Глава 3. ?Моя утраченная любовь? (1/1)

?I'll paint you mornings of goldI'll spin you valentine eveningsThough we're strangers till nowWe're choosing the path between the starsI'll leave my love between the starsAs the pain sweeps throughMakes no sense for youEvery thrill has goneWasn't too much fun at allBut I'll be there for youAs the world falls downFalling in love??As the world falls down?, David Bowie Норберт оказался собеседником поразительной легкости. Ами даже не заметила, как он вовлек её в пустяковую беседу, и вот она уже взахлеб рассказывала, как решила ехать учиться в Мюнхен, как мама переживала, когда провожала её на самолет, как махали руками девочки, прыгая вчетвером перед зоной паспортного контроля, как она не выдержала, разрыдалась и перепугала своего соседа в самолете, когда её поразил длинный приступ икоты после слёз. Здесь, в Мюнхене, никто не знал этой истории… Ни Урсула, ни Лисбет, ни уж тем более кто-то другой. Но Норберту она выложила всё. Сама. Он не задавал ни одного наводящего вопроса, только сверкал в ответ глазами-витражами и нежно улыбался. Осознав происходящее, Ами осеклась на середине фразы и взволнованно уставилась на своего спутника. —?Так ты говоришь, что твои близкие подруги остались в Токио? —?мягко поинтересовался Норберт, будто и не было этого внезапного замешательства. —?Да… Ами сглотнула. У неё было ощущение, что ещё немного, и она про свою сущность сейлор-воина рассказала бы. —?Извини. На самом деле, ты не хотела об этом рассказывать? —?Норберт плавно поднес ей блюдце с тарталетками. —?Мне стоило сразу тебя предупредить. —?О чем? —?взволнованно спросила Ами, чувствуя, что по-настоящему испугалась своей откровенности. —?У меня как будто сверхспособность. Я считаю, что просто комфортный собеседник, но друзья часто сетуют, что в моей компании разбалтывают то, что не думали вообще кому-либо рассказывать. На самом деле, когда людям грустно, им очень хочется поделиться своей тоской и болью… А я, видимо, произвожу впечатление человека, надежно хранящего чужие секреты. —?Тебе стоило бы быть спецагентом,?— натянуто улыбнулась Ами, неуклюже подцепляя тарталетку с блюдца. —?А кто тебе сказал, что я им не являюсь? —?игриво рассмеялся Норберт. —?Я?— смешанной крови, роскошной внешности, да ещё и располагающий собеседник. Разве могли спецслужбы пройти мимо меня? —?Ты сейчас серьезно? —?Ами опасливо стрельнула глазами по сторонами: не привлекает ли их разговор чрезмерного внимания? —?Ничуть, конечно. Стал бы я тебе такие намеки давать, если бы это было правдой,?— под стать своей маске улыбнулся Норберт. —?Но меня пытались направить на эту стезю. Согласись я?— и мы бы с тобой не встретились. —?Ясно. Извини, что так среагировала. Я думала, что даже девочкам никогда не расскажу об этом. —?Почему? У вас очень близкие отношения, насколько я понимаю? —?Ну… потому что мне было бы стыдно об этом рассказывать… А ещё… они знают, что значат для меня. И знают, что я испытывала острую боль, когда покидала их. —?Понятно,?— солидно кивнул Норберт. —?Попробуй канапе. Они тут восхитительны. Я мало где, конечно, видел плохие канапе. Их сложно испортить, как мне кажется. Но тут они просто во рту тают. —?Спасибо,?— Ами робко взяла канапе и положила в рот, прикусывая зубами шпажку. —?Ты все-таки боишься меня? —?с грустью спросил Норберт, касаясь её щеки. —?Там в темноте так льнула… так отзывалась… была поразительно открытой. Неужели при свете я растерял свой шарм? —?Нет,?— решительно ответила ему девушка. —?Вовсе нет. Просто для меня всё слишком быстро. Ты сам понимаешь, что на такие мероприятия не идут за долгосрочными отношениями… Но я встречаю тебя, и… Кажется, будто мы с тобой давно знакомы и отчаянно близки. Я рассказываю тебе вещи, о которых думала молчать… И краснею, как школьница… И ещё… Каждое твоё прикосновение сейчас как клеймо: горит на моей коже, отзываясь в памяти событиями той ночи. Тогда… Когда мы разошлись, я не удержалась и какое-то время прислушивалась из раздевалки к тому, что происходило в коридоре. Не знаю, о чём вообще тогда думала? Я боялась, что ты найдешь ещё кого-то в темноте. Но ты… —?Вышел сразу следом за тобой,?— взволнованно отозвался Норберт. —?Подождав чуть-чуть, чтобы дать соблюсти твоё инкогнито. Ты сейчас говоришь об этом, потому что я на тебя так воздействую? —?Нет, я хотела это сказать. С первого момента сегодняшней встречи. Ты сказал, что, кажется, влюблен в меня, и я могу сказать то же самое… Ты, как будто, моя утраченная любовь. Будто я давным-давно была влюблена в тебя, но жестокая судьба разлучила нас. Норберт отвернулся, и, в каком-то почти неуловимом движении его плеч, Ами прочитала смущение. Едва заметная дрожь проскользнула в его ладони, когда он ставил блюдце на стол. А затем кольцо его рук обвилось вокруг неё, притягивая к широкой груди. Смятая легкая накидка не скрывала жара, истекавшего от Норберта, и только прохладная поверхность вычурной маски создавала контраст, прикасаясь к её мягкой щеке. —?Что ж, моя Нимфа,?— прошептал мужчина,?— я рад, что мы встретились. И хочу сказать, что всецело разделяю твои чувства. Для меня загадка, откуда я знаю тебя, но мне совсем не хочется бороться с этим влечением. Даже если это обманчивая причуда мозга, выдумавшего нам стертую из нашей памяти историю. —?Потанцуем? —?отозвалась в тон ему Ами, скользя по его предплечью и нащупывая ладонь. —?Что ж, не вижу причин для отказа. В центре зала уже выстраивался круг танцевать задорную польку, и Ами спешно подхватила шлейф, набрасывая на ладонь петлю, чтобы во время танца тяжелая ткань не сорвалась. Внутри все вибрировало от предвкушения… Может быть, и не солидно было Царице Ночи втягиваться в этот легкомысленный прыгучий танец, но Ами так хотелось ощутить огонек пляски… Они с Норбертом поспешили встроиться в ряды смеющихся танцующих, и музыка захватила их, вовлекая в радостное кружение и шелест. Правда, легкомысленной радости Ами придавалась пару минут. Потом все-таки пришла к выводу, что для такого подвижного танца её платье тяжеловато. Движения коленей не было видно под длинной юбкой, и девушка даже позволила себе несколько раз сбиться, словив искрящийся понимающим весельем взгляд Норберта. Он был рядом, крепко удерживая её на плаву в этом энергичном людском море… В нём воплощалось всё сразу: и радость, и провидение, и рок. Она почему-то чувствовала досадливую тревогу, которая зябким призраком скользила, задевая разум туманным крылом. Будто что-то упускалось из внимания… Но её губы были распахнуты в счастливой улыбке, а глаза смотрели с нежностью на партнера, отвечающего?— в этом она была уверена?— ей таким же взглядом. —?Ты здорово танцуешь, но это платье не для польки,?— сказал ей Норберт, когда они вынырнули из ?моря? и решили сделать перерыв выпить пунша. —?Зато вальс будет восхитительный. Правда, во второй части ещё мазурка. —?Мы могли бы и сходить посмотреть Галерею Красавиц,?— пожала Ами плечами, поглаживая ладонь мужчины, которую тот не отнял, когда они закончили танец. —?Могли бы,?— кивнул Норберт. —?Показать Нимфе нимф. Но после тура вальса. А то вдруг, пройдя по галерее, мы сюда не вернёмся. Ами почудилось в этом что-то вроде намека, и ей легко представилось, как будет упоительно бежать с Норбертом, держась за руки, вниз по каменной лестнице дворца и целоваться до онемения губ… прежде чем они поедут… куда? Какая разница! Она бы, не задумываясь, поехала к нему. И в то же время с легкостью бы привезла его в свою квартиру… они бы втихую пили чай на кухне, чтобы не разбудить её подруг… потом дурманящая близость, от мысли о которой слабели коленки… а по утру она бы вывела его растрепанного на кухню и со счастливой улыбкой представила бы ошарашенным Урсуле и Лисбет. —?Я вижу в твоих глазах звёздные созвездия,?— игриво прошептал Норберт, поглаживая рукой, с которой он стянул перчатку, её щеку. —?А поскольку моя маска интересно играет со светом, то я осмелюсь предположить, что в них обосновался мечтательный блеск. —?Верно,?— без стеснения согласилась Ами, отставляя в сторону пустой бокал из-под пунша. —?Мне нравится думать, что наша ночь будет очень долгой… —?И потом… и потом… —?мечтательно проговорил Норберт, будто прикрыл глаза и воображал себе какое-то дивное будущее. —?Пойдем-ка займем очередь желающих целоваться на балконе! …и они целовались на балконе. Ами как в сладостном сне обвивала шею Норберта, позволяя ему утягивать себя в пучину страсти этим неторопливым, но жадным танцем губ. Она роняла гортанные смешинки, когда прохладная маска касалась её носа, но не отстранялась, впитывая даже это ощущение. Хотя от маски у неё почему-то возникали всё более и более стойкие ассоциации с Призраком Оперы. Как будто, как и Кристину Даэ, её ждёт инфернальный ужас, когда Норберт снимет маску*(1). Но, несмотря на это чувство, она льнула к нему только ближе, словно намереваясь раствориться в нём. Руки Норберта обнимали её, и она чувствовала себя самой настоящей Царицей Ночи, властвующей на колеблющейся за границами балкона бездной ночи. Воспаряя в небеса, Ами отражалась в бликах лунного света, почти растворяясь в этом сиянии и властной ласке крепких рук. …потом был вальс… и ещё один… и ещё… Кружась в объятиях Норберта, Ами запрокидывала голову и смеялась так свободно и радостно, как порой смеялась только с девочками… с Усаги… с Рей… с Макото… с Минако… Так поразительно! Так восхитительно! Вокруг с удивлением и насмешливым восхищением на них оглядывались другие гости, пораженные тем, насколько чисто, звонко и радостно звучала Царица Ночи, которой полагалось быть жестокой, надменной и хищной. —?Норберт! —?их счастливое уединение нарушило внезапное вторжение: к ним направлялся человек в костюме рыцаря без шлема. На вершине его головного убора изгибал крылья искусный лебедь. Волосы были светлые, завитые в кудри, а лицо прикрывала тонкая маска, собранная из белоснежных перьев. Губы Норберта недовольно скривились, он нервно обошел Ами, заслоняя её от своего знакомца. —?Что тебе, ?Лоэнгрин?*(2)? Он произнес имя таким издевательским тоном, что было понятно: маскарадное прикрытие. —?Ты уже больше часа как кинул нас и носишься по залу угорелой белкой. Мы в легком недоумении. Особенно, Элиза. И не говори, что ты не должен ей танец. Ами увидела, как напряглись плечи Норберта, словно он действительно был разозленным котом, который сейчас прыгнет вперед, царапая лицо собеседнику. —?На балу принято менять партнерш,?— с легким высокомерием добавил рыцарь, вытягивая шею, чтобы лучше рассмотреть Ами. —?Даже если они великолепны. —?Но не в том случае, если это твоя девушка. Свободные люди могут сколь угодно так поступать, а нас это не касается. —?Это твоя… кто?!!! —?голос рыцаря дал знатного петуха. —?Какого черта, Норберт?! Простите меня, прекрасное видение. Но этот оболтус ни словом не обмолвился о вашем существовании. Я сражен и в восхищении. —?Понимаете, мы… —?робко начала Ами, пытаясь выглянуть из-за плеча своего партнера, раз уж на неё обратили внимание. —?Мы… В общем, как бы то сказать… —?Она очень застенчивая,?— холодно вклинился Норберт, в то же время ободряюще пожимая руку Ами за спиной. —?И я подумал, что группа харизматичных в минус людей напугает её до чертиков. —?Да ладно тебе! —?возмутился Лоэнгрин. —?Ты мог бы сразу дать понять, что к девушке сбежал. —?А Рафаэль разве не сказал вам? —?Сказал. Но, по его словам, ты увиваешься за новенькой, ревностно разогнав всех конкурентов. Ни слова о том, что это твоя девушка. —?Стоило ожидать… —?Норберт погладил кисть Ами и продолжил:?— Думаю, что мы можем на пару минут присоединиться к компании, но не более. —?Хей, Элиза, друг мой. Ты ей реально же танец в карты проиграл. Будь любезен. Я думаю, что твоя девушка не будет возражать, если ты выполнишь дурацкие формальности, а она пока познакомится с нами. Норберт повернулся к Ами и поднес её руку к своей груди: —?Клянусь, милая моя Нимфа, мои друзья не причинят тебе вреда. А я действительно должен выполнить дурацкий долг перед Элизой. Ты заставила меня напрочь о нём забыть… Но эта женщина такова, что лучше дать ей эту малость, чем она будет потом изобретать для меня изощренные пытки и глупые помехи. —?Ты играешь в карты? —?тихо спросила Ами, мягко улыбаясь, чтобы её кавалер не подумал о каких-либо злых подозрениях. —?На деньги?— никогда. Только на желания, в нашей компании, и очень редко. Поэтому и проигрываю,?— и Норберт звонко поцеловал её в нос. —?Придется все же познакомиться с твоими друзьями,?— вздохнула Ами, чуть краснея. И они последовали за рыцарем вглубь залы, где у выхода на крайний балкон, стояла разноцветная группа. Помимо уже известного Ами Рафаэля там стояла Маргарита из Фауста*(3) в ярчайшем зеленом платье, багряный Мефистофель*(4), пасторальная пастушка, щеки которой казались фарфоровыми, фея Моргана, как предположила девушка по роскошному мрачному средневековому платью, характерной прическе и маске, король Артур*(5) и граф Кролок. —?Наконец-то ты нашел этого шкодливого кота,?— задорным басом сказал темноволосый ?Артур? и рассмеялся. —?Наша Маргарита порядком скучает без тебя. Моргана в чёрном, отливающем багрянцем, платье беззастенчиво ткнула короля Британии рукоятью сжимаемого ей меча, выразительно кивая на Царицу Ночи, также приведенную Лоэнгрином. —?О,?— только и произнес Артур, хлопая глазами. —?Наше почтение, Ваше Величество,?— склонился Мефистофель, сверкая колдовскими зелёными глазами. Маргарита, которой что-то шептала на ухо Пастушка, уставилась на Ами с нескрываемой враждебностью, а Рафаэль слегка попятился, смещаясь подальше от Норберта. Граф Кролок же величаво кивнул. Его лицо скрывала не маска, а тщательно нанесенный театральный грим, сделавший его по-вампирски устрашающим и бледным. —?Берт, кто это? —?с жеманностью спросила Пастушка, оправляя короткую пышную юбку, из-под которой виднелись кружева панталон. —?Моя девушка,?— воинственно сказал Гнага, сверкая выпученными глазами маски. —?Только попробуйте её обидеть. Лоэнгрин, раз ты меня сюда затащил, то головой отвечаешь. Лицо рыцаря скривилось, будто он раскусил горошину перца. По всей видимости, репутация у кавалера Ами была зловещая, раз Рафаэль не захотел связываться, а Лоэнгрин?— становиться на пути возмездия. —?Пойдем, дорогая Элиза. Один танец, и я забуду об этом, как о страшном сне,?— резко обратился Норберт к Маргарите. Та капризно надула губы, качая светлыми волосами, заплетенными в косы: —?Но я сейчас не хочу. Объявили польку, а я хотела вальс! —?Ты. Просила. Один. Танец. Но не уточняла какой,?— отрывисто прошипел Норберт. —?Либо идём танцевать, либо тема исчерпана, и мы к ней более не возвращаемся. Блондинка раздраженно топнула ножкой, но протянутую руку приняла и последовала за Норбертом в круг. —?Может и мы станцуем, дорогая? —?обратился Артур к Моргане. Та выразительно сверкнула на него темными глазами, и мужчина развел руками: —?Нет так нет. —?Кто вы, прелестное создание? —?поинтересовался Мефистофель, кутаясь в багряный плащ. Он стоял на расстоянии нескольких шагов от Ами, не приближаясь. —?Царица Ночи,?— Ами сделала реверанс, как ей подсказывало внутреннее чутье. —?Правильно ли мы понимаем, что вы?— девушка нашего кота-распутника? —?звучным баритоном спросил граф Кролок. —?Видимо, да,?— щеки Ами отчаянно краснели. —?Удивительно… Вы извините, но мы думали, что он?— гей,?— по-простому брякнул Артур. —?И лишь Элиза не теряла надежды. Сколько помню, Берт ни разу ни с кем не встречался. —?Это потому, что у него была ?единственная любовь?,?— с мрачным торжеством сказала Моргана. —?Если бы ты лучше его слушал, то знал бы, что у него есть невеста, воссоединения с которой он ждёт. —?С которой десять лет воссоединиться не может? —?возмутился истинный король Англии, его голос почему-то был знаком Ами. —?Кто ж в такое поверит?! Покажи мне этого идиота?! Я был уверен, что это ширма, за которой он прячет свою ориентацию, хотя никто и слова не сказал, если бы он признался. ?Десять лет?! —?Ами растерянно сжала ткань юбки, комкая её в кулаках. —?И что сейчас? Если он все десять лет прятался за такой отговоркой? Почему сейчас он называет меня своей девушкой, если друзьям говорил про невесту? …но… в то же время, он так легко рассказал им обо мне?. —?Сейчас уточним. Вы его невеста? —?пошел напролом Артур. —?Н-нет,?— выдавила Ами. —?Мы просто встречаемся… —?Ничего не понимаю! Ладно, я хотя бы затащил его потусоваться в ?Бархатное удовольствие?, но… Артур внезапно осекся и уставился на Ами со странным выражением, и Ами почувствовала, как жар стыда опаляет её всю целиком. …он догадался… он понял… —?Ты чего, Ганс? —?поинтересовался Рафаэль, оттесняя Пастушку, с интересом слушавшую разговор. —?Да так… Ничего,?— буркнул Артур, глядя исподлобья на Ами. —?Странно всё это. —?В жизни случается разное,?— певуче пропела Моргана. —?Как вас зовут, Царица Ночи? —?Я… Я?— Урсула,?— выдавила Ами, пытаясь задушить слезы, которые набухли в её глазах. —?П-приятно познакомиться. —?Ганс, ты совсем ошарашил своей болтовней бедняжку,?— накинулся Мефистофель на Артура. —?Вот представь, я бы Кларе сказал, когда ты нас ей представлял, что у меня подозрения, что ты гей? —?Да я… Я же ничего такого. Просто удивился,?— развел руками приятель Норберта, утащивший его после ?Бархатного удовольствия? пить пиво. —?Но простите меня, пожалуйста. —?Все же, почему Норберт ничего нам не говорил о вас? —?с вызовом спросила Пастушка. —?Мы недавно познакомились,?— решила не кривить душой Ами. —?И сразу же, когда я пришла, Норберт очень хотел представить меня вам. —?Вы просто застенчивы,?— с пониманием кивнул граф Кролок. —?Не совсем… —?виновато покачал головой Рафаэль. —?Я, видимо, напугал вас своим напором. Уж простите. Просто голову потерял. —?Ничего страшного,?— пожала плечами Ами, чувствуя холод. Все её внутренности сворачивались в тугой комок, хотя никто не проявлял к ней открытой враждебности. Наоборот, невооруженным глазом была заметна благожелательность, если не всех друзей Норберта, то, по крайней мере, их большей части. —?Мы спросили ваше имя, но сами ещё не представились,?— хмыкнул граф Кролок. —?Меня зовут Макс. Вот эта пара,?— он махнул в сторону короля Артура и Морганы,?— Ганс и Клара. Этот багровый демон?— Андреас. Ваш избранный Норбертом защитник?— Стефан. Пастушка?— Ангелика. Ну, а Рафаэль и есть Рафаэль. Большей частью мы сдружились с Норбертом ещё в университете, но Ангелика и Рафаэль?— коллеги Клары, которые отлично вписались в нашу компанию год назад. —?Так что мы можем поделиться опытом для новичков,?— подхватил Рафаэль, снимая берет и прижимая его к груди. —?Правило первое: не бойтесь, миледи. Мы ещё никого не съели. —?Не была бы столь уверенна,?— фыркнула Моргана-Клара. —?Твои девушки не раз от тебя сбегали после знакомства с нами. —?Да ну, глупости какие… Им было нужно от меня только одно,?— поскучнел Рафаэль, морща лоб. —?Папенькин богатенький сынок,?— рассмеялась Ангелика, тормоша его за плечи. Ами не удержалась и бросила тревожный взгляд назад. Норберта не было видно… —?Может быть, пунша? —?предложил Стефан, неуверенно сжимая её запястье, словно хотел успокоить девушку. —?Да, Элиза, наверное, выжмет из Норберта все соки,?— со смешком сказал Ганс. —?Сами понимаете, уязвленное самолюбие. Даже если ей не нравится танец, будет танцевать, пока ноги держат. Ами сдержанно кивнула ему в ответ, принимая чашу с пуншем из рук Лоэнгрина. —?Так здорово, что вы вместе ещё с университета,?— с небольшой заминкой произнесла она. —?Ну, наверное, у вас тоже есть такая компания? Хотя, наверное, осмелюсь предположить, что пара подруг, но зато самых верных! —?немного напыщенно произнес Мефистофель-Андреас. —?Почему же… —?Ами уставилась в чашу в легкой задумчивости. —?У нас веселая шумная компания… Мои замечательные подруги… Они остались в Токио. —?Токио? —?присвистнул Рафаэль. —?Ничего себе! А я вот слышал у вас легкий-легкий, к вашей чести, акцент! И никак не мог понять, откуда вы? Значит, Япония! —?С ума сойти,?— крякнул Ганс. —?Прямо реально с ума сойти! Может быть, вы подруга детства Норберта? —?Что? —?чаша дрогнула в руке Ами. В её памяти зашевелились обрывки того растащенного на нити сна, где звенел мальчишеский восторженный голос. —?Норберт жил какое-то время в Японии. Около пяти лет, кажется. До своих шестнадцати. Потом вернулся в Мюнхен,?— пояснил Макс, беря с подноса официанта бокал с шампанским. —?А там уже… Он осекся, мрачнея. ?Шрам. Автокатастрофа. Мне было шестнадцать?. Виски Ами резко заломило, и она пошатнулась. В глазах на миг потемнело. —?Я очень извиняюсь, но, кажется, мне нужно в уборную,?— прошептала она, когда помутнение зрения прошло. —?Вы не подскажете, куда мне пройти? Стефан под строгими взглядами графа Кролока и Мефистофеля повел её куда-то к краю залы. —?Всё в порядке? —?взволнованно поинтересовался рыцарь по дороге. —?Может вам стоит вызвать врача? —?Нет-нет… Я, видимо, просто перенервничала,?— с трудом выдохнула Ами, стискивая его локоть и стараясь не уронить ставший свинцовым шлейф. —?Норберт устроит нам взбучку,?— мрачно констатировал Стефан. —?Скажет, что это всё натворила наша необдуманная болтовня. —?Ничего страшного вы мне не говорили. Мне стало дурно не из-за рассказов, а просто так совпало… Ами бы свято верила в свои слова, если бы не странное чувство, которое подсказывало ей о наличии тесной связи между дурнотой и фактами о жизни Норберта. —?Вот здесь дамская комната. Давайте вы туда зайдете, а я приведу нашего ?кота?. Это буквально пара минут. Но если вас к тому моменту не будет здесь в кресле снаружи, то мы вломимся внутрь, даже рискуя получить взбучку от дам! —?Хорошо,?— ответила ему Ами с ломкой улыбкой. —?Я постараюсь ждать вас снаружи. И девушка проскользнула в прохладу дамской комнаты, стены которой были выложены светлым мрамором. Она, как будто, продолжала роскошь бальной залы, но в то же время была такой узкой и тесной, что снаружи вход в неё был и не заметен. Здесь царила полная тишина… Ами подошла к раковине, повернула резной медный кран и остановилась, осознав, что, во-первых, на ней длинные перчатки, а во-вторых, на лицо нанесен макияж, которому явно придет конец, если она просто так омоет лицо. Девушка заглянула в глаза своему отражению, которое смотрело на неё вымученно и настороженно, чуть щурясь в прорези маски. Осторожно сняв перчатки и положив их на узкую тумбу, пристроенную к раковине, Ами вытянула ладонь и сделала то, что не совершала уже давно. Подчиняясь её зову, вода сверкающим покровом маленьких капелек облепила её руки до самых локтей, приятно массируя кожу. Затем два крупных, вибрирующих водных шарика вспорхнули из раковины и подлетели к вискам. Их касания выжали из груди Ами стон облегчения. Вода унимала боль, успокаивала, утешала… В какой-то миг ей захотелось полностью накрыться водным покрывалом, которое скрыло бы её от забот мира, но она остановилась, напоминая себе, где находится. Раздался энергичный стук в дверь: —?Нимфа, ты здесь? Взволнованный голос Норберта заставил щеки Ами вспыхнуть.—?Да! —?выкрикнула она в ответ. —?Сейчас выйду! Подождите пару минут. Когда через пару минут она наконец-то вышла, то увидела бледного Стефана и Норберта, разъяренно вышагивающего из стороны в сторону и энергично говорящего: ?Простая просьба, Стефан. Это была простая просьба!? —?Со мной всё в порядке, —твердым голосом сказала Ами. —?И Стефан здесь совсем ни при чем. Норберт бросил короткий возмущенный взгляд на Лоэнгрина и подбежал к Ами. Его руки обвились вокруг талии девушки, привлекая ближе. —?Ты правда в порядке? Стефан сказал, что ты стала белее бумаги. —?Наверное, просто устала. И не ела с утра сегодня. Только и перекусываю тарталетками да канапе,?— постаралась правдоподобно объяснить своё недомогание Ами. —?Как так с утра не ела?! —?в глазах-витражах маски Норберта очень удачно полыхнул свет, что создало впечатление серьезного негодования. —?И как ты могла об этом молчать? —?Ну, на балах же не принято есть… Только фуршеты,?— потупилась Ами. —?Просто сегодня было непросто на работе. Я отпросилась пораньше, чтобы подготовиться. Поэтому старалась сделать весь свой объем за сжатые сроки. —?С ума сойти! И ты ни слова мне не сказала. Поразительно, как ты на ногах держишься! Пойдем, здесь есть ресторанная зала, там мы тебя и накормим. —?А Галерея Красавиц? —?И её успеем посмотреть,?— отрезал Норберт, властно увлекая её за собой. —?Главное, чтобы угроза голодного обморока отступила. …будь она решительнее, то предложила ему начхать на Галерею Красавиц и поехать прямо к ней домой. Но Ами уже не чувствовала того острого сексуального голода, который захватывал её во время поцелуев. Зудящая боль в висках больше подбивала на то, чтобы устроиться в объятиях под пледом с большой кружкой травяного чая… может быть массаж висков на подобии того, который она сделала себе с помощью воды… Норберт, источавший трогательную заботу, тоже сейчас не напоминал того ?соблазнителя под покровом темноты?. И так просто было сжимать его руку и следовать за ним, бросая короткий взгляд на широкие плечи. ?Это уже было?,?— подумалось Ами, и боль, слегка утихнувшая после посещения дамской комнаты, вновь мазнула по вискам. Однако додумать мысль она не успела, потому что Норберт ввел её в залитую более мягким спокойным огнем залу, размеров в половину бальной. По ней шахматной сеткой, но со значительными промежутками, были расставлены столики, за которыми кое-где располагались редкие пары, а в углу залы даже обосновалась компания из шести человек в пышных нарядах Франции времен Короля Солнца. Деловито курсировали между столами официанты, облаченные в ливреи и напудренные парики. —?Норберт, а кто проводит этот бал? —?задумчиво спросила Ами, улавливая смешанную речь в зале. Тут, казалось, действительно были представлены люди самых разных стран. —?Мгм, друг моего отца,?— Норберт внезапно смутился и затеребил свободной рукой кончик хвоста. —?А твой отец?— атташе, насколько я помню? В нашем посольстве, да? —?Кхм… —?Норберт отодвинул ей стул небольшого опрятного столика, застеленного белой скатертью. —?Десять лет назад был атташе. Я не хотел тебя слишком уж смущать. Мой отец?— посол Японии в Германии. Долгое время возглавлял Генеральное Консульство в Мюнхене. Так что я тогда тебе приврал. Он сел напротив и изобразил пальцами маленький промежуток: —?Чуть-чуть… Ты ведь не в обиде? —?Нет,?— растерянно ответила Ами, размышляя, чего по мнению Норберта она должна была тогда стесняться. Того, что его отец важный и влиятельный человек в политических кругах? Но в любом случае… Ами никогда не была человеком, смотревшим на то, кто чей сын или дочь. Ей была важна личность. —?Почему ты не женат? —?спросила она, принимая из рук официанта меню. Вопрос вылетел сам собой, но, к счастью, на японском. —?В смысле почему? —?глаза-витражи уставили на неё поверх обтянутой бархатом карты с блюдами. —?Твой отец важный человек, уже давно должен был найти тебе невесту… Да и твои друзья сказали… Ами смутилась, поднимая меню повыше. —?Значит мои болтливые друзья рассказали придуманную для них сказку о невесте? —?хмыкнул Норберт. —?Мне не стоило надеяться, что они не расскажут тебе об этом. Небось и о том, что я гей, тоже рассказали? —?Проскользнуло. Они сказали, что никогда не видели твоих девушек,?— Ами алела щеками, а строчки так и разбегались у неё перед глазами. —?И что ты говорил о том, что тебя уже десять лет ждет невеста. —?Я тебе сейчас всё объясню, только давай сделаем заказ? Подождать минут пятнадцать до подачи все равно придется. Ты определилась, что хочешь? —?Я до сих пор не очень хорошо разбираюсь в немецкой кухне… —?протянула Ами, с легкой мольбой глядя на Норберта. —?Подскажешь? —?Ты не ела с самого утра. Я бы взял для тебя, если позволишь, суп айнтопф*(6). Он очень сытный. Или вот ?Лейпцигская всячина?*(7), а к ней белые колбаски из телятины с салом. —?А что-нибудь полегче? —?улыбнулась девушка в ответ. —?Я голодная, но эти блюда будут для меня слишком тяжелы. —?Хорошо, понял. Закармливать не буду. Кенингсбергские клопсы? —?вопросительно подался вперед Норберт. —?А что это за зверь? —?глаза Ами заметались по меню. —?О, это отварные фрикадельки из телятины, анчоусов и белого вина. Подают небольшими порциями с овощами. По-моему, идеально. —?Хорошо. А что сам возьмешь? —?не удержала любопытство девушка. —?Хочешь напасть на мою тарелку? —?мягко рассмеялся Норберт. —?Я хочу сыр и вино. —?Ты не голоден? —?Нет, моя Нимфа. Но не смей отказываться из-за этого от еды! Я просто перед балом поел с друзьями в ресторане тут рядом. ?Лавка мясника?, кажется. —?Ой! Ты не возражаешь, я воспользуюсь на минутку телефоном? Мои подруги должны были ждать там от меня новостей. —?Конечно, я пока сделаю заказ. Ами спешно стянула перчатки и достала из маленькой притороченной к поясу сумочки телефон, сигнальный огонек на нём мигал. Девушка спешно разблокировала смартфон и стала просматривать уведомления. Лисбет и Урсула позвонили ей по разу. Ещё было уведомление о том, что её отметили на фото в Инстаграме, десять сообщений от Урсулы, одно от Рей. Она открыла сначала переписку со своей немецкой подругой: ?Хей! Как ты? Нашла его?? ?А мы тут зажигаем? ?Кстати, передай Тиллю, что он отныне в пролете! Мы с Лисбет нашли парней!? ?Малышка, у тебя всё хорошо?? ?Мы немного волнуемся, хотя знаем, что у тебя всё должно быть под контролем? ?Лисбет?— злюка. Говорит, чтобы я отвалила от тебя? ?Ты все-таки не говори ему, как тебя зовут на самом деле и где ты живешь. Вдруг он маньяк?? ?Хотя глупости… Даже если и маньяк, то мы с Лисбет его отдубасим. Тащи его к нам в берлогу. Пусть сегодня там будет три сексапильных мужских задницы!? ?Ладно, мы все дружно валим из Лавки домой. Карл и Генрих остаются ночевать ?? ?Хей, лазурная малышка… Все-таки как ты там??

Ами улыбнулась, читая эти грубоватые, но пропитанные заботой строки. Боковым зрением она видела, как подошел и принял заказ официант, которому Норберт что-то вдумчиво объяснял. Чуть поразмышляв над ответом, она набрала: ?Все хорошо. Познакомилась с его друзьями, кажется, очень порядочный. Может быть мы попозже придем ??

Урсула среагировала незамедлительно: ?Сегодня твоё долгожданное свидание. Возможно, уже пропустила его начало. Попросила у богов для тебя удачи! Болею за тебя!?

Ами грустно улыбнулась и скользнула подушечкой пальца по фото, установленному на контакте. Так далеко… Но так близко. У самого сердца… ?Спасибо?,?— отправила она короткое слово, понимая, что всего все равно в сообщение не вместит. Рей поймет… Обязательно. Ведь она знает, как никто другой… —?Все в порядке? —?отвлек ей голос Норберта, и Ами поспешила кивнуть, заталкивая телефон обратно. —?Просто за меня немного волновались,?— пояснила она. —?Думали, что я тебя съел? Розовый кончик языка мелькнул между нежных губ, и Ами обдало жаром. Кажется, плед и обнимашки снова вышли из вариантов сегодняшней ночи… —?Да,?— невольно улыбнулась она, чувствуя, как горят щеки. —?Именно, что съел. —?Пффффф… —?фыркнул с кошачьим самодовольством Норберт и облизнулся. В это время официант поставил перед ними два бокала на высоких ножках, наполненных красной жидкостью и украшенных ломтиками апельсина. —?Коктейль Адонис. Взял на себя смелость выбрать аперитив, пока готовят твой ужин,?— Норберт пододвинул бокал поближе к растерянно смотревшей на него Ами. —?Итак, что я обещал тебе рассказать? Он закусил губу, будто и не помнил в самом деле, и Ами коротко подсказала: —?Про невесту. —?Точно… —?Норберт покрутил бокал, словно в раздумьях. —?Это такая глупость… Только не смейся надо мной, ладно? —?Конечно! —?поспешила заверить его девушка. Ей стало немного зябко. Поежившись, она опустила взгляд и только тут заметила, что так и не надела перчатки обратно, и теперь обнаженные руки, которые слабо защищала тонкая накидка со звёздами, покрылись мурашками. —?Позволишь? Пока она проводила свои изыскания, Норберт успел молниеносно встать и принести откуда-то ажурную бежевую шаль. —?Не прячь руки под перчатки,?— прошептал он в ухо девушки, укутывая её плечи. После этого взял прохладную ладонь и поднес к губам. Ами даже забыла, как дышать. Кровь застучала в висках, а она чувствовала мягкую шероховатость перчаток Норберта и влажный след его языка на тыльной стороне запястья… —?Я ещё в первую нашу встречу заметил, что твои руки поразительно нежные,?— мужчина отпустил её руку и сел вновь напротив. —?Признавайся, кем ты работаешь? —?Я? —?Ами сцепила руки в нервный замок, наслаждаясь щедрым теплом шали. —?У меня практика в университетской поликлинике. —?Значит, на медицинском учишься? —?Ты обещал рассказать о себе, а не устроить мне допрос,?— улыбнулась девушка, усилием воли расцепляя руки и поправляя поочередно гребни в волосах. —?Хорошо,?— прищелкнул языком Норберт. —?Но я правда боюсь, что ты будешь надо мной смеяться… Нет, не надо меня заверять в обратном. Итак, невеста… Когда мы прибыли в Мюнхен, то по дороге из аэропорта попали в страшную аварию. Я… немного знаю об этом. Да, шрам на груди. Врачи долго боролись за мою жизнь?— две недели… И на какое-то время я умер. Мою смерть даже констатировали и успели сообщить родителям, когда вдруг я ожил. А потом впал в кому, в которой провалялся без изменений два года. Мой отец сомневался в моем возвращении и спустя год захотел отключить меня от ИВЛ, потому что врачи твердили, что надежды нет. Моя мама запретила… Она приходила ко мне каждый день, ухаживала и упрямо звала. Уголки губ Норберта на миг опустились, как у грустного Пьеро, и Ами потянулась через стол, чтобы накрыть его ладонь своей. Он поспешил улыбнуться и положил сверху на соединение их рук вторую ладонь. —?Немного не в тему нашего вечера, да? Прости, Нимфа. Когда я пришел в себя, то, как выяснилось, вообще плохо представлял, кто я такой… Память восстанавливалась долго. И отец мне настоятельно тогда твердил о какой-то девушке, которой я должен был написать. Говорил, что это мой самый близкий друг, оставленный в Токио. Он вручил мне почтовый адрес, и я, послушный его воле, отправил открытку, где написал: ?Привет! Это я, Норберт Мотидзуки. Как твои дела? Мне жаль, что я не отвечал тебе такой долгий срок. Был в коме, но теперь всё в порядке?. Я честно добавил, что не знаю, что писать, потому что в моей жизни два года не было новостей. Ответа не пришло… Отец был искренне расстроен. Оказывается, он написал ей, что я умер, ещё тогда. К сожалению, за два года адрес электронной почты потерялся. Возможно, с моей подругой что-то приключилось. А может она и забыла, кто я такой. Но, понимаешь, в этом образе далекой девушки в Токио было что-то… что-то такое… словно я в чем-то поклялся ей. Потом жизнь в Токио стала ко мне возвращаться. В воспоминаниях было полно всяких девчонок, но ?той?, что была бы моим самым близким другом, я там не нашёл. Перелопатил всё… И нет её. Но не мог же мой отец ошибаться, подумал я? И стал себе её воображать… Её интонации, смех, улыбку, блеск глаз… Мне снились сны, как я читаю ей Гёте, а она смотрит на меня своими потрясающими глазами в восхищении… и её короткие волосы треплет ветер… И я влюбился в эту ?выдумку?. Настолько сильно, что не желал быть ни с одной другой девушкой. Нет, целибат соблюдать не стал (надеюсь, это не обрушит меня в бездну в твоих глазах). Но душевной привязанности не искал ни в ком ином. А для физической близости присматривал девушек, с которыми можно было в порыве страсти забыться и представить, что это она… Рука Ами напряглась. Она чувствовала болезненное смятение: это откровение Норберта царапало её сердце колючкой, вызывая желание вскочить и бежать… бежать прочь, оставив этого человека его ставшей манией фантазии. —?Но с тобой не так,?— он с мольбой сжал её руку, пытаясь ослабить возникшее напряжение. —?Я не пребываю в фантазии, если ты думаешь так. Я не… не ищу в тебе её. Я… Обрел ту, кого полюбил. Поверь мне, Нимфа. Ты и есть она. Я разумный человек и всегда отдавал себе отчёт в том, что той девушки, которую я ?вспомнил?, возможно, и нет на самом деле. Но с первого мгновения нашей встречи там в темноте ощутил… и ты тоже это почувствовала… это не просто встреча. Ами закрыла глаза, вжимаясь ладонью в его руку и чувствуя, как закипают слёзы. Как можно было вообще подумать, что кто-то может над таким смеяться? Хрупкая болезненная атмосфера брызнула осколками, когда подошел официант с блюдами. Отточенными вежливыми движениями он разместил на столике их заказ, будто и не было каких-то ответственных откровений… будто и не вывернул Норберт перед ней душу, заставив сердце трепетать от сострадания и волнения. Неловко они разжали руки и натянуто улыбнулись. Ами обратила взгляд в тарелку: клопсы выглядели завлекательно. Желудок визуально одобрял выбор Норберта. Осталось удостовериться во вкусе. Какое-то время царила тишина: девушка с хирургической тщательностью препарировала тефтели, а Норберт меланхолично жевал сыр и тянул вино. Наконец, Ами, встревоженная установившейся тишиной, тихо сказала: —?Спасибо. —?За что? —?растерянно спросил Норберт, крутя в руках бокал с вином. —?Ты так открыт со мной… Доверил такие сокровенные вещи. —?Потому что я будто бы на самом деле тебя давно знаю. Ты мой близкий человек. Я понимаю, что подобное заявление от парня, которого ты встречаешь второй раз, пугают. Но мне не удержаться, да и ты сама же сказала, что… —?Чувствую, что ты моя утраченная любовь,?— закончила Ами. Ей вспомнились столь беззастенчиво сказанные ею слова, и на душе стало легче. Она взяла лишний груз в голову, когда заволновалась из-за ?выдуманной? невесты Норберта. В конце концов, два года в коме?— это не шутки… —?Было бы забавно, если бы мы на самом деле знали друг друга,?— Норберт положил подбородок на переплетенные пальцы. Ами заглянула в глаза-витражи и по какой-то совсем неясной причине вдруг поняла: если бы это было так, то забавным она бы это не нашла… Остаток ужина Норберт с нарочитой небрежностью делился историями из университета. Так Ами узнала, что с Гансом и Максом он подружился ещё на первом курсе, потом к ним примкнули Андреас и Стефан. —?Знаешь, мне всегда казалось, что пять?— это идеальная команда. Не знаю, почему. Кто-то говорит, что трио?— это здорово, кому-то квартет подавай… А уж как по мне, пятерка?— то самое число, чтобы чувствовать себя на своём месте. Макс у нас самый рассудительный и серьезный. Ты, наверное, это заметила? Стефан?— надменная ледышка, но душа его полна страсти, хотя он это тщательно скрывает. А ещё он очень верный и заботливый. Ганс?— самый компанейский. Но такой беспардонный! Временами думаю, убил бы заразу! Андреас?— наиболее авторитетный, не даром был старостой в нашей группе. Вдобавок у него ещё и харизма зашкаливает. —?Как у тебя? —?поинтересовалась Ами, думая, что солидарна с Норбертом относительно пятерок. —?Нуууу, нет. У меня побольше будет,?— и её собеседник широко усмехнулся, демонстрируя идеально ровные жемчужные зубы. Ами фыркнула и отложила десертную ложечку. Шварцвальдский торт был просто объедение, но в неё больше ни кусочка не влезет. —?Ну что? Посмотрим Галерею Красавиц? —?отодвинул свой едва начатый десерт Норберт. —?А не слишком ли поздно? —?моргнула Ами, оправляя складки торчащей из-под шали накидки. —?Ничуть! Запишите на мой счёт,?— важно кивнул Норберт подошедшему официанту, стянул и бросил на стол перчатки, а затем протянул Ами руку:?— Пойдем! Она с готовностью ухватилась за его теплую почти жаркую ладонь, и они бросились к выходу из залы. На ходу Норберт обернулся и помахал какой-то паре у окна, сидевшей получается за спиной Ами. —?Кто это? —?растерянно спросила девушка. Разглядеть у неё не получилось, потому что они уже вылетели из залы. —?О, да так… —?загадочно ответил Норберт, улыбаясь, как Чеширский кот. Казалось, что он сейчас взлетит от восторга. Шлейф вновь оттягивал Ами руку, но она почти не замечала этой тяжести, подхваченная искристой легкостью своего спутника. Поворот… Ещё один… Отзвуки мазурки… И вот они на месте… Это не было галереей в привычном смысле слова. Относительно небольшая, даже камерная, зала, обитая мрамором. Низко висящая ажурная люстра и вделанные в стену канделябры рассеивали теплый свет, пол застелен красным, а вдоль стен стояли низкие обитые бархатом барочные стулья. Вделанные в стену зеркала расширяли пространство, создавая иллюзорный коридор, в которых блуждали словно прекрасные видения портреты девушек, педантично вывешенные на стенах. Не сумев перебороть в себе любопытство, Ами сначала пересчитала сгруппированные по шесть картины: тридцать шесть портретов… тридцать шесть нимф*(8). —?Как тебе? —?тихо спросил Норберт, подводя её к одной из групп портретов. Ами вместе с ним запрокинула голову, вглядываясь в печальные и серьезные, веселые и мечтательные, нежные лица, затем отпустила руку спутника и отступила в центр залы, изучая и остальные портреты. Поразительно… Кто-то из этих запечатленных на века девушек смотрел прямо на неё?— насмешливо, сочувственно, с теплотой или печалью… кто-то смотрел растерянно в сторону, как будто собираясь с мыслями… а кто-то ввысь, как будто задавал вопрос небесам. Ами хотела бы сказать, что восхищена, но слова не шли на язык, и она просто развела руками, ошеломленно улыбаясь. Норберт подошел к ней и обнял со спины, опуская руки на узел шали на груди. Открытое декольте платья позволяло Ами чувствовать тепло и мягкость его ладоней сквозь ажурный узор платка. —?Я тут прятался на всех балах, куда зазывали меня родители,?— доверительно прошептал ей мужчина. —?Приятно, знаешь ли, после энергичных танцев прийти полюбоваться красотой, которой протянули дорожку в вечность. Могу о каждой тебе рассказать её историю. —?Это было бы интересно,?— шепотом отозвалась Ами, поворачивая голову в сторону. —?Но может тогда мы… Норберт не дал ей договорить, подхватил за талию и отнёс к одному из стульев, сел и усадил её к себе на колени. Прохлада маски обожгла декольте, и девушка поёжилась. —?Ах, да… Кажется, нам с тобой, моя прекрасная Нимфа, пора снять маски,?— проворковал Норберт, подхватывая кончиками пальцев маску Ами. —?Конечно,?— прошептала в ответ девушка, прикрывая глаза и поддаваясь ласкающему плавному движению его ладони. Сама она на ощупь нашла край маски Гнага и потянула вверх. Жаркие пьянящие губы Норберта, отдающие по вкусу вишней и карамелью, обрушились на неё с сокрушительным поцелуем. Подхваченная неистовством стихии, она уронила его маску на колени и обхватила руками за шею, позволяя углубить поцелуй. Его руки стиснули её талию, проскользнули вверх по спине и снова вниз, прижимая её за бедра теснее, а язык вел свой хищный жадный танец, как будто хотел исследовать все, даже самые потаенные, уголки её рта. Ами застонала, чувствуя, что плавится в его объятиях, как лёд на солнцепеке. Норберт же слегка зарычал, отпустил её губы и приник к шее с собственническими поцелуями, сплетавшимися в цепочку, целеустремленно ведущую к декольте. Чувствуя легкую щекотку от вольной пряди от челки Норберта, Ами засмеялась и прошептала: —?Постой… постой… —??В тени долин, на оснеженных кручах меня твой образ звал: вокруг меня он веял в светлых тучах, в моей душе вставал?,?— тягучим, словно патока, голосом отозвался Норберт, скользя носом к её ключице. Ами тихо охнула и с восторгом подхватила: —??Пойми и ты, как сердце к сердцу властно влечет огонь в крови, и что любовь напрасно бежит любви?. Гёте. К Лили Шёнеман. —?Приятно, что мы с тобой на одной волне,?— с довольным смешком отозвался мужчина, пылко целуя её ключицу, видневшуюся из-под шали. …ей вспоминался сегодня Призрак Оперы… аналогия, что за маской Норберта может таится какая-то страшная тайна… тайна, которая сделает невозможным их счастье… тайна… Норберт медленно оторвался от её кожи и поднял голову, смотря на неё с дьявольской улыбкой искусителя, которую она представляла себе в темноте ?Бархатного удовольствия?… Она ещё успела подумать о том, что у него потрясающие зелёные глаза, так похожие на те, что настойчиво мерещились ей во время его ласк во мраке. —?Рыжий зеленоглазый кот,?— прошептала с улыбкой Ами. И тут мир рухнул.