Часть восьмая: Ритуал (2/2)
Ей действительно не хотелось проводить полвечера за посиделками у свеч и обсуждением спасательной миссии. Было лишь отчаянное желание поскорее со всем расправиться, и у Дарии с Рэем в этом деле опыта несомненно больше. Вот пусть и думают. А призвание Бланч — магия.
И, попрощавшись с Давельгейтом, она ушла прочь.
***</p>
Ночной водопад не вызывал ничего, кроме зрительного оргазма и восхищения вселенского масштаба, от которого замирало дыхание. Тёмные воды огромными потоками низвергались с высоты, разбиваясь о прозрачную гладь небольшого озера, окружавшего скалы. Яркий свет луны бликовал на водоёме, отражаясь, словно в зеркале.
Идеальное место для восполнения магических сил.
Шарлотта скинула мантию на землю, положив рядом сумку. Затем разулась, составив ботинки возле остальных вещей, и завязала длинные волнистые волосы в высокий хвост.
Прохладная трава мягко щекотала ступни, пока Бланч расхаживала из стороны в сторону, раскладывая на ней ярко-синие кристаллы, которые взяла с собой. По два с каждой из четырёх сторон, а один — самый крупный — остался у неё в руках. Прохладные наощупь, с десятком отполированных граней, они терялись в темноте, растворялись в ней, становясь практически незримыми. Но это только пока.
— Что ж, надеюсь, место окажется щедро на магию, и природа хоть в этот раз не пожалеет сил для тёмного, — фыркнула Чарли себе под нос, нахмурившись, и возвела глаза к чёрному небу, усыпанному тысячей столь далёких ярких звёзд.
И невольно задумалась…
Она не знала своих родителей: они отдали её чародею совсем малышкой, исчезнув навсегда из её жизни. Учитель никогда не затрагивал эту тему, избегал её всеми способами, давая понять, что мать и отец отреклись от девочки. Но, даже не имея поддержки в лице родных, Бланч всё равно нет-нет да слышала от старших поколений, что раньше природа была более благосклонна к чародеям: и к тёмным, и к светлым. Они буквально чувствовали её вокруг себя, и чары никогда не опускались до нуля, оставляя после себя пустоту и жжение, ибо всегда поддерживались силами свыше. Ну и жили в те времена чародеи в разы дольше: по двести-триста лет, не то, что сейчас — потолок в сто пятьдесят, и выше не прыгнуть. Поэтому живых свидетелей восстания Маидэра практически не осталось: кого-то убили, кто-то сам покончил с собой, не выдержав давления и позора, а другие просто скрылись, пропав со всех радаров.
Шарлотта же не понимала, каково это — быть всегда в насыщении, ведь ей постоянно приходилось подпитываться. Без конца жить в страхе, что в один момент собственная магия может выжечь её изнутри. Наверное, это наказание за все былые ужасы, что творили её предки…
Бланч прикрыла веки, вспоминая многочисленные половые связи, которыми она не гнушалась в последние годы: с тех пор, как узнала, что тёмные имеют возможность пополнять запас чар не только за счёт природы, дававшей не настолько много, как могла бы, но и от человеческой энергии. Та, вступая в особую взаимосвязь с остатками магии чародея, приумножала их. И это было куда действеннее всего остального. Правда, энергия не всех людей одинаково сильна, но это уже совсем другая история.
Порой Шарлотте всё это надоедало до такой степени, что она начинала завидовать светлым магам. Им достались животные и насекомые, от которых те могли брать силы лишь касанием, а вот тёмным…
Но и остановиться Шарлотта уже не могла, потому что не видела себя кем-то иным. Некоторые чародеи приспосабливались к человеческой жизни, забывая навсегда о том, кем являлись по крови, но это явно был не путь Бланч… Она считала себя ничтожеством без чар, бескрылой бабочкой. И в какой-то момент стала просто зависимой от колдовства: любила пользоваться силами, развиваться в других направлениях, прежде отточив врождённую магию до идеала. Шарлотта не хотела никому вредить — ей просто нравилось то, кем она родилась. Она наслаждалась. И в этом не было ничего постыдного, хотя большинство людей и считали иначе.
В погоне за силами Бланч пошла на крайние меры, отказавшись от собственной фертильности.<span class="footnote" id="fn_32340616_0"></span> Это та жертва, которая позволяла стереть границы между чародеем и его потенциалом, который у каждого имел свои пределы в зависимости от наследственности. Да и не желала Чарли в такой мир приводить ребёнка — не когда всё рухнуло к чертям, и она едва могла позаботиться о себе.
Не хотела той же судьбы для своих детей, какая постигла её. Не хотела быть беспечной и никчёмной матерью.
У каждого человека и чародея существует своя слабость, у Шарлотты это магия.
Зато чары возросли, потенциал расширился, и она очень быстро постигла несколько новых направлений. Например, телекинез. И телепортироваться однажды получилось, но для полного освоения не хватало самоконтроля и понимания, как это работает. К тому времени учитель уже был мёртв: да и вряд ли бы он одобрил те манипуляции с собственным организмом, на которые подписалась его ученица… Но всё же он умел слишком много, был мудр и силён. Наверное, это его и погубило — иных вариантов у Шарлотты не имелось. Ведь учитель воспитывал её и Лайнора, как своих детей, всегда был добр и отзывчив, никогда никому не вредил. А теперь они оба мертвы…
Как и Бланч внутри.
Тряхнув головой, Шарлотта отмахнулась от глупого самокопания и прошла в центр импровизированного квадрата, углы которого отметила кристаллами.
В прошлый раз в лесу она подпиталась на скорую руку, и сил едва хватило на один-единственный манёвр. Сегодня Бланч не собиралась повторять ту же ошибку, поэтому решила прибегнуть к целому ритуалу.
Сев на траву и скрестив ноги, Чарли закрыла глаза и, положив ладони на ступни, крепко сжала кристалл.
Глубоко вдохнула через нос и выдохнула через рот, сосредотачиваясь на шуме водопада. Очищая голову от посторонних мыслей и волнений. Думая исключительно о магии — и только ней.
— Мэринос Адалиус, — ровным тоном на выдохе произнесла Бланч.
Кристалл в руках завибрировал.
— Мэринос Адалиус! — ещё увереннее отчеканила она.
Даже через опущенные веки Шарлотта увидела яркий всполох, ударивший в лицо, и, прищурившись, приоткрыла глаза. Девять кристаллов загорелись синим светом, испуская тонкие насыщенно-бирюзовые лучи, которые соединились в единой точке над головой Бланч.
— Мэринос Адалиус! — не отвлекаясь, она продолжала чётко произносить слова на древнечародейском. Казалось, они эхом разносились по всей местности, отражаясь от скал, воды, земли… И с двойной силой возвращались к Шарлотте, ударяя по ушам.
Кристалл в руке нагрелся, а лучи стали опускаться ниже, приближаясь к макушке.
В груди разгорелся жгучий холод, характерный для сил тёмных чародеев. Он разливался по всему телу, бежал по венам, порождая озноб, от которого кожа покрывалась мурашками. Копна рыжих волос, связанная в тугой хвост, приподнялась в воздухе, трава всколыхнулась, клонясь в разные стороны к земле, листья на деревьях зашелестели, вода в озере забуйствовала, шумно ударяясь пенными волнами о песчаный берег…
— Мэринос Адалиус! — уже практически кричала Бланч.
Лучи одновременно пронзили её чётко в солнечное сплетение, пробив насквозь.
Зажмурившись, она закусила нижнюю губу. Холодно, слишком холодно, но необходимо терпеть… Ещё чуть-чуть… Совсем немного…
Неведомая сила ударила Шарлотту, и она завалилась на спину, ударившись затылком о землю.
Кристаллы погасли, лучи исчезли, ветер утих.
И осталась лишь оглушительно-гнетущая тишина.
Грудная клетка часто вздымалась от прерывистого дыхания, и Чарли распахнула глаза, уставившись расфокусированным взглядом в размытое звёздное небо. Сердце билось крайне быстро, мысли в голове хаотично путались, словно нити распущенного клубка.
Улыбнувшись, Бланч звонко и заливисто рассмеялась.
Силы восполнились. Она ощущала это. Предел потенциала был слишком высок, чтобы заполниться до краёв, но даже та часть, которую Шарлотта получила сейчас, позволит хозяйке наколдовать многое. Давно она так не подпитывалась. Природа в Долине Кайтри оказалась действительно могущественной, не тронутой другими и сохранившей прежний шарм.
Подскочив на ноги и убрав кристаллы в сумку, Шарлотта спешно скинула с себя одежду, оставшись в одном белье. Магия настолько переполняла Бланч, что она не чувствовала холода воды. Потому что сама была соткана из того самого холода.
Радуясь удавшемуся ритуалу, она медленно прошла по мягкому песку, закапываясь в нём пальцами, и остановилась у влажной кромки, в ожидании когда кристально-чистейшие воды ласково тронут её ноги.
И много ли нужно для счастья?
Магия была её наркотиком, очередным приходом экстаза.
— Впечатляющее зрелище.
Шарлотта вздрогнула, услышав за спиной знакомый голос. Резко развернувшись, уставилась испепеляющим взглядом на преследователя, который, похоже, следил за ритуалом всё это время.
Вся эйфория вмиг рухнула в пятки. И Бланч сумела лишь сипло выдавить из себя:
— Рэй…