195. Враг рядом (2/2)

— Vihta, vihta! — раздались крики разведчиков, и это слово перевода не требовало.

«Мертвяки».

И разумеется, эти болваны не могли не заорать, так что их услышала каждая одичалая бабка со своими одичалыми внуками. «Отче Небесный, пожалуйста, пусть они не напугают мамонтов!». Всё остальное можно было пережить, как-нибудь — с помощью дракона, хитрости, удачи. Это — уже никак.

— Откуда взялись? У нас трупов столько нет, сколько мертвяков отовсюду лезет! И на востоке они, и на Медвежьем, и здесь вот теперь! — возмутился Тормунд.

— А Манс пьян, — мрачно согласился Визерис.

— А я говорил, что зло близко, — заметил ненормальный. — Но ничего, ещё не время отчаиваться.

По мнению большинства дикарей, было как раз самое время — судя по тому, что они похватали нехитрый скарб и попытались прямо так ломануться не через мост, так хоть через стены заброшенного замка.

— Командуй что ли, поклонщик!

— Я? У меня даже железного звена нет! — тоскливо сказал он. — Сьер Джейме? Может, вы что-нибудь посоветуете?!

— Я?! — Ланнистер посмотрел на него, как на идиота. — Меня не учили командовать паникующими бабами, Дарклин. Я рыцарь, а не пастух одичалых.

— Никого не учили, сестролюбец, — сплюнул Джон.

— Именно в этом наша проблема, да, как мило, что ты заметил, — не смутился Ланнистер. — Никого из нас не учили, враг на подходе, что-то надо делать. Мысли есть, мой лорд Дарклин?

— Меньше яда, больше мыслей! — потребовал Терранс и поэтому оказался крайним.

Оберин всегда говорил юному Визерису: «Не знаешь, что делай — назначь ответственного, пусть он придумывает».

— Терранс, займись людьми. Джон, сделай что-нибудь. Сьер Джейме, мне нужен ваш меч, я не хочу умирать. Тормунд, отдай Шиповника.

От закрыл глаза и сосчитал до десяти — сначала на общем, потом на валирийском, потом на ройнарском. Решил, что точно научится и по-перволюдски тоже. Шум голосов, крики Тормунда и Терранса, брань Ланнистера... всё это — и огонь, и дым, и мерзкий запах горелого мяса — должны были остаться за оградой из чисел. Тогда можно будет открыть глаза, поднять руку, направить Шиповника на мертвяков и просто ждать, когда тех не станет.

Просто, как всё обыденное.

— Куда это ты собрался, мой юный дракон? — голос, тихий и вкрадчивый, заставил его оцепенеть.

Нет, не от страха или удивления — Визерис в самом деле ощутил, что оцепенел и не может пошевелиться.

— Я не разрешал тебе никуда идти, — продолжал голос.

— Кто ты такой, чтобы мне разрешать? — может быть, в ответ на наглость говорящий изволит показать себя? Наглость часто вызывала злость и глупые поступки.

— Всего лишь твой создатель, мой юный дракон, — к голосу добавилось прикосновение, омерзительно-ласковое. — Твоя кровь, которой ты так гордишься, твои лиловые глаза, твой дракон — всё это даровал тебе я. Отец Валирии, Балерион, — гордо представился он.

Бог богов погибшей республики, об имени которого доселе спорили мейстеры: «чёрный владыка» он или «чёрный губитель», «чёрный враг». Но Таргариены отреклись от него вместе со своей родиной и её грехами, они приняли свет Семерых и три сотни лет были ему верны.

— Ступай в бездну, там твои дети! Я принадлежу Отцу и Матери, Деве и Воину... — начал он исповедание Веры и осёкся, вспомнив, что он всё ещё не может пошевелиться, а там, за границей закрытых век, вообще-то сражение. В котором он, парализованный, не может принять участия.

— Mia he dohaeras! — повторял он, проваливаясь всё глубже и глубже в темноту, пока не упал на каменный пол перед железным троном валирийского бога в железной короне, так похожей на корону Завоевателя.