Глава 15. Чужая (2/2)

Она улыбнулась им, а старик ответил:

– Спасибо, фрейлейн.

Анна дернулась, будто на неё вылили кипяток, и опустила глаза. Она не видела, с каким интересом следил за происходящим Райхенбах.– Для них вы чужая.

– Но вы...сами, – губы задрожали, – сами говорили, что цвет формы не имеет значения.

Райхенбах вскинул брови.

– Вы запомнили.

– Я помню все, что говорите.

– Не стоит молодой девушке забивать голову всем, что ей говорит мужчина, – с усмешкой заметил он.

– Опять ваши шутки! – покачала она головой. – Я хотела попросить вас, – заговорила Анна и сбилась от его насмешливого взгляда.

– Я весь внимание.

– Я бы хотела бумагу. Лист бумаги, – поправилась она. – Можно два. И карандаш.

– Зачем? Решили составить завещание?

Как ему объяснить, что к ней приходят духи погибших красноармейцев, и она решила вести записи? На многих из них не придёт похоронка, они так и останутся без вести пропавшими. Если она скажет, что хочет вести дневник, он поверит ей? А если поверит, но откажет?

– Я бы хотела вести дневник.

– Исключено.

– Не дневник, хорошо. Просто записи, мысли. Я могла бы писать на английском.

Он придвинулся к столу и сощурился.

– А вы большая врунишка, Анна Викторовна. Если вы намерены отправить послание голубиной почтой, то хочу предупредить о последствиях. Запомните мои слова, – вкрадчиво добавил Райхенбах. Анна кивнула. – Замечательно. А теперь, раз вы поели, ложитесь спать. Здесь одна кровать, воспользуйтесь ею.

– А вы?– Я не хочу.

Анна пристально на него посмотрела, чувствуя ложь. Из-за сражений и напряженной обстановки он потерял сон. Раньше Райхенбах вставал спозаранку, пока Анна досматривала последние сны, сейчас он либо возвращался с рассветом, отчего уснуть ему было крайне сложно, и тогда он начинал выпивать чашками кофе, пытаясь взбодриться, либо, если всё-таки засыпал, то сон был неспокойный. Под глазами пролегли тени, лицо осунулось.

– Я не пойду туда спать, пусть они спят. – И, обернувшись, она по-русски сказала: – Ложитесь спать, мы не побеспокоим вас.

– И где же, Анна Викторовна, вы решили почивать?

– Да хоть здесь, лавок две!Райхенбах окинул ее мрачным взглядом.

– Что за водевиль! Идите спать и не маячьте перед глазами.

– А я весь день не маячила. Одна лавка моя. Выбираю эту.

Анна сбросила сапоги, положила шапку вместо подушки под голову и укрылась курткой.

– Потушите свет.

От неслыханной наглости брови Райхенбаха взлетели вверх.

– Может быть, – обманчиво мягко начал он, – мне выгнать вас на мороз?

Анна демонстративно накрылась с головой, и раздался приглушённый голос:

– Не будем же мы спать с включенным светом.

– Любопытно, вы вели бы себя столь же бесцеремонно, будь на моем месте Рихтер? Надо отправить вас к нему на перевоспитание.

Под курткой зашевелились, и показалась голова.

– С кем тогда вы будете обсуждать мифы древней Греции и поэзию?

Райхенбах, пряча улыбку, выключил лампу и пробурчал:– Неслыханно.

Бригадефюрер облокотился о стену и вытянул ноги. Нужно отдохнуть. Впереди тяжёлые дни, потери, бои. Отступления? Быть может... Возможно, сегодня удастся уснуть, хотя бы на час или два. Бросив взгляд на Анну, он прикрыл глаза.

Райхенбах проснулся от боли в затёкшей шее и первым делом взглянул на время. Четыре часа утра. Анна спала у него на коленях. Подложив руку под щеку, она сладко посапывала. И когда только успела устроиться на его ногах?

Несколько прядей выбилось из косы, волосы разметались по лицу и плечам. Он убрал с лица и уже смог отчетливо рассмотреть щеку и нос, всё-таки за весь ужин Анна старалась сидеть с опущенной головой. Женщины...

Как ни крути, а Рихтер силы не пожалел. Хоть обошлось без перелома, потому что когда он только увидел ее, то был уверен, что понадобится вправить нос и нужно будет вызвать врача. Райхенбах потянулся рукой к лицу, но быстро отдернул пальцы, услышав шаги на крыльце.

– Герр генерал!

С новостями ворвался Леман, и Анна подскочила, как ужаленная. Штандартенфюрер тактично сделал вид, что не заметил, как секундами ранее девушка безмятежно спала на коленях его генерала, и передал Райхенбаху донесения. В конце концов, его не касаются их взаимоотношения. Пусть с этим разбирается Рихтер, ему ведь заняться нечем.

Райхенбах открыл папку и принялся читать. Анна предусмотрительно пересела.

– Собираемся, – бросил отрывисто бригадефюрер и захлопнул папку.