Часть 26 (2/2)

— Я СКАЗАЛ НЕТ! — сорвался на крик Барти. Едкое хладнокровие дало трещину. Гнев овладел разумом юного альфы. — Лео единственный, кого мне захотелось к себе подпустить! Я не позволю просто так его забрать!

Походка была стремительной. Почти не касаясь земли, благодаря магии. В одну секунду Том оказался рядом, очень напоминая дементора в тёмном одеянии и с развевающейся на ходу мантией. Существо, готовое высосать жизнь из наглого щенка. Альфа взял мальчишку за шкирку, подтягивая ближе к себе.

— Ты. Сделал. Достаточно. Крауч, — каждое слово отчеканил в искаженное яростью лицо, — я был близок к смирению ваших отношений. Я признавался в своём уважении к тебе, потому что ты не тронул Лео за всё это время. Но ты перечеркнул все свои благородные поступки одним самым мерзким. Ты похитил Лео. Украл у нас из-под носа. На такое глаза не закрывают.

— Мистер, полегче. Или мне придётся вас атаковать. Вы всё-таки в моём доме, — с нажимом сказал Крауч-старший, подходя к разъярённому альфе, — можете быть уверены, мой сын понесёт наказание за то, что сделал.

Гарри осторожно перехватил Лео, оцепеневшего от испуга, и отошёл с ним на несколько маленьких шажков назад. Двое дорогих мальчику альф готовы были перегрызть друг другу глотки. Ему непросто было совладать с чувствами. Папа справлялся лучше. И его объятья немного, совсем чуть-чуть, успокаивали.

— Очень на это надеюсь, — прошипел Том, не разрывая зрительного контакта с таким же злым Барти, и вскоре отпустил его. Внимание перешло на собственную семью. — Мы уходим. И будьте уверены, министр, если выяснится, что на теле нашего сына есть метки вашего — дело дойдёт до Визенгамота. Лео несовершеннолетний. Тогда как ваш сын достиг семнадцатилетия. Он будет отвечать за свои поступки, как любой взрослый человек.

— Понимаю. Я не стану препятствовать, — негромко заверил побледневший министр.

Недолго стоящую тишину прервали тихие несдержанные смешки, которые за несколько секунд переросли в пугающий громкий смех. На губах юного альфы прослеживалась безумная улыбка. Сгибаясь в приступе, он скалился и лихорадочно облизывал губы в моменты коротких пауз.

— С Лео всё будет хорошо! — крикнул вслед шокированных будущих родственников. — А вашу жизнь я превращу в ад!

Это было обещание. Он смотрел в глаза родителей своего Барсучка без тени страха и продолжил истерически смеяться.

— Идём.

Том обхватил обоих своих омег. Один пребывал в шоке от увиденного и до последнего пытался держаться. Второй не осознавал происходящего. От шока. От страха. И только фоном слышал как его альфа будто теряет рассудок. А ведь его предупреждали, что слизеринец, мягко говоря, плохо держит себя в руках. Приводили самые разные примеры. Лео же всё опровергал. Барти не тронул его, даже когда имел все шансы...

… а что теперь?

***</p>

Переступив порог дома, первое, что сделал Гарри — налил себе чего покрепче. За четыре дня он выпил больше, чем за весь год. И готов опрокинуть в себя ещё литра два, только бы выбросить из головы плохие мысли и на время забыться.

Пока он расслаблялся, Том взялся за сына, молча избавляя от одежды и начисто игнорируя сопротивление с криками.

— Хватит! Перестать, отец! Я сам могу! Это унизительно! Хватит!

— Том! — повысил голос Гарри, не в силах и дальше смотреть на творящее безобразие. — В самом деле! Пусть он сам!

Голос папы подействовал. По крайней мере, руки отца замерли, что дало Лео шанс сбежать к себе в комнату. После трансгрессирования домой он был на грани и попытка отца насильно его раздеть привела к истерике. Медленно стягивая с себя остатки одежды, Лео тихо плакал, периодически швыркая носом, и не мог избавиться от мерзкого чувства унижения и беспомощности. Знал ведь, что всё может закончится так. Догадывался, что родители будут в ярости. И всё равно…

Пальцы дрожали, не справляясь с ширинкой на брюках. В конце концов, он порвал молнию, чтобы побыстрее избавиться от одежды и взять халат, в который будет удобно закутаться после «осмотра».

Тем временем в гостиной крепкий удар звонко впечатался в затылок альфы, вырывая вскрик боли.

— Какого чёрта ты творишь? — зло прошипел Гарри. — Ты что, палач, чтобы такую экзекуцию устраивать?!

— Что я творю?! — Том развернулся всем телом, почти сокращая расстояние с разъяренным супругом. — Провожу проверку! У Лео течка идёт! И явно не один день! Если на его теле есть хоть один укус, хоть одна царапина или засос — Крауч поплатится. Не хочешь видеть — не лезь! Пей дальше!

— Я тоже хочу убедиться, но не ТАК! Давай я сдеру с тебя одежду на глазах всего Хогвартса! М?! Посмотрим, как ты себя почувствуешь! — парировал Гарри. Он тоже должен проверить, нет ли отёков, раздражения кожи и другие мелочи по состоянию. Но срывать одежду с сына не стал бы ни при каких обстоятельствах.

— Причем здесь Хогвартс?! Он будет стоять предо мной!

Оба мужчины вздрогнули услышав самый настоящий, громкий, надрывный плач. Лео сидел в одном нижнем белье, поджав колени к груди, и обнимал себя руками, рыдая словно маленький ребёнок.

Ещё один удар приземлился на затылок Тома. Гарри перегородил ему дорогу, не дав и близко подойти к постели сына, и ткнул пальцем в грудь.

— Я сам. А ты стоишь здесь и не шевелишься. Или я наложу на тебя паралич, — пригрозил омега.

Он не мог стоять в стороне, когда происходило такое издевательство. Назвать происходящее по другому — лицемерие. Они довели сына. Не только Том. Он тоже виноват. Потому что вовремя не предотвратил случившееся, предпочтя первым делом взяться за выпивку.

Лео рыдал, не замечая и не слыша как к нему подходят. Но замер и на время затих, почувствовав как рядом с ним сели, обняли за плечи и притянули под бок. Это был папа. Лео понял по тёплым рукам и запаху шоколада. Слёзы потекли с новой силой и он с тихим скулением развернулся, обнимая мужчину, а тот взялся его укачивать. Им придётся долго чинить то, что они сломали.

— Успокойся, сынок. Мы слишком сильно волновались и перегнули палку. Прости нас, пожалуйста.

— Я-я… ч-чист… — еле проговорил Лео, задыхаясь от слёз и слабо контролируя свой голос. Он дрожал и цеплялся за папу, как за спасительную соломинку, — Б-барт-ти… мен-ня… н-не… н-не т-трог-гал…

— Я тебе верю, малыш. Думаю, мы бы почуяли его запах на тебе, если бы он был.

Даже при прицельном обнюхивании запах не обнаружился. Лео говорил правду. Ни одно средство, ни один подавитель не способен скрыть запах партнёра при половой близости.

— Отец у нас — вредина, которому обязательно нужны доказательства, — с укором посмотрел на супруга Гарри.

Том каменной статуей стоял, не двигаясь и почти не дыша. Только слушал. И только его упомянули в разговоре — ожил и мрачной тенью ушёл из комнаты сына, держа путь в подвал. Только там он даст себе волю. Отпустит всё, что пожирало его изнутри. А как успокоится — пойдёт к Лео извиняться и проводить беседу о том, как нехорошо пугать родителей, оставляя после себя только записку.