Глава 32 (2/2)

— Спокойной ночи, Грейнджер.

— Спокойной ночи, Малфой.

Задержав свой взгляд на ней еще на несколько секунд, Драко исчез, оставшись облаком на дымной тьме, унесшей его образ.

Заметив на ковре лиловый свет, Гермиона опустилась на пол, забирая веточку в свои ладони.

Засыпая в эту ночь, впервые за все дни сирень не вызывала боли.

***</p>

— Я думаю, что мама не любит меня, — почти неслышно прошептала Гермиона.

Застыв на несколько секунд с пушистым одеялом у ее лица, бабушка поджала губы.

— Милая моя, как тебе такое в голову только пришло? — продолжая укрывать, негромко выдохнула она.

Укутав затихнувшую Гермиону, она присела рядом.

— Твоя мама очень тебя любит, — протягивая теплую ладонь к ее лицу и поправляя волосы, сказала бабушка. — Они с твоим папой так ждали тебя.

— Папа любит меня, — не понимая, почему все буквы обрели горелый вкус, глухо пробормотала Гермиона.

— И твоя мама тоже.

— Я знаю, что она не нравится тебе, — не смотря на бабушку, робко проговорила Гермиона.

— Ничего себе, — выдохнула она, уставившись на внучку. — Кто сказал тебе такое?

Пожав плечами, Гермиона неуверенно мотнула головой.

— Мне так кажется.

Тяжело вздохнув, ее бабушка отняла руку от кудрей.

— Мой сын выбрал твою маму и решил создать с ней семью, — тихо сказала она. — С того момента, как он сообщил мне об этом, она так же стала моей семьей.

Робко вернув глаза, Гермиона стала наблюдать за задумчивым лицом, уставившимся на запахнутые занавески.

— Если мой сын полюбил ее, значит, и я ее люблю, — обращаясь вновь на свою внучку, сказала ее бабушка.

— Разве ты не говорила, что нельзя заставить кого-то любить себя? — улавливая вспышку света на зрачках, спросила Гермиона.

Медленно растянув улыбку, ее бабушка склонилась вниз, поправляя одеяло.

— Ты слишком умна для этого мира.

Светящийся поток солнечного света настойчиво стучался в сомкнутые веки.

Ощущая теплый шепот золотистых блесток на своем лице, Гермиона распахнула янтари.

Ей почему-то показалось, что пространство около нее внезапно задышало ароматными парами сладких фруктов и цветущих листьев.

Как будто комната наполнилась мерцающими волнами, струящимися волшебством.

Как будто кислород пропитан вкусом всех увядших мечт и неозвученных желаний.

Как будто споры всех любимых запахов смешались и явили себя прямо здесь.

Как будто солнце в этот день внезапно засветило ярче.

Как будто жизнь внезапно захотелось жить.

Окончательно проснувшись, Гермиона уловила странный звук.

Нахмурившись и оглянувшись, она увидела две вещи:

Первую, заставившую кровь застыть и заново пуститься с новой скоростью по венам; и вторую, напомнившую о реальном мире.

Рядом с веточкой сирени, вдохнувшей прошлой ночью жизнь в два недышащих тела, лежал черный конверт с серебряной печатью.

А рядом с конвертом лежал Живоглот, с особым усердием пытаясь откусить кусок бумаги.

— Глотик, ты меня, конечно, извини, — протягивая руку и натыкаясь на неудовлетворенный рык, она отобрала свое послание, — но, мне кажется, это было адресовано не тебе.

Кинувшись обратно, книззл снова впился в поврежденную материю.

— А ну перестань! — обхватывая чересчур настойчивое животное, взвизгнула Гермиона. — Это мое письмо, понятно? Попроси его сам, пусть и тебе напишет.

С боем вырвав конверт, она впилась разъяренным взглядом в рычащего Живоглота.

— Я заколдую тебе лапы, чтобы ты больше никогда не смог прикоснуться к Драко, если ты сейчас же не оставишь мое письмо в покое, — угрожающе сказала Гермиона.

Громко мяукнув — она могла поспорить, что на кошачьем языке от его слов завяли бы уши, — Живоглот махнул хвостом и спрыгнул, покидая смятую постель.

Нетерпеливо скинув одеяло и приподнявшись, она прислонилась к изголовью, поджимая ноги под себя и распечатывая слегка потрепанный конверт.

Гермиона Джин Грейнджер,

Мгновения, тянущиеся без Ваших горящих глаз, мне более невыносимы.

Прошу Вас оказать мне честь и составить компанию в этот дивный прохладный день.

Позвольте пригласить Вас сегодня в 16:00 на скромную прогулку, что подарит моим мукам облегчение.

Смею рекомендовать отдать предпочтение брючным вариантам, несмотря на то, что Вы прекрасно выглядите в любом наряде.

Прошу простить мне мой бесстыдный комплимент, но я не в силах удержать слова, когда они касаются Вашей прелестной персоны.

С глубоким почтением и пылающим от нетерпения сердцем, бьющимся в надежде,

Драко Люциус Малфой.

Откинувшись назад, Гермиона снова погрузила веки во тьму, улавливая теплые ладони солнца у себя на коже.

— Господи, какой же ты придурок, Малфой, — растянув улыбку до ушей, пробормотала она.

***</p>

Это была самая вкусная овсяная каша, которую Гермиона когда-либо ела в своей жизни.

Возможно, с ней что-то случилось и она сошла с ума, но сегодня, по неизвестной ей причине, день с каждым новым часом говорил о том, что жизнь прекрасна.

Пульсация под ребрами, бьющая всякий раз, когда она смотрела на бегущие стрелки, подтверждала утверждение.

Скорее всего, со стороны Гермиона выглядела странно.

Даже Невилл ей сказал о том, что она выглядит немного необычно.

Наверное, ощущать себя так было неприлично, и, наверное, она вела себя как глупая влюбившаяся девочка, но даже если это так — она вполне имела право чувствовать себя подобной; и она вполне могла забрать этот момент себе.

На выходе из Большого зала Гермиона неожиданно увидела знакомую макушку.

Не ту, которую ей больше всех хотелось видеть, ведь он снова не пришел на завтрак, но ту, которая заставила ее почти окрикнуть свой летящий образ.

Закрыв едва не выдавивший звуки рот, Гермиона зашагала вслед за уходящим.

Нагнав Забини перед поворотом, она ухватилась за его мантию.

— Блейз, — вынудив нахмурившегося парня развернуться, шикнула Гермиона.

Облако имбирного рассвета облачило тихий коридор, укрывший две фигуры.

Заметив Гермиону, лицо Забини мгновенно сбросило всю хмурость, заменив свой облик удивлением.

— Грейнджер, — поздоровавшись, он машинально заглянул за ее спину.

— Разве ты не уехал на каникулы? — выпалила она, разжимая пальцы.

— Уезжаю сегодня вечером, — отозвался Блейз, вновь вперившись в нее. — До этого у меня были дела в Хогсмиде.

— Прямо в Рождественскую ночь? — неуверенно поинтересовалась Гермиона, изучая его вид.

— Так получилось, — уклончиво ответил Забини.

Кивнув, она отступила.

— Спасибо тебе, — переминаясь с ноги на ногу, выдохнула Гермиона.

Улавливая вмиг напрягшуюся челюсть, она скрестила руки.

— Как ты вообще общалась с этим недоразвитым все эти годы? — качая головой, пробормотал он.

— Блейз, — ледяными буквами остановив слова, отрезала Гермиона. — Не надо.

Замирая темным взглядом на ее лице, Забини едва поджал открывшиеся губы за секунду, как сказать ей свой ответ.

Закатив глаза и глубоко вдохнув, он оставил проглоченные буквы.

— Хороших тебе каникул, — шагнув назад, сказала Гермиона.

— И тебе, Грейнджер, — подмигнув, он развернулся, унося свой острый аромат.

Он сделал ровно пять шагов, когда ее глаза внезапно застелил опасливый туман бурлящих мыслей.

— Блейз!

Сорвавшись с места, она громким шепотом заставила ушедшую от нее спину обернуться вновь.

Гермиона не была уверена, как она выглядела сейчас, но что-то подсказало ей, что весьма необычно.

Плавно ступая в промежуток между двух застывших тел, одно из которых опасливо смотрело на крадущуюся Гермиону, она мило улыбнулась, спутав пальцы у зудящих рук.

— А я могла бы… — невинным тоном обратилась она. — Я могла бы попросить тебя об одолжении? — захлопав глазами, спросила Гермиона.

Прищурившись и оглянув ее фигуру с головы до ног, Блейз растянул усмешку.

***</p>

Сменив четыре пары брюк, ведь больше у нее не было, она остановилась на первом варианте.

Глупо было так себя вести, она прекрасно это понимала. Они вообще с ним уже виделись много раз, и она вообще не для него это все надевала, упаси ее господь. Но…

Но Гермиона ничего не могла поделать с этим чувством внутри, кричащим онемевшими ладонями о том, что что-то происходит.

Малфой — придурок.

Если бы он не написал ей это ужасное приглашение, может быть, она бы и не волновалась так.

Придурок.

Натянув свой свитер и усевшись перед зеркалом, она принялась плести косичку.

Примерно через сорок пять минут отчаянных попыток и около трех сеансов слез, когда все прядки выбивались, Гермиона бросила все и оставила высокий хвост.

Увидев на часах без десяти четыре, она вскочила с места.

А куда ей идти?

Он ведь даже не написал, куда идти.

Ощущая неизвестное бессилие, она уселась на кровать, уставившись на пол.

Почему она вела себя так?

Почему она чувствовала себя так?

Это снова было похоже на ужаснейший абсурд.

Почему вообще все это происходило?

Что было с ней не так?

Услышав стук, она сглотнула все раскинутые иглы, пропустив их вниз.

Распахивая дверь, Гермиона натолкнулась на пылающее серебро.

— Грейнджер? — мгновенно сведя брови у себя на переносице, он ступил к ней. — Салазар, что с тобой?

Захлопнув дверь, Драко обхватил ее лицо руками.

Только когда его ладони прикоснулись, она почувствовала съехавшую вниз резинку.

Всхлипнув, Гермиона уронила лоб на его грудь, в очередной раз чувствуя себя идиоткой.

— Милая, ты чего? — пройдясь по распустившемуся хаосу на голове, склонился Драко. — Ты что, так переволновалась из-за нашей прогулки?

Замычав в смятую мантию, она пуще прежнего покрылась ужасающим стыдом.

— Цветочек, — мерно поглаживая ее волосы, прошептал он. — Я хочу тебя разочаровать, но там вообще ничего грандиозного не будет. Ты зря переживаешь.

— Я не переживаю, — невнятно пробубнила она в ткань, уткнувшись ближе.

Услышав его смешок, Гермиона почувствовала опоясывающие тело руки, заключившие ее в крепкий захват.

Прижав ее к себе и склонив подбородок на ее макушку, Драко позволял ей затопить все неизвестные эмоции в вихре сандала, кедра и распущенных лиловых лепестков, отныне навсегда цветущих в мире.

Успокоив свой неясный взрыв, она вдохнула запах еще раз, мечтая навсегда его оставить в легких.

Зашевелившись, Гермиона вынудила Малфоя отстраниться от ее волос.

Приподнимая голову и обращаясь на него, она столкнулась с самым нежным взглядом на земле, в одну секунду прострелившим сердце.

Если бы на нее смотрел так огнедышащий дракон, она сама бы предложила сжечь ее мгновенно.

Аккуратно убирая спутанные локоны назад, Драко открыл лицо, пройдясь по покрасневшей коже.

— На сколько от одного до десяти я плохо выгляжу? — спросила Гермиона, вновь словив его смешок.

— Минус миллион, — ответил он, продолжая крутить прядки. — Ты прекрасно выглядишь, Грейнджер.

— Не ври, — громко фыркнув, она отвернулась, ощущая пламя света в своих сжавшихся частях.

Намотав бушующие волны на кулак и обернув к себе полуопущенные веки, Драко впился в помутненный омут и склонился к ней.

— Ты, блять, будешь выглядеть прекрасно, даже если измажешься в копоти, Грейнджер, — прорычал он, и его сетчатка распалилась чересчур опасным блеском.

Ослабляя хватку в волосах, Малфой скользнул вниз к ее шее.

— Если все еще хочешь со мной погулять, то надевай теплую мантию и пошли, — задержав ладонь еще на несколько секунд, он отстранился, оставаясь ледяной скульптурой посреди пространства.

Прочистив горло, она кивнула.

— А ты можешь дать мне пять минут? — заметив на полу упавшую резинку, пробормотала Гермиона.

— Даю четыре.

Столкнув горящий блеск оживших янтарей, она скользнула вниз, забрав утерянную вещь.

— Нет, — поднявшись на ноги, выплюнула она. — Пять.

Сузив глаза, он подался вперед.

— Три.

— Пять, — скрестив предплечья на груди, она вскинула на него подбородок.

— Сейчас будет две, Грейнджер, — прошипел он, двигаясь все ближе.

— Пять.

— Грейнджер, ты потратила на пререкания уже почти все свое время, — выдавил Малфой, совсем не так правдоподобно посылая гнев, как он себе представил.

— Да не переживай ты так, — погладив его грудь, она услышала опасный рев, который никогда не мог заставить ее испугаться. — Я скоро вернусь.

Подмигнув ему, она вбежала вверх по лестнице обратно в спальню.

Собрав волосы и закрепив другой резинкой, она проследовала в ванную, чтобы умыть лицо.

Накинув мантию и положив в нее свою лозу, она почти вышла из дверей, но замерла, метнувшись взглядом к старому комоду.

Распылив на себя облако из аромата, Гермиона наконец-то зашагала вниз.

Останавливаясь посреди дороги, она увидела, как Малфой резко выпрямился, поднимаясь с согнутых колен.

Заметив убегающий рыжий кусок, она впилась взглядом в Драко.

— Что здесь происходит? — медленно спускаясь, поинтересовалась Гермиона.

— Ничего, — мгновенно отозвался он.

— Ну конечно, — тихо протянула она, подступая ближе. — Вы вдвоем что-то скрываете от меня?

Останавливаясь у горящих глаз, Гермиона ощутила невозможный трепет, забурливший с новой силой у нее в груди.

Обведя представшую у его образа фигуру, Малфой удовлетворенно усмехнулся, возвращая серебро.

Протягивая руку, он расплавил весь давно сгоревший кислород одним лишь взмахом идеальной кисти.

— Мисс Грейнджер, — предложив свою ладонь, кивнул ей Драко.

— Мистер Малфой, — вложив в нее свою, Гермиона в свой последний раз отдала давно отданную ему душу.

*Стихотворение, что вспоминает Гермиона, используя окклюменцию, — Саша Черный «Любовь должна быть счастливой».