56. Сказки, истории и новые гербы (1/2)
— Риды странные, — сказала Кет.
Они лежали с Недом на его походной постели, прижавшись крепко-крепко друг к другу, передыхая после быстрой и жадной близости. Она не знала, что пара дней без возможности поговорить и даже обняться — король не отпускал Десницу от себя, и был бы прав в её глазах, когда бы не... личные моменты, — могли так распалить её. И Неда тоже.
— Ещё какие странные, — Нед ласково погладил её по голове. — Но славные. Надёжные.
— И у них гигантский львоящер, — продолжала Кет. — И надо встать ему на голову и пройти до самого хвоста, и только дальше крыльцо. Первый раз было страшно, второй ещё страшнее, а с третьего — как будто бы так и надо...
— Куда ходили?
— За ягодами с леди Фенн и леди Богг. Очень милые леди, хотя и очень...
— Странные?
— Не смейся! Там всё не как везде, и люди тоже. Но ты прав: они не злые и славные.
— Только надо привыкнуть, — Нед кивнул. — Я вырос в Долине, ты ведь знаешь. Хоуленд был другом Лианны(1). Она умела заводить друзей за считанные дни и на всю жизнь, — он вздохнул. — Прости.
Иногда Кет ненавидела Лианну. Не за то, как муж её любил. Она любила отца, дядю и брата, даже Лизу, хотя та с годами стала странной, — и если бы они позволили себе погибнуть, она бы тоже скорбела десятки лет и не могла утешиться.
Нет. Ненавидеть Лианну стоило за то, как эта девушка, красивая и сильная, любимая семьёй и женихом, вдруг выбросила всех и всё за песню и венок. Потому что Лианна, о которой так нарочито не говорили в замке, о которой скорбели Нед и его король — эта Лианна, похищенная, бросилась бы в воду, со скал или на нож. А если она доехала до Дорна живая и здоровая, если позволила себе зачать ребёнка...
Кет ненавидела её за то, какую боль та причинила Неду своим капризом: быть с принцем вместо Роберта, с драконом вместо оленя, поэтом вместо вояки. И после этого посмела просить защиты для своего ублюдка... нет, это было понятно. Мать не может не защищать детей, здесь наглость не порок, а добродетель. И всё равно: такие жертвы, такая боль, и всё ради чего?
— Всё хорошо. Не будем о ней, — она поцеловала мужа в седой висок. В его-то годы — уже седой. Как старит горе. (Не думать о Лианне, не думать.) — Я помню, ты ездил в Сероводье.
— Да, и каждый раз казалось, что вот-вот из-за деревьев вылезет домишко на курьих лапах, — неловко улыбнулся Нед. — Или, не знаю, лебедь проплывёт, везущий лодку со спящим рыцарем.
— Лодку со спящим рыцарем?
— Это из сказок Долины.
— Расскажи. Хочу послушать твой голос, — ей следовало рассказать самой, о железянах, о других несчастьях, но так хотелось просто тишины. «Утром. Утром всё расскажу», — пообещала себе она и положила голову Неду на грудь.
— Долиной тогда правила Ронелла Аррен по прозвищу Охотница, — начал тот. — Она была на соколиной охоте, когда ей принесли весть о том, что вся её родня погибла в шторме у Сестёр, и трон достался ей. Говорят, она сказала: «Хорошо, но пусть сначала мой сокол принесёт мою добычу», и сокол принёс ей корону, что утонула с прошлым королём. Ронелла славилась своим спокойным нравом и милосердием, и многие спешили просить её суда. И среди них была девица Элисса Херси, единственная наследница Новой Крепости...
«Надо было чаще просить его рассказывать легенды из его детства», — вздохнула Кет. Нед был так счастлив, рассказывая эту сказку — он даже напел начало песни: Прости меня, мой Ленгрен, лебедь мой...(2).
— Её написала Рос из Лунных Ворот, бродячая певица, — сказал Нед. — И так пела, что Роберт в неё влюбился. Получилась Мия, — он грустно усмехнулся. — А я запомнил песню, потому, что Роберт повторял её снова и снова. А историю — потому что герб Херси. Чаша на их гербе — чаша страданий Элиссы, а крылья — крылья лебедя. Раньше был розовый щит с двойной каймой, и только.
— Ты был счастлив в Долине?
— Да. А в Риверране рассказывают сказки?
— Конечно. И конечно, про половину говорят, что правда. Каждый новый лорд Талли, например, сначала венчается с женой, а через день бросает плащ в Быстротечную, венчаясь с ней. А если он будет холост, то река возьмёт своё и ему придётся дарить ей сына. Или вот ещё: Тристифер Мадд, король, спит крепким сном, но однажды проснётся в час беды.
Они рассказывали друг другу сказки и любили друг друга до самого утра, а утром Кет пришлось рассказать уже совсем не сказку.
— Такие вести, — закончила она. — Я постараюсь быстрее вернуться, хотя доверяю Роббу. Мне просто...
— Спокойнее, когда ты рядом, — Нед кивнул. — Мне тоже, Кет. Мне тоже. Я в тебя верю, — он прижал её к груди. — Но этот день... прости мне мою слабость, останься на этот день со мной? Мы никуда не едем — опять — и разбираемся с делами и людьми — опять, и мне будет ужасно не хватать тебя.
— Конечно.