109. Утро у леди Каллакиры (1/2)
Джону нравилось так сидеть — на полу, запрокинув голову жене на колени. Ему нравилось и это слово — жена, такое непривычное и по-своему уютное. Он мечтал о подвигах, гордом одиночестве среди снегов и славной смерти во имя высокой цели, а получил самую лучшую на свете женщину, замечательных друзей, новую семью... и если в ближайшее время его единственным подвигом останется прочувствованный трунь на лютне, покуда дядя соблазняет... о боги, брата, сводного брата соблазняет — так и что с того.
— Везёт вам, — сказал Терранс в пространство. — Вы женатые!
Он играл в какую-то сложную штуку с княжичем Оберином, причем явно проигрывал — вот, видно, и решил отвлечься на разговор. Или отвлечь разговором противника? Чаша с вином переходила из рук в руки, изредка кто-нибудь доливал в неё из меха.
— На меня не смотри, — Верис был перед зеркалом, наводил красоту леди Каллакиры. — Я изменяю жене с привидением собственной племянницы, жена считает меня трубочистом... тебя, кстати, держит за моего валонкара. Или валонтира(1), уж не знаю.
Джон посмотрел на него с укоризной: ну сам ведь говорил им, тут у всего глаза и уши, рот надо держать на замке! И не только Джон, княжич и Терранс тоже. Даже Мия.
— Не беспокойтесь, я договорился, нас предупредят, если кто-то появится. Меня предупредят, — поправился он. — Пришлось, правда, долго втолковывать тёзке(2), что всё хорошо и больше никто от него ничего не хочет, но вроде бы втолковал. Бедный тёзка...
— Зачем? — спросил Джон с интересом. — То есть, как это связано?
— Да он достал стонами и звоном цепей одного нашего родственника с паршивым характером. Я бы и так помог, но если можно сделать доброе дело с выгодой для себя — почему нет?
Джону очень хотелось узнать, где и какого родственника Верис тут нашёл, но Терранс снова завёл свою шарманку:
— И всё равно вам везёт, а у меня жены вообще нет!
— У меня тоже нет, — сделал печальную физиономию княжич. — Дёрнул нечистый за язык, поклялся своей и Зелёной кровью, что не женюсь, пока не оторву Рейгару хрен с яйцами за то, как он сестру опозорил.
И все они уставились на Джона, как будто он тоже сейчас откроет им какую-нибудь постыдную тайну своей личной жизни. Вот только открывать было нечего.
— Ну... — он решил постараться, — я сестру Вериса любил. Потом решил, что пусть лучше она брату достанется, чем мне. А потом встретил Мию.
— У тебя сестра есть?! — изумился Терранс. — А что ты о ней не говоришь никогда?
— Кстати, есть. И кстати, в самом деле, молчишь как-то подозрительно... — поддержал княжич. — С ней что-то случилось?
Верис нахмурился, покачал головой:
— Нет, она на Севере, в безопасности. Просто... знаете, сердце не на месте. Не хочу лишний раз вспоминать, что её бросил там одну. Мы ведь до этого никогда не разлучались больше, чем на полдня, — объяснил он. — И вроде надо было расставаться, нельзя так врастать друг в друга, но вырывать-то приходится с мясом.
Джон понимающе кивнул. Ему расставание с Роббом и Арьей тоже далось нелегко. Страшно представить, каково оно было бы, если бы уехал он не сюда, на безнадёжно далёкий юг, а на Стену. Так близко — и так недоступно... рехнуться же можно. Зачем он только туда хотел? И жениться нельзя... «Потому и хотел, болван. Казалось, после Дени никогда и никого не полюбишь», — он покачал головой.
Да любил ли он Дени, в самом деле, или то сладкое чувство, которое она в нём будила? С Мией было по-другому. Он просто мог доверить ей спину, и ему иногда нравилось воображать общих детей, черноволосых и сероглазых, чем-то похожих на Арью. Или бояться, что родится блондин с лиловыми глазами. Это было куда больше похоже на любовь, как он её знал — знал по своему оказывается-не-отцу и леди Кейтилин, например.
Верис вздрогнул у зеркала, обернулся:
— У нас гости.