126. Духи не в духе (2/2)

И только самообманом и страхом перед беспощадной истиной он мог объяснить то, что зелёные люди приписывали страсть к человеческим жертвам и многие действенные колдовские практики всё тому же Врагу: старые боги слишком любили кровь, чтобы перебирать, откуда она течёт — из курицы, вороны или ребёнка. Ребёнок должен был быть им даже приятнее: лучшая жертва — та, что невинна и дорога сердцу, это известно.

Призраки оставили его в покое, хотя он ещё слышал их голоса: они кружили вокруг сердце-дерева, а Бринден сидел невдалеке.

Эйгор зачем-то требовал прогнать от него «дорнийскую блядь».

— Просто переспи с ней, — посоветовал Бринден. — Грех отказывать такой красотке.

Шира недовольно упёрла руки в боки, но не ей осуждать неверность, только не ей.

— Я женат!

— Ты вдовец, — поправил он.

— Брак не разрушается смертью, — мягко возразил Деймон. — Если на то пошло, он становится лишь крепче, ведь перед любящими сердцами открывается целая вечность.

— Сказал тот, кто преследует чужую жену, позабыв все свои великие любови... впрочем, учитывая, какого они были сорта — не удивительно.

— Я не обязан оправдываться перед тобой, Брин, но снизойду до объяснения: отец твоего грешника — сам тоже грешник преизрядный, и из тех, кому нет выше мучения, чем оказаться нелепым и смешным, что я ему с удовольствием и предоставляю, пытаясь восполнить недостаток детского веселья в моей судьбе. И скорее я умру ещё раз, чем изменю памяти моего Гвейна.

— Слушай, валонкар гнутый, не о тебе речь! Как блядину отвадить, я вас спрашиваю?! — повторил вопрос Эйгор. — У моего тела на неё стоит колом, я про Роханну думаю, а оно только крепче держится.

— Так ты думай не о любимой жене, а о какой-нибудь гадости, — Гвенис постучала себя по лбу.

— Например, о нашем общем бате, — предложила Мия.

— Или о валонкарах, — не удержался Бринден. — Помнишь, как наш Деймон ухаживал за Бейлором?

Как назло, тот даже не подумал обидеться:

— Да, это было... позорище, прости, что пришлось быть этому свидетелем. Но советую для полноты эффекта совместить два зла вместе и вообразить, как благосклонности Бейлора добивается наш папаша.

— Сука ты, Деймон, я же блевану сейчас! — взвыл Эйгор. — Знаешь же, у меня воображение хорошее!

— Но ты ведь хотел её отвадить? Не знаю ни одной женщины, которая продолжила бы добиваться мужчину после того, как его вырвало прямо на неё. — Безмятежно заметил Деймон. — Ты только представь, как папаша своими лапками-лепёшками прихватывает Бейлора за руку и так вот снизу вверх на него — глядь! И ресницами трепещет...

Кажется, Эйгора действительно вывернуло.

Если — когда — он сделает то, что должно, этих разговоров больше не будет, не будет смеха и шуток, не будет семьи рядом. «Любовь — смерть долга», — любил говорить мейстер Эймон, и Кровавый Ворон как никто знал, что эти слова правдивы. Насколько они правдивы.

— А если ты не прекратишь эти свои коварные планы, я пожалуюсь на тебя сьеру Джонасу, — пригрозила Нейрис.

— А тот позовёт своего брата и они поговорят с тобой вместе, — поддержал любимую Эймон. — Помнится, Бенджикот был против того, чтобы ты колдовал...

Едва ли они могли что-то подобное провернуть — до сих пор с того света возвращались только призраки Таргариенов, это укладывалось в их исключительность в глазах всех богов.

Поэтому Бринден был почти уверен, что бранящиеся деды и порка ему приснились, но проснулся почему-то с отчаянно болящими спиной и задницей.