Часть 5. Точка пересечения (1/2)

Минхо просыпается самым первым в своей комнате от душераздирающего крика. Сначала он совсем ничего не понимает, однако секундой позже в приоткрытую дверь заглядывает младший брат с очень испуганным лицом:

– Вставай, там Феликс! Что-то случилось! – и убегает. Минхо подрывается с постели в одних трусах и бежит за младшим в комнату Феликса, из которой доносятся звуки, будто друга режут заживо. Комната оказывается заперта.

– Феликс? Феликс! – кричат напуганные парни, совершенно не представляя, что может происходить с другом. – Феликс, открой дверь! ФЕЛИКС! – они стучат так громко и сильно, как только могут, но ничего не помогает, поэтому Минхо отодвигает Чонина в сторону и старается выбить ручку ногой. Время, проведенное в армии, не проходит даром – он все еще помнит некоторые полезные приемы и обладает хорошей физической подготовкой. Дверь с грохотом отлетает в сторону, ударяясь в стену, а парни вбегают в комнату и включают свет.

Феликс лежит на кровати, свернувшись в клубок и прижимая руки к груди с закрытыми глазами. Он всё ещё кричит, по его щекам текут слёзы, но все указывает на то, что он всё ещё спит.

– Разбуди его! – приказывает Минхо брату, осторожно принюхиваясь к запаху, что потянулся от входной двери. – Я сейчас.

Как по команде, тут же завывает сирена пожарной тревоги, а под входную дверь начинают заползать струйки черного дыма.

– Твою мать! – срывается с места фиолетововолосый. Феликс перестает кричать, проснувшийся от тревоги, рассеянно вытирающий с щек дорожки слёз и совершенно не понимающий, что происходит. Из подъезда слышатся возгласы соседей, кто-то специально стучит во все двери и громко кричит о начавшемся пожаре. Чонин помогает Феликсу встать, Минхо внешне проверяет всё ли с другом в порядке, после чего приказывает ребятам хватать самое нужное и бежать как можно скорее на выход, намотав на лица что-нибудь мокрое, потому что дыма становится всё больше, и он гораздо страшнее огня, что ещё не возвестил о своем появлении.

Напялив первое, что попалось под руку, все парни в спешке грузят в спортивные сумки деньги, документы и мелкую электронику – самое важное. Чонин тянется к шкафчику, в котором прячет небольшой сейф с ядами, но Минхо его одергивает и предупреждает, что у них совсем мало времени. Все трое выбегают на лестничную площадку друг за другом, стараясь не потеряться в толпе других людей, что бегут эвакуироваться.

Уже на улице, стоя на парковке, все люди в разной степени раздосадованности смотрят на то, как догорает их дом – пожарная не успевает приехать вовремя и пламя быстро охватывает все здание полностью, не щадя ни единого квадратного метра. Перед лицом подобной опасности оказываются все без разбора – и те, кто снимал угол в подвале, и те, кому принадлежал весь верхний этаж.

Минхо, которому глубоко насрать на то, что они остались фактически без дома, разворачивается к младшим, оглядывая их с ног до головы. Для него важно только то, что они в этот момент живы, здоровы и находятся на безопасном расстоянии от очага воспламенения – всё остальное не имеет для него такого большого значения.

Чонин слегка растерян и самую малость рассержен. Он не может отвести взгляда от дома, очевидно переживая по поводу своих ядов и ещё некоторых важных вещей, что не успел забрать. Самое главное, что он забрал ноутбук, в котором хранилась вся важная информация по его работе вне «Домино»: досье на жертв, подробности и планы убийств, фотографии и геометки. Феликс выглядит подавленным и отрешенным. Он мелко дрожит, но явно не из-за пожара. Его состояние выдают красные глаза, в которых высохли слёзы, которых еще несколько минут назад было целое море.

– Вы как? Порядок? – с заботой в голосе интересуется Лино.

– Порядок, – отвечает Лис. Парень лишь едва заметно кивает.

– Феликс, что случилось? Тебе кошмар приснился? Ты так орал – мы чуть с ума не сошли, – Минхо не отпускает состояние друга.

– Да, ты нас до смерти напугал, – Чонин присоединяется к брату, оба вглядываются в лицо блондина. Тот вздыхает, потупив взгляд.

– Это реакция организма на меченого. Эта сука, судя по всему, с кем-то трахается. Надеюсь ему было также больно, как и мне… – метка, что только перестала гореть вместе со зданием, снова болезненно отреагировала на оскорбления. Феликсу захотелось пожелать меченому сдохнуть в муках, но пришлось воздержаться, чтобы снова не испытать боль.

Пару-тройку раз в жизни Феликс предпринимал попытки заниматься сексом с понравившимися людьми. Поначалу это было даже приятно, как и должно быть, с легким налетом покалывания в районе метки, однако со временем связь крепла, а боль от подобных дел становилась все сильнее. Тогда Феликс поклялся себе, что занимается подобным в последний раз и впредь будет ждать своего меченого, ибо терпеть такую боль было невыносимо. Весь процесс превращался в пытки и издевательства и над собой, и над чужим соулмейтом. Некоторые метки на дух не переносят «чужих». Зато, поговаривают, что секс со своим предначертанным может быть настолько невообразимо хорош, что некоторые подолгу не могут остановиться…

Хорошим примером служили Йеджи и Рюджин, что стали первыми среди меченых в стае. Никто не ожидал, что они будут предначертанными, даже они сами, но их взаимодействие с тех пор сильно изменилось и иногда от того, как сильно между ними искрило, находящимся рядом людям становилось просто не по себе. Появлялось чувство «третьего лишнего». Следующими были Чанбин с Сынмином – тоже неожиданно. После объявления о том, что они меченые, они буквально пропали на неделю и никто не знал куда, даже стали переживать. Однако позже всё вернулось на круги своя и они вели себя весьма сдержанно, стараясь никого не смущать также, как это без зазрения совести делали девчонки.

Феликс мечтал испытать нечто подобное, свято веря, что однажды встретит соулмейта и сразу же почувствует его. Ему казалось, что это должно произойти особенным образом, который он обязательно распознает. Судьбоносная встреча, предначертание, предназначение, предопределение – все эти красивые слова и входивший в них смысл прочно ассоциировался у Феликса с метками.

Он старался не осуждать меченого за левые связи, понимая, что тот тоже человек, который ищет себя и свой жизненный путь. В конце концов, они ещё не встречались, да и в общем и целом меченые помимо возлюбленных и любовников могут быть и друзьями, соратниками, союзниками. Но иногда ему так хотелось побыть на месте ребят из стаи, почувствовать, каково это – когда к твоей метке прикасается кто-то особенный, сделанный этой жизнью специально для тебя. И ему было слишком больно сегодня, как физически, так и морально, зная, что Хван Хёнджин, предначертанный ему, буквально написанный на сердце, снова выбирает не его...

В этот момент он понял, о чём ему говорил Чан. Можно подумать с прошлого раза, когда он также с кем-то переспал, что-то могло измениться… Это было несколько месяцев назад и больно было примерно вполовину меньше, чем сегодняшней ночью. Блондин мысленно пытался уговорить соулмейта больше не предпринимать таких попыток, просто чтобы не убить их обоих к чертовой матери, но, к сожалению, до него было никак не докричаться…

***</p>

Волк просыпается среди ночи от звонка Лино, что сообщает неутешительные новости – дом, в котором они жили несколько лет – сгорел дотла. Квартиры больше нет. Они успели спасти только самое необходимое и теперь буквально остались на улице без крыши над головой. Он срывается по первому зову, чтобы подобрать их и привезти в логово, где планирует продержать до тех пор, пока они вместе что-нибудь не придумают.

– Деньги со страховой стрясти, я так понимаю, не выйдет? – обращается Чан к Лино, сидящему напротив него в просторной гостиной логова волчьей стаи – того самого полуразвалившегося склада, что превратился в полноценное жилище, размещающее в себе сейчас в среднем человек двадцать и ставшее штаб-квартирой их банды, командным и переговорным центром. В нем жили, тренировались, даже работали на дому, и всегда приветливо встречали любого члена стаи, особенно тех, кто оказался в беде.

По обе стороны от Минхо, примостив головы на плечах старшего, дремали Феликс и Чонин, уставшие и измученные. Тот старался их не тревожить, изредка поглаживая каждого по волосам, даже не замечая за собой подобного жеста. Чан незаметно сглотнул, наблюдая за спящим Лисом и неожиданно завидуя руке Лино.

– Не выйдет. Там вообще желательно зачистку провести, мы многое оставили, просто потому что могли сгореть к чертям собачьим… – он заговорил тише, чтобы не разбудить младших. – Один только сейф с ядами чего стоит…

– Я могу туда отправить кого-нибудь, пока полиция не начала рыскать. У нас есть свои люди в органах, они помогут избавиться от следов вашей криминальной деятельности. А пока поживете у меня. Позже придумаем как быть дальше.

Лино сонно кивнул.

– К сожалению, у нас даже выбора другого нет. Прости, не хочется тебя притеснять…

– Не неси чушь, – отмахивается Волк. – Стая своих не бросает. Кстати… Феликс выглядит ужасно, – отмечает он пролегающие круги под глазами блондина и его нездоровую бледность.

– Это его меченый. Если он его встретит, первое знакомство у нас пройдет на кулаках, ибо если я ещё раз увижу Ликса плачущим и кричащим во всю глотку, я его вообще убью, – Лино не удержался от злого оскала. Бан Чан понимает всю ситуацию без лишних пояснений. – Хотя, если честно, мы спаслись только благодаря тому, что он орал. Дыма было слишком много.

– Из-за чего вообще случился пожар?

– Понятия не имею. Когда мы выбегали, здание уже догорало.

– Ладно, остальное обсудим завтра, а пока идите спать. Свободные комнаты как раз есть, даже больше чем надо. Феликса сгрузи в крайнюю, он её обожает, прожил там большую часть времени, а себе присмотрите из оставшихся.

– Я их обоих не дотащу. Поможешь?

– Конечно.

– Хватай мелкого, я отнесу Феликса. – как бы между прочим бросает Лино, старательно и профессионально делая вид, что ничего необычного не происходит. Чан выглядит слегка растерянным, но уверенно маскируется, подхватывая Айена на руки и вставая в полный рост. Он приценивается к весу – парень оказывается легче, чем ему казалось, но этот вес на его руках ощущается приятным грузом.

Минхо чуть впереди несет на руках Феликса как пушинку, заворачивая в крайнюю комнату. Чан заходит в следующую, устраивая Лиса на свободной кровати и задерживаясь над ним, не в силах оторваться от созерцания настолько прекрасной картины перед собой. Спящий Айен размеренно сопел и выглядел расслабленно и умиротворенно. Этот вид с самой первой встречи обезоруживал Волка подчистую, вызывал желание позаботиться о нем и защитить. Он не может удержаться, чтобы не коснуться волос младшего, переходя ладонью на щеку, о которую парень инстинктивно потирается, словно котенок…

Чан с усилием заставляет себя одернуть руку от его лица и покинуть комнату, пока не… Пока не сошел с ума. Выйдя в коридор, он прикрывает дверь и жмурится, но завидев Лино, выдает последнее движение за головную боль и сонливость. Парень всё прекрасно понимает, кивая ему на прощание и скрываясь за следующей дверью. У Чана в голове только один вопрос, который он гнал от себя несколько лет и который снова вернулся к нему с новой силой в нынешних обстоятельствах – почему его так непреодолимо тянет к «Ядовитому Лису»?

***</p>

Феликс просыпается слишком ранним утром в той самой комнате, что служила его пристанищем кучу лет назад, оглядывая её по периметру и отмечая наметившиеся изменения. Вместо голых стен и практически полного отсутствия мебели здесь теперь была полноценная комната, как в комфортном общежитии, ещё и с налетом индустриального стиля, как и во всём логове. Потом и кровью заработанные деньги всем скопом отправлялись сюда год за годом, пока наконец неприметное громадное здание, в котором вечно гуляли сквозняки и не было даже проведено всех необходимых коммуникаций, не стало выглядеть как внушительных размеров резиденция с большой буквы, где теперь уже нарочитая небрежность и промышленные элементы были частью дизайнерской обстановки в стиле лофт. Каждый член стаи гордился своими вложениями и причастностью к логову. Его оберегали, облагораживали и стремились сделать лучше любыми средствами. Если бы не это здание, если бы не Чан, что был добр и справедлив к каждому – не было бы логова, не было бы стаи.

Феликс чувствовал себя в безопасности. Ему здесь нравилось даже в те времена, когда комфортом здесь и не пахло, но ощущение, что он не на своем месте прочно поселилось в глубинах души и не хотело отпускать. Он привык к квартире, в которой жил с друзьями, даже в какой-то степени привязался к ней и теперь испытывал легкое чувство тоски по дому, которого больше нет. В логове можно было оставаться годами, искренне наслаждаясь пребыванием, но в нём не было такого ощущения камерности и личного пространства. Стая была большой и росла из года в год, пополняясь всё больше и больше молодыми людьми, что попадали в сложные жизненные ситуации и оказывались на улице, потеряв всё, в том числе и надежду на лучшее будущее. Тогда Чан находил их и предлагал помощь, что начиналась с элементарного – с этих самых комнат. Феликс грешной мыслью подумал, что уже больше никогда не вернется к самому началу. Он планировал копить деньги и рано или поздно съехать от братьев, чтобы жить самому и строить дальнейшие планы отталкиваясь от ситуации, а жизнь решила подложить ему такую свинью: несколько денежных заначек сгорели, как и дорогие сценические костюмы, тонна профессиональной косметики, бытовая техника, в общем много всего, из чего по крупицам создавалась его ежедневная повседневная жизнь. Неужели теперь придется начинать сначала?

Парень решительно встал с кровати, вдруг засунув все экзистенциальные размышления поглубже в самую задницу и намереваясь больше с этого момента о них не думать. Позитивное мышление привлекает положительные вещи. Значит нужно подумать о хорошем! И желательно о том, чтобы ему вдруг подвернулась возможность восполнить утраченные средства к существованию. Если думать о плохом – оно притягивается как магнит, а он не в настолько ужасном положении, чтобы самобичеванием заниматься - он вообще в шоколаде! У него охуенное пристанище, восхитительные, мать их, друзья – буквально семья – чем не повод для радости и гордости? Эти мысли чудесным образом отрезвили и вызвали на лице улыбку и желание заебать окружающих, поделившись с ними позитивом, хотят они того или нет.

Он вышел из комнаты и остановился у перил второго этажа, оглядывая открытую площадку первого, с виднеющимся краешком кухни. Перед телевизором играя в приставку сидели в обнимку Чанбин с Сынмином, тихонько ругаясь друг на друга и подавляя смешки, чтобы не разбудить остальных. На кухне он издалека заметил спину Черён, по всей видимости занимающейся приготовлением завтрака. С ней был кто-то ещё из девчонок, предположительно Юна, потому что Феликс заметил Саранга – её серого котика, что бегал около кухонного островка (Минхо будет в восторге, когда проснется). Больше никто так рано не бодрствовал. Пора это исправлять.

Первым, к кому завалился без приглашения наглый блондин, был Чонин. Только услышав на английском: «Wakey-wakey», он уже захотел провалиться сквозь матрас, накрывшись одеялом с головой, что его совершенно не спасло.

– Come on, it&#039;s time to wake up, – своим низким бархатистым голосом разливался Феликс. – Good morning, sunshine!

– Феликс, отъебись пожалуйста, – жалобно молит Лис, на что получает порцию щекотки сквозь одеяло и заливается смехом.

– Тебе кто разрешал сквернословить в мою сторону, а? – не унимается Энджел.

– Ладно, сдаюсь, только прекрати! – новые вспышки смеха и мольбы о пощаде вынуждают Феликса приняться за следующую жертву, которой оказывается Минхо.

– Проснись и пой! – в припрыжку влетает в комнату фиолетововолосого тот. Из-под одеяла на него уже направлен взгляд, которым можно убить, даже несмотря на сонливость.

– Если я сейчас встану – ты ляжешь, – замогильным голосом предупреждает Лино, однако угрозы не действуют на таких солнечных идиотов, как его лучший друг, который наваливается сверху, хохоча и стараясь сдернуть одеяло. – Ты что бессмертный?

– Нет, предприимчивый. Там по первому этажу гуляет Саранг, – заговорщицки оповещает Феликс, предчувствуя свой триумф.

– Врешь, – недоверчиво щурится парень.

– Юна! – кричит блондин так, чтобы было слышно на первом этаже.

– Что? – также громко кричит девушка. В этом доме всем вообще плевать на хоть какие-нибудь правила приличия.

– Уже ничего! – отвечает Феликс, наблюдая, как лицо друга меняется, и он спешит спихнуть его с себя, чтобы пулей выбежать на первый этаж. Если в логове Юна, значит её котик вместе с ней.

Следующие пару комнат оказываются пустыми, а из последних вываливаются оставшиеся парни и девчонки, сонно потягиваясь и бросая взгляды на разрушителя спокойствия в лице Энджела. Последним и самым замученным выходит Волк собственной персоной – совсем не выспавшийся и выглядящий сейчас скорее как уличный пес, которого хочется приютить и накормить. Собственно, это и читается в глазах Лиса, что с плохо скрываемым обожанием смотрит на старшего из другого конца коридора.

Услышав, что все действующие лица в логове уже проснулись, Черён оповещает, что завтрак готов. «Очень вовремя» - подмечает про себя Феликс, оценивая сложившуюся ситуацию.

– Кто последний – тот моет посуду! – подначивает он волчат, которые тут же срываются с места и летят на первый этаж обгоняя друг друга. Он присоединяется к ним, чтобы оставить кое-кого наедине.

– Хён!.. – Чонин подбегает к Чану, на котором лица нет. Обычно уложенные тёмные волосы сейчас завивались в мелкие кудри, выбивая почву из-под ног младшего. – Ты зачем встал так рано? Ты и так практически не спишь!

– Да поспишь тут с вами, – усмехается лидер, устало потягиваясь и болезненно шипя.

– Спина болит?

– Да… Мы вчера мебель таскали, помогали ребятам с переездом. Шея и поясница просто в ужасе, если честно…

– Давай массаж сделаю? – выдает Лис в порыве и тут же понимает, что только что ляпнул. Это заставляет кончики его ушей покраснеть, когда Волк внезапно соглашается.