The day we were alive (1/2)

Октябрь 81-го года выдался куда более холодным, чем обычно. Морозный воздух, голые деревья и закутанные во все тёплые вещи люди. Свист ветра за окном пробирал до самых костей, ветки царапали стекло и проходились по ушам пренеприятнейшим звуком, пока совы поддерживали этот дуэт своим глубоким уххуканьем. Ночь стояла тревожная и приносила эту тревогу с собой прямо в дом, который сейчас стоял поглощённый во тьму, даже изнутри. Лишь одна комнатка, на втором этаже, пропускала из окон еле-еле видный голубой свет.

Комната была крошечной, по сравнению с остальными в доме, но полностью уютной для маленького Гарри, что сейчас тихо сопел в своей кроватке у самой стены в углу, пока его родители, — Джеймс и Лили, — нервно устроились на мягком белом ковре в центре, прижимаясь друг к другу и прислушиваясь ко всем звукам, но слышали только сопение спящего ребенка, скрежет за небольшим окном и неспокойное биение сердец друг друга. Часы пробивали одинадцатый час и время медленно подходило к одному из самых больших праздников осени — Хэллоуину. Дети должны были весело наряжаться и ходить по улицам, собирая конфеты, пока волшебники собирались семьями и знакомыми в домах друзей, весело обсуждая все события и потягивая алкогольные, и не совсем, напитки. Но какое дело было до праздников, когда за дверью во всю шла война, и любой невинный стук мог нести за собой необратимые последствия.

Поттеры были вынуждены оставить фронт и прятаться, ведь открытая на них охота не предвещала ничего хорошего. Волан де морт, как и его приспешники Пожиратели, стали набирать силу. Теперь справиться было куда сложнее, а вдвоем Лили и Джеймс не смогли бы защитить даже себя самих, что уж говорить о маленьком мальчике, который был совсем беззащитным в таком возрасте. И именно ради него, они оба решились оставить тяготу войны на плечах ордена и авроров. Они боялись оставить сына совсем одного, в случае неудачной битвы, и не хотели заставлять его в одиночестве тащить тяжелейшую ношу. Ношу героя, предначертанную ему самой судьбой. Этого родители хотели меньше всего для своего ребёнка, потому быстро сдались под напором друзей, — Сириуса и Римуса, — которые одними из первых забили тревогу, после нападения в Косом Переулке.

И вот, уже больше трёх месяцев они прятались в Годриковой Впадине, защищённые всеми возможными заклинаниями, пройти которые могли лишь круг самых доверенных лиц, имеющий на руках ключи. Поэтому, в перерывах между схватками и планами по свержению Темного Лорда, Бродяга и Лунатик приходили, иногда вместо них приходил Грюм, проверяя окрестности на наличие Пожирателей или других не менее опасных людей и существ, а ещё реже появлялся Дамблдор. И приход последнего был самым страшным, ведь сколько бы раз тот не переступил порог их дома, за ним всегда шли и плохие вести.

Лили крупно вздрогнула, услышав тихий хлопок откуда-то из гостиной, что в такой почти полной тишине казался куда громче. Джеймс напрягся и встал на ноги, взял в руки палочку, выставляя её перед собой, и стал закрывать своей спиной жену, которая тут же кинулась к кровати сына. Поттер оставил взгляд на взволнованной девушке и осторожными шагами стал идти вперёд, выходя за пределы комнаты и тихо закрывая за собой дверь.

Дыхание было тяжёлым, руку, которая сжимала палочку, неприятно кололо в пальцах и та немного дрожала, а челюсть раз за разом сжималась от нервов. Голова подкидывал самые разные сюжеты событий, которые могли развиться в следующую секунду, в основном плохие, но Джеймс тряхнул головой, прогоняя их и стараясь сконцентрироваться. Он всё также тихо спустился по лестнице вниз и, аккуратно взмахнув палочкой, зажёг камин, чтобы немного осветить просторное помещение и застать врасплох кого бы то ни было. И к его счастью, в гостиная пустовала, лишь свиток пергамента лежал на полу у дивана, вероятно, влетевший через камин, но Поттер не решился сразу к нему подойти и сначала проверил остальные три помещения первого этажа, — кухню, столовую и ванну. Убедившись, что никого в доме, кроме них троих, нет, Джеймс выдохнул с облегчением и вернулся обратно в гостиную, в которой сейчас стало уютнее из-за мягкого оранжевого света, потрескивания дров в камине и приятного запаха ели. Это его слегка успокоило и прогнало из головы непрошенные сценарии. Он вдохнул полной грудью воздух и прошел вперёд к письму, что так и осталось лежать на полу, на нем была печать Римуса, от чего камень упал с души окончательно. Сохатый поднял уголок губ вверх, чувствуя как бальзамом разливается тепло от мимолетных воспоминаний, связанных с другом, после чего нагнулся, чтобы забрать пергамент с пола и, после, бросить быстрый взгляд на часы, висящие над камином.

Половина двенадцатого.

Поттер быстро поднялся наверх, в комнату сына. В ней, Лили осторожно качала кроватку Гарри, который сейчас тревожно хмурился во сне и недовольно чмокал губами. Джеймс подошёл ближе, прижимаясь к жене, вздрогнувшей от неожиданности, со спины и наблюдая за маленьким нечто в кровати, которое сейчас, с закрытыми глазами и таким хмурым видом, ещё больше было похожим на него самого. На долю секунды, теплая улыбка тронула лицо парня, но вновь покинула, как только девушка развернулась в его руках. Она нервно прошлась глазами по родным, встревоженным чертам и взглядом указала на свёрток в слегка дрожащих ладонях. Поттер, немедля больше, вернулся на то же место в центре комнаты и осторожно потянул за собой Лили. Последовали тяжёлые вдох и выдох.

— Это от Римуса, — шепотом сказал темноволосый и дрожащими руками развернул свиток пергамента. Глаза быстро стали бегать по скачущему почерку друга и расширяться с каждым прочитанным предложением. А в конце, когда глаза пробежали по инициалам, то вылетело из рук Поттера, воспламенилось, подобно фениксу, и оставило после себя лишь пепел на полу. Сердце бешено стучало, а дыхание сбилось и стало тяжелее, но Джеймс, совладав с собой, поднялся на ноги и, сжав в руках палочку, угрюмо сказал:

— Забирай Гарри. Мы трансгрессируем в Орден.

«Оленьи рога.*

У нас с Сириусом дурное предчувствие, Питер не объявляется уже который день и Блэк предполагает, что он выдал вас. Даже если это не так, то быстрее убирайтесь оттуда в орден! Никто не знает, что может случиться. Мы будем вас ждать там. Лимонный щербет.**</p>

Р. Люпин.»</p>

— Что? — опешила Лили, когда Джеймс стал аккуратно доставать Гарри из кроватки, — Что случилось, Поттер? Какого черта? — волновалась девушка, принимая из рук мужа сладко спящего ребенка.

— Сириус подозревает, что Питер предал нас и выдал наши координаты, — объяснял в спешке парень и накладывал все знакомые ему защитные чары на комнату, — Он сказал, что ждёт нас в убежище. Я верю им, и не собираюсь рисковать вами.

— Но что если это ненастоящее письмо? Что если это западня? Я ни за что не поверю, что Питер способен на такое! Он же мародёр! — всё негодовала рыжеволосая и пыталась закачать Гарри, который от шума стал просыпаться и ещё больше хмурится.

Часы пробили двенадцать, а из гостиной послышался громкий стук. Пара застыла, прислушиваясь к звукам из гостиной, Джеймс стал тихо подходить к выходу из детской, выглядывая из-за него и держа палочку наготове. Лили, почти плача от страха, качала Гарри и шла за мужем, готовая удержать его на месте, если тот решит сорваться вниз. После чего последовал громкий грохот. Входную дверь дома сорвали с петель и та с жутким грохотом разлетелась по всей гостиной щепками.

— Предатель он, а не мародёр, — грубо и даже как-то грустно выдал Джеймс, когда с лестницы стало видно огонь, а дом понемногу наполнялся неприятным запахом гари. Он прошёл обратно в середину комнаты, затягивая туда и жену, — Быстрее, Лили, он нашел нас! — парень наложил самое сильное защитное проклятие на вход, которое только знал, после чего подошёл ближе к жене и обнял её сзади, — Лишь бы получилось…

Он напрягся, направляя всю свою магию на одну точку, найти которую могли лишь члены ордена. Дверь распахнулась и на пороге появился тёмный силуэт, голос которого громко закричал:”Авада Кедавра!». Хлопок. И больше ничего.

***

— Чёрт тебя дери, Джеймс, вставай! — нервно разносилось над головой Поттера, тот медленно поднял свои тяжёлые веки и глаза мгновенно стало неприятно щипать от яркого света, поэтому пришлось прикрыть их обратно, — Наконец-то! — выдохнул облегчённо знакомый голос, — Он жив!

Вокруг послышался топот, будто миллиона ног. Джеймс неприятно поморщился от боли в голове и открыл глаза полностью. Продолжая щуриться от света, он пытался рассмотреть знакомые ему лица. Совсем рядом стоял Артур Уизли, который, как он понял, и приводил его в чувства, рядом с ним столпились Грюм, за его спиной взволнованная Лили с, уже не спящим, Гарри на руках и Римус. Они осторожно стали вокруг и только Сириус Блэк, как только Уизли сказал что друг жив, решил навалиться на него, буквально душа своими объятиями.

— Я так испугался! Придурок Поттер! Прости Лили, но придурок, среди Поттеров, только этот — он кинул извиняющийся взгляд в её сторону, на что та лишь пожала плечами, а после вернул его обратно на друга, — Но ты выжил, мудила удачилвый! — Блэк ещё сильнее накинулся на того с объятиями, от чего Поттер закряхтел и намеревался скинуть тяжёлую тушу со своего тела.

— Блэк! — угрюмо посмотрел на парня Римус, взлохмаченный, нервный и, скорее всего, совсем невыспавшийся, — Тут ребёнок, между прочим, и слезь ты наконец с Джеймса, дай ему в себя прийти!

— Ну не бубни, если бы не я, чёрт знает, что могло бы случиться! — взорвался тут же Сириус, уже готовый к ругани, но слез с друга, который, наконец-то, мог нормально вдохнуть воздух. И отдышавшись, Поттер заметил, что Бродяга тоже был довольно взлохмаченным и с залежами темных кругов под глазами. Но, подумал Джеймс, всё такой же красивый, чертяка.

— Прекратите немедленно! — вступила в разговор Лили, в голосе которой до сих пор читались нотки старосты, — Римус, дорогой, подержи, пожалуйста, Гарри, — обратилась к другу Эванс, а после, уже нежным тоном, попросила сына, — Посиди с крёстным Сириусом и дядей Римусом, малыш, — и отдала озадаченного ребенка такому же озадаченному Люпину, руки которого сейчас дрожали, как после полнолуния, но только от нервов и страха навредить такому маленькому и хрупкому созданию в них. Лили оставила их троих наедине, от чего ссора Бродяги и Лунатика осталась позади, ведь перед ними сейчас стояло задание, выше любой стычки. Развеселить. Скучающего. Гарри. И справлялись с ней они вполне отлично, ведь заливистый смех стал стремительно расходиться по всему помещению и разряжать напряжённую обстановку.

Аластор вместе с Артуром отошли в сторону от всех, тихо переговариваясь между собой, а Поттер медленно уходил в свои мысли, слушая громкий смех друзей вперемешку с не менее громким смехом сына.

Джеймс справился и смог перенести их всех в нужное место, ведь он видел перед собой знакомые молочные цвета, маленькое, еле заметное, окошко, старый диван и длинный стол из темного дерева, на котором сейчас стояло пять дымящихся тарелок и бутылочка Гарри. Но, видимо, во время трансгрессирования что-то пошло не так и он упал в обморок, возможно, это было из-за слишком сильной магии, которую он использовал, или из-за смеси его заклинания с тем, которое летело прямиком в них и за долю секунды могло убить. В голове неожиданно резко всплыл момент, когда он думал, что на этом всё закончится, а над ухом громко прозвучало непростительное, смертельное заклинание. Дрожь прошла по телу, а глаза тот же час стали цепляться за лица самых дорогих людей, наливаясь непрошеными слезами и стараясь убедить себя в том, что это реальность и он не погиб, а главное никто из его близких не пострадал.

Его руки коснулась нежная рука жены, она ободряюще улыбнулась и переплела пальцы между собой, поднимая этот замо́к ближе к губам и оставляя на нем лёгкий поцелуй. Одна слеза не удержалась и полетела вниз, когда зелёные изумруды, полные тепла, заботливо посмотрели в его собственные, тихо говоря о точно такой же боли на дне, и стало легче только от того, что эта боль была общей и могла разделиться между ними.

— Ты как себя чувствуешь? — полушепотом поинтересовалась девушка.

— Я в порядке, — также тихо ответил Поттер, чувствуя сухость в горле, из-за чего то неприятно зудело, требуя смочить его водой.

— Идём, перекусим, пока Грюм не начал свои разглагольствования, — уголки губ девушки полетели вверх, от чего собственные губы парня не смогли удержаться и не повторить. Даже в столь сложных ситуациях она продолжала улыбаться, только уставшие глаза выдавали её.

Лили осторожно потянула мужа за руку, помогая ему подняться с небольшого, потрёпанного временем дивана. Джеймс встал на ноги, слегка пошатываясь, желудок неприятно взвыл, прося о какой-нибудь еде, а горло всё так же требовало воды. Гарри, завидев папу и маму, забыл о веселье и стал проситься обратно к родителям. Лунатик лишь пожал плечами, сажая мальчишку удобнее на руках и направляясь туда, куда он так хотел, когда Бродяга, словно такой же маленький ребенок, надулся и показал крестнику язык.

— Предатель ты, маленький Поттер, — выдал Блэк обиженно и получил локтем по ребрам от Люпина, — Эй! — возмутился ещё больше Сириус, — Вы оба предатели! — отвернулся он и от Лунатика, который вместе с Гарри стал заливаться смехом. Так продолжалось несколько минут, после чего Сириус сдался в плен их общего обаяния и пошёл вместе с ними к столу, где уже уселись все остальные, кроме Грюма.

— Ты такая королева драмы, — всё ещё смеясь выдал Люпин и передал ребенка в руки матери, после чего направился к месту напротив неё.

— Поттер, ты слышал это? — вновь не серьезно возмутился Сириус и театрально вскинул руки, отодвигая стул для Римуса и садясь рядом, — Развод!

— Да иди ты к чёрту, Блэк! — рассмеялся глухо Поттер, все ещё хрипя и чувствуя сухость, — Я скорее поверю в победу Слизеринцев на соревнованиях по квиддичу, чем в ваш развод!

— Согласен, звучит тупо, — вернулся в своё обычное состояние Бродяга и скорчил смешную мордашку Гарри, от чего тот заулыбался во все пять имеющихся зубов и принялся, в хорошем расположении духа, поглощать молоко из стеклянной бутылки, — Но ты ранил меня до глубины души, Лунатик! Так и знай! — Блэк, закончив своё представление, последовал примеру Поттера младшего и стал жадно поглощать овсяную кашу, не самую аппетитную на вид, но всё ещё более чем спасительную. Остальные лишь приняли ту же эстафету.

Грюм присоединился к ним чуть позже, когда наконец попрощался с Артуром, отставляя свою в сторону еду и принимаясь разливать всем горячий чай. Его лицо было напряжено, а волшебный глаз безостановочно бегал по лицам, то Джеймса, то Лили. Заметив это, первый, расправившись со своей едой в два счёта, отложил прибор, отодвинул тарелку и стал медленно левитировать чашки каждому сидящему. Теперь напряжение разлеталось по всему помещению и между всеми людьми, это чувствовалось в воздухе и неприятно давило. И спало оно только когда Гарри, наевшись до отвала, смачно зевнул и стал засыпать на руках матери.

Лили встала из-за стола, поблагодарив за приятный ужин, и пошла класть ребенка спать на диван. Часы били второй час и Джеймс прекрасно понял, что жена тоже должна отдохнуть, потому окликнул девушку и утвердительно кивнул. Это был их безмолвный разговор, который оба поняли правильно, и девушка без возражений легла на диване вместе с Гарри, чтобы наконец отдохнуть и прикрыть тяжелеющие с каждой минутой веки. Римус левитировал к ним плед, когда удостоверился что оба крепко спали, за что Сохатый был тому очень благодарен.

— Ну а теперь, — начал приглушённо Аластор, обращаясь ко всем сидящим и осторожно потягивая чай из своей чашки, — Думаю, стоит обсудить то, что произошло сегодня.

— Что обсуждать то? Питер грязный подонок, крыса воландеморская, предатель! — взорвался мгновенно Сириус, не давая никому начать конструктивный разговор, но Римус положил руку ему на плечо, взглядом заставляя успокоиться, что, в этот раз, сработало.

— Ни за что не поверю, что Питер мог так поступить, — заговорил неуверенно Джеймс, опустив взгляд на руки, между которых была зажата горячая чашка, — Я знаю его столько лет! Он просто не мог ведь!

— А я всегда говорил, что он крыса! — вновь завёлся Бродяга и почти перекинул свой чай, когда вставал из-за стола, чтобы начать наматывать круги возле своего стула, — Убил бы, черта!

— Сириус! — вскинул недовольный взгляд на него Лунатик, от чего тому вновь пришлось убавить свой пыл.

— Мы не знаем наверняка, — начал Грюм, делая теперь большой глоток из чашки, — Но объявить его в розыск нужно, если все окажется так, как мы думаем, то вы, ребята, — он посмотрел на Бродягу с Лунатиком гордо, — Просто молодцы! И вы тоже, — теперь он смотрел на Поттера, — Могли ведь не послушать, но сделали всё правильно.

Джеймс поджал губы, благодарно кивая аврору, — Есть какие-нибудь новости из впадины? — поинтересовался он и начал неспешно пить свой напиток, чтобы смочить пересохшее от нервов и недавнего обморока горло.

— Пока только вы трое, — огласил Люпин и кинул взгляд на диван, с которого слышалось лишь тихое сопение, — Остальное узнаем завтра, ведь Авроры вместе с отрядом стали прибывать туда сразу же после новости о пожаре, — взгляд Поттера стал тяжелее, — Ты молодец, Джеймс. Ты смог вытащить их в самый последний момент, — ободряюще улыбнулся Римус, прекрасно понимая, какого сейчас было его другу.

— Если бы не вы… — запнулся Джеймс, глотая непрошеный комок в горле, — Лунатик, чтобы было, если бы не вы, чёрт возьми, это проклятие у меня прямо над ухом пролетело! — Джеймс последовал примеру Сириуса и поднялся с места, запуская пятерню в волосы, ероша этим их ещё больше.

— Все хорошо, Сохатый, — успокаивал того Бродяга, — Вы ведь теперь здесь, а пока никто не знает об этом месте, мы в безопасности.