Часть 6 (1/1)

Через час подполковник Ливен занес пакет для Васильева адъютанту Варфоломеева. Сам полковник был тут же:—?Павел Александрович, как Вы?—?Как видите, делом занимался,?— сухо ответил Ливен.—?Как раз по делу, но по другому я и хотел бы с Вами переговорить. Вы не против, если мы пройдем к Вам?—?Разумеется.Ливен и Варфоломеев уединились в кабинете заместителя начальника охраны.—?Отошли, Павел Александрович, или все еще… негодуете?—?У меня не было времени ни на то, чтоб отойти, ни чтоб негодовать далее. Я был занят. Я должен был подготовить все для того, чтоб Васильев получил результат, а не вернулся как Дальберг ни с чем… Но Вы ведь хотели поговорить не о моем… душевном состоянии и даже не о Васильеве, а о завтрашнем предприятии.—?Вы считаете, что все получится?—?У меня нет оснований думать иначе. С нашей стороны план разработан тщательно, не думаю, что что-то пойдет не так. Той персоне, которая является основной фигурой, у меня нет причин не доверять. Люди подобраны самые лучшие, самые надежные, с безупречной репутацией и с соответствующим опытом.—?А место остается тем же? Вы в нем уверены?—?Абсолютно. Это лучшая локация из тех, что можно было бы использовать в этом деле. От Аничкова дворца рукой подать, чуть в стороне от Невского, не успеем оглянуться, как мы уже там.Для тайных встреч у Ливена было несколько мест в Петербурге, а также других городах, и не только на территории Российской Империи. Он пользовался ими для рандеву не с любовницами, а с теми людьми, о которых никто не должен был знать. В одном из таких мест он пару лет назад встречался с Петром Мироновым. В этот раз он решил воспользоваться домом князя К., уже несколько лет служившего в консульстве довольно далекой страны, откуда наведываться домой он мог крайне редко. Сдавать свой дом он не решился, мало ли какими окажутся жильцы, даже если они и из высшего света. Но разрешил заместителю начальника охраны Императора распоряжаться его домом по его усмотрению, зная, что никаких непотребств и раззора в нем подполковник Ливен не допустит. В доме постоянно жил только дворецкий, беззаветно преданный князю. Его Сиятельство наказал ему беспрекословно слушаться князя Ливена, каких бы указаний тот ему ни давал.Поначалу Ливен несколько раз просто проверял слугу, действительно ли он будет полностью подчиняться ему. Затем устроил там свидание с одним из своих московских информаторов, тем, который приглядывал за градоначальником Москвы князем Долгоруковым и его окружением. Встречаться с графом тайно у Ливена не было никакой необходимости, но он решил, что это был подходящий случай для того, чтоб проверить дворецкого, которому приказал на целый день удалиться из дома. За дворецким весь день следили два агента. Мало ли, каким сильным может оказаться его любопытство несмотря на преданность своему хозяину и полученную от князя Ливена сумму. Но вернуться в дом и подсмотреть или хотя бы подслушать, что будет происходить в нем, он не пытался. Утром уехал к сестре в пригород и пробыл там до позднего вечера, никуда из дома сестры не выходил и ни с кем кроме нее не общался. В этот раз князь Ливен распорядился, чтоб дворецкий покинул дом на три дня?— в сам день встречи, до и после него и дал ему денег навестить мать в деревне. В это время в доме должны оставаться его агенты. Два офицера охраны, находившиеся в полном распоряжении подполковника Ливена, должны занять свои позиции на улице, как и агенты ближе к вечеру. Обычные офицеры службы охраны в данном мероприятии задействованы не будут?— чем меньше посторонних человек знает о нем, тем лучше.—?Государь прибыл в столицу? —?поинтересовался подполковник Ливен у своего начальства.—?Еще нет, все еще в Гатчине, приедет с Червинским и Ширинкиным утром.—?Что у Его Величества расписано на завтра?—?Только Половцев с докладом.—?Когда собирается обратно?—?На следующий день. Это важно?—?Не особо. Просто хотелось знать его планы.—?Насколько мне известно, Государь хотел посвятить завтрашний вечер своей библиотеке.Может, и так, но, скорее всего, не библиотеке, а в библиотеке раздумьям над тем, что ему сообщит человек, пожелавший увидеться с ним. Имя этого загадочной особы было известно только Ливену и Государю.Ее Сиятельство блистала в высшем свете нескольких европейских столиц. Ливен познакомился с ней, гостя у своей тогдашней пассии в Тоскане, где та в очередной раз навещала племянника ее второго мужа. Будучи воспитанной своей полурусской-полунемецкой бабкой в любви и уважении к России, дама была рада общению с синьорой Риказоли, которая родилась и выросла в России, и ее амантом, русским князем немецкого происхождения. Князь Ливен делал графине комплименты и немного флиртовал, как любой светский лев, а Маринелла после подтрунивала над ним, чтоб он не давал повода даме для надежд. В свои сорок лет графиня была по-прежнему необычайно хороша и имела спрос у мужчин, не исключено, что она решится и на четвертое замужество. Среди ее мужей были барон, маркиз и граф, а вот русского князя не было.Как-то, когда он ожидал в саду Маринеллу, отлучившуюся ненадолго на виноградники, появилась графиня и, завидев его, взволнованно произнесла, что уже хотела искать с ним встречи наедине, а тут такая удача?— он один, без синьоры Риказоли, и теперь самое время открыться ему. Ливен, было, подумал, что шутки Маринеллы, похоже, не так уж далеки от истины, графиня, видимо, решила пойти в наступление и попытаться сделать русского князя если не своим мужем, так хоть любовником. В его голове промелькнуло, как лучше поступить, вежливо отказать ей в ее притязаниях, сказать что-то вроде того, что он необыкновенно польщен ее расположением, но считает себя недостойным быть ее кавалером, или сказать напрямую, что больше одной любовницы в одно время он никогда себе не позволяет, а кроме Марины Германовны не желает иметь никакой другой пассии. Однако, видимо, он подумал о себе как о мужчине слишком высоко, поскольку графиню он интересовал не с точки зрения амуров как поклонник, а совсем с другой, как офицер из охраны Императора.Графиня призналась ему, что в своей юности в Ницце она влюбилась в находившегося там на лечении Цесаревича Николая Александровича, который был к тому времени уже помолвлен с датской принцессой Дагмар. Из своей безответной девичьей любви к безвременно и скоропостижно ушедшему из жизни наследнику Российского престола она взрастила, если можно так выразиться, преданность его младшему брату Александру Александровичу, занявшему его место. Она обладала сведениями, как ей казалось, значимыми для Российского Императора, возможно, даже для его положения на троне, вот только поделиться ими ей ранее было не с кем, а тут лицо, настолько близкое к Александру Третьему. И хотя это были лишь услышанные или подслушанные разговоры, по ее мнению, на них стоило обратить внимание. Ливен решил, что он ничего не потеряет, если позволит даме высказаться, бывает же, что и в сплетнях есть доля правды. Он не только не потерял, но и приобрел?— и информацию, которая хоть не была столь важной, как представлялось графине, но имела значение, поскольку давала подтверждение об интригах одного титулованного русского аристократа, проживавшего во Франции, и добровольного информатора. Не то что у него их в Европе не было, но лишний бы ему не помешал, тем более тот, кто предложил свои услуги, следуя своим душевным порывам.По ее собственным словам, дама была особой любвеобильной и немного эксцентричной, но, как говорили другие, приятной и сердечной, и поэтому сохранила прекрасные отношения как со своими родными, так и с многочисленными родственниками всех трех ее почивших супругов, подданных трех разных европейских государств. Они были разбросаны по всему Старому Свету и считали за честь принимать ее у себя. Чем она и пользовалась, постоянно навещая кого-нибудь то там, то тут. Среди ее любимых мест была Варшава, где она выросла, и где жила часть ее семьи, включая и одну из дочерей, и куда мог бы при необходимости быстро добраться князь Ливен, и Ницца, где она повстречала Цесаревича, и где теперь обосновалась морганатическая жена, точнее вдова, его отца с детьми от этого своеобразного союза, а также Париж, Баден-Баден и другие города, которые тоже, по ее мнению, кишели русскими. И она была бы рада собирать и записывать разговоры, которые касались бы Российского Императора, его семьи или приближенных.Ливен научил графиню простейшему шифру?— вписывать важные данные в текст через равное количество слов. С той встречи прошло около пяти лет. За это время он получил от графини два письма, привезенных Маринеллой, и два, доставленных вместе с письмами самой Маринеллы людьми, которым синьора Риказоли полностью доверяла, уже после того, как они с ней перестали быть любовниками, но остались хорошими друзьями.В одном послании графиня просила его о личной встрече, что было знаком о чрезвычайном характере собранной ей информации. Та встреча состоялась зимой, после смерти Дмитрия. Сведения, которые он тогда получил, стоили того, чтоб ехать за тридевять земель, в Варшаву. Они представляли собой не слухи, а обличающие бумаги на пару родственников Императора, которым он был неугоден, и которые не в первый раз замышляли против него недоброе. Врагов у Государя хватало, ими были не только так называемые покровители Разумовского и Нежинской. Как те документы оказались у нее, графиня сообщить отказалась, сказала лишь то, что они не украдены, а получены честным путем.На этот раз Ее Сиятельство сообщила, что к ней в руки попали бумаги, которые она посчитала возможным показать исключительно Императору лично, и никому другому, даже князю Ливену, которому безусловно доверяла. Пусть Александр Третий решает сам, что с этим делать. Об аудиенции не было и речи, имя Государя никоим образом не должно было быть связано с этой иностранной аристократкой, как и наоборот. Графиня настаивала на том, чтоб встреча с Императором состоялась сразу же по прибытии ее поезда из Варшавы, по пути к Николаевскому вокзалу, с которого через пару часов она бы отправилась далее. При этом должна создаваться видимость, что Император в это время присутствовал в другом месте, чтоб не было ни малейшего подозрения о их возможном рандеву.Ливен доложил об этом Государю, и тот, несмотря на поставленные условия, согласился. Перед заместителем начальника охраны Императора встала задача это организовать. Можно было, конечно, найти повод для Государя выехать в город и на время, так сказать, отклониться от курса, но был и еще одна возможность. Обставить все так, что Его Величество вроде как и не покидал Аничкова дворца, и чтоб при этом были люди, в чьей правдивости было бы невозможно усомниться. Император предпочел последний вариант. Пусть все считают, что он был у себя в кабинете, например, давая аудиенцию одному-двум человекам, которые преданы ему как никто другой. Не ворвутся же к нему в кабинет, если только не пожар… Ливен ответил, что в случае пожара, взрыва и других экстренных ситуаций эти люди проявят отвагу при спасении Государя, точнее того, кто будет в тот момент занимать его место?— его двойника. Двойника подполковник Ливен предполагал использовать в основном для замены Императора при следовании по столице, когда на царскую карету могли напасть или бросить в нее бомбу. Но почему бы не привлечь его сейчас. Из окружения Императора о двойнике знали начальник службы охраны Варфоломеев и начальник дворцовой полиции Ширинкин, а также тайный советник Васильев, который нанял для его обучения подходящего человека.Ивана Ковалева нашел Демьян, собиравший сведения для своего хозяина в одном уезде. Ему пришлось обратиться в кузню, и там он встретил родственника кузнеца, увидев которого, чуть не забыл про потерянную лошадью подкову. Мужчина был вылитый Император, разве что борода была подстрижена немного по-другому. Он оказался помощником управляющего близлежащего имения, сыном барина и дочки кузнеца, сбежавшей позже с другим любовником. Нынешний кузнец был племянником той беглянки.Демьян доложил о находке Его Сиятельству, и тот, коли у самого Ивана было на то желание, распорядился привезти его в Петербург. Ливен согласился, что Ковалев был очень похож на Государя, не только внешне, но и голосом. Оставалось только научить его двигаться и говорить как Его Величество. Иван оказался способным учеником, и уже через пару месяцев занятий достиг того уровня, что его можно было представить Императору. Государь был поражен схожестью и поинтересовался у Ковалева, точно ли мать прижила его от местного барина, а не от какого-нибудь заезжего высокородного вертопраха. На этот вопрос ответа у Ивана не было. Вдовый барин, которой амурничал с дочкой кузнеца, считал его своим отпрыском. Давал его деду деньги, обеспечил кое-какое образование. Когда он вырос, предоставил домик в ближайшей деревеньке и поставил помощником к управляющему имением. К тому времени, как ему предложили поехать в столицу, барин давно умер, имение унаследовал его законный сын, а затем и его сын, а он все так и был на своей должности. Собственной семьей Иван не обзавелся, общался только с родичами со стороны сбежавшей матери, в которых пошел своим могучим телосложением и немереной силой, но был с ними не настолько близок, чтоб скучать по ним в Петербурге. Да и в столице он был нужен гораздо больше?— он был готов отдать свою жизнь для спасения царя-батюшки, к которому относился с неимоверным благоговением.Перед своей первой поездкой в Затонск Ливен объявил Ковалеву, что через несколько дней ему предстоит важнейшее испытание?— провести недолгое время в Императорском дворце. По тому, как он с этим справится, будет видно, готов ли он к тому, чтоб изображать Его Императорское Величество в присутствии большего количества человек. Во дворец его должен будет доставить Демьян в карете Его Сиятельства князя Ливена.Карету предполагалось остановить впритык к двери, ведущей на служебную лестницу. Полковнику Ширинкину надлежало вывести Государя и обеспечить проход двойника мимо офицеров дворцовой полиции в кабинет Его Величества. Варфоломеев и Васильев, вызванные Императором на аудиенцию, должны находиться в его кабинете, пока настоящий его хозяин не вернется. Конечно, это весьма отдавало дешевым авантюрным романом, таким как ?Принц и нищий?, который Павел Александрович когда-то купил для Саши, но в том, что здравый смысл в этой затее был, ранее согласились и Варфоломеев, и Ширинкин, и Васильев.У дома князя К. Ливен собирался выйти из кареты в длинном плаще с капюшоном в сопровождении двух слуг-амбалов?— Трофима и еще одного, одетых подобно своему хозяину. Если вдруг рядом окажутся ненужные свидетели, то версия будет таковой, что Его Сиятельство приезжал на свидание к тайной любовнице. Могут же у князя Ливена быть некие странности по поводу того, как ему явиться пред очи дамы, которая не хотела, чтоб о их связи было бы известно кому-либо.Когда это обсуждали, Варфоломеев спросил:—?Идея с плащами не очень… вычурная?—?Нет, мне так не кажется,?— ответил Павел Александрович. —?На следующий день я наведаюсь туда же в том же виде и с таким же сопровождением. Как бы снова на рандеву.—?Но приглашенная особа не появится…—?И что? Может, князь Ливен разочаровал даму как любовник на первом свидании? Она согласилась на второе только из вежливости, а потом передумала.—?Князь Ливен разочаровал как любовник? —?хмыкнул начальник дворцовой полиции Ширинкин. —?Где ж такое видано?—?Ну так князю уже не двадцать лет. Да и дама могла быть… с особыми пристрастиями.—?А дама ли? —?поддел Ливена Варфоломеев.—?Вам, господа, все и расскажи. На то оно и тайное свидание, чтоб особа оставалась в тайне.—?Меня больше интересует то, будет ли доставлена та особа в дом князя… без происшествий,?— высказал свое беспокойство Васильев.—?Происшествия исключены. Особу встретят у вокзала и привезут к дому князя, к подъезду, выходящему на другую улицу от той, куда подъедет моя карета с Государем. За той коляской последует экипаж, в котором будут кучер и двое господ. То есть всего в двух экипажах ту особу будут сопровождать пять человек. Как к дому князя К., так и от него. Задействовать в тот момент большее количество людей?— привлечь ненужное внимание, которого мы как раз хотим избежать.По этой же причине Павел Александрович намеревался прогуляться около дома князя К. пару раз сам, до того, так дом окажется под наблюдением его людей. На данный момент обсуждать с полковником Варфоломеевым больше было нечего, а у него были и другие дела, которыми он собирался заняться наряду с променадами у княжеского дома.—?Артемий Ефремович, увидимся завтра утром в Аничковом.—?Дай Бог, чтоб все прошло хорошо.—?Так и будет,?— заверил Ливен своего формального начальника.Из кабинета заместителя начальника охраны Императора Варфоломеев и Ливен вышли вместе. Полковник вернулся к себе, а подполковник покинул Зимний и через Дворцовую площадь направился в Главный штаб, где бывал много раз и куда проходил беспрепятственно. Как к штаб-офицерам, так и к генералам. На этот раз он хотел видеть полковника Дубельта.Полковник был на месте и что-то сосредоточенно писал. Услышав, что к нему вошли, он оторвался от бумаг, снял очки и положил их на недописанный лист. Затем поднялся и, выйдя из-за стола, пожал протянутую для приветствия руку:—?Павел Александрович, рад Вас видеть. Сколько же мы не встречались? Месяца два-три?—?Пожалуй. То Вы в разъездах, то я.—?Да, не сидится нам с Вами в столице. А я недавно из Затонска, где живут Ваши родственники.Ливен не сделал даже попытки разыграть удивление насчет того, что Дубельт знал о том, что Штольманы состоят с ним в родстве. Он был уверен, что у полковника появилась догадка еще в Петербурге, а в Затонске он получил ей подтверждение. Ему и рассказали про Штольмана, и не раз показали статьи из ?Затонского телеграфа?. После этого он и пошел знакомиться с его племянником.—?Слышал, что Вы там были с инспекцией. Сам только что оттуда. Ездил совсем ненадолго, приехал, а на следующий день уже обратно.—?Что же так?—?Государственные дела превыше семейных. Удалось лишь столько времени выкроить.—?Жену племянника привезли? —?спросил полковник, садясь за стол и кивая Ливену на стул рядом.—?Нет, Анна уехала домой раньше. С удовольствием доставил бы ее, но тогда я не предполагал, что даже на несколько часов смогу поехать в Затонск. Воспользовался этой возможностью, ведь другая может представиться нескоро.—?И правильно. Лучше короткая встреча, чем никакой. Наверное, только и успели, что поужинать в ресторане Дворянского собрания, а там уж и в гостиницу было нужно…—?В ресторане я был только с Яковом, мы пошли туда прямо из участка. А ночевал я у них дома, чтоб повидать и Анну тоже.—?Где, простите? —?переспросил Дубельт. —?У Штольманов же домик крохотный. Думаю, гостевой спальни нет.—?Но диван-то в гостиной есть.Полковник Дубельт внимательно посмотрел на князя, не шутил ли тот. Нет, Ливен был серьезен.—?Ваше Сиятельство…—?Анатолий Иванович, Его Сиятельству, конечно, не престало спать на диване в гостиной, но для Павла Ливена, навещающего семью, это в самый раз. А Вы, как я понимаю, были в доме моих племянников?—?Признаюсь, можно сказать, напросился к Якову Платоновичу. После ресторана при Дворянском собрании. Очень хотел посмотреть молитвенник Ливенов. Штольман как и Вы не любит чужих в своем доме, в этом он похож на Вас. Но все же оказал мне честь пригласить к себе.Ливену не понравилось то, что он услышал, и он нахмурился. Дубельт мог увидеть в молитвеннике то, что не следовало. ?Ох, Яков, Яков?,?— вздохнул он про себя. Он надеялся, что племянник все же нашел довод, чтоб не показывать книгу полковнику.—?Павел Александрович, не держите зла на Якова Платоновича. Я по сути надавил на его, ведь молитвенник я попросил показать в качестве улики по делу Никанорова, которое, так сказать, штудировал. Конечно, Штольман мог мне отказать. Но это выглядело бы подозрительным.—?Значит, посмотрели?—?Посмотрел.Ливен сдвинул брови еще больше.—?Павел Александрович, не беспокойтесь. Ничего того, о чем я не знал ранее, я там не увидел,?— заверил Дубельт князя.У Ливена еще теплилась надежда, что полковник имел в виду лишь запись о Якове, побочном сыне Дмитрия.—?Вы о чем?Дубельт мог сказать, что прочитал только про незаконного сына Дмитрия Александровича. Но Ливен задал прямой вопрос, и не ему не хотелось ему лгать, как и скрывать тоже?— как он делал это вот уже более десяти лет. И все же ему было неловко, он на секунду взял свои очки и повертел их в руке, немного оттягивая момент:—?О том, что Александр Дмитриевич… Ваш… Не думаю, что, давая мне в руки молитвенник, Штольман предполагал, что я замечу ту мелочь… огромной важности… Вы ведь полагаете, что Баллинга хватил удар из-за этого?—?Скорее всего… Эта, как Вы назвали ее, мелочь огромной важности сразу бросилась Вам в глаза?—?Не сразу. Сначала увидел, что Дмитрий Александрович внес своего внебрачного сына Якова в фамильное древо Ливенов. А потом то, что касалось Александра Дмитриевича, о чем давно знал… Если бы не знал, думаю, мог и пропустить… Глаза-то у меня уже не те…—?Своими глазами Вы, Анатолий Иванович, похоже, и орлу фору дадите. А внимательностью всем окружающим.—?Передам Аугу, как высоко Вы оценили сделанные им окуляры со стеклами Цейса. Предложу ему повесить у двери в свою мастерскую фигурку орла в очках. А то у него вроде бы крот в очках и с книгой,?— попытался Дубельт хоть как-то разрядить напряженную обстановку.Но Ливен оставался крайне серьезным:—?Когда Вы узнали про Александра?—?Во время Турецкой, в госпитале. Вы бредили. И проговорились.Павел Александрович не сомневался в том, что Анатоль Дубельт ни с кем не делился его тайной, его интересовало другое:—?Кто-нибудь еще это слышал?—?Нет, я один… Когда умерла моя жена Елена, Вы сказали, что надеетесь, что со временем у меня притупится боль от утраты любимого человека, в отличии от Вас самого. И что у меня есть дети от любимой женщины, это утешение для моего страдающего сердца… Я тогда понял, о чем Вы говорили… но не смог признаться Вам в этом… потому что для Вас это… сокровенное…—?Да, сокровенное, иначе и не скажешь… Я любил ее, до сих пор люблю. Саша?— все, что у меня от нее осталось… Она была мне женой, пусть и невенчанной, и я считаю себя вдовцом… —?нехотя открылся Дубельту Павел Александрович. Анатолий Иванович мог солгать ему, но не сделал этого, был с ним честен. И заслуживал честности в ответ.—?Я тоже все еще люблю свою Елену. И Юля?— лучшее, что у меня есть… И Вас я понимаю. Думаю, я тоже считал бы любимую женщину своей женой, окажись я в подобной ситуации. Вы, верно, хотели жениться на Елизавете Алексеевне, но Ваш отец не позволил, так же, как не разрешил Дмитрию Александровичу жениться на матери Якова Платоновича. Ее большое приданое должно было достаться старшему сыну.—?Все верно,?— подтвердил князь Ливен. —?Наш отец сломал жизни многим людям, в том числе и своим собственным сыновьям и их возлюбленным. И мы пытались обрести свое счастье так, как это было возможно в тех обстоятельствах, пусть это и было вопреки определенным нормам…—?Павел Александрович, я Вас нисколько не осуждаю. Наоборот, в какой-то мере горжусь Вами, что у Вас хватило смелости пойти на тот шаг, благодаря которому Вы смогли сделать счастливыми и себя, и любимую Вами женщину. Мой тесть был как Ваш отец, такой же самодур, игравший жизнями других. Я рассказал Вам об этом, когда умерла моя жена. И Вы тогда дали мне совет, последовав которому, я помог всем нам справиться с горем от потери Елены и снова стать счастливой семьей. Мария, моя невестка, избавилась от гнета отца-тирана и получила свою собственную семью, которой когда-то он лишил ее. Юля постоянную поддержку и, конечно, любовь дорогой тетушки. А я успокоение от того, что дорогие мне люди снова познали радость жизни… Я пригласил Якова Платоновича с женой к нам на обед, когда они будут в Петербурге. Подумал, что моя дочь сможет стать компанией Анне Викторовне, а зять?— Штольману.—?Да, Яков, вероятно, сможет приятельствовать с Сиверсом,?— согласился Павел Александрович. —?Ему нужно будет обзаводиться в Петербурге новыми знакомствами, которые будут подходить ему как женатому мужчине и будут приятны его жене. Не след общаться с теми, кто будет поминать его прежние связи, спрашивать про бывших любовниц, тем более про Нежинскую, да еще и в присутствии жены. А ведь такие найдутся. Одни сделают это, будучи небольшого ума или не обладая чувством такта. Другие назло, чтоб уколоть самого Штольмана, а еще более его молодую, красивую, но, по их мнению, недостаточно высоко стоящую супругу. Дочь провинциального адвоката это не фрейлина Ее Величества…—?Несомненно, такие будут. Как и те, кто будет искать приятельских отношений с сыном князя, пусть и незаконным, и в особенности Вашим племянником.—?Я позабочусь о том, чтоб он избежал подобных нежелательных знакомств,?— твердо сказал князь Ливен. —?И благодарю, что решили представить свою семью Штольманам.—?Это всего лишь ни к чему не обязывающий обед, я об этом так и сказал Якову Платоновичу.—?И тем не менее Якову было оказано расположение, в отличии от меня. Меня Вы, Анатолий Иванович, в свой дом не приглашали, ни на обед, ни на рюмку коньяка, ни даже на чашку чая. Видимо, не сочли достойным,?— чуть усмехнулся Павел Александрович.Дубельт понял, что раз у Ливена появилась усмешка, его недовольство тем, что он напросился к Штольману и увидел молитвенник, прошло. Или почти прошло.—?Да как же я мог посметь, Ваше Сиятельство, предложить Вам такое? Да и зачем? Чтоб только услышать Ваш вежливый отказ? —?ухмыльнулся Дубельт в усы. Оба, исходя из особенностей своей службы, предпочитали создавать видимость того, что они знакомы не настолько хорошо, как это было на самом деле. —?Хотя, Ваше Сиятельство, если Ваш племянник с женой сойдутся с моими детьми, возможно, и Вы снизойдете до того, чтоб как-нибудь нанести визит простому полковнику…—?Простому ли? —?на губах Ливена снова появилась усмешка.—?Ну Вам, Ваше Сиятельство, это известно не хуже моего.—?А вот о последней инспекции полковника мало что известно. Анатолий Иванович, рапорт по Затонскому гарнизону уже представили?—?Краткий представил. Сейчас вот все в деталях расписываю. Третий день уже.—?Я могу взглянуть?—?Так кто ж Вам запретит, Ваше Сиятельство? Пожалуйте,?— Дубельт кивнул на аккуратную стопку исписанных листов на столе.Подполковник Ливен быстро просмотрел все бумаги:—?Примерно так я и представлял.—?То есть для Вас ничего неожиданного нет?—?Нет.—?И каково Ваше заключение?—?Над этим нужно будет поразмыслить. Но не думаю, что оно будет слишком отличаться от Вашего и Вашего начальства.—?А не слишком?—?Такое возможно.—?Поделитесь своими измышлениями?—?Как всегда. А Вы, поделитесь своими о Каверине?—?Решили поучаствовать в поисках Тани Карелиной?—?Решил. Яков сказал мне, что ранее не стал беспокоить меня и обратился к Вам. Сейчас и я постараюсь внести свой вклад… На Ваш взгляд, Каверин может быть замешан в исчезновении девочки?—?Чем больше думаю, тем больше к этому склоняюсь. Негодяй, каких еще поискать… И то, что у него Тани не нашли, в его пользу не говорит. Он мог ее уже куда-то переправить и замести все следы. А уездная полиция могла и просмотреть улики. Не думаю, что они осматривали тщательно каждый вершок. Но повторного осмотра вряд ли удастся добиться,?— высказал свое мнение полковник Дубельт.—?Да, вряд ли. Я пока постараюсь собрать информацию о лицах, которые могут быть причастны к пропаже Татьяны, нужно с чего-то начинать. Я считаю, что в этом деле были рассмотрены далеко не все варианты.—?Согласен. Я бы хотел помочь Вам, но кроме Каверина я не знаю никого, кто был бы Вам интересен в данном случае.—?Благодарю, я воспользуюсь своими возможностями. Но я хотел бы просить Вас об одолжении относительно другого дела.—?Просить об одолжении? —?полковник Дубельт не смог сдержать смешка. —?Подполковник, Ваши просьбы обычно равняются приказам. По крайней мере, я понимаю их так.—?Правильно понимаете. Но в это раз я действительно обращаюсь к Вам с просьбой. Анатолий Иванович, у Вас есть какие-то планы на сегодняшний вечер?—?Нет, собирался быть дома. Хотите отужинать у меня, вперед своего племянника? Хотя какое это одолжение?—?Нет, хотел предложить Вам поучаствовать в одной авантюре, рискованной.—?Вы меня уже заинтриговали, Ваше Сиятельство, еще до того, как сказали мне, в чем ее суть.—?Суть в том, чтоб, когда стемнеет, доставить мою записку по одному адресу. Я дам Вам ключ от двери в полуподвал.—?А в чем риск?—?В том, что когда Вы войдете внутрь, к Вашему виску должен быть приставлен револьвер. И чем скорее это произойдет, тем лучше.—?Однако… А курок не спустят? —?уточнил Дубельт.—?Нет. Вы мне будете нужны живым и невредимым. Вы отдадите записку. Несмотря на то, что в ней будет приказано Вас отпустить, я рассчитываю на то, что Вас обыщут и запрут где-то до моего появления. Возьмите с собой что-нибудь, что могло бы быть использовано для обороны или нападения, нож, например. И спрячьте его так, чтоб не сразу нашли.—?Понял. Проверку, значит, устраиваете. Перед каким-то делом. Правильно, доверяй, но проверяй. Еще какие-нибудь просьбы?—?Понаблюдать за домом какое-то время, перед тем, как попытаться проникнуть в него. Не покажется ли Вам что-то подозрительным.—?Сделаю. Не хотелось бы только всю ночь пробыть под арестом.—?Этого не случится. Я появлюсь вскоре после того, как Вы зайдете в дом. Скажите мне только примерное время.—?Около одиннадцати подойдет?—?Прекрасно. У меня будет время выспаться после этого. Завтра у меня сложный день.—?Завтра я Вам тоже понадоблюсь?—?Надеюсь, что нет. Мне нужно написать записку. Могу воспользоваться Вашим прибором?—?Прошу Вас,?— полковник придвинул чернильный прибор и несколько листов чистой бумаги.Ливен написал короткое распоряжение относительно полковника Дубельта и отдал ему вместе с ключом.—?А адрес?—?Дом князя К.—?Он же пустует…—?Вот именно. До встречи там нынешней ночью.—?Непременно буду. Не извольте беспокоиться, Ваше Сиятельство.—?За мной ужин в клубе. Ведь Вам, Анатолий Иванович, насколько я помню, пришлась по вкусу тамошняя кухня.—?Воспользуюсь Вашей щедростью, Павел Александрович, самому мне в этот клуб не попасть. Вы бы туда и Якова Платоновича пригласили. Он бы впечатлился.—?Уже приглашал. В нашу первую встречу. Но он тогда был настолько взволнован новостями о родстве с князьями Ливенами, что, полагаю, не почувствовал ни вкуса отменного французского коньяка, ни закусок, которые славятся на всю столицу. У Вас же будет возможность насладиться и тем, и другим.Ливен подумал о том, что зачастил в клуб в последнее время. Всего пару дней назад он был там со знакомым, с которым поделился мыслями насчет того, что прочел и чего не увидел в документах, касавшихся Затонска и не только. И скоро снова будет сидеть там, с полковником из Главного штаба. На подполковничье жалование там не разгуляешься. Хорошо, что у него есть иные доходы, позволяющие ему тратиться на дорогие заведения, как на членство в них, так и на застолья.