Глава XXI: Перова - Королевство трупного смрада (Часть вторая) (1/2)

Бледные трупы с дырами в корсетах, в прошлом пышногрудые красавицы, передвигались по просторному холлу в ритме извращённого вальса, позвякивая серьгами и ожерельями на остатках плоти. Хромые, с деревянными протезами, они пытались кружиться, но оступались, падали на паркет и оставались ждать, пока такие же мёртвые кавалеры не подадут им облепленную мухами руку и не помогут подняться. Жужжание насекомых казалось единственным живым звуком в наполненном вонью доме, дополняя собой выступление увлеченного игрой на рояле мертвяка. С каждым нажатием на клавиши с его пальцев сползала кожа и царапала их потрескавшимися костями. Стеклянная люстра под потолком тускло освещала центр холла, оставляя в полумраке ужасные и едва различимые лица господ, что ждут своей очереди станцевать.

– Х..о..зЯ..й…кА! – не утратившее язык окружение обрадовалось присутствию графини, брызжа слюной сквозь осколки зубов.

– Добрый вечер, дамы и господа! – Перова хотела всем помахать, однако рука непослушно повисла и заболталась. – О! Опять из сустава вылетела...

Одним резким движением вверх она вправила конечность и наградила замерший на мгновение зал лёгким взмахом белоснежной перчатки. Профессор забыл о всякой вежливости, закрывая нос воротником рубашки и сдерживая рвотные позывы:

– Куда ты меня привела?!

– В ароматную долину усыпанных розами полей! – графиня прижала к себе Сергея Глебовича и вывела его в толпу пытающихся танцевать вальс покойников. – Mon chéri, вы же не мешок с удобрением, бодрее, бодрее! Раскрыть окна, потушить все свечи!

Прислуга сдёрнула ленты со штор и впустила в усадьбу лунный свет. Холодное свечение едва достигало края огромного холла, разделив его на две стороны. Всё внимание было сосредоточено на танцующей паре, изящные движения хозяйки и неумелое шарканье гостя сливались в единый образ.

– Признайтесь, mon chéri, вы когда–нибудь танцевали?

– Бывало, – профессор закатил глаза, – тебе то что?

– Поучить бы вас манерам, совсем позабыли, как мужчине подобает общаться с девушкой!

– А большего ты не заслужила.

– Вот как? – Перова с хрустом оторвала руку и начала вращаться вокруг Сергея Глебовича. – Моё любимое движение, продолжайте смотреть на меня и крутитесь, крутитесь же!

– Не удивила, актриса. Я под потолком представлений насмотрелся, а тут культю парящую в воздухе держу. Может что–то новенькое покажешь?

– Новенькое я покажу вам после того, как Михаил Альбертович разрешит, – отвечала она, – а пока, довольствуйтесь тем, что есть! Я прекрасно понимаю ваше желание убить нас, всему своё время. И потом, никогда не стоит недооценивать противника.

– Богами себя возомнили?

– Нет, ну что вы, mon chéri, бог один, а нас трое… сейчас не об этом. Признаться, танцуете хуже прислуги.

– Ещё не помер, чтобы лучше танцевать.

Перова совершила любимый реверанс и томно вздохнула:

– Я надеялась на лучшего компаньона. Mon chéri, быть может, вы голодны? Я могу накормить вас вкуснейшими пирожными, икрой осетровых или даже волшебным безе!

– Чем Фирсов не шутит, валяй!

Профессор точно знал, что уйдёт из владений графини живым, план Носухоротова проглядывался без особых проблем и требовал минимум сокровенной интуиции. Он посчитал абсолютной нелепостью следующую комнату, что находилась от зала по длинному коридору в самом его конце. Огромное помещение с причудливыми резными окнами в зелёный сад было уставлено столами с белоснежными скатертями. За ними сидели всё те же покойники, ковырялись вилками в блюдах и бездумно смотрели по сторонам.

– Объясни мне, а зачем покойникам есть? – Сергей Глебович мельком окинул окружение и углубился в мягкую обивку стула.

– Честно? – графиня села за столик рядом с профессором.

– Давай, чего уж там.

– Отголоски прошлой жизни, не более, – задумалась она. – вам этого не понять. Вы никогда не умирали, чтобы мыслить иначе. Все мои вопросы кажутся для вас бредом.

– Я ещё от банок не отошёл. Кстати о бреде. Ты действительно считаешь, что мёртвые могут мыслить?

– Разве вы не удостоверились в этом ещё в холле? – Перова хитро улыбнулась. – Мыслят, говорят, двигаются. Вернее сказать, пытаются. И тем не менее, выполняют действия вполне живых людей.

– Они мертвы!

– Вздор!

Разногласия прервал доковылявший до них официант с железным подносом и полотенцем на правой руке. Болтающийся на нерве глаз облокотился на переносицу, мертвяк слегка наклонил голову на бок и представился:

– Пётр Задира к вашим услугам, госпожа Перова и господин Льдинский.

Профессора словно ударило молнией, в покойнике едва прослеживался бывший одноклассник Петя, сумевший изрядно подпортить ему детство и школьные годы.

– Отнюдь не кухонный таракан, верно? Я буду черный чай с лимонным пирожным, а гость… – графиня повернулась к Сергею Глебовичу в ожидании ответа.

– Баланду, – хмыкнул он, – это же зона самая настоящая, ничего кроме похлёбки быть не может, какие ещё к Фирсову лимонные пирожные?!

– Mon chéri, не стоит лишать себя нервных клеток из–за прошлых воспоминаний. Я хочу помочь вам разобраться во всём, разве вы не понимаете? – она подтянула подсвечник с центра стола к себе и посмотрела на профессора сквозь огоньки. – Ни Лебедев, ни Фирсов такой щедростью не славятся. Дорогой Пётр, принесите гостю бутылочку шато и его любимое блюдо.

– Сию минуту.

Они снова остались наедине, не считая тяжелого дыхания и хрипов, что иногда раздавались за соседними столиками.

– И что же я люблю?

– Ответ на ваш вопрос прибудет через несколько минут, вам же сказали. Быть может, ответите на мой, более радикальный и животрепещущий, и, заметьте, не касающийся еды.

– Интрига! – подметил он. – Точно не банки с соком, что–то интересное, я весь во внимании.

Перова снова смотрела сквозь огонь свечей: