Глава 5 (1/1)

Матильда старалась приходить в общежитие как можно позже. Пока Вибек, её одногруппница и соседка по комнате, закатывала с подружками шумные вечеринки и радовалась бурной студенческой молодости, Матильда продавала кофе до позднего вечера и приходила, когда Вибек тихо сидела за конспектами. Погруженная в учёбу, она не раздражала Матильду неуёмным жизнелюбием, но что-то в ней было такое неприятное, отчего Матильде было невыносимо мучительно находиться с ней в одном помещении.?Бывают люди, которых ненавидишь без причины,?— в который раз невольно задумалась Матильда, медленно подходя к общежитию. Окно их с Вибек комнаты выходило на улицу?— подняв голову, девушка увидела за переплётом жёлтый свет, холодный и неприятный. —?Готовится,?— заметила она с неприязнью. —?Лучше бы ушла на вечеринку. Говорит, собирается отмечать Хеллоуин. А потом закапает опять на мозги, будто я отбиваюсь от коллектива?.Кивнув коменданту, она вздохнула ещё тяжелей, чем когда стояла на пороге общежития, растягивая последние мгновения одиночества. Матильде хотелось думать о Петере?— он не покидал её головы весь день?— но мысли упорно возвращались к жёлтому окну и Вибек, которая, наверное, сидела сейчас в своей любимой позе, подперев рукой голову, и повторяла материал с усердием отличницы. Отличницей она не была. Она любила тусовки, занималась волонтёрством и мечтала получить в конце первого лица курса книжку активиста. А Матильда, не любившая эту murnu, как говорили парни, всё не могла понять, почему при виде Вибек в груди всё закипало от бессмысленной, нескончаемой ненависти. Когда их на переменах навещала кураторша, Матильду тоже начинало потряхивать.?Может, я просто не люблю активистов,?— шаги Матильды потонули в ковровой дорожке, устилавшей поцоканный паркет коридора, словно в отеле. Девушка покручивала пальцем, и ключик с синим брелком вертелся волчком, назойливо звякая. —?Хотя, Петер же активист. Чтобы выступать на концерте, надо следить за всей этой внеучебной деятельностью. Но его я не ненавижу?.Смущённо выдохнув, она улыбнулась, освежая в памяти воспоминание о его милых верхних резцах, и уткнула подбородок в розовый искусственный мех капюшона?— жесткий и щекотный. Слава пустому коридору?— никто из одногруппников не узнает, что она умеет улыбаться. А то будет не избежать вопросов. Все же готовятся к взрослой жизни, когда в перерыве между офисной волокитой можно молоть языками, разбирая на запчасти личную жизнь неугодных коллег. О личной жизни Матильду уже спрашивали. Ей хватило.—?Привет,?— бесстрастно бросила она, войдя в комнату.Вибек, сидевшая в углу у двери, сухо кивнула. За полтора месяца учёбы и совместной жизни она привыкла к нелюдимому нраву соседки и разговаривала с ней лишь в крайних случаях. А может и реже?— Матильда умела смотреть так, что всё становилось понятно без слов. С подружками же Вибек рта закрыть не могла. По её нескромным словам, она обожала общаться с людьми. Матильду от слова ?общение? потряхивало так же, как от вида соседки, чьё мягкое лицо с длинными темными глазами в свете настольной лампы казалось гладким и жёлтым, как масло. Вибек необязательно было убивать кошечку господина Лоренца, чтобы каждый вечер тонуть в ненависти?— гнетущее ощущение входило в комнату вместе с Матильдой. Нет, Вибек была человеком добрым, приличным и милым. Таким же, как отличники, матери семейств и одногруппники?— оруэлловскую двухминутку ненависти Матильда устраивала совершенно случайным людям за косой взгляд.?Страшно подумать, чему она подвергает тех, кто сделал ей что-то плохое,?— Вибек смотрела на разукрашенный маркерами конспект и слушала, как Матильда переодевается. —?Интересно, а те, кого она любит, наверное, каждый раз боятся умереть в её объятиях? Если такая обнимет?— всё, смерть. Хорошо всё-таки, что она такая некрасивая?.Вибек хихикнула, шумно выдохнув носом, и словно невзначай спросила?— так же безразлично, как с ней говорила Матильда:—?Я сегодня видела тебя в ?Лилипуте? с парнем из сто двадцать шестой. Не помню, как его зовут, но его одногруппник состоит в волонтерском отряде.—?И что? —?Презрение, которое уставшая Матильда не могла скрывать, окатило Вибек ушатом ледяной воды. Девушка поежилась, невольно вбирая голову в плечи. Шутку надо было закончить.—?А то, что более стрёмного парня я не видела ни разу в жизни! —?весело выпалила она и обернулась посмотреть, как Матильда покраснеет и начнёт защищать это страшилище, с которым она однозначно встречалась.Матильда не покраснела?— или покраснела, в полумраке комнаты, едва освещаемой лампой Вибек, этого не было видно. Но ни одна мышца на ее спокойном лице не дернулась. Матильда с отрешённым видом продолжала выкладывать содержимое рюкзака на свой стол у окна. Вибек, ожидавшая гораздо более бурной реакции, разочарованно махнула рукой и окрестила Матильду бесчувственной дубиной. А Матильда чувствовала, что вот-вот разрыдается.?Эмоциональность не мой профиль, могла бы и догадаться,?— ядовито обратилась она к острым лопаткам Вибек, воинственно натягивавшим зелёную футболку. Оказываясь на грани истерики, Матильда держала себя в руках до последнего. Если девушке приходилось заговорить с кем-то в таком состоянии, то голос её становился тусклым, как у робота, а выражение лица?— сонным и безразличным.Она положила телефон в карман домашних брюк и быстро прошла в туалетную комнату. Лишь услышав, как громко щёлкнула задвижка, Вибек ощутила смутную вину. Вину, которая возникает у главного задиры класса, который травит всех слабых и маленьких, как клопов, а потом перед их возмущенными родителями честно изображает pai-malchika. Выговор?— это так, послушал и забыл. А от удовольствия посмеяться над слабыми просто так не откажешься. И неважно, что ?слабый? может тебя одним пальцем сломать. Однако в подобные моменты у Матильды не находилось храбрости не то что сил ударить обидчика, но и ответить чем-то столь же обидным. Может, Петер был прав, когда назвал её трусихой. Петер… Поплакать у Матильды не вышло. Расстроенно потянув носом, она взялась за телефон. Посреди кромешной тьмы вспыхнул синий квадрат экрана оповещений на крышке раскладушки. Тилль вспомнил про свою подругу. А Матильда вспомнила?— о Петере он ей никогда не говорил.?Помнится, у него и друзей с таким именем не было?,?— Матильда нахмурилась, заходя в чат. Господин Лоренц не оставил без внимания её утреннее сообщение, но его вежливое ?я очень рад, что у тебя кто-то появился, ведь тебе будет не так одиноко? казалось ей сейчас не столь важным, как эсэмэска от Тилля:?Так, стой, я забыл, что твой Петер может и не быть моим Петером??В смысле???Ну может у вас в унике парней по имени Петер не знаю сколько??Это да, но Петер с длинными волосами и татухой во всю руку, который умеет играть на гитаре и петь?— только один. Это твой друг, который по чистой случайности оказался со мной в одном университете и влюбился именно в меня???Походу да. Ну ты и детектив конечно?И сразу же?— Матильда не успела обдумать ответ?— прибавил:?Вот про него я тебе и говорил! Он мой постоянный клиент в тату-салоне и парень сhotkyi, рекомендую ему не отказывать)??Тилль?,?— набирая сообщение, про себя Матильда произносила его тем тоном, каким говорила бы с собеседником. Сейчас этот тон звучал укоряюще.?Помню-помню, на новоязе с тобой не говорить,?— поспешно извинился Тилль. —?Короче, Петер парень отличный, ты сто пудов будешь с ним счастлива??Спасибо) Значит, мы говорим об одном Петере? Но подожди. Раз он твой друг, то про меня ему ты рассказал? Откуда бы он ещё меня узнал? Ты, который выслеживал меня по всему Берлину, ходил за мной по пятам, не понимал слова ?нет??— ты вот так взял и посоветовал меня своему другу???А вот этого я тебе не скажу. Ладно, Петер узнал о тебе от меня. Если бы ты ему не понравилась, другой разговор. Но он в тебя по одному рассказу влюбился и в этот же день, как выехал от меня, заехал к тебе в Звездобакс специально, чтобы на тебя посмотреть. А тебе я написал, потому что он постоянно говорил мне, как ты ему нравишься. И ты в это же время писала мне, что тебе понравился парень с курса радиофизиков. Я сразу понял, о ком речь, и решил помочь??Как мило??Я вас обоих люблю, а вы меня нет. Но я понимаю, вы друг другу нравитесь и всё у вас чики-пуки???Мы знакомы всего два дня!??Только не говори ему, что знаешь о том, что я вас познакомил??Ладно. Кстати, друг у тебя очень милый)??Знаю я) Скажи это лучше ему, Петер любит, когда его хвалят??Завтра скажу, он как раз к нам придет??Давай, и держи меня в курсе событий. Мне понравилось любить вашу любовь??Обязательно расскажу. Спасибо, что поговорил со мной. А то с моей соседкой по комнате одно расстройство?,?— прибавлять, что Вибек назвала Петера ещё и стремным, она не решилась. А Тилль это почувствовал:?Сил тебе там. Люблю тебя?Прочитав неожиданное признание, девушка чуть не выпустила телефон в унитаз. Она никак не могла привыкнуть к обыкновению Тилля напоминать о своих чувствах в конце каждого разговора. Признаваться в любви через экран телефона не так страшно?— Матильда понимала его. И всё-таки от этих слов оставался неприятный осадок. Тилль на удивление быстро смирился с тем, что любимая девушка готова воспринимать его лишь как друга. Другом он был хорошим. Но в признаниях сквозила тоска. Тоска по времени, когда Матильда боялась его, а он нагло добивался её любви. Вот был бы Петер таким же наглым…Нащупав в темноте задвижку, Матильда открыла дверь, и, не отводя глаз от окошка чата, прошла мимо Вибек к своей кровати. В комнате зажглась вторая лампа, и за окном стало как будто ещё темнее.?Я же ясно дала ему понять, что не люблю его. И давно это сказала. Или это сообщение надо понимать не так однобоко? В смысле, что он желает мне счастья со своим лучшим другом? Наверное. Парни?— они такие, всегда что-нибудь умолчат. А из Петера вообще слова не вытянешь. Похоже, я так ему нравлюсь, что рядом со мной он теряет дар речи. Это, конечно, приятно, но мне нравится, когда с человеком и поговорить можно?,?— Матильда отложила телефон подальше и погрузилась в тонкости кулинарной теории, не догадываясь, что склонившаяся над тетрадью Вибек обдумывала, как бы побольнее ударить соседку. Так, чтобы про объект её симпатии узнала вся группа.В это же время, когда все нормальные люди, кроме студентов и страдающих бессоницей старушек улеглись спать, засыпающий на ходу Петер сидел за компьютером и слушал грозное рычание принтера. Вернее, это было не рычание, а целые ругательства на странном машинном языке?— непонятно, что принтеру не понравилось в расписании сто одиннадцатой группы. Он сердито жевал бумагу, чуть не подпрыгивая, а Петер изредка вздрагивал, разлепляя слипающиеся веки, и пытался составить план действий на завтрашний день. День выходил очень насыщенным. Петер хотел и встретиться с Матильдой, и пообедать с ней?— обязательно, и уговорить её одногруппника Рихарда пофоткать себя среди живописных развалин где-нибудь на окраине города… Петер видел эти вожделенные фотографии так ясно, словно только что получил их из фотоателье. Будет грустно, если он плохо получится. А чтобы хорошо получиться, надо было пойти спать прямо сейчас, а ещё лучше?— в девять, как ложатся дети, которые пешком под стол ходят. Но уже поздно. Одиннадцатый час. Кровать соблазнительно подмигивала складками одеяла. Тёплая, мягкая?— Петер отлично помнил, с каким трудом вырвался утром из её объятий. Второй раз поддаваться он не собирался. Честно держался, тараща глаза в уже погасший экран, и думал о фотографиях. Они занимали юношу больше, чем Матильда. ?А если у Рихарда хорошая камера, то мешки будет видно даже после ретуши,?— взяв из пасти принтера ещё теплое расписание, Петер проморгался, пытаясь различить буквы. От того, что комнату освещал лишь экран компьютера, они казались смазанными и прыгали, как играющие в классики дети. —?Их даже мама уже видит! —?парень недовольно провел пальцем по нижнему веку. —?Мама, а она никогда раньше не замечала моих недостатков!??— От этой мысли Петер, и без того заведенный, грустно вздохнул. Он-то считал себя красавчиком! Боясь расстроиться ещё больше, парень поплелся к кровати, оставив чужое расписание на творчески захламленном столе. Завтра всё выяснится. Завтра.Утром Петер сам себе удивился. Во-первых, он умудрился прийти на первую лекцию вовремя?— сенсация! Во-вторых, от вчерашней обиды на Рейдара и Микаэля не осталось и следа. Весёлый и полный сил, он был готов проболтать с ними всю лекцию. Но про фотосессию решил умолчать?— пока они с Рихардом друг друга не видели, юноша не находил смысла пускать друзьям пыль в глаза раньше времени. Лучше сделать им сюрприз. Поэтому после первой пары Петер смылся, зажав в потной от радостного волнения ладони расписание сто одиннадцатой. Рейдар и Микаэль остались пережидать короткую перемену в аудитории и гадать, почему солист покидает их аж второй раз и не считает нужным что-то объяснять.—?Мало ли, что ему надо,?— оглянувшись на черный ход, где мгновением раньше скрылся Петер, пожал плечами Рейдар и угрюмо оглядел аудиторию поверх пакета с сухариками.—?Сейчас-то чего беспокоиться,?— пробормотал Микаэль, накручивая на пальцы резинку для волос. Резинка перекручивалась мёртвыми петлями, крепкие пальцы двигались всё быстрее?— Микаэля успокаивало простое упражнение. —?Мы же не знаем, куда он поперся.—?Может он посрать поперся. Местные туалеты в перерыве?— это просто…Многозначительную паузу заполнило фырканье Микаэля. Чувство юмора у него было не из уточнённых. Но тут же вспомнил вчерашнюю девушку в розовом пуховике и кашлянул, задумчиво потирая массивный подбородок?— этот жест Микаэль перенял у Петера. Несомненно, причина крылась в ней. Да и кто они такие, чтобы вмешиваться в личную жизнь звезды? Ни Микаэлю, ни Рейдару Матильда не нравилась?— даже ради смеха они не захотели бы с ней замутить. Другое дело, если отношения Петера с этой девушкой зайдут слишком далеко?— тут не поможет даже лишний пакетик солёных сухариков, который Рейдар припас для их капризного солиста. Ударник любил его любил больше, чем Микаэль. Но молча. И нежные чувства выражал, хлопая Петера по спине так сильно, что чуть не вышибал из него дух при каждом приветствии. Рейдар был твёрдо уверен?— какая-то девушка не помешает их дружбе. А значит, Петер обязательно вернётся. В конце концов, они же одногруппники. Однобандники.Пока Рейдар перебирал синонимы и ворошил запасы провизии в рюкзаке, раздумывая, как бы повкуснее скоротать лекцию по оптике, а Микаэль пытался понять, чем не самая симпатичная студентка очаровала их солиста, Петер бежал вниз, в спортивный зал. Сто одиннадцатая группа сегодня приходила ко второй, на физкультуру. Рихард, наверное, пришёл?— до начала второй пары оставалось десять минут перерыва. Или опоздал. Таланты обожают опаздывать. Хотя, все опаздывают, когда ко второй. Но всех точно можно было бы найти в длинном коридоре перед спортивным залом?— там на подоконниках и скамейках теснились обычно одногруппники Петера, ожидая, когда их запустят. Юноше мешало лишь одно. Спортивных залов в университете было три. Один?— маленький, гимнастический, где в подготовительной группе занимался Петер и ещё несколько девочек. Другой?— привычный, с расчерченным белыми линиями зелёным полом, теннисными столами и баскетбольными сетками. И третий?— бассейн. Из-за дверей бассейна доносился оглушительный гвалт, словно зрители на рок-концерте устали ждать кумира и развлекали сами себя громкими воплями. Наверное, ребята из сто одиннадцатой уже переоделись, а сидеть в раздевалке не хотели. Но что, они всей группой ходят в бассейн? Петер вздрогнул. Когда физрук предложил ему выбрать какое-нибудь дополнительное занятие к гимнастике, плавание он отмёл сразу. Плавать Петер умел только со спасательным кругом и только если воды было не больше, чем по пояс. Иначе он впадал в панику и камнем шёл ко дну.Водобоязнь не помешала ему приблизиться к двери и заглянуть в щёлку, прежде чем заявиться без предупреждения. Петер не подумал, что Матильду можно поискать сначала в гимнастическом зале?— обычно на курс лечебных упражнений для сутулых и неуклюжих записывались исключительно девочки. Петер записался оттого, что считал себя слишком ленивым и слабым для нормального спорта с бегом по два километра и подниманием тяжестей. К тому же, ничего сложного в девчачьей физкультуре Петер не нашёл. Он всегда был гибким, как обезьянка, а тут ещё и физручка не могла нарадоваться на его способности. Правда, одногруппники в голос смеялись над ним и над вытягивающими ноги девочками, когда заходили в тренерскую взять ракетки для тенниса. Петер презрительно смотрел на их бугрившиеся мышцами плечи и внутренне посмеивался?— кому-то уж точно не придётся страдать в старости радикулитом.Несмотря на пугающий шум, в бассейне не происходило ничего, похожего на свалку, которую Петер успел вообразить, пока подглядывал в замочную скважину. Наоборот, увидев одногруппников Матильды, он подумал, будто те наблюдают за обычной эстафетой. Но, остановившись на пороге, понял?— всё гораздо хуже.Вдоль бассейна, высоко подняв над белокурой головой руку с зажатым в ней чем-то розовым, под восторженный смех пронеслась высокая девица с красным лицом. А за ней, сильно отставая?— бассейн тянулся вдоль зала бесконечно длинной голубой лентой?— бежала Матильда. Петер сразу узнал её. Но какой злой, отчаявшейся и запыхавшейся она выглядела! Юноша с тоской проследил за блондинкой в обтягивающих леггинсах, которая остановилась на другом конце зала под восторженный визг своих подружек и гогот парней, и призывно покачала розовым кружевным флажком. Петер догадался, что это?— понял, как стыдно сейчас было Матильде. Она подбежала к блондинке, такая нелепая в широкой белой футболке и растянутых тренировочных штанах, и с мольбой взглянула на своё белье. Да, это был бюстгальтер?— с ним грудь девушки не вздымалась бы так тяжело. Парни хохотали так, будто впервые в жизни видели женщину без лифчика. Петер не сразу рассышал в этом гомоне жалобное:—?Отдай.Блондинка надменно изогнула гордые губы:—?Лови.И швырнула розовый бюстгальтер в самую гущу. Матильда застыла, вместо того чтобы броситься на одногруппницу и как следует побить её?— окажись Петер на месте своей любимой, он бы так и сделал. Но сейчас мог лишь наблюдать и кусать губы от возмущения. Матильда не видела гостя, да и не до него ей было. А несчастный лифчик между тем угодил в руки бледной девушке в зелёной футболке. Она воровато оглянулась, прижимая к груди свой трофей. Взгляд её длинных темных глаз остановился на Петере. Поганка тонко рассмеялась и кинула бюстгальтер ему в лицо. Тут-то юношу увидели все. На мгновение растерявшись от уставившихся в него множества глаз, он поднял с пола розовые кружева. Было бы огромной ошибкой показывать смятение. И тем более разглядывать добычу. Петер бережно отряхнул бельё от пыли, стараясь его не рассматривать, и положил в самый глубокий отсек рюкзака, где был специальный сетчатый карманчик для мелочей. Положил и приветливо взглянул на Матильду. Её одногруппники разом затихли, удивлённо воззрившись на странного парня, который не собирался присоединиться к травле. У Матильды лицо стало такое же красное, как у блондинки, упивавшейся своим триумфом. Петер ждал, что она не побоится очередной порции презрения и подойдёт к нему. Если ей будет страшно сделать это на глазах одногруппников, он отдаст ей бюстгальтер на другой перемене. Но Матильда подошла. Значит, на мнение одногруппников она хотела плевать с самой высокой колокольни. Или не могла обходиться без лифчика. Вся красная, она исподлобья взглянула на Петера и поспешно сложила руки на груди. Юноша успел заметить её выступающие соски, особенно заметные под тонкой белой тканью, но разглядывать Матильду сейчас, когда она была готова разрыдаться?— так дрожали её покрасневшие веки?— значило стать в её глазах последним идиотом. Именно идиотом, без новояза.Петер кивнул ей на дверь. За дверью, в коридоре, оказалось немного спокойнее?— но Петер для надежности припёр дверь спиной. Вдруг одногруппники Матильды совершенно лишены не только человечности, но и уважения к чужому личному пространству. ?Судя по тому, как они все заржали, когда увидели меня, то у них нет ни того, ни другого?,?— юноша нахмурился, закапываясь в рюкзак. Матильда, грустная и взволнованная, явно хотела поскорее скрыться в раздевалке. Петер полностью разделял это желание и молча отдал девушке бюстгальтер. Так, словно это был обыкновенный носовой платок, а не бельё, которое некоторые озабоченные ровесники Петера возводили до святыни. В другой момент?— если бы Матильда забыла у него лифчик после ночёвки?— Петер припрятал бы его понадежнее. Теперь же от волнения дрожали руки. Было не до того, чтобы буравить похотливым взглядом розовую тряпочку. Матильда мяла бюстгальтер в кулаке, хмуро глядя на Петера. Она не хотела быть перед ним такой, однако Петер смотрел на неё смущенно и виновато, как будто сам отобрал у неё лифчик и пришёл извиняться. Он не убежал, оставив её одну с ревущей толпой, не смеялся, не задавал неудобных вопросов, в конце концов, не плевался пустыми словами сочувствия. Значит, он чего-нибудь да стоил.?Тилль не ошибся, когда рекомендовал мне его,?— признала девушка, с нежностью переводя взгляд на забинтованную руку Петера. Невзирая на сквозняк, проникавший во все углы старинного здания, юноша до сих пор носил футболку. Лишь одни плечи подрагивали?— не то от холода, не то от волнения. Оба забыли про стремительно кончающийся перерыв. Не будь учёбы, они бы так и стояли в этом холодном коридоре, молча любуясь друг другом. Но Петера ждал семинар по электродинамике, Матильду?— физкультура. А из плана на сегодняшний день Петер выполнил один-единственный пункт…?— Давай пообедаем вместе,?— предложил он, найдя силы отступить от двери. Та чуть приоткрылась, выпуская в тишину коридора струйку пугающе-бодрящего шума. Одногруппники у Матильды были очень дружные.?— Только не в ?Лилипуте?,?— попросила она и тихо прибавила,?— моя одногруппница вчера нас видела там.?— Да и мои одногруппники тоже,?— признался Петер, горько вздохнув. Потом, поспешно перебрав все варианты?— в Мак ходит весь университет, даже преподы, мимо булочной в переходе постоянно шарятся студенты победнее?— спросил:?— А куда ты хочешь пойти??— Тут неподалеку есть продуктовый,?— Матильда немного расслабилась, и большие зеленые глаза её блеснули радостно. —?Купим там чего-нибудь, а с прошлого занятия у меня есть пончики.?— Отлично! —?Петер подошёл чуть ближе. В спину ему широким потоком лился радостный рёв. Одногруппники Матильды всё равно бы их не увидели, но Петер вдруг обнял девушку не потому, что хотел покрасоваться перед ними. Нет?— ему показалось, что обнимашки будут для неё лучшим утешением. Руки удивленно пискнувшей Матильды осторожно легли ему на спину. На третий день знакомства девушка не ощущала в себе уверенности даже на то, чтобы смотреть на Петера и не полыхать при этом от смущения. А он?— вот так взял и обнял. Храбрец. И долго-долго?— пары уже наверняка начались?— висел на Матильде, уткнувшись острым подбородком в её крепкое плечо. Отпускать его девушке не хотелось.?— Ладно, давай,?— Матильда неохотно высвободилась и неловко отвела глаза, столкнувшись на мгновение с взглядом немного обиженного Петера. Жаль, перерыв не мог длиться вечность. Тогда и объятия показались бы немного дольше.?— Я зайду за тобой после пары! —?пообещал он, стиснув девушку одной рукой на прощание, и, не в силах больше выдержать её ласкового взгляда, бросился прочь из коридора, на лестницу. Пункт ?подойти к Рихарду и поговорить с ним о фотосессии? Петер вычеркнул на ходу. Ведь среди тех, кто смеялся над Матильдой, был парень с красными кончиками волос.После этого случая с лифчиком совместные обеды Матильды и Петера стали больше походить на свидания. Хотя оба признавали, что сложно назвать свиданиями неловкие разговоры в очередях за хот-догами на заправке и торопливые перекусы, после которых они снова прощались. Поначалу молодые люди встречались в гардеробе и вместе шли на обеденный перерыв, но потом Петер осмелел и поджидал Матильду каждую перемену, чтобы на глазах одногруппников просто обнять её. Против объятий девушка ничего не имела, но набраться смелости держаться за руки они ещё не могли. Не ощущали достаточной близости. А по ночам, не зная, как разобраться с неловкостью, от которой при взгляде друг на друга у них спирало дыхание, бомбардировали эсэмэсками Тилля. Матильде стеснялась попросить у господина Лоренца помощи в столь интимном вопросе, а Петер не решался признаться маме, что любит девочку из другой группы. Одни студенты раскусили их и не давали спокойно жить своими намёками!Отчаявшись доказать одногруппникам безобидность своих отношений?— пока дело не ушло дальше обнимашек, Матильда и Петер решили считать себя просто друзьями?— они в конце концов плюнули на столь важное для некоторых мнение общества. Петер стал подвозить девушку до работы, а потом и до общежития, а Матильде стало не страшно встречать его у дверей аудиторий, где занимались радиофизики. Так прошёл конец октября. Наступил ноябрь, зарядили долгие холодные дожди, преподаватели стали чаще напоминать про сессию, а в гардеробе Петера появились тёплые толстовки. Татуировка зажила, но при мысли показать её Матильде он ощущал себя кусочком белого фосфора, который беззаботный химик оставил на свету переходить в следующую, ярко-красную фазу. К счастью, когда он ходил с бинтом, Матильда не интересовалась, где и кто его покалечил?— она и так всё знала. И пока в окно кабинета кулинарии стучал дождь, старалась приготовить чуть больше, чем полагалось успеть за занятие. Ведь обеды в парке возле университета, пришлось отменить. А как хорошо они проводили там время в октябре! У них была любимая скамейка в отдалённом уголке, куда почти никто не заходил. И пока остальные студенты маялись в шумных забегаловках, Матильда и Петер устраивали пикник. Петер приносил газировку и соленые сухарики, умыкнутые от Рейдара (тот с каждым днём всё сильнее ревновал его к Матильде). Матильда шутливо журила возлюбленного за его стремление тащить в рот всякую гадость и предлагала свою выпечку. Петер не то что бы любил сладкое, но после второй пары был готов съесть что угодно. Особенно, если это готовила Матильда. Она, напробовавшись сладкого ещё на паре, бросала крошки воронам, которые слонялись мимо скамейки, похожие на господина Майера, когда он входил в аудиторию, степенный и важный. Влюбленные познакомились с очень наглой вороной?— птица узнавала их, садилась на спинку скамейки и требовательно каркала, заглядывая обоим в рот. Петер был уверен?— романтика выглядит именно так. Но в ноябре они были вынуждены перекочевать в столовую. Что столовая, что все эти забегаловки?— благодаря злосчастному розовому лифчику внимание было им обеспечено. Да и не только из-за него?— Петер и Матильда были слишком яркой парой, чтобы так просто затеряться в толпе. И хотя по их поведению даже такая сводница, как Тилль, не смог бы назвать их влюбленными, остальные студенты твёрдо стояли на этом. Ведь Матильде и Петеру, казалось, было совершенно всё равно, какая еда у них на тарелках?— с таким обожанием, с такой нежностью они глядели друг на друга. И неважно, что за сорок минут перерыва они могли ни словом не обмолвиться. Но чем больше набирало силу растущее между ними чувство, тем сильнее у Матильды и Петера портились отношения с одногруппниками. Рейдар и Микаэль всё чаще находили причины отлынивать от репетиций, а Матильда с каждым днём казалась Петеру всё более удручённой. А стоило ему деликатно поинтересоваться, что стряслось, девушка сердито отмахивалась и дулась ещё сильнее. На такие случаи у Петера находилось что-нибудь вкусненькое, но однажды он понял?— девушке помогут не вкусняшки, а действия.Безлико-хмурым днём, когда с утра нет желания вылезать из кровати, а после учёбы не хочется возвращаться по холоду домой, Петер, столкнулся с Матильдой. Он специально первым вышел с семинара по оптике, собираясь по обыкновению встретить Матильду в гардеробе. Девушка далеко не первый раз шла ему навстречу, но сегодня Петера испугал её мрачно-отчаянный вид. Скрестив руки на груди, Матильда взволнованно смотрела на него, и, заметив, что тот не находит смелости поздороваться, прямо спросила:—?Ты можешь мне помочь?У девушки был такой вид, словно она обдумывала вопрос целый день, а потом долго нервничала и искала подходящий момент. Такие вопросы всегда вырываются внезапно.—?Да,?— на это Петер ответил без раздумий, но зачем-то прибавил:—?А что надо сделать?Матильда показала на лестницу?— мол, об этом не говорят на глазах у других?— и, отойдя чуть в сторону от аудитории, объяснила тихим дрожащим голосом:—?Понимаешь, у нас контрольное задание сейчас. Закрепляем тему тортов и пирожных. А каждое контрольное задание должно выполняться в паре и не в аудитории. До этого я ещё как-то справлялась, мне помогала соседка по комнате, но после того случая… —?она незаметно поправила через свитер лямку бюстгальтера, покраснев от того, как поспешно Петер кивнул ей,?— со мной никто не хочет работать. Преподша сказала, чтобы я сама выкручивалась и находила себе пару. Ты знаешь, у меня плохие отношения с одногруппниками. Я не хотела никому навязываться и ждала, что меня кто-нибудь возьмёт в пару. Но нет. Я прождала до последнего, мне завтра надо сдавать торт ?Укус пчелы?, а я не знаю в унике никого, кроме тебя! —?последние слова она выкрикнула, хотя в коридоре было ещё не настолько шумно, и тут же смущённо потупилась.—?Я умею готовить одни бутерброды и макароны,?— честно признался Петер, и видя, что Матильда готова разрыдаться, поспешно исправился,?— но если ты объяснишь, я всё сделаю. Твоему преподавателю обязательно знать, кто с тобой в паре?—?Да,?— девушка немного оправилась и попыталась благодарно улыбнуться. —?Она ещё требовала фотоотчёт, а ты говорил, что у тебя есть фотоаппарат.—?Это совсем несложно устроить,?— обнадежил её Петер,?— если бы даже сегодня у меня были какие-то дела, я бы их отменил. Думаю, вечера нам точно хватит. А уроки… Я сделаю их как-нибудь потом,?— беззаботно махнул он рукой.—?Спасибо,?— Матильда осторожно, как в первый раз, обняла Петера, на мгновение прижавшись щекой к его шее, и отпрянула, когда мимо кучка студентов прошла на обед. Петер не торопился выпускать девушку?— его ладони легонько проскользнули по её талии, прежде чем они встали на расстоянии?— слишком близко для друзей и слишком далеко для влюблённых. И Петер придумал, как сократить это расстояние ещё немножко.—?Давай соберёмся у меня дома,?— предложил он, чувствуя, как прикрытые волосами уши вспыхивают сигнальным красным огнём. —?Просто у меня сегодня две пары, а у тебя четыре, поэтому как тебе будет удобно, приходи ко мне, я сейчас напишу адрес,?— Петер вытащил из рюкзака тетрадку, пенал, оторвал пустой лист и нацарапал на нём крупную строчку с улицей и номером дома. —?Вот, держи, я буду ждать тебя.—?Спасибо ещё раз,?— Матильда аккуратно сложила листок, спрятала его в карман своего белого рюкзачка с золотыми кольцами, похожего на рождественский глазированный пряник, и подняла на смущенного Петера улыбающиеся глаза:—?Мы успеем пообедать?