Глава первая. I. (1/2)

Март в тот год выдался особенно неприветливым и суровым. Небо было затянуто беспросветной пеленой. Холодный ветер витал вперемешку с колючими снежинками. Наледь и сугробы вдоль тротуаров таять совсем не торопились.

Быстрым и немного смешным шагом старшеклассница, очевидно, фигуристка, приближалась к ледовой арене под названием «Хрустальный». Массивный рюкзак свисал с хрупких плеч, а тонкие кисти ютились где-то в недрах карманов. Выражение юного лица пряталось за капюшоном с отделкой из меха, а каштановая коса благородно размещалась на груди.

— Постой! Подожди меня! — голос поодаль прозвучал бодро и добродушно, а его обладательница шустро залетела на крыльцо и догнала подругу.

— Здравствуй, Даша, — поздоровалась девушка и устремила на одногруппницу карий взгляд. Серьёзный и сосредоточенный.

— Как ты себя чувствуешь? Сегодня важная тренировка…

— Я в порядке. Да, до чемпионата мира совсем немного времени. Я буду стараться и приложу максимум усилий. Не имею права допускать ошибки в программах и поводить тренеров.

— Но накануне тебе было плохо. Как ты бледнела на вращениях, как падала с прыжков, как задыхалась после прогонов… Аня, ты точно справишься?

Щербакова на мгновение отвела взор, а после и подарила Дашке спокойную и очаровательную, но чуть-чуть печальную улыбку.

— Вот, сегодня более выразительно получается! Движения мягкие и плавные. И эмоции не потеряла, — Даниил Маркович тщательно следил за хореографией и артистизмом.

— И на дорожках, оказывается, умирать вовсе не обязательно! И каскады можно не срывать! Аня, молодец! — Сергей Викторович усердно работал над техническими элементами.

— Да, другое дело. Намного лучше. Надеюсь, что и в Новогорске мы плодотворно поработаем. Скоро вылет в Швецию, — говорила Этери Георгиевна единственной взрослой ученице.

Аня прилежно и благодарно кивнула наставникам, потому что и сама осталась довольна занятием. Пусть мелькали нюансы и погрешности, в любом случае, результаты были положительными в отличие от вчерашнего дня. А это, естественно, не могло не радовать.

— Уверена, что Плющенко мечтает о золотой медали не меньше Трусовой. Но ты знаешь, что можешь бороться с Сашей и выигрывать. Помни об этом и не вздумай сдаваться или сомневаться, — Тутберидзе между делом напомнила подопечной о конкуренции с недружественной академией.

Тут Щербакова ощутила, что в ноги ударила дрожь, а к груди поступил жар. Благо, девушка была возле калитки и взялась за борт для опоры. Этери с удивлением уставилась на фигуристку, но Аня артистично улыбнулась вместо ответа. Ловко сделала вид, что всего-то потеряла равновесие на секунду и покачнулась. Однако сердце брюнетки, сжавшись в комочек, продолжило биться громко и отчаянно.

Разлука с Сашей оказалось для трехкратной чемпионки России непростым испытанием. Щербакова отныне не слышала глубокий голос Сашки. Не видела её статную фигуру и чудесную улыбку. Не чувствовала её случайных и приятных прикосновений. Нежных и уверенных одновременно. Давно ли Аня осознала, что столкнулась с симпатией к одногруппнице? Наверное, когда внезапно очутилась в одиночестве, стоило Саше, а за ней и Алёне перейти к Евгению Викторовичу. С тех пор, как Трусова покинула «Хрустальный», Аня испытывала странные пустоту и апатию. Минувшая мучительная пневмония добавила к странным симптомам вялость, головокружение и временами возникающую одышку. Приступы, к счастью, стихали, ведь болезнь отступила пару месяцев назад. И Щербакова полагала, что и привязанность к Сашке однажды ослабнет аналогичным образом, позволив дышать ровнее и легче. Но пока этого не происходило. Возможно, что причиной являлось то, что вместе с Сашей в академии тренировалась и Алёна? Скорее всего. Поэтому новости о разделении времени для занятий, истории о разных наставниках, слова об отдельных домах — все эти комментарии были для Ани неубедительными. Она понимала, что девушки были близки друг к другу, а потому, наверное, как и раньше, много времени проводили вместе. А что же тогда с Сергеем Александровичем, на которого Алёнка откровенно засматривалась на этапе кубка России?

«Нет. Стоп. Достаточно», — Щербакова остановила вереницу мыслей, прибившись к прохладной обивке скамьи в раздевалке. Нужна мера, благоразумие и предусмотрительность. Крайности ни к чему. Аня это хорошо усвоила, побалансировав на границе дозволенного в недавнем прошлом. И пусть в тот декабрьский вечер изумрудный взгляд Саши был невероятно красивым и светлым, милые губы оказались слишком мягкими и тёплыми, а дыхание сбивалось приторно и сладко… Ах.

Брюнетка наивно зажмурилась, а потом и вовсе уткнулась в олимпийку, лежавшую на коленях. Совершенно точно следует перестать вспоминать о том случае! Подобное ни в коем случае не должно произойти снова! Это было какое-то проявление слабости, глупости и безответственности!

Или повторить… Всего один разочек… Что тут такого, м?

Ещё чего! Нет уж! Хватит!

— Эй, ты чего? — Дашка внимательно поглядела, задерживая взгляд на порозовевших щеках подружки.

— Так. Ничего особенного. Просто вспомнила кое-что… — расплывчато пробормотала Аня и улыбнулась Усачёвой. Мило и загадочно.

Вскоре произошло то, чего Аня совсем не ожидала. Косторная явилась в «Хрустальный» и попросила у тренеров разрешения вернуться к тренировкам. «Из-за чего она ушла из академии? Как это понимать? Ради спортивной карьеры или между ней и Сашей что-то случилось? А может вообще Розанов виноват?», — рассуждала Аня, стоило ей услышать новость от Этери Георгиевны. Когда чемпионка Европы явилась на занятие, то между ней и Щербаковой сразу завязался разговор. Весело поболтав на нейтральные и беззаботные темы, девушки невольно подошли и к более важным фактам.

— Вот. Такие дела. Теперь я снова здесь! — повторилась Алёна, раскладывая вещи на свободном месте в раздевалке.

— Ты, можно сказать, дома. Если ты не против, то ответь мне, пожалуйста. Почему ушла от Плющенко? — спросила брюнетка, когда девушки очутились наедине.

— Ань, я не могла больше находиться в академии. Чувствовала, что могу выступать и бороться, но заниматься именно там ни желания, ни сил не было, — поверхностно ответила блондинка.

— Что-то случилось? Ты перестала ладить с Сергеем Александровичем? — Аня решила уточнить.

— Ну, его вина тоже есть. Думаю, Розанову ещё далеко до самостоятельного тренера. Я не всегда была согласна с его наставлениями и рекомендациями. Трудно было слушать и слышать того, кто… — Алёна понемногу начала раскрываться.

— Нравился? — Щербакова рискнула завершить предложение за приятельницу и не промахнулась.

— Да. Трудно учиться у того, к кому были чувства. Кажется, ты сама обо всём догадалась. Ещё бы! Светлый разум!

Аня учтиво притихла. Она знала о том, что летом Алёна была в незавидном положении. Оба человека, к которым яркая блондинка испытывала интерес, ушли из группы. Тренировки совсем не ладились, а про аксель страшно было говорить. Тогда Косторная находилась в истеричном состоянии. Хамила тренерам, выделывалась на занятиях, выдвигала условия. Саша и Сергей ушли за спортивными амбициями. Алёна оказалась одна, без обаятельных Розанова и Трусовой. Косторная любила внимание к себе, поэтому кокетничала то с тренером, то с подругой. Сашка злилась и обижалась. А Чемпионку Европы, поначалу, такое положение дел устраивало и порой потешало. В начале две тысячи двадцатого года Алёнка была в на пике карьеры. Первые места на соревнованиях, уважение со стороны невозмутимой и строгой Этери, толпы фанатов и поклонников. Поэтому летом пережить внезапно настигшее одиночество и неудачный тренировочный процесс Косторная вынести не могла.

Аня всё наблюдала собственными глазами. Она была более сдержанным и скромным человеком. Умела скрывать чувства и прятать мысли. Железная воля позволяла преодолевать, наверное, любые трудности. Щербакова видела, что в общении Алёны и Саши повисла неопределенность. Да, и Розанов, судя по всему, не сказал последнее слово в загадочных отношениях с Косторной. Смотреть на капризы и мучения подруги по команде и бездействовать Аня не стала. И тогда на летних сборах поддержала опрометчивое решение Алёны.

— Ты действительно хочешь податься в академию?

— Аня, у меня не раз появлялись такие мысли. Меня здесь никто не понимает. И Тутберидзе в первую очередь!

— Алёна, но девочки достаточно способные, чтобы занимать вместе с нами. Уже и квады, и триксели делают!

— Вот именно! Мешают только нам кататься! Мы взрослые, а они юниоры!

— Да разве в этом дело…

— Я скоро уеду. Меня уже ждут на новом месте.

— Не знаю. Может быть, тебе действительно будет комфортнее у Плющенко. Там ведь есть хореографы и тренеры…

— У меня аналогичное мнение. Я готова.

— И ты там будешь не одна… Рядом, кхм, так сказать, окажутся хорошо знакомые люди. Поезжай, если хочешь. Попробуй.

Так и случилось. Косторная ушла. И Аня выдохнула — пусть самостоятельно разбираются между собой. Теперь это их личное дело. Помирится Алёна с Трусовой или вдруг начнёт встречаться с Сергеем Александровичем… Неважно. У Ани отныне свои цели и приоритеты. Щербакова настраивала себя на то, что теперь она в полной мере сосредоточится на себе и постарается поскорее преодолеть зарождающуюся симпатию к Саше. Но события выстраивались таким образом, что подавить романтические чувства не получалось. Отпустить волнующие мысли о Сашке просто не представлялось возможным по многим причинам и обстоятельствам, которые не зависели от Щербаковой.

Или Аня сознательно и бережно хранила первую любовь?

Тут Алёнка начала что-то рассказывать про восстановительную младшую группу. Перед полноценным возвращением это был необходимый этап по мнению Тутберидзе. Щербакова же просто притихла, неловко ворочая в руках коньки. Перед задумчивыми глазами пронеслись воспоминания с чемпионата России в Челябинске. Они были, как замечательный сон, который молодая фигуристка часто пересматривала в своём сознании.

Какой же Саша была обворожительной на жеребьёвке, как блестели её туманные глаза, как сверкала искренняя улыбка. Трусова предстала перед Аней уже повзрослевшей девушкой. А как Сашке был к лицу тот чёрный костюм с металлическими украшениями! Сколько девчонки говорили, смеялись и фотографировались. Несомненно соскучившись по дружескому общению. Трусова невольно задерживала взгляд на прекрасной Анюте, которая светилась от счастья. Саша не могла не отметить, как изменилась Щербакова. Из милого и забавного подростка Аня превратилась в очаровательную юную леди, утончённую и стройную. Подруги детства сидели рядом в зале, когда проходила церемония распределения номеров участников соревнований. И Трусова сама не замечала, как постоянно искала медовый взгляд Щербаковой. Аня постоянно шутила и, как бы случайно, наклонялась ближе и прикасалась к руке Саши. А «ракета» просто улыбалась и вдыхала аромат шоколадных локонов. Камила и Майя пересматривались между собой, наблюдая за «парочкой», а Даша подливала масла в огонь.

— Вам они никого не напоминают? — с иронией спросила Усачёва у задумчивых сверстниц.

— А? Кого? — растерянно буркнула Хромых.

— Камила, уж ты-то догадаешься! — продолжала шутить Дашка. Валиева кротко улыбнулась. Девушка решила, что, возможно, речь была про Алину и Женю.

— Ой! А Алёна? Или… — вдруг выдала Майя.

— В смысле? Да ну вас! — отрезала Усачёва, начиная путаться в собственных догадках.

Но Аня и Саша не видели и не слышали вокруг себя никого и ничего. Месяцы и километры, которые разделяли девушек ранее, растворились, а запутанные обстоятельства потеряли значимость. И если инициативу в общении Щербакова объясняла романтическими чувствами, то встречный азарт Сашки пока плохо поддавался пониманию со стороны Ани. Хотя, несомненно, был для брюнетки таинственным и приятным.

В день короткой программы, когда фигуристки разминались недалеко от арены, кареглазая застенчиво взглянула на Сашу. Последняя ласково взглянула в ответ. Щербакова побледнела и пошатнулась, ощутив слабость и трепет в груди. Сашка, проходя мимо, легонько притронулась к локтю Ани и тепло улыбнулась. Брюнетка отступила и поджала дрогнувшие губы. Неужели Щербакова действительно влюбилась? В конкурентку, в подругу, в девушку… Спустя некоторое время, Аня отошла в сторонку и набрала текст в мессенджере: «Мне нужно побыть с тобой наедине. Ты знаешь это место». Трусова прочла сообщение и, выждав время, вышла следом за брюнеткой. Вскоре Саша оказалась в укромном и безлюдном уголке. Аня, склонив голову вниз, стояла около окна и опиралась руками о подоконник. По беспокойным движениям плеч было заметно, что кареглазая испытывает или тревогу, или одышку.

— Что случилось? Тебе нехорошо? — с беспокойством спросила Трусова и встала напротив собеседницы.

Аня держала многозначительную паузу и не оборачивалась.

— Не молчи. Скажи, что такое? — продолжила Сашка и осторожно прикоснулась к руке Щербаковой.

Брюнетка медленно обернулась и подняла на Сашу неравнодушные, но очень уставшие очи. И Сашка обомлела. Она, кажется, не видела такого взгляда ни у кого из людей. Бездонные и пронзительные карие глаза. Такие глубокие, прекрасные и волнующие. Они заставили «ракету» потерять дар речи. Аня еле стояла, её худенькое тело выглядело обессилевшим и беззащитным. А медовый взор излучал особый блеск, словно просил об одном. Трусова беспечно подалась навстречу Щербаковой и нежно прижалась к губам подруги. Но спустя мгновение испуганно отпрыгнула. Но и Аня сделала шаг назад, откинувшись к стене.

— Я будто бы задыхаюсь. Понимаешь? Мне не хватает воздуха… — шепнула Аня.

Трусова оторопело глядела в измученное лицо брюнетки. Она не верила в то, что сделала, не понимала того, что произошло, не осознавала того, что сама испытала.

— Я не могу дышать. Я задыхаюсь без тебя… — откровенно выдала Щербакова сквозь спазм в осевшем голосе.

— Остановись, прошу. Ты не до конца выздоровела! Нужно обязательно показаться врачу! — резко возразила Трусова. Не совсем не от злости, скорее от подступившей паники.

Но чемпионка России вдруг странно и неестественно улыбнулась.

— Кажется, ты меня не слышишь. Или просто ловко отвергаешь. Но скорее всего, что первое. Я, наверное, поспешила… — промямлила Аня с легкой усмешкой.

— Тебе точно дурно. Не понимаешь то, про что говоришь! — повысила голос Саша и ухватилась за кисти напротив, спрятанные в перчатки тёмно-синего цвета.

Щербакова оттолкнулась от опоры и освободилась из рук Трусовой.

— Скоро старт. Пора, — сухо бросила Аня и поплелась к выходу.

— Ты собралась в таком состоянии на лёд? — полюбопытствовала Сашка, ощущая, что начинает бояться за состояние подруги.

— Конечно. Я просто соберусь и откатаю максимально чисто. Как умею. Ты не переживай! — мягче пояснила Аня.

Трусова растерялась на несколько мгновений. В голове творился настоящий хаос. Всё в одночасье запуталось и перевернулось.

— Аня, стой! — крикнула девушка и побежала за брюнеткой.

— Удачи тебе! — издалека произнесла Щербакова, пропадая в полумраке коридоре. Там фигуристку ждали Тутберидзе и Глейхенгауз. Хореограф сразу обратился к Ане, а после протянул ей ватку, смоченную какой-то жидкостью.

Саша протяжно вздохнула и отправилась к своему штабу другой дорогой, шепча себе под нос: «Держись. И поправляйся скорее…». В то время сердце Саши, судя по всему, принадлежало Алёне, однако вольное поведение Щербаковой, обычно зажатой и скрытной, произвело обезоруживающее и неизгладимое впечатление.

После этого фигуристки ожидаемо отдалились. Обе чувствовали, что повели себя странно и необдуманно. Но к моменту окончания чемпионата, когда главный груз ответственности и напряжения спал, общение удалось возобновить. Победительница в женском одиночном катании пребывала на награждении в приподнятом настроении. Снова много болтала и безмятежно шутила. Вела себя легко и непринуждённо. Самочувствие Ани несомненно улучшилось. Из болезненной девчушки «феечка» незаметно превратилась в настоящую железную леди! Это заметили окружающие, в том числе, и Саша. В отличие от Щербаковой, Сашка находилась в расстроенном состоянии. Конечно, из-за собственного поражения. Однако спортивная неудача была не единственной причиной замешательства. Естественно, Трусова думала и о странном порыве, который она совершила по отношению к Ане совсем недавно. Что это было? Каким необыкновенным, приятным и желанным был этот… поцелуй? Да, иначе не сказать. И зачем Сашка поступила вот так? И отчего Щербакова не воспротивилась и не испугалась? И почему сейчас сияет и веселится, как будто ничего и не было?

Саша пристально и заинтересованно заглянула в карий взор, желая найти ответы на вопросы. Но янтарные огоньки сияли настолько волшебно и лукаво, что «ракета» благополучно позабыла о том, для чего посмотрела на сверстницу. Аня проронила безмятежную улыбку, которая легко отодвинула смятение Сашки и заставила думать о сучившемся, как о простой и невинной шалости.

Воспоминания пронеслись в памяти Щербаковой, как один миг, пока она готовилась к предстоящей тренировке. Рядом ютилась Алёна, которая уже была готова идти на занятие.

— А Саша? Как она отнеслась к твоему уходу? — в голосе Ани прозвучала лёгкая дрожь. Естественно, Косторная и не предполагала, что брюнетка испытывает чувства к Трусовой. Поэтому честно рассказала детали.

— Эх. Понимаешь, я утомилась от капризов Сашки. От её ревности и придирок. Я столько раз твердила, что Сергей Александрович для меня только тренер! Но ты же знаешь Трусову. Упрямая до безумия. Не верила меня и порой закатывала скандалы. Думаешь, почему она на Гран-При Ростелеком провалилась? Накануне мы с ней сильно поссорились… — рассказала чемпионка Европы.

Щербакова, шнуруя коньки, почувствовала, как тонкие пальцы похолодели и затряслись.

— Ну, что она сказала? — Аня подняла на приятельницу взволнованный и заинтригованный взор.

Дверь в раздевалку внезапно распахнулась, и в помещение вошла Камила

— Алёна, тебя ждут. Поторопись, — отрапортовала «девочка на шаре».