Часть 26. Всё по кругу, но всё будет иначе... (1/1)

Крик Маринетт насытил пространство. Казалось, он проник в каждую трещинку, в каждый уголок опустевшей пекарни и теперь отражался оглушительным гулом от каменных стен. Гнетущее молчание, вкупе с пронзающим хрипом, стало вдруг до безумия тяжким, почти разрушительным для музыкального слуха Куффена. В глубине души, он ведь наверняка ожидал от Агреста что-то подобное, но сейчас, когда опасения Луки приобрели столь мрачные очертания, он замер, словно античная статуя, представленная в одном из залов любимого Лувра.Время шло, и секунды тянулись мучительно долго, зависая в разреженном воздухе лишь точками от механического циферблата. Наконец, атмосфера в комнате достигла своего апогея, создав эффект электрического разряда, готового вот-вот ударить по грудной клетке и запустить уставшее сердце. Хотя Лука и не был уверен, что это действительно так. Временами он ощущал как глупая мышца заходилась галопом, а затем тут же разбивалась о рёбра. Мощные порции крови уверенно наполняли тело, распространяя жар по тонкой сетке кровеносных сосудов. Алые волны легко растекались по венкам, соединялись в артериях и уверенно формировали цунами, чтобы потом сойтись и с силой обрушиться на область напряжённых висков.Куффена слегка замутило и он пошатнулся. Пальцы едва нащупали стол, в который они тут же вцепились, отсылая болезненный импульс к несчастному мозгу. Это подействовало как необходимый сигнал и музыкант обернулся. Маринетт…Она стояла всего в паре метров от него и тихонько скулила, будто в её сердце зияла огромная сквозная дыра, которая почему-то не позволяла девушке отключиться. Минута? Две? три? Да черт его знает! Лука и сам перестал отсчитывать время с того момента, как Надя Шамак закончила своё сообщение. И если в его мыслях сейчас творился откровенный раздрай, то что же тогда было в голове бедной девочки? Одному богу известно...Хотя ответ был недвусмысленно запечатлён на лице Маринетт. И без того бледная кожа брюнетки была похожа на мрамор, словно вся кровь отлила от её тела и излилась куда-то под фундамент пекарни. Наверное, она и вовсе перестала понимать, что происходило вокруг, ведь её взгляд растерянно блуждал по вместительной комнате, не имея даже жалкой возможности зацепиться за что-либо.—?Мари!Лука резко очнулся и подскочил к девушке, плотно обхватив руками хрупкие плечи. Она дрожала. Нет, её трясло словно в жутких конвульсиях, но брюнетка всё ещё продолжала стоять, будто это происходило не с ней.—?Мари! Посмотри на меня, слышишь?—?Лука… Адриан… Адриан… Лука!Сбивчивые фразы Агрест срывались с её губ и, спустя мгновение, растворялись, так и не достигнув нужного эффекта. Они напоминали Луке лишь бессмысленные обрывки, которые никак не хотели выстраиваться в фразы, но ему итак всё было понятно.—?Я… Я… Мне надо… Я…—?Адриан в отделении отца! Он поможет нам пробраться в палату! Мы сейчас же должны поехать Сальпетриер и узнать что с Адрианом! —?воскликнул Эзра, подрываясь с места, словно теннисный мяч.—?Стой! —?Лука успел вовремя перехватить мальчишку и сжать его запястье в ладони.—?Ты никуда не поедешь.—?Но почему? Я должен узнать что…—?Я сказал нет! —?нервно рыкнул Куффен, но потом выдохнул и уже тише продолжил:—?Это опасно. Сейчас в больнице слишком много людей?— журналисты, охрана, поклонники… К тому же, Горилла всё равно не подпустит тебя к Адриану…—?Я поеду,?— едва слышно прошептала Мари.Её голос заставил музыканта отвлечься. На миг его грудь сковало от страха, он просто не знал как вести себя дальше. Кого из них теперь останавливать? Маринетт или Эзру? Адриан ведь не зря просил его присмотреть за ними, а это значило, что им обоим грозила опасность…—?Мари…—?Не нужно. Я?— его жена, они обязаны пустить меня к мужу.Лука стиснул зубы. Конечно же, девушка была права. Она уже несколько недель как была женой Адриана Агреста и имела полное право находиться рядом с ним в любой ситуации, особенно в этой, но… От данного осознания на душе парня становилось слишком холодно и пусто. Настолько, что ему хотелось кричать. Да, это было жестоко и нелогично, да, Маринетт была для него только другом, во всяком случае, он так старательно пытался убедить её в этом, но ведь обмануть себя было намного сложнее, чем повторять заученные фразы любимой брюнетке. К тому же, она ведь всё равно никогда не верила в них…В голове тут же ожили прежние мысли. Лука не мог отпустить Мари в Сальпетриер, не предоставив ей нужной поддержки, но и оставить Эзру в пекарне он тоже не имел ни малейшего права. Конечно, он предпочел бы вариант, где они вместе скрылись бы от опасности, но Маринетт ведь всё равно не уступила бы ему и упорхнула к законному мужу, а Эзра… С этим парнишкой нужно было держать ухо востро, ведь он имел совершенно абсурдную привычку исчезать прямо из-под носа Куффена, когда ему было нужно, а его явное отчаяние и бесстрашие однажды наверняка сыграли бы против него. Нет, этого музыкант допустить никак не мог. На секунду закрыв глаза, он сделал вдох. Пожалуй, он был бы рад, если бы слова старого психотерапевта возымели хоть какой-то эффект и от данного действия Луке стало бы легче, но нет. Всё оставалось по-прежнему. Хотя в их ситуации это уже было довольно неплохо, какая-никакая, но всё же стабильность…Тонкое запястье Эзры до сих пор лежало в ладони музыканта, будто он приклеил руку паренька к своим пальцам, не дав ему ни единой возможности убежать. Возможно. Только всё было не так. Мальчишка осознанно стоял рядом с Куффеном и смотрел на него своими большими карими глазами, в которых отражался целый мир. Кажется, он успел передумать и уже не собирался никуда уходить. Во всяком случае, выглядел он довольно спокойно и даже немного… смиренно? Оставалась Маринетт…—?Не уходи,?— медленно развернувшись к ней, прошептал Лука.—?Я прошу тебя, останься…Его лоб слегка коснулся лба девушки, едва заметного под прядками растрёпанной чёлки. Частое дыхание ударило по её длинным ресницам, а губы слегка коснулись заострившихся скул.—?Пожалуйста, Маринетт…Агрест нервно прильнула к мужчине, сомкнув руки у него за спиной. Её судорожные рыдания давили на разум, но никто не решался разбивать то хрупкое единение, что неожиданно возникло между ними. Боль, дикой кошкой раздирала девушку изнутри, предательски нарастая и обрушиваясь шквалом из слёз, льющихся по щекам Маринетт и тут же исчезающих на бирюзовом кителе Куффена.—?Мне страшно, Лука. Страшно…—?Я позвоню в клинику и узнаю что произошло. А даже если ничего не выйдет, я сам поеду в Питье-Сальпетриер и выбью информацию у врача. Только, пожалуйста, не уходи. Я не хочу чтобы и с тобой что-то случилось…—?Что?На секунду взгляд девушки прояснился и она отступила.—?Что ты имеешь в виду? Адриан говорил, что ему угрожала опасность? Что он говорил? Скажи мне, Лука, что?! —?воскликнула брюнетка, прикрывая ладошками губы.—?Он знал, что с ним должно что-то случиться? Ответь мне!Страх овладел её разумом, лишая последней надежды на счастливый исход. Неужели Лука знал обо всём и даже не попытался ничего изменить? О чём они разговаривали с Адрианом за час до падения Агреста? Неужели…—?Нет! —?нервно ответил Куффен, касаясь пальцами её кожи.—?Нет… Он просил позаботиться о вас, о тебе и Эзре. Я не знаю, что произошло, я хотел… Я пытался узнать что-то большее, но ему позвонили и он убежал. Я… Маринетт, я не знал, что такое случится, клянусь!—?Позвонили? —?почти полностью проигнорировав слова музыканта, прошептала Агрест.—?Но кто?—?Не знаю. Я думал, что смогу узнать обо всём вечером, поговорив с Адрианом по душам, но…Закончить Куффен не успел, ведь двери в кафе распахнулись и на пороге возникли взволнованные Нино и Алья.—?Мари, девочка моя! Ты как? С тобой всё хорошо? Я слышала о том жутком несчастье, что произошло с Адрианом. Это ужасно… Хочешь, мы прямо сейчас поедем к нему?Голос Сезер прозвучал слишком громко для потонувшей в тишине пекарни, отчего Лука немного поморщился, но тут же оправился и взял себя в руки. Нино лишь устало кивнул в сторону стола, буркнув что-то про чашку крепкого кофе. Кажется, сегодня он и вовсе не спал, доделывая какой-то супер-срочный проект для новой работы, а потом услышал новости об Адриане и тут же рванул с женой к Маринетт.—?Боже, ты же вся бледная, хочешь, я принесу тебе воды? —?не унималась шатенка, вытирая слёзы с опасно побелевших щёк Маринетт.Агрест промолчала, что-то неловко кивнув. Сейчас ей меньше всего хотелось обсуждать состояние мужа с кем бы то ни было, даже с Альей, только вот ситуация стала ещё хуже, когда из кухни выбежали перепуганные известием Томас и Сабин.—?Мари! Доченька! Мы должны сейчас же поехать в Питье-Сальпетриер! Месье Дюпюи наверняка уже успел осмотреть нашего мальчика и мы…—?Едем,?— перебив мать, ответила девушка и бессильно взглянула в сторону Куффена.Кажется, она колебалась всего секунду, но и это время отозвалось в груди музыканта вечностью.—?Прости, я должна поехать туда. Адриан мой муж и я… Я не могу оставить его одного, прости… —?тихий голос Маринетт обжёг левую щеку брюнета.Её руки нежно обвили шею Луки, сойдясь где-то в ворохе его ярких волос. Лёгкая дрожь всё ещё пробивала девичье тело, концентрируясь на кончиках пальцев, которые неуверенно рисовали узоры на его тёмном затылке.Лука знал, что выбор девушки был взвешенным и единственно верным, но что-то заставляло его волноваться, словно сейчас она совершала самую страшную ошибку в своей жизни. Он искренне хотел уберечь её, закрыть собой от нависшей опасности, сделать так, чтобы больше ни одна слезинка не упала с её длинных ресниц, но он не мог… Не мог противостоять крикам разума и вполне очевидной любви Маринетт к Адриану Агресту. За столько лет, прожитых вместе, он стал для неё целым миром, тем самым родным человеком, ради которого можно было позабыть обо всём. Да. Наверное, обо всём… Но всё же она не смогла забыть о своих чувствах к Луке, нет. Ведь если бы всё было иначе, разве сейчас она стояла бы здесь, рядом с ним, всецело утопая в его теплых объятиях? Конечно же нет. И от этих мыслей Куффену стало чуточку легче, правда совсем ненадолго…На смену удушливой ревности пришел дикий страх за Агреста, который сейчас в одиночку проходил весь ад внутрибольничных мучений. Шамак сказала, что при поступлении в Сальпетриер, его состояние было тяжёлым, но как Габриэль мог допустить такое? Почему он не смог защитить своего сына? И что вообще произошло в этом чертовом доме?Лука нехотя отступил.—?Будь осторожна. Не отходи от родителей ни на шаг,?— мягко убрав прядку с порозовевшей щеки девушки, отчеканил брюнет.—?Пообещай мне.—?Я обещаю,?— ответила Маринетт, исчезая за дверью пекарни.Адриан… Яркая вспышка озарила сознание музыканта и он вновь пошатнулся. Холодный пот выступил на бледном лице, сделав его страшным подобием маски. Голова нещадно кружилась, а комната пролетала мимо помрачневшего взгляда Куффена. Неужели история повторялась? Неужели на месте Луки теперь оказался Агрест? Добрый, улыбчивый мальчишка с глазами цвета драгоценных камней… Так не должно было быть, он не должен был пострадать… Не должен…Лука почувствовал как ноги стали медленно обмякать, превращаясь в безвольную вату, а тошнотворный комок уже отчётливо бился своими краями об охрипшее горло. Всё плохо. Получается, он снова вернулся для того, чтобы сломать чью-то жизнь… Но он не хотел этого, он до безумия не хотел причинять людям боль…Едва касаясь поверхности стола, брюнет добрался до ближайшей уборной, где тут же упал на колени. Нахлынувшая на него волна тошноты ловко поглотила затуманенный разум и с силой выплеснулась наружу, сойдясь горьковатой канвой с его убийственным стоном. Куффену казалось, что его организм взбунтовался, методично заменяя список внутренних страхов на изощрённые пытки. С минуту, тело Луки стягивало узлом, сжимая болезненным спазмом желудок, а после, когда ему становилось чуть легче, тело начинало выталкивать из себя свои мерзкие хрипы. Было страшно. Не столько за себя, сколько за Адриана и Эзру… А ведь бедный мальчик сейчас был совсем один в безлюдной пекарне...Громкий стук заставил Луку отвлечься и слегка приподнять голову. Что ж, было уже значительно легче, только вот длинные пальцы беспрестанно дрожали и временами сжимались в кулак.—?Лука! С тобой всё в порядке? Лука, я прошу тебя, ответь! —?взволнованно закричал Эзра, безбожно барабаня кулаками в закрытую дверь.—?Да. Я… Я сейчас…Медленно поднявшись с колен, музыкант нажал кнопку смыва и обхватил пальцами раковину. Вода полилась спустя пару секунд, хотя брюнету казалось, что прошло уже значительно больше. А вообще… Было ли это так важно? Навряд ли…Он ещё долго стоял у настенного зеркала, в котором отражалось его собственное лицо. Слишком бледное, слишком худое и слишком… противное. Куффен ненавидел себя. Ненавидел каждый день своего существования, что вязким дёгтем расползался по жизням дорогих парню людей. Яркие брови, заостренные скулы, пустые глаза с потёкшими дорожками от чёрного карандаша и бледно-серые губы, которые всё ещё подрагивали при его учащенном дыхании… Всё в увиденном облике бесило его.—?Ублюдок! —?прошипел он, с силой ударяя кулаком по своему отражению.Плоские стекла осыпались вниз, наполняя собой белую чашу от фаянсовой раковины. Они напоминали Куффену его мечты, также рухнувшие в один ничего не предвещающий день. Всего один…Время шло, а тонкие ниточки крови продолжали нестись по его пальцам, сходясь в широкие потоки между выступающими бугорками костяшек, которые служили лишь номинальным препятствием для капель на их коротком пути.—?Лука, открой…Куффен вновь глубоко вдохнул и, наспех перемотав руку бумажным полотенцем, взглянул на осколки разбитого зеркала. Зря парень надеялся увидеть там кого-то другого, ведь на него по-прежнему смотрело самое ничтожное и самое трусливое существо из всех, кого он знал?— он сам. Что ж… Натянув на себя очередную улыбку, Куффен выбросил стеклышки прочь.—?Эзра, принеси мне новые перчатки, а то мои уже никуда не годятся,?— попросил он, подбирая с пола пласты чёрного латекса.Лука правда не хотел пугать мальчика, ведь ему итак хватало негативных эмоций за сегодняшний день, а тут ещё и чокнутый надзиратель какого-то чёрта решил сдаться и слететь с разболтавшихся катушек…Промокнув кисть ещё раз, брюнет смыл остатки своего ?позора? с небольшой раковины и подошёл к двери.—?Держи,?— произнес Эзра, протягивая перчатки внутрь служебного помещения.—?Спасибо, я сейчас.Через пару мгновений Куффен, наконец, вышел из своего заточения, закрыв дверь на надёжный замок, и оглянулся.—?Эзра…Мальчишка сидел на холодном полу, прижимая колени к груди и тихонечко плакал. Его непослушные кудри слегка закрывали лицо, но Луке не нужно было видеть его целиком, он итак знал?— парень боялся. И что самое страшное, теперь причиной его слёз был сам Куффен, так необдуманно позволивший своим эмоциям выйти наружу…—?Эзра… Прости…Неслышно присаживаясь рядом с парнишкой, прошептал музыкант. Его руки аккуратно притянули подростка к себе, заключив хрупкое тело в неумелые объятия.—?Прости, что напугал тебя. Эзра, прости… —?шептал Куффен, запуская пальцы в его непослушные волосы.—?Я испугался за тебя, Лука. Я думал, что ты хочешь сделать что-то ужасное… Я… Пообещай, что больше никогда не причинишь себе вред,?— прижимаясь всем телом к широкой груди Куффена, проскулил мальчик.—?Пообещай!—?Обещаю,?— прошептал брюнет, выдыхая ответ во вьющуюся макушку паренька.—?Я обещаю…