Глава 50.1 (2/2)
— Северус, друг мой, — с наигранным радушием отозвался Реддл. — Не могу лишить тебя такого зрелища, — растягивая свой беззубый рот, оставил он и улыбнулся.
Кап.
Переведя свой взгляд на Гермиону, он прищурился, вновь оросив все ее тело чем-то… странным и неясным.
Как будто что-то постоянно сдерживало те эмоции, которые он ощущал. Как будто что-то постоянно преломляло те лучи, которые струились из него потоком. Как будто до нее едва могли дойти лишь капли, мелкие крупицы чувств, которые он посылал в нее — намеренно или безвольно.
Пятьдесят шесть.
— Какая-то она молчаливая, — протянул Волан-де-Морт, в одну секунду покачнув ее опущенное тело впившимся сомнением. — Не кричит, не задает вопросов.
Усиливаясь с каждой буквой, чувство запульсировало в ней.
Кап.
Почему?..
— Что ты с ней сделал, мальчик мой?
И снова.
— Бедняжка переволновалась, — хмыкнул Драко, но она поймала его вновь объявший тело страх.
Кап.
Почувствовав горячую склизкую плоть на пальцах, Гермиона отшвырнула ее вбок и запустила руку в задний карман брюк.
Выхватив палочку, она почти направила ее на Реддла, но в это же мгновение Снейп вытянул ладонь и прошептал Экспеллиармус.
Содрогаясь мерзким хрипом, Волан-де-Морт разлил по комнате эхо сиплого смеха.
— А я уже было разочаровался, грязнокровка.
— Простите, мой Лорд, — поспешно начал Малфой. — Это моя оплошность. Должно быть, эта грязнокровка стащила палочку, когда я…
— Довольно, Драко, — остановил он, взмахнув кистью.
Пятьдесят пять.
— Я наслышан о твоих способностях, — подаваясь ближе, Реддл склонил голову набок и изучающе впился в нее.
Кап.
Он предвкушал — снова.
Он выглядел еще противнее, чем образ в ее голове.
Он ощущался как истинная мерзость.
Он ощущался самым гадким явлением, самым прокисшим, старым и гнилым плодом.
Кап.
— Мой Лорд, — в который раз вмешался Малфой. — Боюсь вас огорчать, но, кажется, у вас ложная информация, — равнодушно он протянул. — Грязнокровка ничем не отличается от подобной ей грязи.
Задумчиво всматриваясь в ее сетчатку, Реддл вытянул одну ступню, чтобы змея вновь обвилась вокруг его лодыжки.
Кап.
Едва заметный всплеск мелькнувшей в нем надежды почти вынудил Гермиону свести брови на лице, но резкая жгучая боль, в одну секунду прострелившая ее затылок, повалила ее вниз.
Закричав от распирающей пульсации; от сжатого давления, которое с каждой секундой рисковало разорвать ее глаза, разломить череп, взорвать разом голову, заставить мокрый след обосноваться на полу — ведь это все, что от нее осталось бы, — Гермиона выгнулась на мраморе, срывая связки.
Она почувствовала разъедающую горечь у себя на языке и сладость — снова, снова, снова; слишком сладко, слишком приторно — сахар и патока; тот самый лугдунам; искрящиеся звезды в небе; ледяной поток воды посередине жаркого мучительного дня.
Он наслаждался ее болью.
Кап.
Он смог — почти — затмить пульсацию агонии от ее криков сбоку, слева, вдалеке.
Кап.
Яркие вспышки на ее сетчатке, искаженные цвета.
Ей нужно продержаться.
Кап.
Драко не должен был услышать ее крик.
Гермиона не была уверена в том, что ее воздвигнутые стены все еще возвышались в голове.
Быть может, она снова все испортила — как и всегда.
Кап.
Время.
Она не ощущала его длительность, она даже не знала, что Волан-де-Морт сейчас смотрел, что Драко уже показал; что они видели в эту секунду вместе.
За все разы, в которые у нее в разуме бывали легилименты, никто из них — ни Снейп, ни Драко — никогда не доставляли ей настолько боли, находясь внутри.
Реддл делал это специально — она знала.
Реддл делал это для удовольствия, и она чувствовала его, но…
Внезапно разливная волна разочарования, гнева и злости пронеслась по ее венам.
Он негодовал; он возмущался; он… был растерян?
Кап.
Что-то едва саднящее, едва всплывающее на поверхность, но в это же мгновение вновь ускользающее вниз пыталось дотянуться до ее рецепторов.
Кап.
Он был невероятно зол, но…
Грубо покинув ее разум, Волан-де-Морт вынудил Гермиону обессиленно обмякнуть на полу.
Кап.
Сколько прошло времени?
— Подними ее, — он приказал.
Чьи-то шаги раздались громкими ударами по барабанным перепонкам, и мокрая ладонь вцепилась в ее локоть.
Дрожь.
Почти неуловимая, почти не доносящаяся до ее руки дала ответ, чьи пальцы ее поднимали.
Кап.
— Вставай, — с напускным отвращением Драко пробормотал.
Реддл был в ярости — она почувствовала снова.
Драко едва держался на ногах — она знала даже без чувств.
Так много разочарования впивалось в ее тело.
Так много удушающей вины.
Кап.
Сколько прошло времени?
Вновь устремив на Гермиону морду, мерзкая змея приподнялась и не спеша во второй раз двинулась к ней.
— Ты расстроила меня, грязнокровка, — нарочито мягко протянул Волан-де-Морт под звук скользящей чешуи.
Взмахнув кистью, Реддл приказал Драко шагнуть назад.
Кап.
Ему страшно.
— Ты заставила меня потратить время.
И снова этот вкус.
Приторно сладкий… несмотря на горечь.
Он был… разочарован.
Он… пытался…
Нет. Вернее…
Он о чем-то размышлял.
Вернее…
— Круцио, — направив вмиг возникшую в ладони палочку на Гермиону, выплюнул Волан-де-Морт.
Завизжав на весь мраморный зал, она в секунду рухнула и изогнулась, смутно уловив щелчок в спине.
Кажется, ее позвонки сломались; кажется, кожу заживо содрали лезвиями, запылавшими в огне; кажется, органы раздулись — только чтобы лопнуть с громким взрывом и испепелить ее внутри.
Однажды Гермиона ощутила Драко на одном из их немногочисленных занятий. Она посчитала, что ее испытанная боль — его — была равна тому, как заживо сгореть.
Она ошиблась. Снова.
Та боль не могла встать в сравнение с происходящим в этот час.
Когда она почувствовала вкус железа у себя на языке, все прекратилось.
Громко стукнувшись затылком, Гермиона обессиленно обмякла на полу.
— Я ошибочно предположил, что ты могла бы быть полезна, — улыбаясь, подал голос Реддл. — Должен признать, мне было даже любопытно, грязнокровка.
Резко содрогнувшись, она почувствовала новый удар в голове.
— Если вы не примените сейчас хоть что-нибудь из дневника, чтобы купировать эмоции мистера Малфоя, — ошарашив Гермиону, прозвучал низкий баритон у нее в голове, — Темный Лорд сможет вас раскрыть, — едва развеяв пленку от произошедшего секундой раньше, Снейп замолчал.
Как он смог обойти действие зелья?
Сквозь призму боли во всем теле после пытки Непростительным до Гермионы медленно, но так отчетливо начала доходить причина сказанных Снейпом мгновением назад негромких слов.
Господи.
Драко.
— Но ты расстроила меня, — мягко напевал Волан-де-Морт. — Ты ничтожество, которое я буду счастлив лично уничтожить.
Боже.
Стиснув челюсть, Гермиона попыталась оградить себя от вихря удушающих эмоций Драко.
Как чувствовал себя в последние секунды жизни человек?
Вопрос, возникший в ее голове уже не в первый раз.
Не так. Не так, как себя в эти жалкие минуты ощущала Гермиона, и не так, как в это же мгновение пытался Драко себя — для нее — не ощущать.
Ответа не было; она не знала; вместо этой спрятанной и нежеланной тайны Гермиона овладела новым образом и новым убеждением — ответом на другой вопрос, вернее, два. Первый: как чувствовал себя сгоревший заживо? Теперь сравнение имело точность. Второй: как чувствовал себя медленно умирающий изнутри человек? Она узнала в этот час.
Ответ пульсировал по ее венам; он стоял недалеко — сжимая зубы, как она; пытаясь заново запустить сердце и заставить легкие еще немного, несколько отчаянных затяжек подышать.
— Но не сейчас, — радушно произнес Волан-де-Морт и одарил все тело Гермионы новым ощущением. Оно смешалось с сахаром и желчью, медленно вцепилось в ее кровь.
Он… воодушевлен. Он… жаждет.
— Как думаешь, грязнокровка, — вновь обратился Реддл, — у тебя хватит сил доставить Гарри Поттеру мое послание?
— Мой Лорд, — спустя два громких стука в комнату вонзился новый поток чувств и новый голос.
Нет.
Ты уникальная… Ты знаешь…
— Фенрир, мой верный друг, — махнул рукой Волан-де-Морт. — Входи.
— Простите, Повелитель, — похоть, мерзость и животный интерес, — но я не смог проигнорировать этот… запах.
Драко.
Едва не проскулив от нового вторжения в измученное тело, едва не выдав этим Драко и себя, Гермиона прикусила губу до крови и сжала пальцы в кулаки, продавливая полумесяцы у себя на ладонях.
— Мой Лорд, — негромко начал Снейп. — Не хочу вмешиваться, но о девчонке могут спохватиться.
— Грязнокровка Поттера, — обдав все внутренности Гермионы новым всплеском возбуждения, желания, похабного ощущения нужды и интереса — нездорового, навязчивого, гадкого, — выдохнул Сивый, двигаясь вперед. — Мой Лорд, она такая...
Вскипающая ярость; гнев, в одну секунду оглушающий сознание; витающая в воздухе опасность; паника, злость и вина.
— Драко, — дрожащим голосом она обратилась в мыслях.
У нее не хватало сил на окклюменцию, и Гермиона знала это. Она едва могла дышать, поэтому она была уверена — он слышал.
— Не смей, — отчаянно выдавливала слова Гермиона. — Я знаю, о чем ты думаешь. Не смей раскрывать себя, Драко.
Он не ответит ей, она прекрасно понимала. Она могла лишь представлять, каких усилий ему стоит в этот миг молча стоять и ожидать финала сцены.
— Фенрир, я вижу, ты всерьез заинтересовался, — хохотнул Волан-де-Морт.
— Я не смог сдержаться, Повелитель, — прорычал он снова. — Этот запах…
— Мой Лорд, — вновь подал голос Снейп. — Прошу прощения, что вмешиваюсь снова, но грязнокровка может создать шум по возвращении в школу. Я бы настаивал на том, чтобы стереть ей память.
Страх.
И снова.
Рядом с яростью, виной, бессилием и ненавистью, жгучим гневом.
Шипящий звук прямо у ее уха вынудил Гермиону вздрогнуть.
Три.
Нет. Снова.
Мерзкая ухмылка, похоть и оскал. Драко. Волан-де-Морт. Снейп контролировал.
Кто чувствовался…
— Северус, — переведя свои краснеющие впадины глазниц, Реддл позвал. — Это было бы невежливо — не передать привет своему старому знакомому, ты не считаешь?
— Мой Лорд, — вибрирующим рыком — перевозбужденным — обратился оказавшийся рядом с лежащим телом Гермионы Сивый. — Может быть, вы разрешите мне… — облизываясь, он присел на корточки и принялся обнюхивать ее, — немного поиграть с ней?
— Мой Лорд, — выплюнул Драко, едва не взорвав пространство всплеском забурлившей магии внутри, которую все это время чувствовала Гермиона.
Зашипев еще раз, мерзкая змея залезла к ней на грудь и с предвкушением сглотнула. Вперив длинные зрачки в смотрящую на нее Гермиону, она обнажила зубы, двинувшись прямиком к горлу.
Запульсировавший зуд мгновенно увеличил интенсивность.
Вихрь неясных чувств вновь подал знак.
Заметив что-то промелькнувшее в заднем кармане Сивого, когда он наклонился к ней, Гермиона вскинула в одну секунду руку и схватила его палочку.
— Ступефай! — прокричала она, бросив заклинание в Нагайну, и в это же мгновение ее тело мгновенно объял жар.
Запущенное Круцио укрылось от ее сознания, как и разлитый… едва ощутимый страх.
Нет.
Не такой.
Это не Драко…
Кто…
— Мой Лорд, — залепетал Фенрир. — Прошу прощения…
Раскинувшись на мраморном полу в который раз, обмякла Гермиона.
— Бросьте ее в темницу и убирайтесь, — выплюнул Реддл. — Я разберусь с ней позже.
Да.
Теперь страх чувствовался так, как и всегда.
Он исходил от Драко, кажется.
Нагайна.
Сквозь едва проступающую темноту и вкус железа она поняла, что кто-то поднял ее вверх, поставив на мгновенно подогнувшиеся ноги. Кто-то волочил ее, с силой сжимая онемевшее плечо. Глухие звуки. Стук. И стук. С каждым ударом каблука ее чувства все больше притуплялись.
Да.
Спокойно, тихо и… вокруг была лишь пустота, вокруг были только ее эмоции.
Вернее, нет… Вокруг не было ничего — только туман и запах сырости; только лишь чернота и темный свет.
— Вы идиотка, — прорычал знакомый баритон, и Гермона снова встретилась с каменным полом, но теперь не мрамор прикасался к ее коже. Что-то грубое, шершавое и запах… Он… — Все почти закончилось, когда вы встряли, идиотка, — продолжал плеваться Снейп. — Можете попрощаться с жизнью Драко, как и со своей, мисс Грейнджер.
Ощутив ладонь под шеей и прохладное стекло у ее губ, она сглотнула.
— Вас теперь ничто не спасет, мисс Грейнджер.
Нагайна.
Опустив ее обратно на пол, Снейп шагнул назад и тут же вынудил скривиться Гермиону.
С громким скрипом прикрывая темную решетку, он закрыл ее внутри.
— Сотрите мне память, — едва выдавив из себя, сказала она хрипло. — Он… — обессиленно дышала Гермиона. — Он не должен увидеть Драко…
— Вы поздно об этом спохватились, мисс Грейнджер, — провернув ключом, Снейп запер ее в клетке.
Глухие звуки. Стук. И стук.
Пульсациями по ее вискам он удалился в темном коридоре.
Стук.
Оставшись в одиночестве на ледяном полу, она свернулась, обхватив себя руками.
Стук.
Она не знала, сколько прошло времени с тех пор, как они появились в той гостиной; она не знала, истекли ли шестьдесят минут действия зелья.
Стук.
Но все ее мысли сосредоточились лишь на одном.
Прости меня.
Она вновь соврала. В ее сознании была вторая мысль.
Сомкнув измученные веки, Гермиона почти провалилась в сон.
Заставив себя сконцентрироваться еще на несколько мгновений, она выдохнула в воздух фразу, запертую в голове.
Я люблю тебя.
Чувствуя обнимающую разум тьму, она оставила свои слова как можно громче.
Стук.
Что ощущал в последние секунды жизни человек?
Ответ всегда был очевидным.
Горечь.
Что ощущала в этот миг она?
Подтянув колени ближе, Гермиона потерялась в звуках шелеста у себя в голове. Цветочный луг поздней весной пронес прямиком в пазухи свои сладкие ароматы, солнце тысячами огоньков вплеснулось прямо в кровь. Вокруг цвела сирень и разрастались флоксы. Вокруг были низкий голос, кедр и сандал.
Любовь.