Глава 16 (1/2)

30 сентября 1996 год, подземелья

Стоя посреди личных покоев Снейпа и ощущая травянистый запах от смешавшихся в котлах ингредиентов, что бурлили в кабинете, Драко нервно расстегнул серебряную запонку и закатал рукав, обнажив Метку.

Опускаясь взглядом на свое клеймо, что неизменно тлело тихим пламенем на коже и раскаленным кобальтом внутри, он подавил желание содрать с себя всю плоть и развернулся на шаги, раздавшиеся едва слышным постукиванием сзади.

Снейп указал ему кивком на небольшой диван, где Драко, подчиняясь, разместился, прислонившись к спинке.

— Будет больно, — сказал Снейп, снимая свой сюртук и закатывая рукава от накрахмаленной рубашки.

— Я рад.

Он протянул ему две склянки, которые Драко, не спрашивая о составе, осушил.

— Я наложу на тебя Силенцио, иначе ты разбудишь всю школу, — сообщил ему крестный скучающим тоном.

— Очень великодушно с вашей стороны.

— Ложись, — отрезал он, махнув рукой.

Драко опустился, едва помещаясь и сгибая ноги.

Снейп пробежался взглядом по страницам фолианта, который Малфой с трудом достал сегодня днем.

Он в последний раз едва заметно кивнул сам для себя и перевел глаза на стол, окидывая взором все те снадобья и артефакты, что покоились на старом древе.

Подняв зрачки на Драко, он тяжело вздохнул и, задержав дыхание, взмахнул наконец палочкой, накладывая заклинание.

В другой его ладони блеснул нож, что Снейп поднес к свисающему с ветхого дивана обнаженному предплечью и полоснул, разрезав Метку, сопровождая это фразами, что не смогли дойти до слуха парня, заглушенного скрипом раскрошившейся эмали на его зубах.

Если бы на Драко не было Силенцио, он бы разнес свой вой по всей Шотландии.

Его рот раскрылся в немом крике, а тело содрогнулось в безуспешных потугах, что он едва мог подавить.

Он рефлекторно попытался отнять руку, что горела пламенем и обливалась блядской кислотой, но Снейп схватил ее сильнее, припечатывая к своему опущенному телу на неизвестно когда появившийся с ним рядом стул.

Профессор взмахнул палочкой еще раз, обездвижив Малфоя и продолжив мелодично распевать слова, что разливались искрами по скованному телу.

Пиздец.

Это было сравнимо с Круциатусом и получением ебаной Метки в дополнение к нему. Вся его плоть — несмотря на то, что он не мог ей шевелить — содрогалась мелкой рябью, донося до воздуха процентов пять из тех конвульсий, что были у него внутри.

Если бы он мог закричать, он бы стал умолять Снейпа остановиться.

Его разум, оглушенный болью, едва мог удержаться от спасительного погружения во тьму.

Он чувствовал, как леденеют его стопы и ладони, а череп покрывается холодной пеленой, даруя шанс к спасению от блядской муки.

— Ты должен оставаться в сознании, Драко, иначе магия убьет тебя, — донесся глухой голос крестного где-то из глубины, что с каждым мимолетным шагом погружала Драко к себе внутрь.

Она и так, блять, убьет его сейчас.

Малфой смутно улавливал, как через ослепляющие взрывы, разносящиеся по всему вздымающемуся в безвольной лихорадке телу, в разум проникает инородная живая нить, подобно щупальцам сцепляющая все его сознание и проносящая свой металлический поток в ослабленные клетки.

Он чувствовал подобное, когда Волан-де-Морт клеймил его ублюдской Меткой. Магия, что начинала проникать подобно спорам вируса, соединялась с атомами его изначальной магии внутри, деформируя ее и подчиняя.

Драко ощущал, как что-то теплое течет из его глаз, что не могли увидеть ничего, за исключением кромешной тьмы, которая сейчас, подобно виду, циркулировала в венах.

Все звуки медленно глушились под покровом гула нараставшего давления, что вскоре могло разорвать его горящий череп.

Пиздец.

Он был готов молиться об Аваде в свою грудь.

Он был готов молиться о ебаном Круциатусе, который в данный миг ему казался пряником и теплым солнцем, согревающим в прохладный день.

Ему казалось, что прошли века, пока его безостановочно пинающее в грудь со всей возможной силой сердце стало немного остужать свой пыл.

В его единственной подвижной части начали мелькать цветные пятна, окончательно закрывшие обзор.

За секунду до того, как его разум охладел, заставив Драко отключиться, он увидел свет.

Скорее всего, галлюцинации были одним из побочных эффектов, ведь ему показалось, что светился Снейп.

Либо он точно скоро увидит маггловского Бога вслед за этим, облегчив наконец свою плохо продуманную этим Богом жизнь, либо он проснется и уже окончательно сойдет с ума.

Он понадеялся на первое.

3 декабря 1996 год, гостиная Слизерина

С громким хлопком на столик, где были сложены его вытянутые ноги, опустились стопка книг и несколько тетрадей.

Драко вопросительно взглянул на появивший с ним рядом образ.

— Твоя успеваемость сильно упала, — заключила Пэнси, сложив предплечья на груди. — Это все твои долги за этот срок.

Малфой перевел свой взгляд на стопку у его ступней и снова посмотрел на Пэнси.

— Если бы ты не избегал меня все эти дни, я бы отдала тебе это раньше, — оглядывая свои ногти на правой руке, обиженно она сказала.

Он тяжело вздохнул, пройдясь зрачками по стоящей рядом Паркинсон.

— Спасибо, — отрезал Драко, разворачиваясь к пламени, что едва слышно освещало их оставленную глубь.

Когда прошло чуть больше минуты, он снова обратился к неподвижной тени.

— Что-то еще, Пэнси? — нетерпеливо он спросил, когда она начала действовать ему на нервы.

Она грустно улыбнулась, прошла вперед, слегка подвинув принесенную литературу, и опустилась перед ним на стол.

— Что-то еще, Пэнси? — повторила она, впиваясь в серебро своими темно-изумрудными глазами.

Драко нахмурился, убрав свои лежащие на темном древе ноги и подавшись к ней вперед.

— Пэнси, с тобой все в порядке? — спросил он, хмуря брови и обеспокоенно смотря на Паркинсон.

— Пэнси, с тобой все в порядке? — она снова повторила.

Драко всерьез подумал, что попал в отдел на пятом этаже Святого Мунго.

Она обводила все его лицо неспешным взглядом, пока ее рука не поднялась наверх и не приблизилась, подобно взору опускаясь на скуле.

Заставив его дернуться, она легким касанием прижалась пальцами к прохладной коже, проследовав ладонью по всему его лицу.

Она завороженно проводила по нему, сопровождая это поглощенными зрачками, когда для Драко прояснились ее тихие слова, заставив его грустно усмехнуться изобретательности Пэнси и ее познаниям в маггловских мифах.

— Ты будешь права, пожелав, чтобы меня никто не полюбил, — отрезал он, отмахивая ее руку от себя и вставая с многолетнего дивана.

Поднимаясь по лестнице наверх, он услышал тихий всхлип, сопровождаемый звуком ударившейся в стену книги.

Обернувшись, он встретился с заплаканными бликами на исказившемся лице.

— Я ненавижу нарциссы, — выдавила она из себя, грубо вытирая щеки.

— Я тоже, Пэнси, — выдохнул он, продолжая путь до своей спальни.

Засыпая в эту ночь, Драко думал о других цветах.

Собираясь на завтрак на следующее утро, он нащупал новый пергамент у себя в кармане и решил проверить свои мысли на один кудрявый счет.

Я прочитала книгу. Когда мы сможем начать?

Он фыркнул, глядя на ее слова.

Как предсказуемо, Грейнджер.

Взяв перо, он вывел свой ответ.

Прочитай еще раз.

Складывая лист, он заметил, что буквы вновь появляются внутри, заставляя его развернуть материю обратно.

Я прочитала дважды.

Закатив глаза, он снова прикоснулся кончиком пера к пергаменту.

Я не стану заниматься с человеком, который вместо сна провел всю ночь за чтением книги. Ты серьезно думаешь, что после этого сможешь хоть что-то предпринять, чтобы закрыть свой разум?

Я спала!

Он почти видел ее возмущенный взгляд и сжатые в обиде губы.

Сколько? — вывел он неспешно.

Что сколько?

Сколько ты спала? — призывая все свое терпение, тяжело он вздохнул.

Какое тебе дело, Малфой? Я прекрасно себя чувствую и готова начать заниматься.

Нам еще весь день сидеть на уроках, Грейнджер, если ты забыла, — Драко всерьез задумался о том, что ему явно будет нужен успокаивающий раствор в присутствии этой невыносимой ведьмы.

Мне это не помешает.

Салазар, помоги ему.

Я не стану с тобой заниматься, пока ты не восстановишь организм. Окклюменция требует энергии и сил, а учитывая, что ты это делаешь как первый шаг на пути к другому подчинению, твой организм должен работать превосходно.

И сколько мне ждать?

Он мог поклясться, что услышал ее раздраженный голос.

Иди на завтрак, Грейнджер, — отнимая острое перо, он свернул лист и снова положил в карман надетой мантии.

Почти у выхода из спальни он вспомнил об одной детали, которая заставила его в очередной раз усмехнуться и вызвать Топси прямо в Хогвартс.

***</p>

Драко бы соврал, если бы сказал, что не заметил ее взглядов на протяжении всего сегодняшнего дня, который для него прошел весьма забавно, когда он чувствовал, как возгорается его цветочек, освещая своим паром все вокруг.

На завтраке, что он покинул почти сразу; в холодных коридорах, когда он ощущал фигуру за своей спиной; на двух других приемах пищи, и ему показалось, что она даже почти подошла, когда он направлялся в подземелья после ужина.

Малфой целенаправленно не открывал пергамент, что покоился в его кармане целый день, прекрасно понимая, как он изводит нетерпеливую заучку.

Драко не до конца мог осознать причины своего довольно странного для себя поведения, что он стал источать в сторону сумасшедшей гриффиндорки, которая влетела в его жизнь.

Он не пытался разобрать истоки, которые сейчас его не трогали и были не нужны.

За все последние, наполненные сжатым ужасом и запахом запекшейся крови на его пальцах дни Драко почувствовал себя на удивление нормально; на удивление подобно лишь обычному студенту, который изводил какую-то девчонку, чтобы ее позлить; на удивление, как юный парень, просто пытающийся жить, пока он учится в огромной школе, которая дарует ему в будущем его возможную, наполненную счастьем жизнь.

Как будто он не ходил с выжженным клеймом на теле; как будто он не видел чью-то смерть; как будто он не убивал своей рукой чужие души; как будто он не потерял своей.

Даже несмотря на то, что над его склонившейся от груза шее все еще нависал тот блядский меч, напоминая о цепях, что сковывали тело, он чувствовал едва готовый разгореться небольшой огонь, который для него, как он считал до этих дней, давно потух.

Драко не думал, что когда-нибудь сможет заявить о подобном, но он был благодарен Грейнджер за ее напор.

Конечно, он не мог утверждать, что вариант со смертью и избавлением себя от гнилого мира и ублюдка, забирающего себе власть, не устроил бы его, но факт возможной мести и возможности встать на его могиле, которую он мог бы вырыть испачканной в его же мнимом превосходстве и предавшей его совсем не неожиданно рукой, устраивал Драко в той же степени, что и суицид.

Это всегда останется запасным вариантом, но шанс убить безносую и опьяненную чужими страхами и смертью мразь вполне может стать целью на ближайшие дни его жизни.

Опустившись на кровать, он развернул пергамент, приготовившись к потоку слов, что, он уверен, хлынут на него волнами.

Малфой!

Малфой, ответь мне.

Мы можем встретиться сегодня после уроков?

Я приняла укрепляющее зелье. Кстати, спасибо еще раз. Если ты не устал, то я готова заниматься.

Малфой.

Ты специально игнорируешь меня?

Малфой, ты придурок!

Поднимая уголки губ в кривой улыбке, он отложил пергамент, погружаясь в сон.

Встретиться с ней взглядом в Большом зале на следующее утро было подобно взрыву, которым она и пыталась его подорвать.

Потоки той агрессии, что она посылала, глядя на него, всерьез заставили его задуматься, не разорвется ли пространство около него, заставив всех взлететь на воздух.

Он не отвел свои зрачки от ее прожигающих и впершихся вплотную янтарей, пока она играла с ним в гляделки, совсем не зная, что он всегда обходил любые правила игры.

Думаешь, что сможешь победить меня, цветочек?

Идея промелькнула у него подобно молнии, что раскрошила мозг.

Он медленно ей усмехнулся, так и не разорвав контакт, и грубо прострелил незащищенный разум.

Драко видел, как она дернулась, заставив кубок около упасть и обратить внимание к себе, но больше он был поглощен картиной, что открылась для него внутри.

Грейнджер сидела в одном полотенце около комода, разглядывая небольшой флакон с духами, что стоял на нем.

Ее глаза внезапно зацепились за каштановое отражение, и она встала, отходя назад, чтобы фигура в зеркале смогла вместиться в полный рост.

Она взялась за края полотенца и почти развела, едва открыв скрывающееся до этого влажное от душа тело.

Драко мгновенно выбрался из ее головы, не дав себе увидеть продолжение.

Во-первых, что он сейчас увидел?

Во-вторых, это явно не сойдет ему с зажатых в кулаки и напряженных рук.

Грейнджер выбежала из Большого зала подобно вихрю, который точно был направлен на него.

Мысль о том, чтобы пойти к ней и сказать, что он всего лишь хотел донести, что ее разум еще не готов, сразу же отметалась, вспоминая ее гнев, который источался от пронесшейся фигуры.

— Как я это пропустил? — вырывая его из туманных размышлений и внезапно появившегося из глубин чувства вины, спросил Забини, что поднялся с места вместе с Драко.

— Что? — не смотря на друга, кинул ему Малфой, продолжая выходить из зала.

— Что тебя связывает с Грейнджер?

Драко фыркнул.

— Она не дала мне спрыгнуть с Башни, — не сбавляя шаг, он бросил.

Блейз ошарашенно застыл.

— Что, блять? — очнувшись от забвения, он нагнал Малфоя и заставил встать, хватая того за грудки.

— Я сказал, что она помешала мне совершить суицид, — скидывая сжатые ладони с ткани мантии, Драко пробормотал.

Блейз окинул его сумасшедшим взглядом, отходя на шаг назад и закрывая веки.

Выдохнув и побледнев, он распахнул глаза, смотря в неверии на Драко.

— Хочешь сказать, что ты сейчас стоишь здесь только из-за действий золотой девчонки? — глухо спросил Блейз.

— Блять, Забини, не драматизируй.

— Какого хуя ты вообще решил это сделать?

— У меня был плохой день, — отмахиваясь от него, Драко начал уходить.

Блейз снова ухватил его и припечатал к камню.