Дуэт (1/1)

В Солнечных Полях играли свадьбу — как принято, шумную, на широкую ногу, и прислонившийся к плетню Амадей смотрел на происходящее с легкой улыбкой. Почти месяц прошел, а словно всё случилось вчера — и горячие руки, и шальная ночь с любимым… Бард надеялся, что скоро его отпустит и он сможет жить как раньше, но пока не получалось. Вот и сегодня нет-нет да и прорезались посреди радостных свадебных песен новые, полные тоски и одиночества. Гнать взашей знаменитого менестреля, конечно, не решились, но вежливо намекнули взять перерыв и в сторонке постоять. Тот был рад — и сам понял, что дал маху. Да только сердце — оно такое, с ним сладу нет…— О, Амадей! А я-то тебя везде ищу!Подвыпивший жених явно был рад видеть барда, и тот выдохнул. Видимо, пара кружек отличного эля сделали свое дело, и вопросы, какого черта невеста рыдает после его баллад, улетучились.— А я тут сижу, с глаз долой, как говорится, — усмехнулся Амадей в усы.— Ишь какой исполнительный! Вот бы и с тещей так прокатывало — один раз попросил, она и ушла, — впечатлился крестьянин, но быстро опомнился: — Тебя там какой-то странный шут ищет: сказал, пока не выйдешь, невесту не вернет. Сложный выкуп вы устроили, однако. У нас в деревне обычно всё проще — сунул старосте денег, нашлась невеста…— А как выглядит наш уважаемый похититель невест? — нахмурился Амадей.— Буду честен — стремновато: на масленицу и то краше жгли. Кожу, видать, свеклой выкрасил, синюшная, волосы красные, как и глаза — поспать бы ему. По всем свадьбам за собой таскаешь, что ли? — с осуждением покосился жених.— Нет, — ответил Амадей медленно, осознавая, что за гость выкрал невесту. — Думаю, вы у него первые.— Почетно, — хмыкнул парень. — Так чё, идем за Милкой?— Идем.Кармиан стоял на самом краю поляны, задумчиво разглядывая счастливых молодоженов, радостно скакавших вдалеке под веселую музыку. Амадей пристроился неподалеку, на очередном словно из ниоткуда появившемся пеньке. Раскатистый смех, периодически долетавший до пары, казался чужеродным, из какой-то другой жизни. Оба молчали.— Как ты меня нашел? — первым заговорил бард.— Да уж явно без твоей помощи, — хмыкнул демон. — Просто подумал, чем бы ты мог заниматься в свободное от страданий время. Учитывая склонности и легкий налет мазохизма, смотреть на то, как счастливы вместе другие, явно звучало очень похоже на правду. А там уже оставалось только поинтересоваться, где среди музыкантов видели старого ворчуна.— А зачем?— Откуда я знаю, зачем ты свои же раны углубляешь?— Искал зачем?Кармиан помолчал, потом сунул руку в карман и явил миру старое ручное зеркальце.— Твоя сестричка передала.Амадей кивнул с грустной улыбкой.— Зеркало Кизары? Совсем не учится на своих же ошибках. Вся в меня.И вновь на какое-то время между ними повисла тишина.— Значит, ты можешь быть самим собой, только когда другие не видят?— Тебя сейчас другое волновать должно, — хмыкнули в ответ.— Отвечай на вопрос.— Да, только если никто не видит.Демон закрыл глаза, сделал несколько шагов по направлению к лазенису, но оступился и был быстро поддержан тонкими руками. Ухватился за них и медленно повел пальцами выше — к плечам и шее без малейшего намека на бороду. Усов тоже не было. Кармиан на ощупь исследовал лицо Амадея, словно и вправду силился понять, как тот выглядит, но его пальцы быстро поймали.— Не трать силы понапрасну, птенчик. Даже если получится — не запомнишь. Это мое наказание — быть безликим.— У богов довольно сомнительное чувство юмора.— Лично мне кажется, что они его напрочь лишены — отсюда и многие беды.Кармиан помолчал, а потом спокойно спросил:— За это тебя и прокляли? Из-за меня?— Ага.И всё. Тишина.— Никаких пояснений или подробностей?— А что они дадут? Ты от своих планов не отступишься, а я и так уже имел дурость заявить своему богу прямо, что плевал и на крылья, и на звание лучезарного, если они подразумевают отказ от любви.Демон присвистнул, но глаз не открыл:— А ты наглый.Амадей усмехнулся:— Боги ответили чутка покрепче, но в таком же ключе. И сразу макнули мордой в грязь — осознавать свои заблуждения и ждать с тобой встречи. Точнее, поэтического мгновения, в котором ты проходишь мимо старого пердуна. Так что отдыхай и иди себе гордо дальше. Только, будь добр, воздержись от совращений молоденьких жрецов: я человек пожилой, еще сердечко не выдержит, а ежели помру до срока и останусь по земле скитаться — сам знаешь, к кому приду. От призрака точно не отвяжешься.Кармиан, однако, даже не пошевелился.— И ты на полном серьезе меня любишь?— Ну, вообще я надеялся, что чаша сия меня минует. Знаешь, поглядывал, и так и этак прикидывал — козлина ты еще та. Стильная козлина. Умен, хитер, эффектен… Я знаю толк в отличном выступлении, а на твои скупил бы все билеты. Всё в тебе хорошо… только антураж подкачал.Демон хмыкнул.— Не всем дано сидеть на облачке и бренчать на лютне.— Ни на минуту не сомневаюсь, что таковым тебя сделала борьба за жизнь, а вовсе не широкий спектр вариантов. Но боюсь, что и моя юность прошла не столь беззаботно, как оно кажется из глубин Фетрании.— Да ну? Неужто пару раз аж струны рвались?Голос Амадея внезапно словно постарел на много тысяч лет:— А ты представь на минутку, каково это — жить под сенью глядящего в будущее бога, который с самого твоего рождения знает, что ты полюбишь врага? Или купаться во всеобщем уважении, а потом — буквально по щелчку пальцев — презрении?— Наши бы тебя просто прирезали — и вся недолга, — пожал плечами Кармиан.— А мои предпочли дать мне выбор, даже зная, чем всё обернется — и для меня, и для мира.— А миру-то что с того?— Я не смогу выступить против тебя. Сбить мальчика с пути окончательно не дам, но и вреда не причиню. А боги… всегда были сторонниками более простых и грубых методов решения вопроса. Меня терпели только за ангельское личико. Когда оно исчезло и остался лишь характер — отвернулись все, кроме сестры. Она попыталась вмешаться — и тоже пострадала.Кармиан продолжил, по-прежнему не открывая глаз:— Надолго?— В смысле?— Прокляли-то тебя надолго?— До скончания времен.— Казалось бы, полно времени, чтобы привыкнуть, — пробубнил фетраниец себе под нос.— Да — если бы я всегда оставался стариком. Но тогда и воспитательный эффект стал бы слабее. А так, пока я одинок и прекрасен, могу мечтать сколько захочу о том, как ты, пораженный моей красотой, влюбляешься и всё такое. И радостно растаптывать всё это, стоит попасться кому-то на глаза.— По-моему, ты конченый мазохист, — покачал головой демон.— Сначала я жил, чтобы дождаться тебя, а потом — чтобы на тебя смотреть. Так себе обоснование, не рекомендую.Они снова замолчали, и Кармиан наконец открыл глаза. Со стороны свадьбы всё еще лились музыка и смех; селяне зажигали всё больше свечей и фонариков, радостные юноши и девушки отплясывали в хороводах, а музыкант, сотни лет даривший прочим радость, сидел сейчас понуро и грустно смотрел на чужое счастье. А ведь лазенису бы очень пошла белая рубаха жениха с красной вышивкой. И наверняка обручальное кольцо носил бы не снимая, поминутно наглаживая да любуясь. Но того, молодого Амадея можно увидеть только в магическом зеркале. Разве ценно сокровище, о котором никто никогда не узнает?— Невелика беда, — внезапно нарушил тишину демон.— В смысле?— Я не согласен с твоим взглядом на будущее и не понимаю, откуда вообще взялась эта гиперфиксация на внешности. Зато замечу, что в кои-то веки разделяю чувства Руфеона: если твой ангелочек умудряется сразу после секса выставить партнера за дверь, да еще и объявив, что всё кончено и вообще даже не начиналось, в раю точно нужны реформы.— Я старый и страшный.— Только пока мои глаза открыты.Больше всего на свете Амадею хотелось поверить в чудо. Что молодой, циничный демон сможет принять его и пожилым, патлатым бардом. Всем сердцем хотелось. Но он не мог. Был несказанно счастлив увидеть любимого еще раз, открыто признаться в том, что томило столько лет, но… Вовсе не красавец отражался сейчас в желтых зрачках Кармиана, и бард мысленно отсчитывал минуты до расставания, которое должно было стать самым последним. Но вот демон опять закрыл глаза — глупый, и на что только надеется? — и, внезапно шагнув вперед, обнял. Амадей замер, а после вцепился в плечи фетранийца — вновь надеясь запомнить его тепло, — и тут Кармиан на него посмотрел. Менестрель в его руках мгновенно состарился, и именно в выгоревшее, испещренное морщинами лицо сейчас уставился демон, продолжая его обнимать.Без омерзения.Амадей попытался вырваться, но не смог, а Кармиан заговорил, словно был сейчас совсем не здесь:— Изначальный мой план довольно прост и незатейлив: поскольку я умнее всех, неплохо бы заодно стать сильнее всех и занять Фетранийский трон. Секс наш, конечно, был хорош, но, рассуждая здраво, — уверен, что как повелитель демонических легионов я бы банальным методом перебора довольно быстро нашел вполне достойную замену.— Рад за тебя. Отпусти.Кармиан ухмыльнулся, но рук не разжал.— Но вот кого я точно вряд ли найду — того, кто хотя бы на минуту возьмется меня понять и уж тем более спасать, а ты этим слишком часто грешишь. Ну, когда не пытаешься строить из себя великого комбинатора, конечно.— А сам-то? — хмыкнул бард, перестав дергаться.— Такой же, ага, — почти пропел демон. — Тщеславие…— …наш любимый грех.Они помолчали, глядя друг на друга, а потом Кармиан с улыбкой добавил:— Видимо, с тобой мне придется стать немного извращенцем.— Закрой глаза.— Уже.Молодой Амадей и влюбленный Кармиан поцеловались, и планы на вечер у обоих резко совпали. Через несколько минут, не без труда оторвавшись от демона, бард прошептал:— Лучше не здесь. Слишком легко наткнуться в кустах на таких же горе-любовников.— Я думал, это приличная свадьба.— Свадьба-то приличная, а деревня — типичная. Есть идеи, куда податься? Можно на мой остров…— Никаких островов сегодня, милый, — прошептал Кармиан, проведя языком по шее любимого и вызвав судорожный стон. — Я поклялся себе, что следующий раз будет на простынях. Есть у меня одно местечко на примете, но, чтобы перенести нас туда, мне придется открыть глаза.— Давай. Я потихоньку начинаю привыкать.Желтый зрачок вновь сконцентрировался на стариковском лице, но демон улыбнулся. Махнул рукой, раздвигая границы реальности, с полупоклоном пропустил барда вперед и сам шагнул следом, по щелчку захлопнув портал за собой.Еще одним, неозвученным плюсом выбранного Кармианом места был тот факт, что вездесущему взгляду любопытной Беатрис оно вряд ли окажется доступно. Границы он решил провести сразу.Комната выглядела странно: совсем как в каком-нибудь дорогом постоялом дворе, но начисто лишенная окон и дверей. Амадей недоуменно огляделся: свечи, шелковые простыни, красивый полог над огромной кроватью — зачем, если окон нет? — и куча каких-то сомнительного вида склянок, гордой вереницей стоящих на почти всех горизонтальных поверхностях. Недоуменный взгляд на демона — и хитрая улыбка в ответ:— Это, мой неопытный друг, довольно популярные и, замечу, эффективные средства, предупреждающие использование лечащих заклятий. Довольно широкого, кхем, спектра.— Я смотрю, времени ты зря не терял, — совершенно искренне удивился Амадей. — Но главная проблема всё-таки в ином: смотреть на меня тебе категорически нельзя, иначе скала превратится в тыкву. Понимаешь, на что я намекаю?Демон задумчиво побарабанил пальцем по небольшому шкафчику и явил миру длинный отрез черного шелка.— Полагаю, этот вопрос можно решить, если просто завязать мне глаза.Амадей выгнул бровь:— Но ты же тогда будешь полностью в моей власти.— Как ты был в моей там, на острове. Я в курсе — и согласен.— Но тогда я…— …будешь делать то, что хочешь и как хочешь, — кивнул Кармиан, словно речь шла о чем-то несущественном. — В конце концов, мы уже выяснили: никаких роз, танцев и свиданий нашей паре не светит. Тогда как насчет доверия? Безграничного.— Звучит как лучший подарок.Демон зажмурился. Мягкий шорох, нежная рука скользнула по щеке, груди, мягкие губы коснулись его, пальцы принялись расстегивать ремни…— Завяжи мне глаза, — выпалил Кармиан, перехватив любимого и протягивая отрез шелка.— Какой ты прыткий…Сказано это было с легким смешком, но долгие годы интриг сделали свое, и нотку благоговения демон расслышал. Вот на глаза лег сложенный в несколько раз шелк, и Кармиан покорно дал лишить себя обзора, после чего его усадили на кровать.— Как насчет немного помочь с мотивацией?— Да что ты за лазенис-то такой?..— Павший, птенчик. Павший.Демон усмехнулся. Осторожно нащупал плечи любовника, погладил шею, щеку, скользнул пальцами за ухо и, притянув Амадея к себе, крепко поцеловал.— Это было чертовски убедительно.Что ж, произошедшее после убедительным было ничуть не меньше. Стоило только лазенису войти, как Кармиан закричал — к собственному стыду, от наслаждения. Тело — вот уж воистину, демоническое до мозга костей! — отбросило всякие попытки сопротивления и уже буквально через несколько движений Амадея принялось с жаром тому помогать, подмахивая и подставляясь. Стоны слетали с губ один за другим, соски и член затвердели, словно гранитные, и только гордость не давала признавать поражение. Вроде бы лазенис не делал ничего нового или сверхъестественного, но то, как легко и непринужденно вел, исполняя все самые любимые Кармианом элементы один за другим, поражало. Это определенно был лучший секс в жизни демона, и прекращать не хотелось совершенно. Он кончил. Потом еще и еще. Почувствовав, что любимый замедляется, вцепился в его руку и чуть ли не жалобно прижался к ней щекой.— Тебе мало?Вопрос не так бил по гордости, как традиционное ?хочешь еще??, но всё равно отвечать Кармиан не стал — просто судорожно кивнул.— Я рад, конечно, но всё-таки лишен крыльев, и ты явно поактивнее будешь.Демон эротично выгнулся, словно игнорируя этот пассаж.— Хорошо, скажу прямо: позу точно придется сменить.Тот кивнул и покорно дал партнеру лечь, пристроившись сверху. Так тоже было неплохо. Скорее даже хорошо. Очень.Кармиана любили — назвать происходящее просто сексом упорно не получалось. Каждый вздох, стон или движение подмечали, подстраивались под него, углубляя наслаждение и возводя оное до каких-то немыслимых масштабов. Разница в выносливости ощущалась, и в какой-то момент, не отдавая себе отчета, почему, демон начал первым менять позицию, замечая, что лазенису тяжело. Более того, обычно чурающийся ласк и поцелуев, он тянулся к Амадею, тая и тая снова в его руках. Всё ушло, всё казалось неважным, лишь бы этот мужчина здесь и сейчас любил его, и для честолюбивого фетранийца подобное ощущение было сродни безумию.Когда лазенис окончательно устал, Кармиан взял инициативу на себя, покрывая его тело поцелуями и лаская, пока странное, незнакомое чувство — жалость? сострадание? — не заполнило сердце и не заставило смиренно лечь рядом, положа голову любимого на грудь и дав тому закинуть на себя ногу. Приятная, довольная усталость разливалась по телу, а в мыслях, к собственному удивлению, чуть ли не впервые в жизни наступил покой.Очнулся он через несколько часов, лежа посреди огромной кровати и утопая в собственных ощущениях. Тело потяжелело и в то же время было легким, словно перышко. На шее, груди, животе и бедрах пульсировали засосы, собственное дыхание вырывалось с легкой хрипотцой — кажется, сорвал голос криками. Рядом на подушке валялась и его спасительная повязка. Амадей — в старческой форме — сидел неподалеку, на очередном вездесущем пеньке, и тихонько наигрывал что-то очень знакомое, однако если в чем-то демон и мог поклясться, так это в том, что эту мелодию слышал впервые в жизни. Кармиан вернул повязку обратно, а потом и вовсе крепко зажмурился.— Нет нужды так носиться с моими чувствами, птенчик. Давай лучше оставим игрушки для интенсивных и интересных вечеров.Кармиан хмыкнул, снял повязку и резко сел.— Я смотрю, мы уже строим планы?— Мы с тобой всегда их строим, сам знаешь.Озарившая лицо демона улыбка быстро сменилась беспокойством.— И что, Руфеон так просто отступится? Я, будем честными, готовился к каре небесной.— Я, признаться, тоже, — задумчиво откликнулся бард, перебирая струны. — Но когда ты развеял последние мои страхи, задался мыслью: а что если всё это время он заставлял нас показать, что не отступимся мы? У Всетворца довольно странные представления о правильном порядке вещей: только сами люди могут построить для себя лучший мир, иначе получится клетка.— Звучит крайне теологичненько. И похоже на правду, — хмыкнул Кармиан, упав обратно на подушки. — Если я помню верно, то ты был чуть ли не одним из первых его творений. Это сколько же тебе, получается, лет?— Я самый старший из всех живущих лазенисов, птенчик, и уже давно не считаю подобные глупости.Демон присвистнул.— И ты видел всё, что происходило? И Первое Вторжение, и…— …все Разломы, и прочие милые баталии, вспыхивавшие в мире одна за другой. О да. Я видел всё.— В таком случае у меня есть к тебе пара довольно интересных вопросов, — с хитрой улыбкой протянул Кармиан, вставая и не без интереса пытаясь понять, куда же лазенис в порыве страсти мог зашвырнуть его одежду.— Смотри, как бы мои ответы не сделали твою жизнь динамичнее, чем хотелось, — подмигнули ему в ответ.— Держать ухо востро — первое правило общения с лазенисами, — парировал демон, натягивая штаны. — Кстати, зеркало Кизары показало мне крайне любопытную аномалию в Искателе…Внезапно Кармиан замолк и хмыкнул:— Черт, стоило представить, сколько страданий миру принесут наши поцелуи на людях, и, признаюсь честно, сбился с мысли.Сбоку раздалось неумолимое *ТРУНЬ*, и фетраниец, эффектно пригладив челку, вернулся к разговору. Пора было делать следующий ход.И в этот раз компаньон у него был под стать.