящего куда-то сквозь стену в гостиной. Громкая связь — ненамеренно.

Тяжёлый вздох и удивительное спокойствие по ту сторону — не спешит отключаться или встречно крыть матом. Джей смотрит на мобильный в собственной руке с надеждой и обидой, сжимая губы в тонкую полоску. Хуже равнодушия не бывает ничего, потому что даже презрение — чувство.

— Передай, пожалуйста, трубку кому-то более адекватному. Ты пьян, Чонсон, — наконец, проговаривает и, судя по звуку, поднимается с постели. Хватка ослабевает. — Хисын-хён рядом? Если да, пусть он возьмёт.

Чем Хисын заслужил считаться чуть ли не светом в окне для каждого? Почему и при данном раскладе Чонвон готов к беседе с кем угодно, но не с Чонсоном? Неужели Джей старался недостаточно и мало уделял внимания его увлечениям, разговорам с ним?

И на нетрезвую голову отказывается принимать очевидные аргументы, всплывающие на задворках сознания и призывающие не расстраиваться раньше времени. Спору нет — Ли замечательный друг и тот, кто не откажет в помощи. Если бы на всех вешали клеймо-предупреждение, у него высвечивалось бы нечто напоминающее «самый лучший человек в возрасте до тридцати».

— Здравствуй, Чонвон, — жалобным голосом Джейка можно растапливать самые холодные сердца. — У нас тут маленькое недоразумение… Прости, пожалуйста, что Джей позвонил тебе так поздно. Он больше не будет, обещаю.

Будет.

Пока не добьётся своего и не заставит его понять: Чонсон никуда не собирается уходить и о чём-то после жалеть.

— Ничего страшного… Вы только позаботьтесь о нём, хорошо? — слышит абсолютно всё, и сердце сжимается из-за того, о чём просит Чонвон. — Проследите, пожалуйста, чтобы он лёг спать, и, если как-нибудь получится, накормите Чонсона утром бульоном. Иначе голова будет болеть весь день.

— Да, непременно. Спасибо за понимание, ещё раз прости.

— Пока.

— Пока, Чонвон-и.

Несчастный телефон летит прямиком на колени. Джейк не умеет выглядеть злым, но злится. Бормочет что-то про типичные пьяные звонки и сообщения, не забывая упомянуть Хисына. Кажется, приход Ли сравним со вторым пришествием<span class="footnote" id="fn_32341848_0"></span>.

Друзья повторяют, что он сдаваться и мириться не может. Так почему сидел на чёртовом диване и упивался горечью, когда настоящий Пак Чонсон давно бы пришёл к Чонвону и заставил предъявить доказательства. Всё то — полная фигня, а об обычных любовниках, к которым не чувствуют ничего, не переживают.

Честно, Джей не контролирует свои движения и действия, когда вызывает через приложение такси. Судя по значку, водитель уже в пути и прибудет в течение пятнадцати минут. Добраться до дома Чонвона без пробок получится за двадцать восемь ровно, если навигатор не обманывает. И этого достаточно, чтобы Чонвон не успел крепко не уснуть.

Чонсон поднимается на ноги и, немного пошатываясь, уходит в прихожую. С трудом натягивает кожаную куртку и машинально смотрится в зеркало. Если бы не блестящие глаза, выдающие нетрезвое состояние, было бы отлично. Пускай Чонвон никогда не сумеет увидеть — надо соответствовать.

— Ты куда обрался?

— Домой, — нагло лжёт, и Джейк прекрасно это знает. — Последую совету моего малыша и лягу спать, а утром приеду к нему и попробую поговорить.

Плюс в том, что Шим более лоялен и так же, как Ли, не спешит лезть не в свои дела. Но если Хисын из лучших побуждений попытался бы остановить, пока не протрезвел, он — нет. Смотрит пристально, словно надеется воззвать к голосу разума, но тщетно.

Джею нужно оказаться в доме, где живут рыбки.