Часть 3 (2/2)

— В гостиной Слизерина, кстати, холодно, — немного ворчливо добавил Гарри, — я там просидел минут десять и околел.

— Ты сидел у камина. И я был рядом, — напомнил альфа, прекрасно помня тот первый и последний раз, — как можно было мерзнуть, когда тебя окружало так много горячих вещей?

Куда же Тому Реддлу без нарциссизма?

Гарри с улыбкой фыркнул.

— Потому что у вас подземелье такое. А я часто мёрзну. В гостиной Гриффиндора теплее.

Лео с интересом переводил взгляд с одного родителя на другого. Ему всегда нравилось слушать о их школьных буднях, даже если они просто вспоминали, не делясь конкретно с ним. Было весело. И очень мило!

— Слушайте, — немного смущённо привлёк их внимание, как только история подошла к концу, — а можно… можно мне с вами сегодня поспать? Пожалуйста.

Гарри нерешительно посмотрел на супруга. Он не возражал, но супруг мог отнестись по-другому. Их сын уже достаточно взрослый, чтобы делить с родителями постель. А они далеко не старые. Иногда хотелось уделять друг другу больше времени. Дарить любовь по ночам.

— Конечно, — Том согласился и вытянул из-под своей спины подушку, кладя её на середину, чтобы Лео лег, а затем хитро добавил, — но с условием, что ты не будешь пинаться.

— Обещаю! — вскинул руки мальчик, счастливо улыбаясь.

— Отлично! А теперь давайте спать и набираться сил. Завтра нам идти закупаться в Косой переулок, — напомнил Гарри, погладив сынишку по голове и чмокнув в лоб, — чернила, перья нормальные.

— А ещё сову. Или змею. Хочу больше змею!

— Змеи не входят в список разрешённых животных для учения в Хогвартсе, — второй раз напомнил Том, укрывая обоих своих омег одеялом, — Нокс, — и беспалочковым заклинанием потушил свет в лампе со стороны супруга.

Комната погрузилась во мрак. Но даже в темноте было видно, как мордашка сына погрустнела. Он очень хотел себе змейку. Любовь к ним ему досталась от отца. Однако, после смерти Нагайны они не спешили заводить нового чешуйчатого питомца.

— Давай сойдёмся на сове, родной? — предложил Гарри. — Может, пока она и не будет нужна, но потом, на каникулах — понадобится. Ты ведь заведёшь друзей, будешь писать им письма.

— А если со мной никто не захочет дружить?

— Почему ты так решил? — спросил уже Том.

— Ну, потому что я буду неинтересен. Или из-за того, что у меня родители преподаватели.

— Брось, милый. Все люди разные. Обязательно найдутся те, кому ты понравишься, и они захотят с тобой дружить. Даже необязательно с твоего факультета. Как мы с папой. Главное, веди себя хорошо. Не задирай никого, ладно?

— Если они не будут задирать меня. Или говорить нехорошо о вас, — зло буркнул мальчик, будто уже нашелся претендент. Качество, присущее как гриффиндорцам, так и слизеринцам, — защищать своих близких, — загорелось в нём.

— Конечно. Никому нельзя давать себя в обиду, — согласился Гарри.

Готовность ребёнка защищать их честь, растапливала любые льды и заставляла гордиться тем, какой хороший у них мальчик. И Том разделял с ним взгляды. Гарри не видел, но точно знал, что любимый смотрит на сына с гордостью.

— Спокойной ночи, отец, — Лео приподнялся на локте, потянулся к родителю и чмокнул его в подставленную щёку, — спокойной ночи, папа, — и то же действие совершил со вторым родителем.

— Сладких снов, Лео. Не думай ни о чем плохом и спокойно засыпай.