132. Безумный день (Глазами Джона) (1/2)

Джон проводил взглядом взъерошенного Коннингтона, вылетевшего из комнат Вериса так, словно за ним гнались все срамкины Застенья.

— Как думаешь, что стряслось? — спросил он Терри.

— Неудачно предложил руку и сердце? В песнях это примерно так и заканчивается, — предположил тот. — Хоть бабка и говорила, что он не по бабам, нашу принцессу он от себя не отпускает.

— Слушай, — спросила Мия, — откуда твоя бабка знает такое количество сплетен, а?

— Ну, Харренхолл на перекрестье многих дорог... — начал тот, — и к ней раз в неделю захаживает древесный септон с Острова Ликов, шикарный такой дядька.

— Насколько шикарный? — живо заинтересовалась Мия.

— Ну, достаточно, чтобы я предпочитал не думать, чем они занимаются за закрытыми дверями.

— Они же старые! — скривился Джон.

— Ой, муженёк, как будто старикам чужды желания и радости плоти! Нашему Аррену вон сколько было, а его жена что ни год брюхатая ходила. Жаль, всё неудачно, бедная. Так что там любовник твоей бабки?

— Ну, ему его деревянные боги показывали всё интересное, что в Семи Королевствах творится, и за морем иногда. А он и рассказывал. А бабка рассказывала мне, ей же больше не с кем поговорить. Мама, она... — он вздохнул.

Мама Терранса, леди Мериен, была немного не в себе от пережитых ею невзгод и не всегда даже замечала, когда кто-то заходил к ней в комнату. Когда Джона привели знакомиться первый раз, она только сидела у окна и расчёсывала свои длинные тёмные волосы. На второй раз она его, правда, заметила, и оказалась очень милой, доброй и приветливой женщиной — но день на день у неё не приходился.

Вслед за Коннингтоном, чуть пошатываясь, вышел Верис и потребовал немедленно принести ему вина.

— У тебя на горле кровь, — сказала Мия.

— Знаю. Это пустяк, сейчас вытру. Вина принесите, будьте людьми.

— Мейстер Верис только что убеждал сьера Джона нас не убивать, — высунулась Розамунда. — Он очень устал и на грани нервического припадка, а леди Серсея всегда говорила, что от нервических припадков вино — лучшее средство, вот я и посоветовала...

Леди Серсея, по скромному мнению Джона, авторитетом быть не могла ни в чём — если, конечно, не собираться сделать целью своей жизни окончить её в петле и со вспоротым животом. Так что он просто обнял Вериса, усадил рядом с собой и позволил за себя держаться: так утешала своих детей и мужа леди Кейтилин, куда лучший пример для подражания.

— Я послал его к Стрикленду, — наконец сказал тот, отпуская Джона. — Спасибо, мне это было очень нужно. Необходимо. Потом, наверное, ещё Элларию обниму. Так вот, я его послал к Стрикленду, спрашивать о происхождении самозванца. Посмотрим, что получится — а нам надо ускоряться с планами. Сейчас я займусь мальчишкой, а вы найдите способ отвлечь Арианну, она мне не нужна.

— Да она никому не нужна, кроме того влюблённого дурака, — фыркнул Терранс. — Натрави на неё Аспида, пусть между собой разбираются.

Когда стемнело и они по привычке развели костерок перед конюшней, где им полагалось ночевать, вернулся Верис — слегка навеселе, окончательно вымотанный и со свежим засосом аккурат чуть выше ожерелья. Он мрачно посмотрел в огонь, погладил сидящего у него на плече Шиповника и сунул Джону в руки небольшую арфу — из какого-то светлого металла, довольно тяжёлую и очень красивую.

— Подержи.

— Жойен и Рози уже легли, — сказала Мия.

— Я тоже пойду лягу, — кивнул он.

— У тебя тут... — Терри потёр шею.

— Утром умоюсь, — не понял тот намёка. — Вообще всё утром.

Помассировал виски, сморщился и решительно направился в господский дом, где комнаты выделили ему, детям и княжичу с Элларией. Потому что принцессам положено спать на пуховой перине, а всяким певцам и прочим наёмным телохранителям — на сене рядом с конями. Впрочем, Джон не особо жаловался, они с Мией отлично устраивались на ночь в паланкине, разве что Терри утром ныл, что скромнее надо быть.

Вот женится — поймёт, как иногда сложно быть скромным и сдерживать восторг любви. А он точно женится, бабка едва ли позволит своему единственному наследнику остаться бобылём.

— Как думаешь, — шёпотом спросила Мия, — что стряслось?

— Наверное, они целовались, — ответил Джон. — Если бы мне парень засос поставил, я бы тоже потом пошёл и напился, вот честно.

— Теперь я знаю, как заставить тебя надраться! — радостно сказал Терри. — Слушай, а ты на арфе умеешь? Или только на лютне?

— Я на всём умею. Дай-ка её сюда... — Джон погладил инструмент по раме, перебрал струны, слушая их звучание, подкрутил колки, настраивая их на верный лад. Вспомнил, как Верис рассказал ему правду про его родителей — правду, которую он до сих пор предпочитал не знать и о которой старательно не думал.

Принц Рейгар, тот тоже ведь играл на арфе. Всякие печальные песни. Мелодия и слова пришли сами собой — из далёкого детства, когда Винтерфелл навещала леди Линесса Мормонт с мужем. Она была похожа на лесную деву из сказок — хрупкая, большеглазая, с тоненькими пальчиками — играла на арфе и пела странные южные песни...

* * *</p>