125. Другая невеста (1/2)

Арианна не могла забыть рыжего рыцаря, которого она зарезала. Это было необходимо, это позволило ей обмануть глупых разбойников и продолжить путь к жениху... и всё же по ночам ей снился милый лорд Аддам с перерезанным горлом и смотрел на неё печально и обиженно, словно спрашивая: «Почему именно я стал первым, кого ты убила своими руками, княжна?».

У неё не было ответа.

Это была случайность, необходимость, неизбежность, шутка судьбы. Она не испытывала ненависти к милому лорду, скорее наоборот — она не отказалась бы с ним лечь, даже планировала сделать это в Розовой Деве. Кто-то рождается на Западе и служит Ланнистерам, кому-то везёт родиться Мартеллом — вопрос удачи, не более того. Отказывать себе в западных мужчинах только по этому принципу было бы неразумно. Так можно вычеркнуть и мужчин штормян, и жителей Простора — мало ли дорнийцы с ними воевали!

Мысли о Просторе напомнили ей о другом рыцаре — с каштановыми кудрями и бесконечным трёпом об осквернённой чести, хотя они только помогли ему расслабиться и почувствовать себя в хорошей компании. В тот миг ей казалось, этот дурак сам виноват и использовать его в своих планах — очевидный вариант, милость богов, посылающих оружие тому, кто в нём нуждается. Сейчас она старалась просто не думать о том, на что обрекла ещё одного своего любовника.

Не начнут ли о ней рассказывать, что она проклята и приносит смерть всем, кто ей нравится?

Она долго думала, что ей делать после той засады. Дело было на полпути между Каменной Септой и Розовой Девой; можно было вернуться в Каслвуд и посоветоваться с Харлтонами, можно было продолжить путь в сторону Ланнистеров. Теперь те не представляли опасности: у них больше не было черепа, им нечего было предложить кузену, кроме военной помощи. И именно через Западные Земли шла наиболее простая и короткая дорога к Староместу, где её ждал жених... выбор был неприятным, но почти очевидным.

Тем более, можно было как следует разведать обстановку в львином лагере.

Сам лорд Тайвин имел наглость лично выйти навстречу княжне. При всём параде, разумеется — сияя красно-золотым доспехом, при флагах и многолюдной свите. И разумеется, делал вид, что не происходит ничего особенного, просто встреча на высшем уровне. Как будто не он положил перед Узурпатором детей Элии, как будто он не покрыл их тела своими цветами, признав свою вину.

По крайней мере, у него был очаровательный внук. Арианна была с первого взгляда очарована его мордашкой. Мрачно-обиженная мина шла ему невероятно: без неё, пожалуй, было бы слишком сладенько. Может быть, Арианна ещё надеялась, что никто не тронет внука Старого Льва, надеялась, что череда покойников на её пути прервётся до того, как она достигнет своего валирийского жениха.

И сначала всё шло хорошо: лиловые глаза красавчика Джоффри замутились желанием и надёжно приклеились к низкому вырезу её платья, он хрипло назвал её шлюхой и потребовал идти прочь — обычное поведение северных ханжей, когда они встречают настоящую южную женщину. И вдруг его вырвало. Прямо на грудь Арианне. И он даже не извинился!

Извинялся за внука Старый Лев — с таким видом, будто он еле сдерживается от того, чтобы повторить его поступок и позволяя себе такие выражения, как «дорнийское бесстыдство» и «закономерное отвращение». Суть его извинений сводилась к тому, что сын Узурпатора плохо себя чувствовал и был не в ответе за свои поступки.

Словом, покидала Розовую Деву она в отвратительном настроении.

И конечно, стоило добраться до Глубокого Логова, как оказалось, что следовало считать поведение Джоффри дурным знамением. Вместо Староместа король Эйгон направился в Тамблтон, оставив свои войска завоёвывать — а по сути, разорять — Простор.

Мало того, отправился он вместе со своим Десницей, и не просто так, а встречать принцессу Дейнерис. Свою невесту, по словам шпиона Ланнистеров, помешать которой должны были их люди, но не сумели — были перебиты её эскортом. Неудивительно, если учесть, что сопровождали эту внезапную принцессу княжич Оберин и его Эллария.

Что забыл в свите девицы Таргариен детоубийца, предатель Дорна и друг Узурпатора? Зачем он защищал её? Какие тайные интриги плетёт?!

* * *</p>

В другой день Эйгон был бы счастлив встретить свою желанную княжну, увидеть её красоту не застывшей в красках, а живой и дышащей, полной настоящего дорнийского огня. В другой день — не в тот, когда принцесса Дейнерис в панике металась по своим комнатам, требуя срочно собирать вещи, княжич Оберин мрачно точил копьё, его женщина пыталась его убедить не трогать предательницу семьи, а Джон бегал по следам принцессы и клялся спасти её от любой опасности даже ценой собственной жизни. Никто из них не говорил ни слова о причинах своего волнения, никто из них не обвинял княжну ни в чём конкретном, но было совершенно ясно, что они ей не просто не рады — они полны ужаса и гнева.