4. Тот, кто бросил первый камень (2/2)
— Я хотел остановиться! — утверждал Мин Фань. — Я никогда не хотел…
— Попасть в Шисюна? — спросила Нин Инъин, надув грудь. — Ну, может быть, теперь Шицзунь приложит больше усилий, чтобы поставить всех вас на место, так как вы попали в шисюна!
Мин Фань почувствовал слабость. Он также мог бы поцеловать свое образование на прощание.
Бинхэ нахмурился и сказал:
— Хватит. Сначала нам нужно отвезти шисюна в лазарет.
— Н-но Бинхэ! — позвал мальчика Шэнь Юань. — Тебе тоже больно!
— Я буду… — Бинхэ заставил себя улыбнуться. — Использовать то лекарство, которое ты дал мне на днях.
— Нет! — Шэнь Юань не согласился, поразив Бинхэ. — Ты также будешь лечиться в лазарете. Пошли. — Он быстро встал, но потом почувствовал резкую слабость. Нин Инъин и Бинхэ поймали и поддержали его, и он, придерживая голову, сказал: — Думаю, меня слишком сильно ударили по голове.
— Мм! Мы поможем тебе, Шисюн! — девушка обратилась к Мин Фаню. — Гуцинь!
Он встряхнулся и быстро пошел за инструментом. Все помогали Шэнь Юаню добраться до лазарета.
***</p>
Шэнь Цинцю не был счастлив. На самом деле он был серьезно зол, но стоял на месте, с отвратительным блеском в глазах, которым можно было перерезать горло. Он сидел перед своими учениками, держа веер в правой руке и агрессивно отбивая его о левую ладонь. Он уставился на пятерых учеников, чьи головы были опущены в землю, и никто не хотел смотреть в глаза учителю. Ими были Мин Фань и два его друга-соученика, Бинхэ и Нин Инъин.
Они ждали молча. Единственным звуком, разрезающим тишину, был веер, ударявшийся о его ладонь. Он злобно смотрел на них, наконец, нарушив этот неподвижный момент, сказав сквозь зубы:
— Так что… — Все задрожали от страха от одного его слова. — Была драка.
Они все побледнели, чувствуя себя больными. О, насколько лучше бы чувствовалась смерть, чем этот долгий и мучительный момент.
— И мой А-Юань… — зарычал он. — Каким-то образом… его лицо было повреждено. Это было… — Ветер шипел сквозь зубы: — Ух. — Веер ударился о ладонь в этот самый момент, заставив всех вздрогнуть. — Его молодое и хорошее лицо… было повреждено. — Он посмотрел на учеников, никто не сказал ни слова.
Он внезапно встал, застигая их всех врасплох. Все встряхнулись от испуга. Он пробормотал:
— Кто это сделал? — Его глаза были похожи на кинжалы. — Кто ударил МОЕГО сына по лицу? Кто из вас осмелился?
Нин Инъин дрожала, но, наконец, задыхаясь, сказала:
— Ш-шицзунь. — Он резко посмотрел на нее, не избавив даже ее от злого взгляда. Она продолжила: — Это был Мин шисюн!
—Это неправда! — воскликнул Мин Фань в ответ.
— Это так!
— Нет!
— МОЛЧАТЬ! — Шэнь Цинцю взвыл, заставив учеников снова уронить голову в землю. Он осмотрел их, а затем медленно подошел. Он неуклонно шел напротив них, но затем резко остановился. Остановился рядом с Ло Бинхэ. Он поднес свой веер к лицу Ло Бинхэ, заставляя того вздрогнуть, и отрывисто приподнял его подбородок, заставляя смотреть ему в глаза, пронизанные дьявольской яростью. Он зашипел: — Этот ученик молчал. Ему есть, что сказать?
Руки Бинхэ были сжаты в кулаки, дрожащие от страха и ненависти, когда он сказал:
— Нин шидзе говорит правду.
Шэнь Цинцю зарычал:
— Это так?
— Она никогда не лгала Шицзуню, — пробормотал Бинхэ. Его голос дрожал. — Она никогда не будет лгать. Не вам.
Глаза Шэнь Цинцю были пугающими, но он убрал свой веер от лица Бинхэ, сказав:
— Безопасные слова.
Бинхэ выпустил глоток воздуха, который он не знал, что держал. Шэнь Цинцю действительно не сдерживал свое мнение о ситуации, но он, безусловно, сдерживал руку.
Он повернулся к Мин Фаню и спросил:
— Это правда, Мин Фань?
Старший ученик извивался и попытался сделать так, чтобы обстоятельства благоприятствовали ему:
— И да, и нет, Шицзунь.
Шэнь Цинцю сузил на него глаза.
— Что ты имеешь в виду?
— Я бросил камень, но никто не знал, что Шэнь шисюн там, даже я, — заявил Мин Фань. — Я не знал, что он будет там, и, когда я бросил камень, я подумал, что просто промахнулся. Я не знал, что он попадет по Шэнь шисюну. Но! — Он выпрямился, жестоко взглянув на Ло Бинхэ. — Это не я бросил первый камень. Это был Ло Бинхэ!
Глаза Шэнь Цинцю расширились, и Бинхэ впал в ужас.
— Он бросил первый камень, Шицзунь, — отметил Мин Фань. — Он начал бой!
— Ты начал бой! — Бинхэ закричал, но был прерван веером Шэнь Цинцю. Учитель сверкнул на него глазами, но теперь его внимание было в основном сосредоточено на Мин Фане. Мин Фань был взволнован этим, продолжив:
— Я-я учил младшего ученика дисциплине, Шицзунь. Если бы вы были там, вы бы увидели, что ему нужно научиться уважать старших учеников.
— …Я уверен, что ты прав, — почти лениво согласился Шэнь Цинцю, легко встав на сторону Мин Фаня.
Лицо Ло Бинхэ упало; это должно было сделать его плохим парнем. Его собирались избить в течение дюйма его жизни… или просто выгнать с пика в целом? Он не хотел этого узнавать, но Мин Фань просто продолжал говорить.
— Я собирался послушать Нин шимэй и остановиться, но потом Ло Бинхэ бросил этот камень прямо мне в голову, — он слегка коснулся задней части головы, издавая почти хныкающий звук. — Все еще больно…
Шэнь Цинцю повернулся к Нин Инъин:
— Это правда?
— Ух… да… — к сожалению, ответила Нин Инъин.
— Понятно… — Шэнь Цинцю столкнулся взглядом с Ло Бинхэ. — Тогда мы видим, кто здесь виноват.
Бинхэ побледнел и…
— Шицзунь! — все они повернулись, чтобы увидеть Шэнь Юаня у входа в зал. Его глаз был покрыт повязкой. Главный ученик улыбнулся. — Я здесь.
Взгляд Бинхэ расширился, шокированный его внезапным появлением.
Шэнь Цинцю запаниковал и быстро бросился к нему, нахмурившись.
— Почему ты встал? Ты должен лежать.
Шэнь Юань вышел вперед, глядя на учеников, задержав взгляд на Бинхэ.
— Вот и ты! — Он бросился в сторону Бинхэ, взяв того за руку, помогая подняться. — Мне было интересно, почему тебя не было в лазарете после того, как Му Цинфан проверил мой глаз.
Блики Шэнь Цинцю стали тяжелыми и злыми при виде Шэнь Юаня, держащего руку Бинхэ, но он сдержался, лишь бросив несколько слов:
— Я призвал его прийти и объяснить ситуацию.
— Про мой глаз? — допрашивается Шэнь Юань. — Сейчас это вряд ли необходимо. Что нужно Бинхэ, так это медицинская помощь.
Взгляд Шэнь Цинцю сузился, и он сказал:
— Как ты можешь относиться к нему хорошо? Он мог быть тем, кто ударил тебя.
— Не имеет значения, — вздохнул Шэнь Юань. — Он выглядит хуже, чем я.
— Но твой глаз…
— Шицзунь, — твердо озвучил Шэнь Юань. — Этих учеников не нужно допрашивать прямо сейчас. Это можно оставить на потом. Сейчас им нужно лекарство и отдых, тем более, что некоторым действительно больно.
Глаза Шэнь Цинцю бросались от сына к ученикам, и прежде, чем он смог противостоять, Шэнь Юань сказал:
— только если… Шицзунь не предполагает, что его не волнует благополучие своих учеников. Но это было бы смешно.
Пиковый Лорд застыл и прочистил горло, сухо заявив:
— Конечно, нет. Я просто боялся возможности потерять твой глаз и хотел, чтобы эта дилемма была прояснена как можно скорее.
— Я вижу, что у Шицзуня благие намерения, но не волнуйтесь, — улыбнулся Шэнь Юань. — Этот ученик крепкий и здоровый.
Шэнь Цинцю выдал:
— Я не потерплю учеников, начинающих бои с камнями.
— Тогда старшие ученики также не должны мириться, чтобы поощрять эти бои и участвовать. — Он посмотрел на Мин Фаня с плоской улыбкой. — Они должны быть более зрелыми и ответственными. Мы не можем подавать плохой пример пику Цинцзин, не так ли? — Мин Фань сглотнул, Шэнь Цинцю закипал, а Шэнь Юань повернулся к Бинхэ, тихо сказав: — Пойдем, да?
Бинхэ уставился, а затем быстро кивнул, полностью пораженный тем, что шисюн вернулся сюда, чтобы забрать его. Шэнь Юань вывел их с Бинхэ, глядя назад на разочарованного Шэнь Цинцю. Он предполагал, что его не накажут в этот день.