Торги (1/1)
Солнце лениво закатывалось за горизонт, раскрашивая побережье кроваво-красными оттенками. Пурпурные облака медленно плыли по небу. Над мелководьем вились чайки, высматривая в прозрачных чистых водах зазевавшуюся добычу. По всему побережью из воды острыми тонкими обломками торчали рифы, напоминая плавники акул в заходящих лучах солнца. В бухте повсюду стояли корабли. Некоторые из них расправляли паруса и, лавируя между рифами, выходили в открытое море. Но большинство оставалось на месте. Аукцион был закончен, но импровизированная площадь, предназначенная для торгов, почти не опустела. Рабы сновали между участниками, предлагая еду и напитки на широких подносах, крепившихся на длинной веревке, перекинутой через шею. На высоком постаменте под аккомпанемент томбака и тара в полупрозрачных воздушных одеяниях танцевали рабыни, развлекая гостей. Сами гости развеселившись, но не захмелев, обсуждали аукцион, похваляясь удачной покупкой, смакуя легкие, не в пример крепким элайским, эмирские вина и сочные фрукты словно чудом оказавшиеся здесь на безжизненном берегу.
На Акулью бухту тем временем опустились сумерки. На небе выступили пока еще еле видные первые звезды, проступил едва заметный острый месяц. И лишь тоненькая полоска между морем и небом ярким багряным пятном горела на горизонте. Где-то далеко раздался рев хищника, вышедшего на охоту. На площади стало люднее: гости возвращались после краткого отдыха. Музыка заиграла громче. Вдруг танцовщицы перестали танцевать, внезапно смолк тар. Под дробь томбака яркая багряная полоска неба темнела, пока наконец на побережье не опустилась непроглядная ночь. В то же мгновение томбурин смолк, а на площади словно по чье-то команде одновременно зажглись десятки факелов, осветив пространство. На черном небе теперь уже отчетливо виднелись яркие звезды, россыпью бриллиантов разбросанные на нем. Огромный острый месяц в пол неба отбрасывал бледный свет. На постамент, уже пустующий, вскарабкался аукционист – невысокий толстяк, одетый, как и почти все присутствующие, на эмирийский манер – и торжественно, хорошо поставленным голосом объявил начало Больших торгов. Он поприветствовал гостей, выразив надежду, что сегодня каждый удовлетворит свой взыскательный вкус. Представил первый товар. Им оказалась древняя старуха-фитийка, по словам ведущего наделенная даром врачевания. Ее лицо, испещренное глубокими морщинами и покрытое татуировкой, в пляске теней, отбрасываемых факелами, казалось лицом колдуньи. Как и подобает колдунье, одета старуха была в длинное свободное одеяние с широкими рукавами. Длинные седые волосы свободными прямыми прядями свисали вдоль лица и опускались до пояса. Старуха производила пугающее впечатление. Несколько гостей изъявили желание купить ее. Через несколько минут судьба старухи решилась, и ее увели рабы.
Следующей на постамент вступила молодая женщина в богато украшенном камнями тяжелом, сильно декольтированном платье. Публика замерла и начала осматривала рабыню. Сама женщина казалось наслаждалась обращенным к ней вниманием и получала удовольствие от происходящего. С бесстыдством опытной куртизанки она приветствовала участников, приспустив чуть ворот платья. - Элайская жемчужина! – громогласно объявил ведущий и продолжил. – Искусная в любви и ласке, она скрасит ваши ночи! Спор за эту женщину оказался оживленнее, чем за ее предшественницу. Но это было естественно: на Больших торгах по традиции самый дорогой товар шел последним. Едва женщину увели, на помост взошел ее соотечественник, представленный как непревзойденный лучник, достойный составить конкуренцию самому искусному бойцу Арены. Специально для него, дабы продемонстрировать искусство, были установлены мишени. Не разочаровав гостей Стрелок не промахнулся ни разу.
В ту ночь решились судьбы нескольких десятков людей. Но рабы Эмилия Годе шли последними в списке. Наряду с обычными красавицами и свирепыми воинами, коих было много на Торгах, он представил два самых дорогих товара. По традиции мужчину и женщину.
Уже глубокой ночью на постамент походкой легкой, странной от человека его роста и стати, взошел северный варвар. Это был человек могучего телосложения, налитый силой и мощью. На грудь спадали длинные пряди русых волнистых волос. Несмотря на жару варвар кутался в длинную широкую полоску белого пушистого меха. И духота казалось не причиняла ему ни малейшего беспокойства. Лицо было совершенно бесстрастно.
- Северный волк! – прокричал ведущий. Обычно северяне не становились рабами, предпочитая скорее умереть, чем жить в неволе. Но этого варвара, по-видимому, привлекала такая участь. Он был выставлен как гладиатор. И его будущему хозяину следовало давать большую свободу своему рабу, помня о свирепом и необузданном нраве варваров. Об этом и предупредил ведущий. Через мгновение он сбросил с раба полоску белого меха. На обозрение гостям открылась мускулистая грудь северянина, украшенная массивным ожерельем из зубов хищных животных, испещренная шрамами, мощные руки. Сильные ноги были обтянуты черными кожаными штанами, казавшимися дикими при такой духоте. На поясе в ножнах висел кинжал.
Лот был объявлен. Начались торги. Ожесточенная борьба длилась довольно долго, прежде чем был определен покупатель. Следующей на постамент взошла невысокая фигура, закрытая наброшенной на голову накидкой глубокого синего цвета. - Антиванская лилия! – объявил аукционист и ловким движением руки сдернул с рабыни накидку.
Публике предстала совсем юная девушка. Простоволосая и босоногая она была одета в простое белое платье с короткими рукавами. И единственным украшением служил венок из искусственных лилий, казавшихся в света трепещущего пламени живыми. Короткие иссиня-черные волосы намеренно слегка спутанными прядями обрамляли лицо. Белая нежная кожа без единого изъяна, огромные глаза глубокого синего цвета, безупречная фигурка, угадывающаяся под платьем, миниатюрный рост делали ее похожей скорее на речную нимфу. Девушка казалось олицетворением чистоты и непорочности. И как ей и подобает сохраняла спокойный вид без пошлых заигрываний с публикой, которые пристали скорее куртизанке. Ведущий говорил что-то еще, но Амелия больше не слушала его. Она завороженно глядела на публику, ожидая своего приговора. За прошедшие дни она более-менее смирилась со своим положением, терпеливо позволяя готовить себя к торгам. О прошлой жизни она решила больше не вспоминать, подумав, что эта страница ее жизни перевернута.
На следующий же день после покупки Эмилий пришел к Ами и прямо рассказал о своих планах на нее. Он говорил, что готовит ее в гарем эмиру, который славится своей щедростью к любимым наложницам. Он обещал ей золотые горы и возможность занять высокое место в Эмире. Расписав ей красивую жизнь, перекупщик потребовал от Амелии полного послушания. Девушка, спокойно подумав обо всем, когда Годе оставил ее одну, решила, что в ее же интересах проявить себя умной, смирившейся рабыней, как бы это ни было тяжело, до лучших времен. Все десять дней, отведенных до Больших торгов за Ами ухаживали рабы. Они натирали ее кожу дорогими кремами и маслами, и вскоре все синяки и царапины, доставшиеся ей в трюме ?Висельника? зажили. К Торгам девушка выглядела безупречно. И сейчас Ами рассматривала людей, торгующихся из-за нее. Она сразу же узнала смуглого высокого бородача, наиболее рьяно перебивающего цену. Это был советник эмира, желавший преподнести ее в дар своему господину. Он только приобрел варвара, выставленного на продажу до нее, и желавшего приобрести еще и ее. Он приходил к Эмилию за несколько дней до Больших торгов. Ами поморщилась, вспоминая его личного лекаря, который осматривал ее.
Когда казалось бы покупатель был определен, и советник уже начинал принимать поздравления с покупкой, цену вдруг перебил никому неизвестный мужчина, державшийся в тени. Через мгновение все разговоры и шум стихли. Взгляды публики обратились на незнакомца. Он был низок ростом. Это единственное, о чем можно было судить, поскольку фигура была скрыта длинным плащом, в который кутался мужчина, а лицо из-за низко надвинутого на глаза капюшона было сложно рассмотреть. Эмириец побледнел, усмотрев в этом оскорбление, и приглушенно выругавшись назначил новую цену. Незнакомец, никак не выказав волнения, перебил ее. Их спор продолжался еще какое-то время. Все участники аукциона с молчаливым любопытством наблюдали за их борьбой. Наконец аукционист объявил: - Покупателем Антиванской лилии объявляется господин в плаще. Большие Торги объявляются закрытыми. Раздались аплодисменты. Зеленый от злости советник поспешил покинуть площадь. Вскоре площадь опустела. Амелия пришла в ужас от происходящего, но не позволила своим чувствам отразится на лице. Когда незнакомец впервые перебил цену, она быстро нашла в толпе Эмилия Годе, стоявшего неподалеку от советника, и по его растерянному взгляду поняла, что он не знает, кто этот человек. Когда ведущий объявил его победителем аукциона, Ами показалось, что ее жизнь, только начинавшая налаживаться, опять ломается. На негнущихся ногах она спустила с постамента и принялась ждать своего нового хозяина. Тот вскоре подошел, едва расплатился с Годе. Девушка ожидала, что он поведет ее в один из шатров, раскинутых на берегу, но незнакомец повел ее к воде. Там их ждала шлюпка. Незнакомец что-то тихо проговорил матросам, и они отчалили. Мерное покачивание шлюпки на волнах совсем усыпило и так измученную и сонную девушку. Она задремала и проснулась только, когда лодка причалила к кораблю. Незнакомец проводил полусонную, едва способную стоять на ногах Ами до каюты и, оставив ее там одну, вышел, не забыв запереть. Последнее, что почувствовала Амелия, прежде чем провалиться в сон, это мерное покачивание на волнах выходящего в море корабля.