Глава 1. Капкан (2/2)

– Geradeaus!****Она непонимающе посмотрела. Снова разговор. Смех. Один кивнул, открыл дверь и Анну толкнули внутрь. Чудом устояв на ногах, она быстро обернулась и нервно огляделась, стараясь абстрагироваться от смеха. Чистый, светлый кабинет. На столе идеальный порядок, бумаги лежали в одной стороне, журнал и папки в другой. Много книг бывших хозяев.

Она стояла в оцепенении и, тихо дыша, не двигалась с места, ноги дрожали от страха. За дверью резко стихли голоса, а спустя несколько секунд неожиданно раздался сильный, стальной голос, отдающий какие-то приказы. О, нет, похоже, это именно тот для кого её приготовили.Дверная ручка опустилась, замок щёлкнул, и хлопнула дверь. Анна вздрогнула и опустила голову. В глазах зажгло. Все кончено, сначала он наиграется, а потом отдаст каким-нибудь солдатам.

Она услышала, как мужчина крутанулся на каблуках, сделал пару шагов и замер. Заметил. Анна жевала губу, рассматривая узоры на ковре.

До неё долетело бормотание, и она посмотрела из-под ресниц. Немец. Мужчина слегка за пятьдесят с сединой в висках, в чёрной униформе, с красной повязкой на рукаве, отличительным знаком были две руны ?зиг?, на погонах имелась белая выпушка, на петлицах – три дубовых листа. Никогда ещё Анна не видела так близко никого из командного состава. Он выглядел слишком хорошо для войны. Такой не пойдёт с оружием в атаку, не станет терпеть вшей, лишения в виде возможности помыться, постирать белье. Она сделала шаг назад и с шумом напоролась на кресло.Мужчина сдвинул брови. Чёрные, бездонные глаза скользнули по ней, губы поджались. Его мрачный взгляд подсказал, что он не только не рад её видеть, но и порядком устал от ритуала подкладывания ему девственниц, будто жертвоприношения древнему божеству. Анна удивилась – он вовсе не походил на голубоглазого светлого арийца. Он что-то сказал, но она не разобрала, слова больше походили на брань. Почему отец выучил её английскому, а не немецкому? Не зная, как защититься, руки инстинктивно сошлись на груди, хоть платье и доставало до горла.

Немец повернул голову в сторону двери, почти развернулся, намереваясь выставить вон, но снова посмотрел на испуганную девушку.

Анна не знала, кто он, но судя по погонам и с каким рвением её готовили для ночи с ним, он не последний человек, а по обстановке в комнате, может, и первый.

Склонив вправо голову, он внимательно осмотрел её и скривился, словно вместо красной, сочной клубники подсунули тухлый, сморщенный инжир. Болезненная худоба, тусклые волосы и искусанные от волнения губы.

Анна смотрела на него как олень, увидевший охотника. Подойдя к ней, мужчина протянул ладонь к лицу, и Анна отшатнулась. Сощурившись, он придвинулся ближе и почти коснулся щеки, как девушка замахнулась. Он перехватил запястье и с силой сжал руку. Антрацитовые глаза злобно сузились. Анна вздрогнула и ощутила власть, исходящую от него волнами. Такой возьмёт без слов и раздумий.

С большим трудом, с быстро бьющимся сердцем, она не отвела глаз. Он приподнял бровь, удивлённый смелостью, и разжал пальцы. Анна спрятала руки за спину, чувствуя, как начали потеть ладошки.

Он заговорил по-французски. Не дождавшись ответа, перешёл на английский. Анна навострила уши, поражённая, как бегло общался немец, словно английский – второй родной язык.

– Понимаешь, – довольно ответил он. – Вижу. – Анна промолчала. – Ты не похожа на тех, кого доставляют из деревни. – Мужчина взял её за подбородок и заставил на себя посмотреть, в нос ударил запах кожаных перчаток. – Ты не солдат, иначе была бы мертва. – Пауза. Губы изогнулись в улыбке, но глаза остались холодны. – Медсестра, – хмыкнул он и отступил. – Нам нужны медсестры. В последнем бою мы потеряли троих.

Анна резанула льдом голубых глаз, щеки вспыхнули от гнева. Она открыла рот, но немец предупреждающе мотнул головой.

– Имя? – Она промолчала. – Хочешь, чтобы тебе на плече выжгли порядковый номер?Глаза в ужасе расширились, и она выпалила:

– Анна.

– Франц Клеменс фон Райхенбах. – Мужчина слегка наклонил голову, изображая джентльмена и прошёл мимо, скрываясь в другой комнате и оставляя дверь открытой.

Поколебавшись, Анна повернулась и на негнущихся ногах сделала несколько маленьких шагов. Немец стянул перчатки и бросил на кровать, застланную синим покрывалом. Помимо постели здесь ещё были кресло и шкаф.

– Где я?Его пальцы дрогнули на второй пуговице кителя, он нахмурился от дерзости, повернулся и вновь вскинул брови, пристально оглядывая:– В моей комнате.

Анна стиснула кулаки и прошипела:

– У кого я нахожусь?Райхенбах сузил глаза.

– У бригадефюрера.

Она с раздражением обнаружила, что он смеётся над ней, оставаясь при этом внешне абсолютно невозмутимым. Зато теперь ей известно в каком он звании.

– Я ничего вам не расскажу.

– Конечно, ведь пока я ничего не спрашивал.

Райхенбах склонил голову в сторону и сощурился, изучая её. В свою очередь Анна тоже его разглядывала. Он выглядел расслабленным и не вёл себя как животное, с которыми ей за сегодня пришлось не раз столкнуться. Он был выше её почти на две головы и держался столь непринуждённо, будто для него в порядке вещей находить советскую девушку в спальне. Хотя, все может быть... однако от Анны не укрылось, как недовольно вытянулись в тонкую нить губы, стоило ему её увидеть. Быть может, он ничего не сделает? Нет, слишком хорошо даже для этого бригадефюрера.

– Санитарка? Или умеешь что-то большее, чем выносить горшки за лежачими? – Анна нахмурилась, исподлобья кинув взгляд. – Я могу отдать тебя своим солдатам, после ты будешь куда сговорчивее. – Он прицокнул, не дождавшись ответа, и повернулся к двери.

– Я не стану помогать вашим людям.

– Значит, медсестра. – Он сделал медленный шаг. – Разве на операционном столе не все равны? – Она захотела возразить, но Райхенбах продолжил тем же спокойным, безапелляционным голосом: – Впрочем, не имеет значения. Мои солдаты... – он замолчал, и Анна напряглась.

В коридоре послышалось оживление, немецкая речь. Смерив взглядом, он подобрал с постели перчатки, крутанулся и хлопнул дверью. В кабинет вошли. Райхенбах с кем-то заговорил на повышенных тонах, не скрывая сочившегося раздражения. Ему попытались ответить и бригадефюрер нетерпеливо прикрикнул. Анна поежилась и обняла себя за плечи.

Она прислушалась и поняла, что осталась одна. Они ушли. Не зная, что делать и боясь услышать, как за ней пришли, Анна нервно огляделась и подошла к окнам. Ей не сбежать. Окна выходили во двор, где патрулировали немцы, в коридоре – часовые.

Он оставил её здесь, чтобы вернуться и закончить начатое. Анна вздрогнула, понимая, что внезапное появление офицера только отсрочило неизбежное.