Ты у меня на осень (1/1)

—?Ты у меня на осень.Ксено совсем не элегантно полулежит в излюбленным бежевом кресле, свесив с подлокотника тощие ноги. Ладони обжигает чашка остывающего горького кофе. Первый осторожный глоток заставляет поморщиться. Сахарницы на столе ожидаемо не наблюдается. Ксено глумливо скалится, убирает со лба мешающуюся прядь.—?Я пью с сахаром.—?Я знаю.Отвечает Снайдер сразу на оба высказывания. Выдыхает в ночную пустоту белое облако горького смирения. Стэнли и сам чувствует недолговечность их не серьезных отношений. Впрочем, отношений ли? ?Секс по дружбе? подходит немного больше. Ксено это выражение на дух не переносит. Молчит, хмурится, терпит снайдеровский горький кофе. Ему с этим смириться проще, не секрет, что сахар Стэн не добавляет намеренно.Сентябрь всю последнюю неделю презрительно плюется холодными дождями. Хмурится небо серыми тучами, бранится громовой нецензурщиной. Хлещет по лицу ветряными пощечинами, словно пытается привести в порядок чумную влюбленных голову.Собственно, в порядок она не приводится даже в конце января. Небо по-прежнему хмурится, да и в целом погода оставляет желать лучшего. У Ксено настроение тоже паршивое, возможно, поэтому Стэнли не спешит напоминать ему об очередном срыве после внепланового расставания с нынешним удобным. Та осень и без того затянулась до конца декабря. Неизбежный разрыв в этот раз оказался немного болезненнее.?К чёрту Ксено и его несерьезные отношения! "?— обещает себе Снайдер в очередной раз и не может спустя месяц найти в себе силы отказаться от внезапного приглашения на не-дружеский ужин. Впрочем, несмотря на непогоду, настроение у него хорошее. Ксено понемногу успокаивается, потирает костяшкой пальца покрасневший от уличного холода кончик носа. Долго греет руки о чашку горячего латте. Слишком сладкого по мнению Стэнли. Несколько раз отвлекается на вибрирующий сообщениями мобильник. Вздыхает недовольно, читая последнее, после и вовсе отключает звук, небрежно забрасывает дорогой аппарат в кожаную черную сумку.—?Выбрал что-нибудь?Ксено улыбается угол комнаты губ и переключает внимание на меню. Перелистывает глянцевые страницы, выбирает в итоге что-то легкое. От десерта, как всегда, не отказывается. На предложенный официанткой алкоголь у обоих нет настроения.Возможно, именно по этой причине разговор за ужином совершенно не клеится. Ксено все еще заметно напряжен: пустой задумчивый взгляд, пальцы тихо выстукивают по поверхности стола незнакомую Стэнли мелодию. Снайдер в неё особо не вслушивается, куда больше внимание занимают чужие руки. Бледная кожа, не по-мужски тонкие запястья с хорошо заметной сеточкой голубых вен на тыльной стороне ладони. И как же, черт возьми, сложно из раза в раз бороться с желанием прикоснуться к холодной коже, обвести пальцами тонкую линию жизни на внутренней стороне. После скользнуть вверх вдоль запястья, ненадолго задержавшись на венке, чтобы почувствовать биение чужого сердца, столь склонность к самообману.Ксено гипнотизирует недовольным взглядом обветренные губы, скрытые под слоем гребанной лиловой помады. Цвет уже совсем бледный, почти стершийся. Мужчина ловит себя на мысли, что был бы весьма не против стереть ее полностью, возможно вместе с самим тюбиком. Каблуком по сырому асфальту, оставляя на всеобщее обозрение широкую маслянистую полосу. Стэнли лиловый не к лицу, в этом Ксено не сомневался с первой минуты. Куда лучше на нем смотрится красный, его оттенки. Карминовый, возможно, уже чересчур, но бордовый, глубокий и насыщенный вполне раскроет черноту снайдеровской души.Лиловый?— совсем не его цвет, всего лишь след юношеских ошибок. Цвет нелепых признаний, которые пахнут дешевыми сигаретами, оставляют на языке привкус дрянного горького пива и лаймовой газировки.—?Отвезти тебя домой?Ксено пристегивает ремень безопасности, выуживает из сумки мобильник. Пробегается взглядом по входящим сообщениям и пропущенным звонкам. Усмехается. В полутьме салона его глаза совсем темные, блестят только совсем не по-доброму. Впрочем, Стэнли, возможно, так только кажется.—?Я рассчитал на более продуктивное завершение вечера.—?Опять оккупировали коврик под дверью?—?Как видишь, ничего нового.—?Что произошло на этот раз?Ксено ненадолго отвлекается от окна, внимательно разглядывает свое отражение в зеркале.—?Повторю, как всегда, ничего нового. Впрочем, как думаешь, мои глаза, и правда, как у мороженой рыбы?Стэнли прикрывает глаза, глухо смеется. Ксено недовольно поджимает губы, постукивает по твоему колену кончиками пальцев. Терпеливо ждет ответа на высказанное ранее предложение. Возвращаться в квартиру, под окнами которой наверняка дежурит бывший удобный, совсем не хочется. Снайдер отчего-то медлит, молчит, раздумывает. Предложение ему кажется весьма заманчивым, настроение вполне располагает, да и на личном фронте полная свобода.Вслух Стэнли не говорит ни слова, жмет на педаль газа, чтобы максимально быстро проскочить поворот к дому Ксено. Возможность получения штрафа в ближайшее время его мало волнует. В общем-то, ему и не привыкать. К черту.—?У меня есть хороший виски.—?Виски… Ты серьезно?—?В баре где-то была бутылка красного.—?Какое?—?Не помню. Тебе оно в прошлый раз вроде понравилось.Ксено усмехается, устало откидывается на спинку сидения и, наконец, расслабляется. Медленно по монохромной палитре текущего дня растекается светло-лиловой краской умиротворение.Ксено всем сердцем ненавидит лиловый, однако в его сознании им окрашены отношения со Снайдером. Их он периодически обзывает ?гребанной палитрой?. Разумеется, исключительно мысленно.А вот почти необжитую офицерскую квартирку он никак не обзывает. Кривит только недовольно тонкие губы, хмурится, а после требует вешалку. Стэнли за свое жилище становится немного стыдно. Это чувство едва-едва шевелится в глубине темно-красного вязкого озера, откуда с огромными волнами поднимается пробуждающаяся похоть.Длинные пальцы ослабляют петлю галстука, расстегивают пару первых пуговиц. Стэнли шумно сглатывает и едва сдерживается от того, чтобы сжать посильнее тонкую шею и расписать выделяющиеся ключицы бледно-розовым, что уже к утру следующего дня распустятся красными цветами. На шее тоже наверняка появились бы похожие следы: четыре едва заметных пятна на левой стороне и одно одиноко расположится справа. Снайдер сильнее закусывает изнутри щеку. Это одинокое пятнышко он бы обязательно выделил красноватым вкусом.Сглатывает. Сдерживается. Ксено, несмотря на мерзкий характер, создание нежное. Боль он не любит. Ему больше по душе нежные поглаживания и легкие щекочущие поцелуи. Похоть и страсть Ксено не подходят, у него для всего свой ритм имеется. Снайдер под него подстраивается волей-неволей.?По собственному желанию??— думает Стэнли, когда последняя пуговица кипенно-белой рубашки выпадает из петли. Любуется плавными линиями тела и не может отказать себе в желании прикоснуться к нему. Обводит пальцами правое плечо, губами касаясь другого. Носом ведет вверх, покрывая редкими, едва ощутимым поцелуями линию шеи. Целует куда-то под подбородок. Отстранившись, возвращается к бару.От пепельницы на столе тянется тонкая полоска вонючего белесого дыма. Ксено от нее подальше отсаживается, а Снайдер и вовсе не замечает этого запаха. От него, наверное, тоже несет табаком. Ксено пахнет совсем иначе: парфюмом, едва уловимо гелем для укладки и чем-то еще непонятным. Знакомым. Определенно, чертовски знакомым.—?Ты чего застыл?Голос Ксено прерывает мыслительный процесс и Стэнли приходится поторопиться. На полке много бутылок, большая часть даже еще не лишилась ярких упаковок. Подарки от сослуживцев обычно открываются только на праздники. Есть среди них и пара початых и две, выпитые почти на две трети. Приходится повозиться, прежде чем выудить на свет обещанное ранее красное.—?Это другое вино. Не на него я рассчитывал, но сойдет и так.Ксено чуть морщится, усаживается поудобнее. Пьет медленно, вдумчиво. Оглаживает большим пальцем холодное стекло.—?Не вижу никакой принципиальной разницы.Делает очередной глоток, пожимает плечами. Стэнли, и в самом деле, разницы никакой не чувствует. Принципиальная она или нет, не важно. Вино как вино, обычное. Вяжет слабо на языке. Стало быть, действительно, проглядел, взял сухое. Ксено больше по душе полусладкое.—?Пойду в душ.—?Не боишься настрой потерять?Ксено посмеивается и эта улыбка Стэнли совершенно не нравится. Фальшивая, как и блеск в его карих глазах. Самых красивых, по мнению Стэнли. В них определенно когда-то скрывалась вселенная, поглощенная ныне таинственной чёрной дырой. Имени ее Снайдер не знает.Вздрагивает, чувствуя холодные пальцы, забравшиеся под вырез футболки. Оглаживают, скользят по коже стрижеными ногтями, оставляя за собой заметные красные полосы.—?С моим настроем все в порядке. Не о том беспокоишься.—?Мы могли бы принять ванну вместе.—?В другой раз. Не хочу случайно разбить себе голову.Стэнли вздыхает, тащится в спальню, не упустив возможность слегка прикусить все-таки манящую шею. Ксено недовольно шипит, растирает пальцами красноватый след. Громко хлопает дверь ванной комнаты. Похоже, он опять упустил ручку. Снова ворчать будет, впрочем, ничего страшного. Стэнли привыкший. Возможно, со временем придется купить-таки новые ручки. Удобнее нынешних. К примеру, те, что Ксено сам в магазине выберет.В небольшой офицерской квартире ему, вообще, мало что нравится. Шторы в гостиной и кровать не в счет, он их сам выбирал, измотав все нервы приятной девушке-консультанту. На заинтересованные взгляды с ее стороны Стэнли тогда внимания не обратил, да и бумажку с номером телефона, приколотую к задней стороне чека, заметил только дома. Ксено, раскинувшись на еще совсем новом не любимом диване, не упустил возможности отпустить по этому поводу пару едкий комментариев.?Нужна она мне??— говорит тогда Стэнли, запуская записку смятым шариком в мусорное ведро.?Я не отойду от тебя ни на шаг, пока не закончится эта осень??— думает он, и никакая малознакомая Люси уже не имеет значения.—?Ты уснул что ли?Вид у Ксено после душа размеренный и, пожалуй, усталый. Раздеваться он не торопится, зажимается от контраста температур. Стэнли замечает легкую дрожь в его теле и все-таки берёт инициативу в свои руки. Ксено ему благодарен отчасти. С настроением и в самом деле вышла небольшая накладка. Впрочем, сдавать назад никто из них точно не собирался.Момент падения в кровать выбивает из Ксено все ненужные мысли. Прикрывает глаза, тянется за поцелуем. На языке все еще чувствуется горьковатый привкус вина. Невольно всплывает в памяти их первый подростковый поцелуй, тот самый, что со вкусом дешевого пива и лаймовой газировки. Вместе с ним окончательно просыпается совершенно ненужное волнение. От глаз Снайдера это также не укрывается. Впрочем, готовые сорваться с языка комментарии он все же оставляет при себе. Отстраняется, чтобы стянуть с себя мешающуюся футболку. Ксено тянется к поясу своего халата, но дотронуться до него ему так и не удаётся. Сильные руки перехватывают запястья, фиксируя их у изголовья кровати.—?Мы так не договаривались!—?А мы с тобой ничего и не обсуждали.Стэнли сам развязывает треклятый узел, возвращается губами к зацелованной шее. Вырисовывает языком понятные лишь ему линии, смазывая ровные дорожки от капель, срывающихся с мокрых кончиков волос. Носом ведёт вдоль вымирающих ключиц, чувствует легкий запах геля для душа. Ксено выгибает спину, сильнее поставляется под приятные ласки. Прижимается все теснее, бедра вскидывает.От открытой двери тянет холодом. Похоже, одна из причин зажатости Ксено достаточно вовремя выбралась наружу.—?Я закрою дверь.Скользит напоследок поцелуями по плоскому животу, нехотя поднимается. Попутно избавляется от лишней одежды, пока Ксено отыскивает среди хлама прикроватной тумбочки смазку и презервативы. Стягивает с плеч распахнутый халат, откладывает куда-то в сторону.Снайдер обнимает его со спины, касаясь обнажённой плотью тощих ягодиц. Придерживая за подбородок, поворачивает голову Ксено чуть в сторону. Едва ощутимо целует в уголок губ. Тело предательски вздрагивает, когда вторая рука касается члена. От нахлынувшей волны возбуждения дыхание сбивается окончательно. С губ срывается первый короткий стон, чувствуя пальцы, сжимающиеся у основания. Скользят по стволу, размазывая по коже вязкий предэякулят.Ксено плавно отстраняется, ловит вопросительный взгляд и медленно опускается на колени между чужих ног.—?Что это на тебя нашло?—?Помолчи и не сбивай меня. Считай это небольшим зимним бонусом.Стэнли знает, что последует далее, но все равно вздрагивает, почувствовав на головке горячее дыхание. Пальцы сжимают выглаженную простынь. Ксено не торопится, двигает рукой, неловко слизывает выступающий солоноватый предэякулят. Снайдер едва сдерживает желание подключиться к процессу, знает, что опыта у любовника совсем немного. Впрочем, он ожидаемо быстро учится, привыкает, смелеет. Чуть сильнее сжимает пальцы у основания, берёт глубже, обводя языком плетение вен.По неопытности выдыхается быстро, медленно выпускает изо рта член. Пара коротких вдохов и Ксено позволяет себе передышку. Кружит языком у самого основания, прихватывает губами чувствительную кожу чуть ниже. Большим пальцем осторожно оглаживает уздечку, чуть сжимает и снова опускается вниз.Учащенное дыхание сверху неплохая награда за старательность. Ксено вновь поднимается выше, сжимает губы, оставляя во рту только головку. О стекающей по подбородку слюне он старается не думать. Стэнли выдыхает слишком резко, сильнее мнет пальцами темную простынь. Внизу живота тяжелыми волнами расползается напряжение. И как же, черт возьми, хочется впиться пальцами в светлые волосы, двинуть бедрами. Глубже, сильнее. Вот только приходится сдерживаться, наблюдать из-под полуопущенных ресниц за движениями любовника.А Ксено смелеет, распаляется все сильнее, и когда он неосмотрительно налаживается слишком глубоко, Стэнли мягко его отстраняет. Растирает по щеке выступившие слезы, любуется залившим лицо румянцем. Ксено смотрит вопросительно, возможно, чуть виновато. Дышит он тяжело, прерывисто.—?Если я сделал что-то не так…Снайдер его не слушает, обрывает на полуслове, валит обратно в постель. Оба молчат, восстанавливают сбившееся дыхание. Растрепанная челка падает на глаза и заметно мешается, впрочем, Стэнли старательно это игнорирует. Его занимает совсем другое: настораживающая самодеятельность Ксено этой ночью. В каждом его движении сквозит печальное напряжение, глупое, как секс за пять минут до расставания. Снайдер в это ни капли не верит, усмехается мысленно, как с неудачной доисторической шутки.Ксено дрожащей рукой убирает с его лица влажные пряди, к губам тянется. Целует смело, напористо, вкладывается в каждое движение, заглушая унизительную неуверенность. Внутри пустота разрастается, распускается бутонами горькой неизбежности. Необоснованной, как и черные дыры во взгляде карих глаз, на которые Стэнли до сих пор не готов обратить внимание.Зато он готов отвечать на холодные прикосновения, ломать гребанные стеклянные преграды, что выстраиваются между ними без особых на то причин. А Ксено вновь и вновь плавным взмахом тонкой руки собирает из осколков очередную преграду, прошитую красной сетью постоянных отказов. У него такая же по воспаленным белкам темно-карих глаз расползается. Она не проходит за пару часов спокойного сна и Ксено об этом совсем не думает. Привычно хлопает тяжелой дверью в половине девятого, возвращаясь обратно в закрытый мирок своего одиночества.—?Не спеши.Ксено вздрагивает, зажимается, почувствовав у прохода прохладные от смазки пальцы. Кружат вокруг, оглаживают, слегка надавливая. Ксено жмурится от нарастающего внизу болезненного напряжения. Страх боли от предстоящего проникновения все еще силен, не смотря на то, что они сделали все, чтобы свести ее к минимуму.Стэнли мягко улыбается, касается губами внутренней стороны бедра, повыше перехватывает ногу. Проводит языком по коленной чашечке, вырисовывает незамысловатые узоры пальцами. Ксено тихо стонет от легкой щекотки, расслабляется, позволяя первому пальцу проникнуть внутрь. Хмурится от неприятных ощущений, выдыхает медленно. Зубы вновь прихватывают покрасневшую нижнюю губу, пальцы сжаты на простыни. Снова чувствует мокрое прикосновение губ где-то в районе талии, зубы оставляют после себя краснеющий след, как щелчок снятого затвора перед очередью поцелуев. Стон в благодарность, пальцы путаются в светлых влажных волосах, тянут вверх, заставляя мужчину подтянуться чуть выше.—?Достаточно.Ксено выдыхает в прерванный поцелуй свою просьбу, что звучит слишком уверенно. Фальшиво, как и, в целом, их отношения.—?Мне так не кажется. Я не хочу сделать тебе больно.—?Стэн, я готов. Я остановлю тебя, если мне станет плохо.Не остановит, не скажет даже. Очередное апостериори. У Стэнли взгляд недоверчивый, недовольный немного. Где-то в самой глубине сознания скребется облезлой кошкой нехорошее предчувствие. Щекочет под ребрами зарождающимся беспокойством, словно кончиком облезлого хвоста.У Ксено взгляд не менее тяжелый, усталый больше, задумчивый. Немногим отличается от его собственного, впрочем, оба изо всех сил сохраняют на лицах маску искусственного спокойствия с оттенком эгоистичного безразличия. Тонкие губы расплываются в нечитаемой полуулыбке. Однако за долгие годы Стенли научился различать в ней отголоски усталости.Шуршит вскрытая фольгированная упаковка. Ксено с какой-то неожиданной смелостью оглаживает твердую плоть, сам раскатывает по ней тонкий латекс. Вновь откидывается на постель, елозит по сбитым простыням тощими бедрами, пытаясь устроиться поудобнее.—?Что с тобой происходит?Ксено с ответом ожидаемо не торопится. Замирает, а после снова тянется к чужим губам. Время тянет, возможно, пытается подобрать правильные слова, которых в голове и вовсе нет. Тянущая пустота и неожиданный прилив нежности смешанный с неутихающим желанием растекается где-то в животе. Там, где у многих со временем дохнут до одной все бабочки.И поцелуй снова отдает болезненной горечью, с легким металлическим привкусом. Ранка на нижней губе неприятно ноет и слегка саднит. В отместку краснеющий росчерк ногтей на бледных бедрах.—?Я не знаю, что ты хочешь услышать. Думаю, мы можем поговорить об этом позже. Не ты ли так переживал за мой сбитый настрой, а?Ксено плавно двигает бедрами, потираясь плотью о горячий снайдеровский живот. Прикрывает глаза, расслабляется. Достаточно подготовленным он не выглядит, но во взгляде, во всяком случае, определенно сквозит нетерпение. Впрочем, и Снайдеру собственное уже становится проблематично контролировать.—?Я хочу, Стэн.Голос внезапно оказывается совсем тихим, и в голову бьет не хуже наркотика. Стэнли удобнее подхватывает под коленями худые ноги, раскрывает сильнее. Проводит пару раз влажной головкой между ягодиц, медленно входит.Проникновение ожидаемо болезненное. Ксено жмурит глаза, дышит глубоко, смиряясь с неприятными ощущениями. Стэнли убирает руки с чужих ног, сильнее наваливается, входит глубже. Узость сводит с ума, хочется вплотную прижаться бедрами, сорваться в бешеном ритме. До синяков, расползающихся по бледной коже. До красных росчерков ногтей на собственной спине. До звука своего имени, сорванным голосом с чужих губ. Вот только удовольствие Ксено, все равно, приоритетнее собственного.Мокрый поцелуй между ключицами, пальцы осторожно массируют нежную кожу над входом, плавно переходят к напряженному члену, скользят по стволу тугим кольцом. С губ срывается очередной тихий одобрительный стон. Нехитрая ласка сглаживает напряжение, помогает удержать спадающее возбуждение. Ксено невыносимо жарко, а еще влажные простыни под спиной сбились. Чертовски мешаются. И первые толчки невыносимо медленные, слишком осторожные. Ксено в этот раз привыкает к ним на удивление быстро. В спине прогибается, сжимается сильнее, выстанывает что-то совсем тихое, неразборчивое. Тонкие пальцы цепляются за наволочку, сжимая ее слишком сильно. Черт возьми, невыносимо хочется большего.—?Сильнее.Ксено в постели никогда не попросит, исключительно требует, и Стэнли не может сдержать расплывающуюся по губам усмешку.—?Раскомандовался.Ксено смеется чуть хрипло. На мгновение кажется, словно вся его прошлая отрешенность исчезла. Глаза, затуманенные возбуждением, по-прежнему темные, но что-то в них видится таким живым, почти незнакомым. Совсем забытым, как в детстве.—?Хей, ускоряйся.Ощутимый пинок пяткой по ягодице неожиданно приводит в чувство. Снайдер тихо фыркает в районе чужих ключиц, в очередной раз прикусывает покрасневшую кожу. Наваливается сильнее, ощущая, как скрещиваются на пояснице тощие ноги. Опирается руками на матрац по обе стороны от головы любовника, продолжает двигаться, наращивая темп. Ксено морщится от редких неудачных движений, стонет что-то по-прежнему непонятное, сжимается. Стэнли слегка меняет положение, входит глубже. Смотрит в широко распахнутые темные глаза, целует куда-то в уголок губ. Стоны становятся громче, пальцы отпускают измятую наволочку, царапают широкие плечи.Слишком близко. Стэнли чувствует влажную головку чужого члена, скользящую по собственному животу. Дыхание совсем сбитое, и сердце как сумасшедшее бьется. Влажные пряди неприятно липнут к лицу, но в предчувствии скорой разрядки все это уходит на второй план, становится совершенно не важным.—?Прикоснись ко мне.Ксено снова не просит, но голос неожиданно оказывается совсем тихим. Очередной поцелуй в плечо и Стэнли чуть отстраняется, перехватывает поудобнее ногу любовника, раскрывая. Пальцы ложатся на твердую плоть, скользят, сжимают. Движения внутри резкие, глубокие, Ксено едва ли не хнычет позорно, в ожидании желанной разрядки. Тугой узел внизу живота все сильнее стягивается, свербит, раздражает просто до одури. Попадания в простату отзывается яркими пятнами под закрытыми веками, и стоны на грани всхлипов.—?Стэн!Ладонь, ласкающая член, сжимается ощутимо сильнее, и этого оказывается вполне достаточно. Ксено вздрагивает, сжимается, пачкая спермой разгоряченную кожу. Движения внутри ощущаются теперь в разы ярче, да и Стэнли похоже уже на пределе. Ксено великодушно прощает ему предоргазменную грубость, чересчур резкие толчки и ногти, впивающиеся в нежную кожу, тоже. Отводит взгляд от раскрасневшегося лица, сжимается из последних сил. Снайдер кончает с глухим рыком, вжимается до упора в чужие бедра. Дышит тяжело и прерывисто.—?Мне неудобно.Стэнли шумно вздыхает, приводит себя в относительный порядок. Ксено своего положения не меняет, даже позволяет, улегшемуся рядом Снайдеру, притянуть себя ближе, уткнуться носом в плечо. Молчание между ними тяжелое и ничуть не уютное. В душном помещении виснут где-то под потолком недосказанности и неприятный разговор. Ксено бы и рад отсрочить его еще хотя бы на пару минут, вот только он и без того убегал слишком долго.—?Переезжай ко мне.Ксено ожидает совсем других слов, и неожиданное предложение бьет в голову как гром среди ясного неба. Молчит, пытается вырваться из снайдеровского захвата.—?Ксено, я серьезно говорю.—?А я серьезно хочу в душ. Стэн, давай успокоимся, выпьем кофе и поговорим, как взрослые люди.—?Как взрослые?—?Да, Стэн. Я не люблю поспешных решений. Пожалуй, нам, и правда, пора все обсудить.Ксено от собственных слов смешно и немного стыдно. Окончание дня начинает напоминать наисопливейшую мелодраму за всю историю третьесортного кино. Не хватает лишь парочки бывших под дверью с дешевыми вениками полудохлых пионов. И надоедливые мысли о позорном побеге мечутся в голове со скоростью напуганной крысы. Окончательно они вымываются теплой водой и ментоловым гелем для душа. Вместо них в полной мере проявляется усталость и непонятное опустошение. Понимание, что это последняя ночь и признаний больше не последует. Вины за собой Ксено за это не чувствует, только от чего-то тянет под веками.Сквозь открытую дверь потянуло холодным воздухом. Ксено недовольно морщится, спешит накинуть на плечи темно-синий халат, купленный еще когда-то давно, в одну из первых совместных ночей. Пожалуй, стоит забрать его, когда все закончится. Возможно, даже сегодня.—?Мне холодно.Стэнли послушно закрывает за собой дверь, подходит ближе. Взгляд у него непривычно серьезный. Ксено отступает назад на несколько шагов, упирается поясницей в холодную сталь стиральной машины. Дышать сложно, и повисшая неловкость туманит голову в душной комнате. Снайдер похоже отстраняться и не собирается вовсе. Его ладони скользят по талии, забираются нагло под пояс халата. Ксено думает возмутиться, но неожиданно проявившееся чувство уюта заставляет вовремя заткнуться и расслабленно выдохнуть. Горячее дыхание опаляет шею, покрытую краснеющими пятнами недавней снайдеровской несдержанности. Осторожное касание губ и едва ощутимый поцелуй куда-то под гладко выбритый подбородок. Ксено чувствует непонятную грусть. Такую, словно что-то жизненно важное неумолимо ускользает из рук, темно-красным просачивается между тонких пальцев.Стэнли и сам видимо чувствует нечто похожее. Дышит глубоко, шумно. Обнимает крепче, словно пытается сохранить для себя как можно больше этого обманчивого ощущения взаимности. У Ксено болезненно тянет в груди, но и молчание не кажется приемлемым выходом.—?Достаточно. Давай погорим на кухне.—?Я не хочу разговаривать с тобой об этом.Ксено удивленно распахивает глаза, но молчит, ждет продолжения. Стэнли нужно немного времени, чтобы собраться с мыслями. Нажать на курок и того проще, чем попытаться расставить все точки в их недоотношениях. Слова нужные подбираются плохо, но он все же справляется.—?Меня вызывают на задание этим утром, поэтому я хочу, чтобы ты подумал о наших отношениях до моего возвращения.—?Как долго?—?Три месяца.Ксено прикрывает глаза и едва заметно морщит нос. Время на глупые споры и ненужные вопросы не тратит. Стэнли ему заметно признателен. Он отстраняется, совсем немного, чтобы было возможно посмотреть в карие глаза напротив. Совсем темные, словно патока. Взгляд на этот раз не пустой, как обычно бывает. Было в этой патоке что-то тяжелое, невысказанное и болезненно родное. Оглаживает большим пальцем внутреннюю сторону чужой ладони.—?Хорошо, Стэн. Что ты хочешь от меня услышать?—?Нет, это не так работает. Я хочу, чтобы ты обдумал мое предложение каждой клеточкой своего гениального мозга. Все ?за? и ?против?.—?Ты хочешь, чтобы я согласился.Ксено не спрашивает, вновь утверждает. В голубые глаза смотрит твердо, чуть насмешливо. Слова Стэнли отчасти греют душу. Мнимое ощущение выбора, словно ему, и правда, требуется время на размышления. Дело давно решенное, на самом деле. Свои точки Ксено давно расставил, а Снайдер вот только дорос до того, чтобы, наконец, заговорить о них.—?Да, но я не хочу, чтобы после ты пожалел об этом.Ксено тихо посмеивается, по-доброму как-то, без привычной чуть злобной насмешки. Ладонь осторожно выскальзывает из-под шероховатых офицерских пальцев, оглаживает горячую, липкую от пота шею, путается во влажных завитках на затылке. Слегка надавливает, притягивая ближе.Поцелуй выходит нерешительным, дрожащим и удивительно чувственным. С легким привкусом долгой разлуки. Ксено слегка потряхивает от волнения и пальцы у него просто мертвецки холодные. Стэнли, впрочем, тактично молчит, наслаждаясь чужой нерешительностью.—?Я подумаю над твоими словами, так что будь осторожнее. И да, пока что, ты у меня…—?Да, да, только на осень. Я помню.Ксено громко фыркает, утыкается носом в горячее плечо и тихо посмеивается:—?Она у нас неплохо затянулась.