Глава 10 (1/2)

Александр только после обеда, когда они в третий раз вылезали из экипажа, чтобы выталкивать его из вязкой грязи, в полной мере осознал настигшую их вместе с неудержимой весной очередную напасть: распутицу. Он проклял мысленно Алукарда, не иначе как уже вчера разобравшегося, что к чему, и не преминувшего ухудшить их положение потенциальной погоней. Хотя и тому некогда было выжидать. При твёрдой дороге путешественники достигли бы безопасной Франции дней через пять — но не когда пути превращались в ручьи и вдобавок захромала одна из вымотанных постоянным дёрганием лошадей.

Но хуже, чем захромавшая лошадь, была гнетущая неуверенность в том, стоит ли продолжать эту гонку или разрешить все их проблемы здесь и сейчас. «Вот и тебя он нашёл чем зацепить, да похлеще, чем трюком с женской юбкой», — попытался посмеяться над собой Александр, да только не давали покоя сомнения: а вдруг правда добыл Дракула панацею? Андерсону доводилось видеть людей, сходивших с ума по золоту и прочим богатствам, хлынувшим из Нового света — что уж говорить о даре вечной молодости? Тут алхимик, которого, по выражению родных мест Александра, чёрт тащил, да обронил, был прав: от Бога люди уже получили дар вечной жизни, панацея могла быть только дьявольским искушением, плодом познания жизни и смерти.

— Нам нужны свежие лошади, — обратился Александр к хозяину стоявшей невдалеке от дороги усадьбы. Тот развёл руками, да разве его кобылка потянет такую карету, езжайте в город Санкт-Ингберт, вёрст десять отсюда, там достанете лошадей.

— Санкт-Ингберт? — уточнил Юлий и, выяснив примерное направление, сунул нос в карту. — Тут есть только Лендельфинген.

— Учёные люди говорят «Лендельфинген», Лендельфинген он и есть, а святого Ингберта — это монастырь рядом.

— Придётся вёрст на пять отклониться в сторону, — прикидывал Юлий. — Брат Александр, может, лучше подыщем что-нибудь по дороге?

— Езжайте в город, — покачал головой крестьянин. — Дороги все дня на три встанут, говорю вам...

— Лучше в город, — задумчиво согласился Александр. — Не будем рисковать. И заночуем в монастыре.

Вопреки обычным своим привычкам, на этом пути ночёвок по монастырям он избегал. Если и впрямь нагрянула бы погоня, пролилась бы кровь — лучше уж на постоялом дворе, через который кто только не проходит, чем на освящённой земле. Но ныне, в час сомнений, упоминание о монастыре показалось ему возможным знаком свыше.

Монастырь не обманул его ожиданий — как, впрочем, и не должен был, давший своё имя целому небольшому городку. Бенедиктинская обитель святого Ингберта была построена явно в давние неспокойные времена, коренастая романская церковь и прилегающие монастырские постройки стояли на земле уверенно, окружённые надёжной стеной. Сам настоятель, почтенный отец Маттиас, вышел поприветствовать приезжих.

— Моё имя Александр Андерсон, — честно назвался Александр, заработав недоумённые взгляды попутчиков. Ещё одна причина, по которой он избегал ночёвок в монастырях, — не хотелось лгать почтенным братьям по вере. — Мы с братом Юлием Рандольфи путешествуем тайно, везём в Рим опасного еретика для судебного разбирательства.

— Везёте еретика аж до самого Рима? — голос настоятеля выдал лёгкое недоумение. — Как же я рад, что хотя бы в Риме в наши дни в судах не забыта старательность и справедливость. Не взыщите старика, брат Александр, но поспешность наших судов меня угнетает. Что мирские судьи, что инквизиторы — все утверждают, что нет возможности, да и необходимости детально разбираться, когда через суд проходит такое количество преступников. Но, между нами, не один десяток невинных душ пали жертвами этой поспешности.

Александр улыбнулся. Старый настоятель, возможно, ничего не смысливший в тонкой науке расследования, вторил мыслям брата Абрахама, из-за разногласий по поводу следственных процедур отошедшего от дел задолго до того, как этого потребовало бы ослабевшее здоровье. С другой стороны же, благодаря Абрахаму за Алукардом отправили его ученика, Александра, привыкшему к сбору доказательств и последующему аресту преступника, в отличие от большинства инквизиторов, привыкших вначале арестовывать подозреваемого и потом заниматься поиском доказательств, а чаще — просто допросом. В пограничных землях или неподвластных католической церкви, где к инквизиции часто относились с сомнением, методика брата Абрахама обладала несравнимым преимуществом.