Часть 5 (2/2)
— Так не делается, братишка! — невозмутимо продолжает розоволосая, отрывая что-то за шторами, за чем слышится звук хлещущей воды. Девочка хихикает.
Он и не думал, что получится по-другому.
— Черт с вами, — шипит сквозь зубы Король Отчаяния, вставая. Сам виноват.
***</p>
Вздох.
Холодно…
В наблюдении за городом без солнца тоже есть свои прелести. И пусть она не видела впечатляющий закат, да и сами лучи последний раз…когда? Даже не помнит. Зато вечером здесь светло, как днем. Несмотря на несчастье, которое произошло, он остался сверкающим миллионами огнем мегаполисом с безумным ритмом жизни.
Согласно статистике, жители Нью-Йорка чаще совершают суицид, чем становятся жертвами убийства. А что насчет Салема?
В одной из наблюдаемых улочек на высокой скорости проезжает вихляющий автомобиль, а за ней полицейская машина с визжащими мигалками. Николь прикрывает глаза, слегка нахмурясь, когда они скрываются за домом, а потом слышится отдаленный, но сильный удар, определенно означающий, что преступник не справился с управлением. Девушка все еще не уверена, что должна быть свидетелем всего этого.
В мире ведь происходит много жестокости, верно? Кто-то умирает каждую секунду. Кого-то сейчас наверняка держат в плену, кого-то пытают. Над кем-то издеваются. Но большинство остается адекватными лишь потому, что не видит этого. Либо видят, но предпочитают не замечать. Либо скорее забывают, стараясь не повредить психику.
Ведь проще забыть, чем понимать, верно?
Эти мысли почему-то очень тревожно отзываются звоном в кончиках пальцев. Она слишком сжала ограду?
На крыше прохладно, но она хорошо оделась. Хотела сходить в магазин, но огни вечернего Хеллсалема завлекли, сверкая за разбитой форточкой на лестничной клетке. И так и осталась здесь, оперевшись на забор, не в силах отвести взгляда от мерцания фонарей, домов, машин. Сверкающая картинка отражается в глазах разноцветной гирляндой. Возможно, потому она и чувствует себя в этом болоте по родному, что оно мало чем отличается от ее комнатки.
Живот вдруг протестующе урчит. Ты, конечно, может сколько угодно получать эстетическое удовольствие при взгляде на равнодушные дома, но лучше бы ты это делала не на голодный желудок. Святым духом сыт не будешь.
Девушка чуть сконфуженно опускает голову на руки, вздыхая. Снова забыла поесть. Когда-нибудь она точно доведет себя до анорексии, если продолжит настолько забивать на базовые потребности.
Дверь на крышу прощально скрипит, завершая песню лязгом закрывающих ключей. Поправив сумку на плече, русоволосая идет в магазин. Сегодня на ужин рис? Правильно. Ведь его практически и не надо готовить.
Небо совсем тёмное, но улицы уже не пугающие. Неужели она и вправду привыкла к этому городу? Фыркает. Приспособилась.
Прогулка получается приятной, не омрачаемая вечным страхом. Да, где-то недалеко и не так давно здесь разбилась машина. Но никто не умер же? Не умер?.. Она надеется. Да и зачем грабителям два раз появляться в одном и том же месте? Так неинтересно. Хорошо, хоть ближайший ларек все еще стоит.
Можно было бы зайти к Мие… Но нет, бургерами с пауком она пока питаться не хочет. Да и вредно как-то, фастфуд, консерванты, все дела. И в паука наверняка подсыпают усилители вкуса, Джек, старый прохвост! Иначе почему пришельцы поглощают эту дрянь с таким удовольствием? Возможно, надо попробовать, но вряд ли Николь на такое решится ближайшие пару лет.
На губах даже застыла легкая, почти невесомая улыбка. Ходьба и даже самые простые покупки развеяли невеселые мысли. Сегодня особенный вечер?
Николь выходит из лифта с твердым решением сегодня провести этот вечер максимально комфортно. В ее мыслях уже теплый и мягкий плед, отопление, включенное на полную, горячая ванна и чашка какао рядом с валяющейся на кровати книгой. Какой — пока не выбрала, но остановится на прозе.
И ни-ка-ких забот. Никаких угроз, никаких светловолосых парней. С удивлением девушка замечает, что вспомнила о нем впервые за несколько дней. Что еще более удивительно, с каких пор она стала считать мысли о нем чем-то повседневным. После того, как как она триумфально подхватила парня, а затем сама же вслед за ним и упала, прошло уже…недели две? Он пропал и больше не объявлялся. Совсем. Это принесло некоторое облегчение, но со временем она почему-то стала скучать. Невероятно! Этот человек ее едва до сердечного приступа не довел, причем не один раз, а теперь она… Николь сжимает переносицу. Несколько дней в полнейшем одиночестве сделали из нее плаксивого ребенка.
Уходи. Уходи сейчас же!
Двери лифта с громыханием открываются. Светлые кеды шаркают по плитке в направлении квартиры.
И почти сразу будто прикипают к полу.
Ну вот, ты доволен? Теперь она увидела тебя.
Девушка в растерянности глядит в синие глаза. Впервые за долгое время она
настолько не понимает, что ей чувствовать. В таких ситуациях принято говорить «здравствуй», верно?
Дзецубо не выглядит опасным или угрожающим, он выглядит так, словно просто хотел поговорить. Надо заметить, и в его движениях скользит некая нервозность. Хоть и извечное стебущее выражение лица на месте, глаза оглядывают ее с таким вопросом, будто он сам не понимает, что здесь забыл.
Скованно делая шаг в сторону и ничего ему не отвечая, Николь пытается аккуратно обогнуть фигуру, старательно по дуге, к двери. Звон вынутых ключей разносится по подъезду, как маленькие колокольчики, и почти сразу, как тот оказывается за спиной — холод заставляет вздрогнуть — ее хватают за запястье.
Глупо было надеяться, что она сможет пройти мимо просто так.
Девушка инстинктивно застывает, так и не донеся ключи. Так все непонятно, что язык прилип к небу, ни слова ни вымолвить. Что-то спросить? Зачем он пришел? Что ему надо? Чего он ждет? Чего схватил?
Вмиг вспоминаются все самые неприятные моменты последних их встреч, и уже совсем не до скуки, хочется лишь рыбкой проскользнуть в квартиру, а на утро сменить все замки.
Но единственное, на что сейчас способна Николь…
— Отпусти меня.
Тихий, слабый голос.
Господи, он-то чего молчит?! Сказал бы хоть что-нибудь! Это пугает!
Пальцы не разжимаются, а серые глаза темнеют от напряжения. Дзецубо за ее плечом мрачнеет еще сильнее, и светлая челка темной тенью спадает на глаза. Он щурится, едва не переходит на оскал, но держится. В его башке тоже куча всякой чертовщины, которую он не может понять.
Дерни ее на себя и уведи отсюда.
Вытащи ее отсюда. Уведи.
УБЕРИ ЕЕ ОТСЮДА.
Что ей делать? Вырваться и открыть дверь? Раньше он никогда к ней не прикасался, а сейчас это выглядит весьма настораживающе. Рука уже спустя пару секунд начинает затекать, девушка поджимает пальцы.
Какая разница, ведь она всего лишь человек?
Давай схватим ее за эти длинные волосы и пусть все пятнадцать этажей катается вниз по ступеням.
Бля-я-ять.
Король Отчаяния жмурится, все еще скалясь и контроля едва хватает, чтобы не сжать запястье до хруста, в то время как девушка впереди просто стоит и дрожит. Да какого черта? Надо было уходить раньше.
Она должна умереть.
Она должна умереть. Она должна умереть. Она умрет, она умрет, она умрет. Она умрет.
Всевышние, просто отпусти ее. Никогда у Дзецубо не было такого нескончаемого желания отрезать себе руку. Пальцы будто одеревенели, разжать просто невозможно.
Уйди, отойди от нее.
Оставь ее здесь.
Похоже, парень слушаться просьбы не стал. Он явно колеблется, хочет ей…что-то сказать? Николь очень не по себе. Дыхание рваное.
— Отпусти. Меня, — четче разделяет слова, прикрывая глаза дрожащими ресницами, вновь просит она, однако тон командой все равно не звучит. Неудивительно, что он ни на миллиметр ни двинулся.
Слышал, выродок? Она не хочет…
Да она же..! — в отчаянии вскрикивает что-то внутри, зубы скрипят.
Всё!
Хватка слабнет и на секунду пропадает — этого хватает, чтобы моментально повернуть ключи и открыть дверь. Слышится хлопок. Дзецубо стоит один перед квартирой. И не видит, как в непонятной панике прижимается к двери с другой стороны девушка. Все еще остается желание просто разнести в труху входную, но едва ли это укрепит ее доверие.
Ее доверие… Ха.
Блондин выглядит очень устало, с улыбкой и закрытыми глазами сжимая перед собой кулак. В которой пару секунд ранее было чужое запястье.
Чужое тепло.
Вот бы ты сдох, как замечательно было.
Руки расслабляются, такими же расслабленными убираются в карман. Вампир разворачивается и уходит. Стук шагов еще пару минут звучит на лестнице, на фоне сирен и криков на улице.
Мия сладко потягивается в кровати, наслаждаясь каждым движением после долгого сна. Ух, выспалась на сто лет вперед. Надо чаще брать выходные у отца. Светлую комнату заполняют последние теплые осенние лучики.
Как и большинство современных людей, блондинка почти сразу же берет мобильник, лежащий рядом на комоде. Поначалу яркий экран бьет в глаза. Сквозь слезы девушка набирает сообщение.
«Проснулась, родная?»
Адресат: Нико. Ответ приходит почти сразу.
«я давно не сплю»
Удивительно. И как эта девчушка, несмотря на свою вечную усталость и заспанный вид, встает каждое утро так рано. Она вообще спит? Этот вопрос появляется каждый раз, стоит ей увидеть ее. Однако, Мия не давит с наставлениями. Николь умная девочка, сама разберётся. И придет, если будет нужно. Она верит.
Зачем Вивьен пишет ей в два часа дня? Очевидно, что в такое время спать уже не должны. Николь с непониманием откладывает телефон, продолжая сидеть за столом, прерванная от каких-то записей. Она сначала почему-то решила, что ей пишет Лео. Но странный парень не писал ей вот уже пару недель.
И пусть. Молочное небо слепит глаза, стоит поднять взгляд от бумаг. По ногам сквозняк. Но шорты с футболкой не сменит, уж простите. Какой-то очень отдаленной частью себя Николь сама не ведает, как до сих пор не простудилась.
Совсем скоро небо темнеет. Становится еще холоднее. А ноги все так же босые, шагают по скрипучему паркету.
Темнеет все больше…
За окном какая-то суета. У девушки нехорошее предчувствие каждый раз, как она выглядывает в окно. Разыгравшаяся паранойя?
Устав читать книгу, которая вчера была отложена по некоторым причинам, сероглазая поднимается, легко ступая на кухню. Холоду она все же проигрывает, решив заварить себе горячий чай.
Ручка чайника в руке подскакивает, когда квартиру прошивает гудок. Нехорошее, совсем нехорошее предчувствие подступает к горлу. Сглотнув ком, она поворачивается через плечо, к входной двери, так и не налив себе чай.
Стоит так пару секунд, размышляя.
Господи, точно!
Облегчение тут же камнем скатывается с плеч, Николь выдыхает. Сегодня же должен был зайти арендодатель, забрать деньги за следующий месяц…
Всего лишь арендодатель… Ладно, сейчас пойдет откроет.
Слышатся шаги в темной прихожей, клацанье замка.
Девушка сразу открывает дверь, не имея возможности поглядеть в глазок. И тут же встречается глазами с лиловым взглядом.
Пробыв открытой лишь доли секунд, дверь стремительно и с грохотом закрывается обратно, а затем слышатся яростно щелкающие замки, в том числе и внутренний, который ключом не открыть.
Дзецубо в ошеломлении стоит перед в очередной раз закрытой перед его носом дверью. Очередной дверью, закрытой Николь.
Что…
Русоволосая влетает в кухню, хватаясь за стол. Руки дрожат. Какого черта?! Кажется, она вполне себе понятно объяснила, что не хочет его видеть в прошлую их!..
Дверь вылетает с оглушительным треском, заставляя Николь едва ли не умереть на месте.
Проходит секунда, две. Шагая по теперь бесполезному куску дерева, Дзецубо появляется на кухне, хватаясь за дверной косяк.
— Почему ты меня боишься?
Это серьезно был первый вопрос, который он хотел задать?
— Честно, даже не имею понятия… — решив затолкать поглубже свои крики, прикрывает глаза Николь. Он прямо за спиной, а она не успела развернуться.
Кажется, слышит смешок. Он задал свой вопрос из соображений собственного странного юмора.
— Тебе нужно уходить отсюда, — решив не тратить время на прилюдии, выдает парень. Николь все же поворачивается, упираясь поясницей в стол. Он больше не улыбается.
— Что?
— Уходи отсюда. Куда хочешь, только подальше от этого дома.
Самому не верится, что он это говорит. Но терпение уже на исходе.
Николь в замешательстве хмурится. У нее бледные глаза. Как у рыбы.
— Куда?
Дзецубо вздыхает, закатывая прекрасные очи.
— Сестренка, откуда я знаю?
— Зачем? — продолжает задавать вопросы девушка, складывая руки на груди. Оба действия — защитная реакция. Люди много болтают, когда им становится страшно. Это отвлекает.
Он молча смотрит.
— Почему? — снова вопрос, заходит с другой стороны.
Боже, двинется она сегодня с места или нет?
— Ну-у-у… — протягивает блондин, таки отцепляясь от косяка и лениво глядя куда-то вниз. Растрепанная челка падает вниз. Выглядит как маленький шкодный мальчишка. — Потому что если ты сама этого не сделаешь, это сделаю я.
Он хотел пошутить и увильнуть от темы, но глядя на то, как девушка еще сильнее стискивает руки, а губы поджимает, понимает, что шутка неудачная. Ой, да ладно, что такое с ее чувством юмора?
— Слушай, я пришел сюда не вредить тебе, — недовольно произносит вампир, вновь уводя глаза, уже за ее спину, куда-то в окно. Там, за стеклом, все уже тревожаще-черное. — Тут опасно, я не шучу.
Честное слово, еще хоть одна секунда промедления и он выкинет ее в окно, чтобы меньше мучалась. Будто услышав и эту шутку, Николь удивленно распахивает глаза. Стоп, или она отреагировала на что-то другое?
Небо раскрашивает вспышка. Пока еще неслышимая.
— Даже если бы я хотела уйти, мне нужно собраться, и еще мои кошки… — бормочет неуверенно Николь, тоже не смотря на него. Руки вместо груди теперь рядом с губами, выдавая ее задумчивость. Кажется, она действительно решила рассмотреть его слова как серьезные, но что толку, если она до сих пор мнется? Проще было схватить ее за руку и просто вытащить из дома.
— Нет тут никаких кошек, я всех давно распугал, — не отрывая поблескивающие сиреневые глаза от форточки, отстраненно замечает Король Отчаяния. Твою мать, если только они сейчас опоздают…
Вспышки приближаются.
— Ладно, я только соберу вещи… — тихо отвечает девушка, подбирая со стола телефон, который догадалась взять с собой.
— У тебя нет на это времени-и-и, — напряжённо вглядываясь в небо, пропевает Дзецубо, отсчитывая секунды до наступления тотального пиздеца. А он случается гораздо раньше.
Он слишком поздно пришел. Слишком поздно.
В секунду поднимается невообразимый шум. Внезапно по всему небу канонадой гремят взрывы. Кажется, будто они везде. Свет отключается, всю квартиру трясет, в соседней комнате слышится звук битого стекла. Занавески подлетают. Все происходит очень быстро, последнее, что видит перед темнотой Дзецубо — испуганные серые глаза. Все, что видит перед темнотой Николь — растерянный фиалковый.
Опоздали.