Часть 28. Безусловная любовь (1/1)

Лука долго не решался покинуть кафе и потому сидел на полу, прожигая взглядом пространство. Он не хотел думать, что для него всё закончилось так, хотя, наверное, он ещё просто не верил…… —?Вернулись! —?Эзра резво подскочил со стула и ринулся навстречу Сабин, которая совсем недавно показалась за дверью.Куффену не нравилось то, что он видел, но всё вокруг лишь усиливало его плохое предчувствие. Бледная мадам Чэн, волосы которой трепал пронзительный ветер, длинная тень месье Дюпена, слишком медленно выплывающего из-за угла, его сильные руки, прижимающие к груди Маринетт, и безвольно обмякшее тело брюнетки,?— всё это никак не могло придать Луке дополнительной доли спокойствия…Пара двигалась слишком медленно, очевидно, собираясь с мыслями и готовясь переступить какую-то невидимую для музыканта черту. Он даже не сразу понял какую, хотя внутренне, конечно же, подозревал…—?Маринетт! Что с ней? Она спит? Ей плохо? Месье Дюпен? Как Адриан? Он жив? Почему вы молчите? —?взволнованно заголосил Эзра.Слишком много вопросов, ответы на которые Куффен и знать не хотел. Он просто боялся, что услышав их, навсегда потеряет Мари. Наверное, глупо, но он не мог совладать со своими эмоциями.Всё это время мальчишка испуганно путался под ногами, мешая Томасу подняться наверх, чтобы, наконец, переложить спящую дочь на кровать и накрыть её одеялом. Небольшое кафе буквально пропиталось нервозностью и лишь мадам Чэн по-прежнему стояла в дверях, неотрывно разглядывая музыканта.—?Эзра, помоги Тому уложить Маринетт. Он наверняка не справится в одиночку,?— сухо сказала она, сделав шаг в сторону зала.Паренёк быстро кивнул и тут же исчез за высокими перилами лестниц. В пустой комнате повисло молчание.—?С ней всё хорошо? —?глухо прошептал Куффен, глядя куда-то за спину притихшей хозяйки.Он чувствовал себя откровенно неловко, словно все его плохие поступки неожиданно всплыли наружу и теперь от реакции женщины зависела его жизнь. Пусть это было не так, но страх за Мари всё больше охватывал его сердце, распространяясь ледяными потоками по крупным артериям. Конечно, он знал, что девушке вкололи снотворное, да что уж там, ещё задолго до её ухода он был уверен, что Дюпюи поступит именно так, но всё равно Луке сейчас было страшно.—?Это ведь ты разрушил их брак? —?проигнорировав вопрос помощника, спросила Сабин.Её голос прозвучал излишне спокойно и это ещё больше взбудоражило музыканта. Он уже успел изучить реакцию мадам Чэн, чтобы заметить как сейчас пылали её глаза. Пусть и глубоко внутри, но гнев читался даже в мимолётных движениях, которые неосознанно совершала Сабин.—?Да.Глубокий вдох женщины разрушил пространство. Сколько горечи и разочарования было в этом извергнутом звуке… Видимо, она только сейчас поняла кого привела в дом и потому всячески корила себя за то, что спохватилась лишь тогда, когда жизнь её дочери стала напоминать горстку серебристого пепла.—?Как ты мог, Лука?—?Я полюбил вашу дочь.—?Но она замужем! Во всяком случае случае, была… —?грусть на дне материнских зрачков отразилась языками холодного пламени.—?Я знаю, и я честно пытался убить в себе эти чувства и, потому, однажды, очень сильно обидел Мари, решив, что так для нас будет лучше, но…—?Её было не переубедить. Да, я слишком хорошо знаю своего ребёнка… —?голос Сабин угас за ширмой полусомкнутых губ.—?И всё же. Я ничуть не оправдываю Маринетт, но ты! Ты, Лука! Неужели ты не мог догадаться чем закончится ваша интрижка? Почему ты просто не отошёл, не объяснил ей как будет лучше? Теперь ты видишь, к чему привела ваша глупость? Жизнь Адриана висит на волоске, а вы…Куффен отвёл глаза в сторону. Будто бы он этого не знал! Он уже сотни раз извел себя чувством вины, от которого многие бы потеряли рассудок, только вот его покаяние уже не могло ничего изменить.—?Если он погибнет, я никогда не смогу простить себе того, что приняла тебя на работу. Боже, да я же собственными руками подтолкнула Мари к её роковому предательству!—?Это не так! —?перебил женщину парень.—?Мы встретились незадолго до того, как я устроился в ваше кафе. Это случилось в Венеции, на маскараде, где Адриан принимал участие в фотосъёмке. Если честно, тогда я сразу узнал Маринетт, ведь Джулека часто присылала мне фотографии, где они вместе с девочками гуляли по городу, и лишь поэтому я решил подойти, но клянусь Богом, я не думал, что между нами вспыхнут подобные чувства! Я хотел лишь поддержать её, ведь она была совсем одна в этом зале, да и я был уверен, что из-за маски она меня не запомнит… Я не говорил этого раньше, но теперь, когда всё вышло из-под контроля…—?Это не имеет значения,?— сухо отрезала мадам Чэн.Лука на миг замер, словно хотел сказать что-то ещё, но потом обречённо улыбнулся и прошептал:—?Вы правы. В падении Адриана виноват только я и я больше не стану этого отрицать. —?Куффен действительно так считал. По крайней мере, теперь, когда услышал как глупо со стороны прозвучали его детские оправдания. Где-то в глубине души он ведь надеялся, что всё окажется не так скверно и тяжёлое признание хоть немного облегчит его боль, но чуда не произошло.—?Думаю, ты и сам понимаешь, что больше не сможешь работать в кафе,?— хмуро закончила женщина, подходя вплотную к Куффену.—?Да. Просто пообещайте мне, что с Мари всё будет в порядке. Вы ведь не позволите ей натворить глупостей? —?в потемневших глазах музыканта вспыхнул крохотный огонёк.Лука искренне не хотел усугублять положение, но он не мог уйти из пекарни, не удостоверившись в безопасности Маринетт. Конечно, родители девушки никогда бы не оставили дочку в беде, да и сам Куффен был бы рядом, пусть незримо, пусть издалека, но всё равно он наблюдал бы за её жизнью, не позволяя совершать ей новые опрометчивые поступки. Он знал это, просто сейчас ему было необходимо услышать ответ от самой мадам Чэн.—?Разумеется,?— кивнула она и Лука натянуто улыбнулся.—?Спасибо.—?Тебе пора.—?Мадам, если Вы позволите, я бы хотел дождаться Эзру в вашем кафе, я поклялся Адриану, что позабочусь о мальчике.—?В этом нет необходимости.—?Сабин…—?Хорошо. Я скажу ему, чтобы он спускался. К тому же, всё равно родители Эзры сейчас не в состоянии забрать его домой. Думаю, их не будет до завтрашнего утра, а может и того дольше. Его отец остался дежурить в больнице, а мать… Кажется, ещё вчера она улетела в Испанию.Лука едва заметно кивнул. Конечно же, он знал об этом и потому собирался забрать Эзру с собой, однако все его намерения разбились о правду, которую озвучила Алья, неожиданно возникнув в кафе.—?Габриэль развязал войну,?— прошептала она, проводив взглядом Сабин.Брови Куффена резко сошлись к переносице. Это сообщение не было лучшим в его жизни и, что самое главное, оно могло ощутимо навредить здоровью мальчишки. Во всяком случае, Лука был прекрасно осведомлен о характере старшего Агреста.—?Что ты предлагаешь?—?Мы с Нино можем забрать Эзру к себе, а уже завтра решим как поступить дальше. Габриэль ведь все равно не отстанет от месье Дюпюи пока Адриан не пойдет на поправку. Ну, а мать Эзры никогда особо не интересовалась его жизнью.—?Вот как?Сезер неопределенно пожала плечами. В действительности, она мало что знала об их семье, но судя по рассказам Мари, дела обстояли именно так. Отчего-то на душе заскребли кошки, отразив всю неприязнь к мадам Дюпюи на лице журналистки. Возможно, она была жуткой актрисой, но разве это имело значение? Сезер итак наломала дров, сунув нос в загадочное прошлое музыканта, ведь наверняка, если бы не её настойчивость, сейчас бы всё было иначе…Вдруг наверху лестницы послышалось отчётливое шуршание и пронзительный грохот, заставивший Куффена отвести взгляд. В общем-то, ничего необычного Эзра всегда громко спускался, оставляя позади себя пару-тройку широких ступеней.—?Лука! Ты уходишь? Мадам Чэн сказала, что ты увольняешься! Что произошло?Паренёк подлетел к музыканту и уверенно сомкнул руки у него за спиной. Похоже, за эти пару недель он искренне привязался к брюнету и сейчас не собирался его никуда отпускать.—?Всё в порядке,?— отмахнулся Куффен, оседая на колени перед мальчишкой. Его пальцы аккуратно смахнули с лица Эзры прядку волос и легонько щёлкнули по носу.—?Мне нужно решить одну небольшую проблемку, а уже завтра мы сможем встретиться вновь, хорошо?—?Завтра?—?Ты ведь не против ночёвки у Альи и Нино?Эзра неуверенно замотал головой.—?Но я хочу пойти с тобой…—?Ну что ты, перестань… —?мягкая ладонь музыканта притянула подростка к себе, скрывая его влажное личико в ткани растянутой темной футболки.Эзра плакал и от этого становилось больнее, но Лука не мог, он не имел права подвергать его жизнь ненужной опасности. Кто знал на что способен Агрест в порыве безудержной ярости? Куффен не был уверен, что сможет защитить даже себя, что уж говорить о непослушном подростке, в котором решимости было хоть отбавляй, но ведь её всё равно оказалось бы, мягко говоря, недостаточно… Он нежно коснулся спины Эзры, пробежав пальцами по его позвонкам, и что-то еле слышно прошептал. А может, он просто напел парню мотив какой-то незатейливой песенки…—?Всё хорошо, завтра ты проснешься, выпьешь горячего шоколада и я тут же приду за тобой.—?Обещаешь? —?шмыгая носом, переспросил мальчик.—?Слово Куффена! —?мужская ладонь взлетела перед лицом музыканта и очертила ребром полукруг.Эзра едва рассмеялся.—?Вот и отлично, а теперь беги к Алье. Тебе нужно как следует отдохнуть.Наконец, подросток кивнул и они с Сезер растворились за дверью.—?Ну вот и всё,?— измученно прошептал Лука.—?Ну вот и всё…***Было далеко за полночь, когда Куффен оказался на улице. Он шел по разбитому тротуару, не замечая того, что творилось вокруг. Его взгляд бессильно померк, заменив неидеальное зрение плохими предчувствиями.Неужели всё и вправду закончилось? Получается, он вернулся лишь для того, чтобы подставить Агреста? Не нарочно, конечно, но результат на лицо: сам он здесь, на берегу Сены, а Адриан?— ?отдыхает? в больнице не понятно в каком состоянии… В груди неприятно заныло, заставив Куффена замедлить и без того тихий шаг. Плотно приложив руку к рёбрам, он потер грудь. Больно. Не только снаружи, но и внутри…На негнущихся ногах, он добрался до Либерти и обессиленно рухнул на знакомую палубу. Внизу было темно, наверняка Джулека уснула, не дождавшись его возвращения. Что ж, оно и к лучшему. Музыкант не любил показывать свою слабость кому бы то ни было, тем более ей. Сделав глубокий вдох, он неожиданно замер.—?Ты всё же пришёл,?— произнес размеренный женский голос.Сердце Куффена ухнуло вниз. Неужели? Это правда? Ему не послышалось? Она действительно здесь? Ещё пару мгновений он сидел спиной к выходу, забыв о дыхании. Лука будто бы боялся пошевелиться и разорвать ту тонкую нить, что отделяла его прошлое от гнетущего настоящего, но так не могло продолжаться вечно и поэтому, он обернулся. Медленно, неуверенно, но всё же.—?Мама? Мамочка! Ты приехала! —?бросившись к ногам Анарки, засмеялся брюнет.Он долго обнимал её ноги, целуя в колени и едва заметно утирая капельки нахлынувших слёз. Как же он был счастлив увидеть ее, спустя столько лет, и как же ему было омерзительно плохо от того, что происходило вокруг.—?Лука,?— склонившись к любимому сыну, прошептала она.—?Мама…Теплые материнские пальцы заскользили по его лицу, обрамляя тонкую кожу приятными ласками. Соленые слёзы так и текли по его бледным щекам, не оставляя брюнету ни малейшего шанса на отступление. Он неуверенно всхлипывал и громко дышал, скрываясь в объятиях той, кого любил больше жизни.—?Иди ко мне,?— прошептала женщина, располагая голову сына на угловатых коленях.Раньше ему до безумия нравилось лежать вот так, у её ног, и рассказывать о ничего не значащей чуши, которая происходила с ним в последнее время. Плевать, был ли это прогноз погоды, отчёт об очередном прожитом дне, или же из него лились слова любви к своей Леа…—?Ну что ты, прекрати. Лучше расскажи мне о том, что случилось,?— попросила Анарка, стирая капельки с его щёк.—?Мне страшно, мам. А ещё я так сильно устал… —?неожиданно произнёс музыкант, плотно сомкнув припухшие веки.—?Я не хотел, чтобы так вышло. Вся эта история с Адрианом и Маринетт… Я не хотел им зла, я ведь не для этого вернулся в Париж. Что мне теперь делать? Как исправить то, что я натворил?Лука всегда рассказывал матери всё, что хранилось у него на душе. Он знал, что Анарка?— единственный человек, который примет его любым и наверняка сможет дать сыну дельный совет. Она никогда не осуждала его, хотя порой и стоило бы, но от её поддержки, от её слов, ему становилось спокойнее.—?Ты ни в чем не виноват, сынок. Адриан сам сделал свой выбор, а ты… Что ты мог изменить? Ты ведь не знал, что этот мальчишка решит свести счёты с жизнью…—?Это не так! Адриан он… Он никогда бы не сделал ничего подобного!—?Поэтому он в больнице?—?Я… Не знаю,?— честно признался Лука.Он ведь и правда не знал, что сподвигло блондина оказаться у распахнутого окна. Адриан же действительно не рассказал ему о своих планах, но от этого боль внутри Куффена становилась всё хуже. Выходило, что это он, Лука, не доглядел, не дожал, не смог вытянуть из модели причин, по которым с ним случилось несчастье.—?Адриан очень хороший. Когда он узнал обо всём, то предложил свою помощь и я… Я согласился. Наверное, я не должен был так поступать, ведь получается, что это я подверг его жизнь смертельной опасности. Из-за меня он поссорился с отцом и… —?Куффен нервно сглотнул, но Анарка итак разгадала его робкую заминку.—?А эта девочка, Мари? —?аккуратно?продолжила она и от этого музыканту вновь стало неловко.—?Она чудесная. И я… Мне кажется, я люблю её, мам.—?Вот как? —?удивленно вздохнула Анарка.—?А как же Леа?Лука медленно поднялся с колен, устремив измученный взгляд в знакомое, до боли родное лицо. Как же давно он не видел его вживую, не касался теплой, морщинистой кожи подушечками собственных пальцев, не замечал улыбки на этих тонких губах…—?Когда-то я любил её, больше себя, больше жизни, ты ведь сама всё видела, мам…—?А теперь?—?А теперь я не знаю,?— тихо ответил Лука.—?Я не уверен, что моя любовь к Леа иссякла, но и к Маринетт я испытываю нечто большее, чем обычную человеческую симпатию. Я хочу быть рядом с ней, держать её за руку, касаться её бледной кожи губами… Я хочу быть с ней, понимаешь? —?музыкант стыдливо посмотрел в глаза матери, словно пытаясь найти там ответы, но в них было пусто.—?Разве такое возможно? Значит ли это, что я разлюбил Леа? Значит ли это, что я должен забыть Маринетт? —?серые губы брюнета скривились в бессильной улыбке.—?Я ведь даже не знаю как поведу себя, когда мы с Леа увидимся вновь… Сможет ли она однажды простить меня? А Мари… Я ведь уже сломал её жизнь…—?Сынок…—?Я… Мне не стоило возвращаться. Из-за меня произошло слишком много плохого и я… —?Куффен нервно обхватил ладонями голову, плотно сжав виски своими бледными пальцами.Казалось, он окончательно затерялся в мире иллюзий, непрошенных мыслей, которые до сих пор снедали его изнутри. Анарка сидела молча, словно пыталась собрать воедино всё то, что хотела ему рассказать, а затем тихо произнесла, прижав к себе голову сына.—?Я люблю тебя, мой дорогой. Так искренне и бесконечно, что ты даже не можешь представить… Но видит Бог, я отдала бы всё, чтобы ты никогда не возвращался в Париж. Каждую неделю, каждый год, прожитый вдалеке от тебя, я молила Господа, чтобы всё оставалось как прежде… Хотя я знала, что однажды этот день наступит и ты вновь перешагнешь порог нашего дома. Я знала, что твоё возвращение разобьёт мое сердце… Можешь не говорить, но я итак знаю зачем ты приехал…—?Мама… Мамочка, пожалуйста, только не плачь, мама… —?взвыл Лука, судорожно утирая её тусклые слезы.Он плотно прильнул к её тёплой груди, переплетая руки за едва сгорбленной спиной. Его тело дрожало, но он не смел выпускать мать из размытых объятий, словно так он мог подарить ей частичку себя, передать ей даже капельку необходимой уверенности… Но всё было напрасно. Женщина слишком долго держала в себе эти чувства и потому сейчас покорно принимала их боль.—?Не надо…—?Я знала, что совсем скоро ты вернёшься во Францию, ты ведь всегда возвращался… Когда Джулека позвонила мне и сказала, что ты дома, я… Господи, как же я боялась взглянуть в твои глаза и понять, что дело в другом… Боже, Лука… —?голос Анарки сорвался, но смысл сказанных слов безжалостно полоснул по слуху Куффена. Он выдохнул и смиренно отпрянул.—?Джул… Она знает? —?бесцветно произнес он.Его глаза стали подобием двух бездонных обрывов, в которых тонуло любое проявление его истинных чувств.—?Нет,?— судорожно замотала головой женщина.—?Мы должны увезти её из Парижа. Немедленно.—?Да, но куда?—?Плевать. Завтра же договорись с Роуз.—?А ты? —?глядя вслед уходящему сыну, прошептала Куффен.Музыкант замер и медленно обернулся. На его хмуром лице застыла ледяная улыбка, которая не исчезла даже тогда, когда он вдохнул, чтобы в очередной раз соглать Анарке, однако Джул прервала эту страшную пытку.—?Лука? Ты... вернулся? Я… —?скрыв глаза за косой челкой, замялась она. Девушка стояла у небольшой лестницы и явно боялась начать говорить. Её белые зубки нервно прикусывали губу, а тонкие пальчики странно кружили по краю тёмной туники.—?Что-то не так?Куффен неожиданно ощутил как что-то горячее обожгло его кожу. Сдержав очередной приступ тошноты, он неосознанно обхватил ладонью запястье младшей сестры и посмотрел ей в лицо. Джулека кивнула.—?Говори!—?Лука... Я... смотрела новости и там... В Питье-Сальпетриер... — голос девушки дрожал, теряясь в неосознанных всхлипах.— Натали сказала, что его больше нет... Адриан мёртв... Он мёртв, понимаешь?!