Глава первая (1/2)

— Итак, мистер Поттер, если я правильно поняла Вас, для педагогического состава и учеников всё должно выглядеть так, будто Вы решили бросить карьеру аврора и обрести своё призвание в преподавании, — меж бровей профессора МакГонагалл залегла глубокая складка, глаза за стёклами очков — усталые и печальные. Вторая Магическая завершена четыре года назад, Хогвартс давно восстановлен, а проблемы всё никак не заканчиваются.

— Да, именно так, профессор, — киваю я. — Получив Вашу сову, Робардс скормил репортёрам из «Пророка» слезливую сентиментальную историю о том, что Гарри Поттер устал воевать и принял решение отдать своё сердце детям.

— Не вижу в этом ничего слезливо-сентиментального, — поджимает губы МакГонагалл. — Работа педагога сложна и благородна, и ничуть не менее важна, чем работа аврора!

— О, разумеется! — спохватываюсь я и, пытаясь сгладить возникшую неловкость, смиренно прошу ввести меня в курс дела.

— Что ж, мистер Поттер, во время своего расследования Вы будете преподавать у нас Защиту от Тёмных Искусств. К счастью или к несчастью, в этом году мы так и не смогли найти специалиста на эту должность, и весь сентябрь злополучный предмет вёл профессор Флитвик. Так что нам не придётся никого увольнять или отправлять в отпуск, чтобы взять Вас на это место.

— Оу, выходит, должность преподавателя ЗОТИ по-прежнему проклята, профессор? — осторожно интересуюсь я. — Что же случилось с прежним преподавателем?

— Ничего ужасного, мистер Поттер, — успокаивает меня директриса. — Наш прошлогодний преподаватель профессор Нахтигалль — очень сильный маг, за год ему удалось полностью очистить Хогвартс от всех оставшихся со времени битвы тёмных проклятий, ловушек и подозрительных артефактов, подброшенных Пожирателями в самых неожиданных местах. Вот только, как оказалось, у него напрочь отсутствует педагогический дар.

«Что-то профессору Снейпу, земля ему пухом, отсутствие педагогического дара ничуть не мешало долгие годы плодотворно мучить несчастных детишек!» — про себя хмыкаю я, и, видимо, что-то отражается на моём лице, потому что МакГонагалл спешит объяснить мне:

— Нынешние родители стали весьма требовательны, а современные дети чересчур чувствительны. Методы профессора Нахтигалля были, скажем так, несколько суровы, негибки и старомодны. Душевным человеком его не назовёшь. Дети постоянно жаловались, и родители закидали Хогвартс вопиллерами. Так что — увы! — нам пришлось расстаться с профессором Нахтигаллем, как и со всеми предыдущими преподавателями Защиты от Тёмных Искусств, ровно через год.

— Ясно, — киваю я. Интересно, сколько продержусь я сам, прежде, чем в школу прилетит первый вопиллер?

— О, не волнуйтесь, мистер Поттер, — кажется, МакГонагалл прекрасно читает по моему лицу, не утруждая себя легилименцией, — я уверена, Вы прекрасно поладите с учениками.

Я-то, как раз, совершенно не ощущаю никакой уверенности, и перспектива уже завтра предстать перед толпой избалованных детишек пугает меня до усрачки. Кажется, меня даже начинает подташнивать. Я с усилием сглатываю неприятный комок и, пытаясь пока ещё удержаться в рамках своей привычной профессии, прошу МакГонагалл подробно рассказать мне о причинах, повлёкших за собой моё появление в дорогой Alma Mater.

— У двух наших второкурсниц — Патрисии Спиннет и Линды Фоссет внезапно исчезла магия, — объясняет директриса. — Профессор Лонгботтом как раз демонстрировал ученикам новорождённые мандрагоры. Девочки заболтались, рассматривая растения в другом конце теплицы, и не успели вовремя надеть наушники. Каково же было удивление профессора Лонгботтома, когда Патрисия и Линда никак не отреагировали на вопли мандрагор! Они вообще не услышали их, понимаете?

— Э-э-э… возможно… возможно, мы имеем дело с какой-нибудь разновидностью Оглушающего заклятия? — высказываю я предположение.

— Разумеется, мистер Поттер, — снова поджимает губы МакГонагалл, — первое, что сделала мадам Помфри — продиагностировала учениц. Никаких следов проклятий обнаружено не было. С того самого момента девочки больше не смогли сотворить ни одного, даже самого простейшего заклинания. Они не слышат криков мандрагоры просто потому, что больше не являются волшебницами!

— Э-э-э… — только и могу выдавить я.

— Естественно, мы оставили девочек в Больничном Крыле под присмотром мадам Помфри, и пока ничего не сообщили ни их однокурсникам, ни педагогам, ни — упаси Мерлин! родителям. Если просочатся слухи, что в стенах школы у студентов исчезает магия — начнётся паника, родители станут повально забирать детей из Хогвартса, а этого я ни в коем случае не могу допустить. Полагаю, мистер Поттер, уж Вы-то меня понимаете.

— Разумеется, — киваю я. — Профессор, могу я узнать, кто из персонала школы в курсе произошедшего?

— Только я, профессор Флитвик, мадам Помфри и Ваша подруга, миссис Грейнджер-Уизли, которая, как Вам известно, работает у нас преподавателем трансфигурации.

— Гермиона! — облегчённо восклицаю я. Возможность привлечь мою дорогую подругу к расследованию вызывает прилив щемящей ностальгической радости.