Часть 7 (2/2)

Вино действительно вкусное, идёт очень легко, так, что забываешь про закуски и хмелеешь почти сразу, растекаясь по мягкому дивану и наконец-то расслабляя все мышцы. В такой обстановке невольно вспоминаются прошлогодние тусовки, которые часто заканчивались обжиманиями с красивыми девушками. Изредка не только обжиманиями. Чонгук скучает по той лёгкости в голове. Всё было просто. Так и должно оставаться. Возможно, им стоит выйти в основной зал через какое-то время.

Когда Джин напивается, он не сильно отличается от себя трезвого, разве что его истории становятся более обличительными для кого-то из их знакомых. Он рассказывает про девушку, которая приезжает к нему из Сеула, бесконечно в него влюблённую и всё ещё не оставившую надежду покорить его сердце; про Юнги, который недавно подрался с каким-то очень беспокойным парнем, нагло пристающим к девушкам у барной стойки; про Хосока, написывающего ему жалобные сообщения с просьбами спасти его на протяжении всей ночи, и про Хайрим. Наблюдать за тем, как меняется его лицо, когда он упоминает о ней, больно.

- Иногда я думаю о том, как сложилась бы моя жизнь, если бы все эти годы я не был так сильно влюблён. Может быть, я бы дал шанс кому-то другому и был счастливее? Или, наоборот, продолжал метаться от одной красотки к другой, избегая привязанности? – Джин рассматривает светлую жидкость у себя в бокале и делает маленький глоток. Бутылка к этому времени уже опустела.

- Разве это не то, чем ты занят сейчас? – Чонгук уже не чувствует неловкости, обсуждая с братом подобные темы, тот разговор у него в квартире определённо сделал их ближе.

- О чём ты? – Уже пустой бокал опускается на столик перед ними, Джин обречённо вздыхает, когда понимает, что нужно снова включать своё обаяние и тащиться на бар, флиртуя с новенькой барменшей и упрашивая её выдать ещё одну бутылку со скидкой.

- Я подумал, что у тебя много девушек. И ноль привязанности.

Джин смеётся, а Чонгук любуется им, радуясь, что всё-таки покинул стены собственной комнаты этой ночью. Алкоголь и правда расслабил его. Он чувствует смелость и желание чем-то заняться. Возможно, подурачиться с братом на танцполе или прогуляться под ливнем, прыгая по лужам как в детстве.

- На самом деле ты не прав. У работников здесь действительно много внимания, но в этом и проблема. Когда каждая девушка всего лишь очередная, это наскучивает. У меня был период, когда я этим пользовался, но теперь я прибегаю к этому, только если нуждаюсь в разрядке.

- А Хайрим? У вас не было ничего с тех пор, как..

- Нет. Я знаю, что мог бы. Иногда я вижу, что её влюблённость в меня ещё не прошла. Она другая, не такая как любовь к Намджуну, более..лёгкая? Но если мы переступим эту черту, когда я уже понимаю свои чувства, я.. Боюсь, мне станет сложнее. Иногда очень сложно сдерживаться. Боже, порой я хочу поцеловать её так сильно, что перед глазами темнеет. Но я счастлив любить её. Счастлив балансировать на этой грани, будто надежда всё ещё есть.

- Звучит нездорово, Джин. Прости, что я говорю это, но ты не в порядке. Возможно, тебе было бы лучше, если бы вы перестали общаться.

Джин валится на спинку дивана и прикрывает глаза. Атмосфера снова становится гнетущей, но Чонгук не ругает себя за то, что высказал своё мнение. Они договорились быть честными друг с другом, а вся эта ситуация с Хайрим действительно заставляет его волноваться за брата.

- Ты и правда совсем взрослый. – Старший вздыхает и смотрит на него уже с улыбкой. – Мне бы твою рассудительность в свои восемнадцать. Ты прав, и я всё это знаю. Наверное, это незакрытый гештальт, ведь она так и не сказала мне «нет».

- Почему?

- Потому что я не спрашивал. Не видел в этом необходимости - всё было ясно. Мы просто молча поняли чувства друг друга, но не говорили об этом.

- Тебе нужно сделать это, ты же знаешь? – Чонгук касается его руки и преданно заглядывает в глаза. Возможно, его брат ещё никому не доверял свою боль, поддерживая образ главного заводилы и шутника.

- Я собираюсь, правда. Мне страшно. И я даже не знаю, чего боюсь больше. Того, что она согласиться быть со мной, потому что знает, что не может быть с Намджуном, или этого проклятого «нет». В любом случае, я закончил университет и теперь не буду вынужденно встречаться с ней в коридорах после всей этой неловкости. Мне нужно будет время.

- Поэтому ты собрался путешествовать после окончания лета?

Джин игриво смотрит ему в глаза и рыщет по карманам, доставая самокрутку.

- Смышлёный. Я рад, что мы поговорили. И рад, что теперь могу быть открытым рядом с тобой. – Он чиркает зажигалкой, и дым мгновенно заполняет небольшую комнату. Чонгук уже не сомневается, когда слышит запах. Это не самокрутка. – Будешь?

- Откуда это у тебя? – Он смотрит на протянутую к нему руку брата с косяком, пребывая в смешанных чувствах. – Чёрт, Джин, тут же камеры!

- Они выключены, я позаботился об этом. Расслабься, это всего лишь травка. – Брат пожимает плечами, смачно затягиваясь и скатываясь по спинке дивана почти в лежачее положение.

- Как часто ты употребляешь? – Беспокойство почти притупляет чувство опьянения. Он не может запретить ему делать это. Но он может сократить дозу вдвое. – Буду.

Чонгук выхватывает косяк из чужих пальцев и аккуратно затягивается. Медленно и глубоко, хмурясь от дыма и едкого запаха. В этот раз получается лучше. Глаза слезятся, но горло почти в порядке. Сознание будто проясняется, хотя предметы вокруг расплываются, но стоит сфокусироваться на одном из них - и картинка становится ярче. Недолго думая, он затягивается снова.

- Не думай, что я торчок. Это позволяет мне забыться.

Это спорно. Это не работает с Чонгуком. В прошлый раз всё закончилось плачевно. Всё было плачевно с самого начала. Ему не стоило этого делать. Каждая мысль разгоняется до вселенских масштабов, ему нужно сосредоточиться.

- Ты не ответил, где ты берёшь это дерьмо. – Рука с косяком уже сама тянется к губам, чтобы снова наполнить дымом лёгкие.

- На самом деле скоро это станет сложнее. – Джин изучает его лицо, решая, насколько можно быть честным в этом вопросе, если он касается не только его самого. – Тэхён с Чимином. Они всё же заходили сегодня, но быстро ушли.

Мысли в голове снова вьются вокруг его имени. Чимин. Нельзя фиксироваться на этом. Пред глазами медовый взгляд и отблески огней клуба на высоких скулах. В памяти случайный отпечаток пухлых губ на собственной щеке. Ещё затяжка. Может, уже хватит?

- Эй, говори со мной. – Брат забирает косяк из его рук. – Как ты себя чувствуешь? Попробуй.

Чонгук фокусирует взгляд на горстке винограда, которую протягивает ему брат. Они совсем забыли о нём, занимая рты вином и разговорами. Когда он кладет на язык первую ягоду, он готов поклясться, что не пробовал ничего вкуснее. Сок словно проникает в его кровь, рецепторы просто сходят с ума. Ещё. Он хватает тарелку со стола, закидывая в себя столько, сколько сможет, под заливистый смех Джина.

- Это самый вкусный виноград в моей жизни. Где ты его взял?

- Я куплю тебе ещё. Хочешь потанцевать?

Это действительно весело. Чонгук чувствует себя очень пьяным, когда кружит Джина по танцполу, а потом подхватывает его под талию и наклоняет к полу. Диджей ставит ремиксы на старые треки, каждого в клубе прошибает на ностальгию. Хор из голосов перекрикивает музыку на особо душевных припевах. Непривычно слышать такое здесь. В какой-то момент они танцуют уже не вдвоём. Трое девушек окружают Джина, замыкая его в хоровод, и сейчас он явно не против их общества. Чонгук не мешает, отступает на пару шагов и наблюдает за ними с улыбкой. Джин показывает большой палец и подмигивает, вновь возвращая внимание его сегодняшним спутницам.

*Sneaker Pimps – Loretta Young Silks*</p>

Песня сменяется. Он обожает эту песню, поэтому прикрывает глаза, покачиваясь в ритм музыки, и делает глубокий вдох, когда чувствует постороннее касание к спине. Оно мимолётное, случайное, не стоящее внимания, но приятное в своей неожиданности. Дыхание сбивается, а кожа покрывается мурашками, настроение меняется по щелчку пальцев, стоит чужой спине снова прислониться к его, горячей и покрытой испариной под футболкой. Он хочет задержаться так подольше, почувствовать больше, поэтому сам немного смещается, вжимаясь в человека позади себя. Охуенно. Он откидывает голову назад, прикасаясь к чужому затылку и подстраиваясь под его ритм. Жарко. Все ощущения сфокусированы на своём теле. Приятно. Он слышит собственное шумное дыхание. Облако знакомого запаха окутывает его, заставляя задержать воздух в лёгких чуть дольше на очередном вдохе. Хочется целоваться, и Чонгук закусывает губу, кайфуя от своего состояния. Человек сзади не отстраняется, двигаясь плавно и медленно - синхронно с ним, изредка соприкасаясь руками, отчего кончики пальцев начинает покалывать от желания прикоснуться. Он чувствует, как на его плечо откидывается голова, отчего двигаться становится труднее, но ощущение приятной тяжести не позволяет отстраниться. Капля пота стекает по его шее вниз, и он прослеживает её путь под футболкой кончиками своих пальцев, задерживая руку на ремне джинс, стискивая футболку в кулак и на медленном выдохе также откидывая голову назад на чужое плечо.

Не хочется рушить эту магию, но интерес и желание сильнее этого. Он чуть поворачивает голову и открывает глаза, натыкаясь взглядом на длинную сильную шею с красиво выпирающим кадыком, острую линию челюсти и приоткрытые губы. Самые желанные. Глаза Чимина всё ещё прикрыты, он не перестаёт двигаться, даже когда Чонгук останавливается, залипнув на его профиль и борясь с собой. Может, ему тоже нужно всего лишь закрыть гештальт? Он шумно сглатывает, наблюдая, как язык Чимина проходится по его губам, делая их блестящими. Прерывистый выдох оседает на его подбородке. Именно это заставляет блондина наконец переплести их пальцы и потянуть Чонгука за собой на улицу, так ни разу и не взглянув на него.

Прохладный ливень совсем не отрезвляет, даже когда они оказываются в безлюдном переулке недалеко от клуба. Навряд ли Чонгук сможет вспомнить дорогу назад, он словно в наваждении пялится на чужие губы, всё ещё тяжело дыша. Холодные капли воды стекают с длинной чёлки на лицо и шею, пальцы рук немеют от волнения и предвкушения. Запреты всегда вызывают уйму чувств, и сейчас, стоя под проливным дождём с этим невероятным парнем, Чонгук понимал, что ещё никогда в жизни не хотел ничего сильнее.

Старший выглядит очень пьяным, когда подходит вплотную и аккуратно убирает мокрые пряди с его лица, задерживая руку за ухом и прижимаясь своим лбом к его. Он тоже тяжело дышит, прикрытые глаза буравят искусанные губы.

- Ты под кайфом? – Шёпот Чимина почти не слышно за шумом непогоды. Чонгук отвечает тихим «да», не особо вникая в суть вопроса. Он окончательно теряет рассудок. – Сколько раз ты думал об этом? – Сердце сходит с ума, словно пытаясь пробить грудную клетку. Желание податься вперёд и сократить расстояние всего на пару сантиметров почти смертельно.

- Ни разу.

Чимин закрывает глаза, шумно выдыхая и притягивая его за талию, вжимая в себя. Рука за ухом медленно поднимается к затылку, вцепляясь в волосы сильно, но приятно, заставляя Чонгука приоткрыть губы в немом стоне и опустить веки.

- Я тоже.

Чонгук хватается за чужие плечи, когда наконец-то чувствует его губы. Мокрые, с привкусом алкоголя и табака. Мягкие. Тёплые. Чимин наклоняет голову, углубляя поцелуй, оглаживает языком нёбо и прикусывает нижнюю губу. Дарит ему чувства, которых он не знал, касается сердца кончиками пальцев.

Это далеко не первый поцелуй Чонгука, но отчего-то он кажется именно таким. Каждое прикосновение обжигает, каждое движение губ кружит голову, мысли наконец рассеиваются. Это словно лихорадка. Земля уходит из-под ног, перед глазами сверкают звёзды, под промокшей насквозь футболкой блуждают руки, разгоняя мурашки по телу. Всё внутри скручивается в тугой узел, тело подрагивает в тесных объятиях. Шум дождя, порывы ветра, вой мигающей сирены на соседней улице остаются где-то далеко – на земле. Он же летит в бездну без страховки и какого-либо плана.

На самое дно.