Часть 25. А может никогда. (1/1)

Агрест ушел минут пятнадцать назад, но Леа до сих пор сидела в своём кабинете и напевала знакомый мотив. Будто он мог помочь ей собрать себя по кусочкам. Адриан высказался довольно дерзко и недвусмысленно по поводу того, за кого он её принимал, и потому девушке сейчас было крайне противно. От самой себя. Не от Адриана.Её пальцы неуверенно скользили по фотографии, почти идентично повторяя жест знаменитой модели. Разве что, личность Маринетт теперь мало волновала шатенку. Все её мысли занимал музыкант… Сколько лет она уже не видела мужа? Десять? Одиннадцать? Может быть даже и дольше, ведь в последний год их семейная жизнь всё чаще походила на бессмысленное выживание, где чувства влюбленных едва ли не ежедневно подвергались жестоким проверкам. И вроде бы всё решалось до обидного просто, но… Отец оказался прав: им с Лукой не суждено было быть вместе.…Стены большого особняка слышали многое: семейные ссоры, скандалы, интриги, истерики и даже череду вязких поминальных напевов. Этот негатив уже стал настолько привычным, что начало казаться будто бы так было всегда. Во всяком случае, Леа так и не смогла вспомнить, когда в последний раз здесь происходило что-то хорошее… Сначала умерла мать, не выдержав психологического давления со стороны мужа. Она просто наложила на себя руки, когда поняла, что все её бессильные попытки стать личностью завершились провалом. Затем появились эти мерзкие люди, которые уже десять лет мозолили девушке глаза и беспрестанно напоминали ей о том, что теперь они одна большая и любящая друг друга семья. Ага, как же… Семья…Возможно, отец Леа и любил эту меркантильная даму с запросами королевы, но вот она явно не замечала ничего и никого кроме своего сына, который только и ждал когда отчим перепишет завещание и отправится на тот свет.Откровенно говоря, Леа вообще сомневалась, что после смерти отца она сможет переступить порог этого дома, хотя в принципе ей было плевать, ведь уже несколько лет единственным смыслом её жизни был забавный уличный музыкант с копной длинных, иссиня-чёрных волос. Правда, иногда он ударялся в эксперименты и перекрашивал свои пряди во все цвета радуги, начиная от пепельного блонда и заканчивая красным, едва ли не огненным оттенком у самых корней. Затем он мог резко поменять цвет на зелёный, потом на синий или же мятный, но довольно быстро возвращал свой родной?— угольно-черный, который так эффектно выделял его взгляд. Нереальный...Лука и правда был удивительным. Он будто бы собирал вокруг себя нити невидимого тепла, на которое так любили слетаться фанатки, но даже имея при себе столь огромный выбор поклонниц, парень по-прежнему оставался верен одной, своей любимой и ?навеки его? Леа, которой подарил своё сердце едва ли не с первых секунд их рокового знакомства.—?Я никогда не приму этого мальчишку,?— безэмоционально произнес мужчина с каштановыми, как у дочери волосами, лишь кое-где покрытыми отголосками благородных седин. Его ясные глаза с укором пронзили её лицо, но девушка промолчала.—?Он не достоин тебя, Леа, пойми это уже наконец.—?Меня или твоего состояния? —?впившись взглядом в родного отца, прошипела шатенка.—?Это одно и то же.—?Нет, папочка, это совсем не одно и то же! К тому же, ты вовсе не знаешь Луку, он…—?И знать не хочу. Он?— никто. Пустое место. И ты станешь с ним лишь блеклой, неопознанной тенью, перед которой даже официанты придорожных мотелей не станут заискивать. Посмотри на его отца. Неужели ты хочешь, чтобы и тебя однажды настигла слава брошенки бездарного музыканта? Ведь очевидно, что через пару лет гены Джаггеда Стоуна возьмут верх и этот оборванец исчезнет из твоей жизни. Лучше взгляни на своего брата,?— медленно отложив приборы на край стола, фыркнул мужчина. На него тут же устремились две пары хищных бирюзовых глаз любимой жены и рыжеволосого пасынка.—?Натаниэль уже сейчас выбрал себе в партнёрши дочь нашего мэра.—?Конечно! Только Хлое тринадцать,?— парировала Леа, нервно сжимая в ладони салфетку.—?Это лишь цифры. Они имеют свойство меняться. Пройдет время и мы сможем укрепить свои позиции на верхушке парижского общества. Эта девочка станет нашим личным проходным билетом на мировой рынок.—?Мне плевать! Мне не нужны твои деньги! Можешь переписать своё завещание на Ната и дело с концом! Живите как вам будет угодно, а в мои отношения я лезть не позволю!Шатенка шипела от злости, всеми силами стараясь держаться. Её губы в момент стали тонкой ниточкой воска на побледневшем лице, которое опасно светилось из-за пылающих глаз.—?Ты знаешь, что ?Лионкур? семейный бизнес. И он всегда переходил в руки единокровных представителей рода, так что…—?У меня нет ни единого шанса стать главой вашей компании, — отрешенно бросил Натаниэль, переплетая пальцы у бледного подбородка.—?Ну значит создай новые правила для иных ?представителей нашего рода?,?— злобно прошипела девушка, поднимаясь из-за стола.—?Ты же так любишь приказывать!—?Леа!—?Да? —?наигранно распахнув пылающие от злости глаза, протянула она.—?Не смей разговаривать с отцом в таком тоне! Ты обязана возглавить наш бизнес и точка! И ещё! Запомни: все твои так называемые ?чувства? к этому оборванцу?— глупый каприз! Любви нет! Есть только выгодные вложения и инвестиции, а все твои прихоти?— чушь!—?Видимо, ты так ничего и не понял, папочка… А зря. Возможно, если бы ты хоть изредка смотрел на людей и замечал, что происходит с ними по твоей милости, сейчас бы всё было иначе и моя мама была бы жива!Пышная копна тёмных волос резко взлетела перед изумлённым мужчиной и больно ударила его по лицу.—?Леа! Вернись!Но было уже поздно, девушка успела скрыться за дверью собственной спальни…—?А ведь ты совсем не изменился,?— почти невесомо проводя по губам мужа, прошептала шатенка.Блеклая гладь чёрно-белого снимка ответила Леа лишь вязким молчанием, но ей и не нужны были слова. Что в действительности они могли изменить? Стереть Луке память? Вымолить у него долю унизительного прощения? Бред…Девушка знала как много он пережил, находясь за тысячи километров от дома. Как сильно хотел, как яро пытался исправить чужую ошибку, но… Судьба всегда была к ним слишком жестока и в этот раз она решила не отходить от собственных правил. Что ж, возможно, с этой девочкой Лука и правда смог бы обрести своё счастье? Пусть призрачное, мимолётное, но всё же. Ведь никто наверняка не знал, как отнесётся Маринетт к столь неприглядной правде о музыканте. Да и вообще… Выдержит ли она это? Ведь сама Леа не смогла смириться и принять своего мужа в тот злополучный момент. Тогда она собственноручно разрушила их брак, о чем потом сильно жалела… Так сможет ли малышка Агрест взвалить на себя такую ответственность и не отвернуться от парня, спустя долгие годы его одиноких скитаний? А если нет?Леа зажмурилась и тихонечко всхлипнула. Все десять лет она упрямо держалась, не позволяя себе ничего подобного. Она ведь нарочно скрывала свою боль под маской безжалостной стервы. Временами, ей даже казалось, что чёртов псевдоним завладел её жизнью, утянув на дно зыбкого морока то наивное и чистое естество, что годами тлело на задворках её чёрной души. Так было проще затеряться среди жестокого общества, подарив ему то, что оно так жаждало видеть, а именно: гору лжи и напускного всевластия. Так было нужно. Тогда…Истошный крик заставил девушку вздрогнуть и буквально выбежать на звук вспыхнувшей ссоры. Шатенка как-то сразу поняла, что скандал разразился в кабинете Агреста и, разумеется, оказалась права. Во всяком случае, там явно происходило что-то плохое: предметы пачками взлетали над полом, разбиваясь о высокие стены, чтобы потом с треском осыпаться осколками на стыки мраморных плит. Мужские голоса бездумно перебивали друг друга, но всё ещё позволяли отличить тяжёлое шипение Агреста-отца от потоков ярости молодого наследника. Босс остервенело хрипел, а Адриан громко кричал, кажется, даже не осознавая истинного смысла сказанных слов. Было страшно. Порой сердце девушки заходилось в груди и с дикой болью ударялось о рёбра, но сбегать из дома начальника было уже действительно глупо и потому, она медленно переместилась из коридора в гостиную, а затем, почти вплотную приблизилась к дверям кабинета.—?Я ненавижу тебя! Слышишь?! Ненавижу, Габриэль…***Блондин хотел уйти сразу же после окончания разговора с Лилой. Просто взять и сбежать подальше от родного отца и его бесконечных вмешательств, как уже сделал это однажды, купив отдельную квартиру в Париже. Только вот на этот раз у него ничего не вышло. Габриэль ждал его возвращения, мысленно повторяя свою речь.—?Зайди,?— безапелляционно произнес Агрест, распахнув двери собственного кабинета, и Адриан подчинился.Кажется, парень пожалел о своем решении в ту же секунду, как его нога пересекла порог немого убежища. Да, именно убежища, ведь назвать его иначе было практически невозможно. Габриэль уже много лет приходил сюда каждое утро, в надежде укрыться от вопросов излишне любопытного сына, который поначалу живо интересовался тем, куда ушла его мать. В тот год, подросток мог часами раздражать своего отца подобными разговорами, будто бы они могли пролить свет на скрытую родственником правду. Этот допрос продолжался в течение пары недель после отъезда Эмили, а потом Адриан резко замолчал, но модельер так и не смог избавиться от мерзкого ощущения страха перед тем, что однажды ему придется всё рассказать…—?Что-то случилось? —?глядя куда-то за спину модельера, выдохнул парень. Только вот напускное спокойствие стоило ему огромных трудов, от которых стало покалывать где-то под ребрами.—?Я хотел задать тебе тот же вопрос. Ваш развод…—?Я не подавал на него и, насколько мне известно, Маринетт пока тоже не принимала такого решения.В голосе Адриана забрезжила сталь, ведь Габриэль прекрасно знал о слабых местах своего наследника и потому сейчас умело манипулировал его чувствами. Что ж, парню было не привыкать…—?Но это лишь вопрос времени, так?—?Не факт. Мы просто взяли паузу для того, чтобы осознать всю суть предназначения брака и решить возникшие между нами проблемы.—?Допустим… —?кажется, теперь Габриэль начинал закипать. Ещё никогда прежде Адриан не демонстрировал ему столь откровенное равнодушие, которое будто бы и вовсе не занимало его светлую голову.—?Из-за чего возникли ваши ?проблемы??—?Это наше личное дело.—?Личное?! Оно было ?личным? ровно до того момента, пока последствия вашей ссоры не стали сказываться на работоспособности моего бренда! Ты хоть представляешь, что говорят фотографы за твоей спиной, Адриан?!—?Понятия не имею. Хотя нет, немного не так… Мне абсолютно плевать, о чём сплетничают эти идиоты вместо того, чтобы качественно выполнять свою работу!—?О каком качестве может идти речь, когда ты приходишь на фотосессию пьяным?! Неужели ты думаешь, что у стилистов, фотографов и других приглашенных моделей напрочь отсутствует зрение? Я уже молчу о жутком запахе перегара, который сбивает с ног всех, кто находится на расстоянии двухсот метров от будущего наследника модной империи! Моей модной империи, Адриан!—?Да может быть хватит уже видеть во мне только удачный проект?! Я не игрушка и не чертова декорация, которую можно использовать так, как тебе нужно! Я человек! У меня есть свои дела, проблемы, чувства, наконец! Но ты же никогда не брал в расчет эти мелочи, правда?!—?Не неси чушь!—?Чушь?! Серьёзно?! Тебе напомнить хотя бы о паре твоих эгоистичных выходок? Что ж... Свадьба? — Адриан,?из-за неё мне придется перенести показ своей новой коллекции! Медовый месяц? —?Адриан, ты просто обязан принять участие в фотосессии моего друга! Не будь неблагодарным мальчиком! Мари? —?Ах, Мари, конечно же, но она подождёт! Подождёт, папа! Конечно! Уже неделю как съехала и ждёт!—?Адриан!—?Что, Адриан?! Что?! Скажи, я ведь ничего не забыл?!—?Забыл! Что это работа и она всегда будет стоять во главе жизни всех представителей семейства Агрест! В конце концов, у тебя есть и прямые обязанности наследника бренда, которые ты ни черта не исполняешь!—?Что?!В глазах блондина разгорелось адское пламя. Его трясло, отзываясь ноющей болью едва ли не в каждой клеточке поджарого тела. Казалось, ещё немного и он точно набросится на родного отца и закроет ему рот с помощью мощного удара своего кулака, но, видимо, Габриэль считал себя неуязвимым, ведь следующая часть его монолога окончательно сорвала планку терпения молодого наследника.—?Это ведь он?! Скажи мне, Адриан, это же Куффен виноват в твоём наплевательском отношении к родному отцу? Признайся, этот жалкий музыкант заразил тебя духом бунтарства?! Это ведь из-за него ты сейчас топишь своё горе в сорокаградусном алкоголе?!Папка с фотографиями неожиданно резко влетела в грудь младшего Агреста и он буквально взвизгнул от вспыхнувшей внутри него ярости:—?Не смей впутывать в нашу ссору Куффена! Слышишь?! Не смей! Лука единственный, кто смог и, главное, захотел меня услышать и поддержать! Он, а не ты, папа! ОН!—?О какой поддержке ты сейчас говоришь?! Неужели тебе мало того, что я для тебя сделал?! Это же Я подарил тебе имя, безоговорочную власть и приличное состояние! Я вывел тебя в свет, Адриан! Что ещё тебе от меня нужно?!Старинная ваза разбилась о стену всего в паре сантиметров от головы модельера, но он даже не дрогнул, лишь продолжил прожигать обезумевшего сына сталью своих пылающих глаз.—?Да иди ты к черту с такой поддержкой! Неужели ты даже сейчас не понимаешь, что мне всегда был нужен отец! ОТЕЦ, а не великий модельер, босс и ещё хрен знает кто с высоким званием в обществе?!—?Я всегда был рядом с тобой!—?Ха! Рядом?! За дверью своего кабинета?! Да за все эти годы я видел Натали в разы больше собственного отца! Это ОНА следила за моим расписанием, ОНА впервые отвезла меня в школу, ОНА помогала мне с поступлением в университет и черт возьми, ОНА была на моей свадьбе! Она, а не ты! И после этого ты мне говоришь, что был рядом?Габриэль замер, словно на него вылили ушат холодной воды, которая напрочь лишила его способности мыслить, но спустя какое-то время, он резко подался вперёд и нервно заломил пальцы. Адриан в принципе не видел отца в таком состоянии, но от того, что он, наконец, вывалил на него всю мерзкую правду, которая тяжёлым грузом лежала у него на душе, парню стало значительно легче.—?Я понял… Это Куффен отравил твой мозг подобными заявлениями. Я… Я не учил тебя грубости. Нет… Мой сын никогда бы не позволил себе так разговаривать с отцом…—?Что?! —?взвыл Адриан, всё ещё не веря своим ушам.В его голове что-то щёлкнуло, отбросив ревущее подсознание далеко за пределы разумного.Неужели Габриэль и правда считал себя прекрасным родителем, которого невозможно было уличить в столь очевидных ошибках? Неужели ему было проще притянуть в эту ссору абсолютно чужого, не имеющего к происходящему даже косвенного отношения человека, а потом с лёгкостью повесить на него всех собак? Он что действительно ненормальный?!—?Ты себя слышишь?! —?Адриан неосознанно подорвался к причитающему отцу, вонзив пальцы в ворот его белоснежной рубашки.Наверное, он и сам плохо осознавал как тряс его перед собой, пытаясь добиться хоть какого-нибудь более менее внятного ответа. Возможно, именно поэтому он и пропустил мимо ушей крик Габриэля, а затем и сам момент появления Гориллы на пороге ненавистного кабинета.—?Уведи его! Запри в его комнате и не смей выпускать пока я не дам разрешения!—?Что?! —?попытался воспротивиться Адриан, но его крики мало что изменили.Блондин пришел в себя только когда огромный амбал, ростом в два метра и, с примерно таким же обхватом груди, уверенно нёс его в бывшую спальню, которая на протяжении многих лет была для парня едва ли не подобием карцера у особо опасных преступников. Тогда ему запрещалось покидать её без разрешения папы, также как и выходить на улицу, да даже просто самостоятельно покидать особняк. Ну и вообще, в те годы ему много чего запрещалось…Детский страх на миг сковал его тело, покрыв холодной испариной кожу, и Адриан сдался. Огромная дубовая дверь за его спиной оглушительно хлопнула, отделив молодого человека от внешнего мира, тем самым, заставив его обречённо взреветь.—?Выпусти меня! Ты не имеешь права! Ты не можешь просто так запереть меня здесь! Габриэль!Бледные кулаки с силой врезались в высокую дверь, покрывая кожу алыми пятнами из обжигающей крови. Это была паника, самая настоящая паника, от которой у блондина сводило скулы, а ещё непроизвольно зудело в груди.—??Я ненавижу тебя! Слышишь?! Ненавижу, Габриэль… — сквозь слёзы прохрипел Агрест, медленно оседая на пол. Его перепачканные кровью ладони жестко вплетались в золотистые волосы, оставляя на них неприятные бордовые полосы. Он снова был здесь, в изоляции от целого мира. Как тогда, чуть больше пятнадцати лет назад, в тот самый день, когда мама ушла… Да, Адриан вновь был заперт в собственной спальне, один на один со своими детскими страхами.—?Я ненавижу тебя… —?шептал Агрест, больно прикусывая зубами губу.—?Ненавижу…Какое-то время он и вовсе не понимал что происходило вокруг. Лишь тихие звуки от собственных рыданий, так нелепо пропитавших хрупкую психику, заставляли парня чувствовать боль, а вместе с ней и липкое чувство унижения, подаренного ему любимым отцом. Адриан плакал, да, сейчас он искренне плакал, словно эти слёзы могли заменить ему всех: счастливых родителей, Маринетт и даже Луку, который сам когда-то прошёл через это.Лука… Остатки вчерашнего алкоголя с привычной дозой снотворного тут же выветрились из подсознания Агреста и он стал медленно возвращаться к реальности. Он не мог, он не имел права сейчас раскисать, тем самым, предоставляя Габриэлю отличную возможность победить. Нет, только не теперь, когда в его помощи нуждались сразу несколько человек, которых он любил всем своим сердцем. Сердцем одинокого и преданного мальчишки…Быстро нащупав в кармане смартфон, блондин попытался позвонить Максу, но связь была заблокирована. Конечно же, Габриэль постарался и здесь… Необходимо было искать ещё варианты. Вновь попытавшись взломать дверь, Агрест фыркнул. Боже, неужели он и правда на это надеялся? Идиот… Затуманенный взгляд стал нервно скользить по комнате, в которой почему-то до сих пор он не находил ни единой лазейки, призванной помочь ему сбежать из особняка. Хотя… Возможно, такая была, но только одна…Уверенно поднявшись по лестнице, Адриан оказался у стеллажей старинной библиотеки. Дальше он и вовсе не думал о своих действиях, лишь машинально раскладывал книги у невысокого края перил. Разумеется, что отец предусмотрел всё: автоматические двери, решетки на окнах первого этажа, охранную систему в ванной и у рабочего места… Только вот Габриэль не предполагал, что в порыве отчаяния, его отпрыск решит выбраться через единственное незапечатанное место в собственной спальне?— верхнюю секцию большого окна.—?Вот так… Ещё немного,?— пытаясь дотянуться до металлического карниза, прохрипел Агрест.Его пальцы ловко обхватили крепление и оно с треском обрушило раму вниз, открыв парню вожделенный путь к отступлению. Что ж, оставалось совсем немного: пролезть в проём узкой фрамуги и зацепиться там за объемные выступы эркера.—?Ну-же, Адриан. Ещё чуть-чуть… У тебя почти получилось,?— подбадривал себя Агрест, буквально заныривая в освободившееся пространство под потолком.—?Вот так…Спустя мгновение, его нога ступила на бетонную выемку и блондин зачем-то посмотрел вниз. Лицо тут же покрылось испариной, а к горлу подступил тошнотворный комок.—?Не бойся, Адриан, тут всего метров семь, ну максимум, десять. Подумаешь, ерунда… —?повторял себе парень, медленно передвигаясь по узкой балке, противно шуршашей у него под ногами.—?От падения с такой высоты ещё никто не умирал. Разве что, жуткие неудачники, но ты же не такой… Ты ведь баловень судьбы, Адриан, к тому же, ты ещё не успел выполнить своё обещание. А нарушать обещания, это откровенный mauvais ton… Вспомни, чему учил тебя папочка…Словно услышав упоминание о себе, Габриэль выскочил в сад и пронзительно закричал:—?Адриан!Внутри блондина всё неожиданно сжалось, а ноги сами собой зацепили край водосточной трубы.—?АДРИАН, НЕТ! —?раздалось откуда-то сзади, но было уже поздно. Агрест стремительно летел вниз, забывая о том, что ему следовало хотя бы дышать. Да и какая разница, ведь совсем скоро само дыхание могло стать для него непозволительной роскошью, а возможно, что надобность в нём уже напрочь отпала, как блеклый, увядший цветок…Парень успел лишь натянуто улыбнуться, представив себе потемневший бутон одного из любимых пионов Мари, как вдруг его тело пронзила резкая боль и он смиренно обмяк.—?Адриан! Сынок! Открой глаза, Адриан! Слышишь меня! Это я! Папа… Адриан… —?хрипел модельер, прижимая к груди единственного наследника.—?Чего встал?! Быстро звони в скорую! — отчётливо прошипел он, даже не глядя в сторону своего телохранителя.Гориллу тут же окружила толпа людей, работающих в доме Агреста. Их глухой шёпот мешал брюнету набирать номер, но всё же, через пару секунд он уже настойчиво повторял адрес, который отзывался болью в сердце престарелого модельера, всё ещё неразличимо умоляющего сына очнуться.Хриплые крики Габриэля заглушили звук фотографии, сделанной на камеру мобильного телефона. А затем, изящные женские пальчики ловко запорхали над экраном смартфона, набирая короткое, но содержательное сообщение:?Сенсация в доме Агреста. Твой выход?. Прикрепив в доказательство снимок, Лила выбрала среди контактов имя Нади Шамак и уверенно нажала ?отправить?.