Часть 24 (2/2)
Впрочем, существовала ещё одна годами выработанная привычка из прошлой жизни, которую Поттер и Грейнджер даже не собирались искоренять в этой. Гермиона регулярно делилась с Гарри своими открытиями, никогда особенно не выжидая определённое количество времени. Жизнь давно научила её: узнала что-то, поделись с Поттером.
Вместе просчитывать следующий шаг всегда намного сподручнее, особенно если учесть довольно разные склады ума бывшего начальника Аврората, которого Шляпа довольно серьезно намеревалась в свое время распределить на Слизерин, и практически Рейвенкло по своему складу ума бывшего министра магии. Вместе они подходили к любой задаче с совершенно разных углов, но непременно пересекались в отношении её решения. Здесь брала свое Гриффиндорская храбрость.
Именно поэтому сейчас Гарри и Гермиона и сидели рядом друг с другом возле чёрного озера. Поттер только что окончил очередную тренировку по квиддичу, и притом, довольно интенсивную, если судить по всем ссадинам и царапинам на его ладонях. Гарри намеревался попросить Грейнджер их залечить, но отвлёкся на её рассказ о дневнике Тома Реддла.
– То есть, – Гарри задумчиво потёр переносицу и поправил очки. – Даже со всеми твоими замысловатыми и известными только горстке «избранных» заклинаниями, эта мерзость все равно может подчинить себе разум и силу воли волшебников?
– Не знаю, Гарри, – Гермиона пожала плечами и вздохнула, машинально переложив покоившийся у неё на коленях крестраж Тёмного Лорда на траву. Поттер уже обратил внимание, что подруга избегала иметь слишком долгий физический контакт с дневником. – Быть может, всё дело в моем хронологическом возрасте в этой жизни? Ведь в конце концов, мой волшебный потенциал ещё не до конца развился и мои силы не идут ни в какое сравнение с тем уровнем, которым я обладала в прошлой жизни к моменту работы в Отделе Тайн. Быть может, это больше относится к ментальному контролю.
– Или, вся загвоздка в том, что это не обычный тёмный артефакт, с которыми ты привыкла работать, и на которые распространяются все ваши правила и протоколы невыразимцев, – Поттер теперь говорил тоном аврора. – А в том, что это Крестраж. А вот с ними работать тебя никогда в Тайнах не готовили.
– Вполне может быть, – Гермиона и не думала спорить. Гарри был прав сразу на нескольких уровнях. Более того, он реагировал именно, как аврор, натренированный относиться к темномагическим предметам настороженно и всегда ожидать от них подвоха. – Ведь в конце концов, крестраж сумел даже на Дамблдора в свое время повлиять. Он нацепил кольцо на руку.
– Значит, мы будем действовать ещё более аккуратно. В принципе, нам не столь важно общаться с Томом, сколько просто вывести дневник из игры, пока у нас либо не появится яд василиска, либо мы научимся контролировать адское пламя на достаточном уровне, чтобы уничтожить дневник без каких-либо последствий для себя в первую очередь.
– Я чувствую начало воздействия где-то после пятнадцати минут общения. И нужно действительно выдерживать около недели перерыва, – Гермиона вздохнула. – Но я не исключаю возможности, что в твоём случае это может быть по-другому.
– Полностью согласен, – Гарри довольно по-взрослому хмыкнул. – Если память не изменяет, то на тебя и в прошлый раз крестраж действовал не так явно, как на нас с Роном. Ты переносила контакты с медальоном если и не легче, то во всяком случае могла контролировать себя намного лучше.
– Ты тоже. На тебя он воздействовал в разы меньше, чем на Рональда, – Грейнджер вновь кивнула. – Думаю, он всё-таки питается неуверенностью в себе и тёмными эмоциями, которые уже есть в душе волшебника. В дополнении к тёмной ауре и влиянию на сознание, я имею в виду.
– А у Рона тараканов было, хоть отбавляй, – продолжил Поттер за умолкнувшую и явно не желающую вдаваться в подробности и распространяться на эту тему Гермиону. – В принципе, мы в прошлой жизни с этими тараканами все годы обучения в Хогвартсе сталкивались. Просто мы старательно это игнорировали.
Гермиона избрала не подчёркивать ни зависть, которая была так присуща их бывшему другу, ни многочисленные комплексы младшего и далеко не самого яркого из сыновей в клане Уизли. Зачем повторяться? В конце концов, в какой-то момент они отдалились от Рональда ещё в прошлой жизни, а если в этой избрали поддерживать видимость дружбы, то исключительно потому, что слишком чётко видели, что Дамблдор подталкивал их друг к другу. Но вот слишком близкой связи всё-таки избегали.
– Что ж, дорогой дневничок, не могу дождаться, пока буду иметь удовольствие с тобой побеседовать, – Гарри Поттер насмешливо хмыкнул и протянул руку к дневнику Тома Реддла. И тут же получил ощутимый шлепок по руке от Грейнджер.
– Ты чего? Я же не собирался ещё с ним общаться, просто тетрадку хотел взять в руки, – в полном недоумении приподнял бровь Поттер, но руки убрал.
– Ты в своем уме? – Гермиона вскочила на ноги, ловко выхватив дневник и для верности засунув его в сумку. – У тебя на руках после тренировок всегда куча мозолей и царапин! Там вечно до крови!
– И что с того? – Поттер по-прежнему с недоумением смотрел на подругу.
– «Что с того»? – Грейнджер негодовала. – Не хочешь мне напомнить, что там получается, когда его крестражи или частички души получают «кровь врага, отданную против воли»?
– Гермиона, – Гарри прищурился, но даже в то время, как его губы приводили аргументы, внутри инстинктивно всё заледенело. Гермиона была права, но Поттер все равно намеревался свои возражения высказать вслух. – Конечно, ты не присутствовала при обряде, но там было намного больше шагов для его Возрождения, чем просто моя кровь. И самой крови требовалось больше...
– Я знаю, Гарри, – взяв себя в руки, Гермиона опустилась на траву возле друга и достала палочку, явно намереваясь теперь залечить его ссадины и царапины. – Но вот чего я не знаю, это какое влияние твоя кровь окажет на крестраж. А вот учитывая, что в любой тёмной магии кровь считается одной из сильнейших жизненных сил, я очень сильно подозреваю, что дневник Тома вполне может обрести намного большее могущество, если у него будет доступ к подобному ресурсу. Во всяком случае, я совсем не готова рисковать даже теоретически.
Поттер не спорил. Грейнджер была права на стольких уровнях, что он сейчас мысленно был способен только дать себе увесистый подзатыльник. Меж тем, подруга уже успела залечить следы интенсивности его тренировки, и оба тяжело сглотнули: Гермиона опять оказалась права. Большинство царапин кровоточили. Тряхнув копной непослушных волос, Гарри покачал головой и тяжело вздохнул.
– Теряю сноровку. Сколько раз в меня вбивали про «никогда не терять бдительность», сколько раз я сам вбивал это в головы молодых рекрутов. И сейчас взял и прокололся, как самый желторотый юнец. Позор на мои седины.
– Не будь слишком строг к самому себе, – похоже, Гермиона уже полностью пришла в себя и принялась утешать друга. – Ты здесь уже слишком много лет. А мы давно выяснили, что наша память и опыт из прошлой жизни тем больше становятся похожей на смутное, нечеткое предчувствие, чем дальше мы оказываемся от момента перемещения. Просто впредь будь осторожнее и прислушивайся к себе. Начальник Аврората никуда не делся, он по-прежнему в твоей голове, он по-прежнему ты. Да если уж совсем начистоту, я тоже упустила из виду все те моменты, о которых напомнил мне ты.
– Поэтому, мы с тобой такая хорошая команда? – Поттер подмигнул. – Хромаем на разные ноги?
– Можно сказать и так, – Поттер шутил, Гермиона была в этом абсолютно уверена. Вот только в её голосе не было и тени веселья или шутки. – Ведь в конце концов, не зря тебе Распределительная Шляпа когда-то предлагала Слизерин, а мне Рейвенкло. Мы подходим к решению вопросов с совершенно разных углов, но вместе функционируем гармонично.
В ответ Гарри просто улыбнулся и крепко сжал пальцы подруги. Они действительно вот уже вторую жизнь были «командой мечты». Или ночным кошмаром, если подумать о взгляде на их удачный тандем противниками. Во всяком случае, Гарри очень сильно надеялся, что эта тенденция продолжится и впредь.
***
Малфой молча вышел из своего укрытия и задумчиво опустился на камень возле самой воды чёрного озера. В этой жизни он постоянно наблюдал за Поттером и Грейнджер, и хоть в принципе это мало чем отличалось от его поведения в прошлом, оно преследовало совершенно иные цели.
Если в прошлой жизни Драко постоянно пытался каким-то образом насолить золотому трио и навлечь на их головы неприятности, то теперь Малфой не хотел упускать на этот раз дуэт, Гермиону и Поттера из виду. А попутно узнавал очень много познавательного.
Например, эта тёмная тетрадка просто не давала Драко жить спокойно. Что это было? Судя по реакции Грейнджер, которая хорошенько шмякнула Поттера по руке, а потом залечила кровоточащие царапины на его ладони - явно темно-магический артефакт.
Иначе с чего бы бывшему невыразимцу так взбеситься от теоретического контакта тетрадки с кровью Поттера? Более того, Малфой прекрасно помнил, как Гермиона попросила одного из старших Уизли наложить заклинание на эту же самую тетрадь. То есть, это довольно опасный предмет. В любом случае, Драко следовало продолжать наблюдать за обоими, чтобы оставаться в курсе изменений событий.
А события уже начали меняться. Насколько Драко помнил, к этому моменту на их втором курсе в Хогвартсе уже начали происходить странные вещи, которые в итоге привели к появлению василиска и открытой Тайной Комнате. Правда, время шло, а комната не открывалась, и теперь Малфой очень сильно подозревал, что всё-таки причиной была именно тетрадь. Ведь одним из самых значительных различий их второго года этой и прошлой жизни было в том, что в этой Грейнджер забрала тетрадь у младшей Уизли ещё в книжной лавке.
Тетрадь, которую рыжей подбросил его собственный отец, но спрашивать Люциуса Драко пока не спешил. Было ещё рано, и Малфой по-прежнему ждал, чтобы первый шаг сделала Грейнджер. Как расписал перед перемещением в прошлое её самой и Поттера его отец, при этом дав много специфических советов и подсказок.
Многие другие события пока что следовали строго по уже известному Малфою сценарию. Гилдерой Локхарт был также бесполезен и некомпетентен, как Драко помнил его из прошлой жизни. Впрочем, Грейнджер и Поттер слишком очевидно не стремились видимо менять события уж слишком разительно: когда Гилдерой притащил на их первое занятие пикси, Поттер геройствовать не спешил. Точнее, они с Грейнджер словно по нотам разыграли тот самый урок, что и в прошлой жизни, и даже вмешалась Гермиона не сразу.
Или они нарочно позволили маленьким паразитам подвесить чистокровного Невилла Лонгботтома на люстру? Чисто в образовательных целях для всех присутствующих слизеринцев? Когда эта мысль впервые посетила мозг Малфоя, он долго про себя не просто хмыкал, но откровенно смеялся.
А ведь и правда, из всего их потока второкурсников, присутствовавших на том злосчастном уроке, «победительницей пикси» стала магглорождённая волшебница. В то время, как кичившиеся своей волшебной кровью чистокровные в полном составе сидели под столами. Или, в случае подвешенного за шкирку Невилла Лонгботтома, болтались на люстре.
Малфой тогда решил не высовываться. Под партой в прошлой жизни Драко оказался чуть не быстрее всех, и так сильно рисоваться в этой, наводя на себя подозрения Поттера, совершенно не собирался. Особенно если учесть, что Поттер обычно до трёх не считал перед тем, как начать подозревать в очередной гадости именно Малфоя, если судить по опыту опять же прошлой жизни.
В этой жизни им пока что удалось избежать большинства своих стычек и конфликтов, но почему-то Малфой был абсолютно уверен: одного косого взгляда с его стороны, замеченного Поттером, будет вполне достаточно, чтобы подозрения «мистера бдительность» возродились с новой силой.
И поэтому Малфой старательно не высовывался, только наблюдал. Впрочем, слишком близко подходить к обоим он тоже боялся: Поттер в прошлой жизни стал самым молодым начальником Аврората далеко не за свои красивые, зелёные глаза или репутацию победителя Тёмного Лорда, и это признавали абсолютно все. По достоинству оценивали его способности не только друзья, но и враги. На самом деле, враги признавали их в первую очередь: ведь самая смертельная ошибка – это недооценить противника.
Вернулся в спальню Слизерина Малфой в тот вечер незадолго до отбоя. Ему действительно было, о чем порассуждать без свидетелей.