Несуразный лиловый (1/1)
—?Спасибо, что пошел со мной!Громкая музыка бьет по ушам, мешает расслышать даже рядом стоящего человека. Стэнли приходится значительно повышать голос, периодически повторяя сказанное. Ксено привычно закатывает глаза, бубнит что-то едва разборчивое ему в ответ. Вид у него ни разу не довольный, руки крепко сжимают банку с прохладной газировкой.Его плохое настроение от Стэнли не укрывается. Он, пожалуй, может назвать пару причин: даже, к примеру, внеплановая смена имиджа способна выбить Ксено из привычной колеи. Снайдер не может не отметить, что зауженные черные джинсы и темно-синий пуловер сидят на нем ничуть не хуже осточертевших темных костюмов. Сам Ксено с ним абсолютно не соглашается, продолжает чувствовать себя среди яркой разноцветной толпы белой вороной.Когда рядом с ними появляется разодетая девчонка готического вида, Ксено ясно понимает, что погорячился, соглашаясь составить Снайдеру компанию на его первой домашней вечеринке. Сам-то он ни разу не общительный, компанейским тоже не назовешь, поэтому знакомство с новыми друзьями Стэнли представляется ему сложной и малоприятной задачей. А девчонка, к слову, на Снайдере почти виснет, тащит сквозь танцующую толпу к выходу на задний двор. На Ксено не обращает внимания, лишь косится неприязненно на запястье, не по-мужски хрупко, сжимаемое сильной ладонью Стэнли.Ксено думает, что останутся синяки. Что думает подвыпившая девчонка, значения не имеет.—?Это Ксено, мой друг. Я вам о нем рассказывал.Юноша морщится, чувствует на себе оценивающие взгляды. Беглые, в большинстве своем неприязненные. Ксено ни капли не удивлен. Знает, что на фоне спортивного белокурого красавца проигрывает по всем внешним параметрам. Умственные не в счет, разумеется. Впрочем, на этой тусовке интеллект особой ценности не имел, в принципе.—?Ботаник какой-то.Ксено чуть склоняет голову, косится в сторону говорившего. Определить наверняка оказывается несколько проблематично. Подозрения падают на полноватую блондинку слева. Усмехается, спорить с ней он не собирается в любом случае.—?Ну и зачем ты его притащил?Едва сдерживается, чтобы не засмеяться в голос. Он и сам последние полчаса задается тем же вопросом. И голосок у готической девчонки не самый приятный: высокий, чуть визгливый. По ушам режет, сбивает с мысли, вызывает слабую волну раздражения. Впрочем, дело тут, возможно, не только в голосе.Ксено хмурится, вздыхает устало и отходит подальше от подвыпившей веселящейся компании. Опирается спиной о стену, смотрит задумчиво куда-то под ноги. Доносящаяся из дома музыка его не тревожит, на голоса рядом старательно не обращает внимания. Немного прохладно. Осень едва начала показывать свой паскудный характер: еще не истерит, молчит, пытается сдерживаться, лишь изредка, минуя тучи-ресницы, падают вниз холодные дожди. Воздух тяжелый, тянет сыростью. Вечера с каждой неделей становятся все неприветливее, темнее и пасмурнее. У Ксено стремительно мерзнут руки. Усердно трет друг о друга ладони, до упора натягивает на пальцы рукава пуловера. Домой хочется: заварить чашку крепкого кофе и засесть с доработкой проекта до поздней ночи. Ксено косится на виднеющуюся за забором проезжую часть дороги и, одернув себя, отворачивается. Стэнли долго упрашивал пойти вместе с ним на эту вечеринку, приходится терпеть потраченный впустую вечер.—?Тебе здесь совсем скучно?Ксено вздрагивает, пропустив появление Стэнли рядом с собой. Выглядит он расслабленным и довольным. Между длинных пальцев тлеет тонкая сигарета, взгляд шальной, губы, накрашенные несуразной лиловой помадой, расплываются в лукавой усмешке. Жалкое зрелище, а Снайдеру похоже весело. Машет куда-то своей компании, смеется, делает пару коротких затяжек. На Ксено дымом не дышит. Хорошие мальчики не курят, не пробуют алкоголь до совершеннолетия, да и первый поцелуй у них только после регистрации брака. Еще они пишут про первый снег похожий на манную кашу. Или это уже о хороших девочках? К черту, не важно. Ксено все равно такое совсем не свойственно. Едкий он, как серная кислота. Вряд ли такой человек когда-нибудь напишет хотя бы пару строк про первый снег или летнее закатное небо. Нет, подобного и ждать не следует. В его характере отпустить пару едких комментариев и продолжить описывать мелким угловатым почерком итоги проведенного эксперимента. Стэнли усмехается, во взгляде при должном внимании можно разглядеть грустное смирение.—?Устал и замерз немного.—?Подожди меня. Докурю, и пойдем в дом. Алекс как раз мутит что-то интересное.—?Поторопись только и потрудись ответить: что произошло с твоими губами?Стэнли глухо смеется, вертит перед глазами зажатый между пальцев испачканный в помаде фильтр. Вновь затягивается. Медленно, глубоко. Обводит взглядом бледное лицо собеседника, задерживается на тонких губах. Отворачивается, чтобы выдохнуть облачко белесого дыма в темноту осеннего неба. Ксено?— хороший мальчик. Стэнли?— уже не очень.—?Поспорил с Бобби.—?Сотри поскорее это убожество. Выглядит отвратительно.—?А я думал, что мне идет.Ксено жмет плечами и замолкает. Поворачивает голову к открытому окну, прислушивается. Особых сил и не требуется, чтобы разобрать текущей песни. ?I Believe in You??— одна из любимых. Twisted Sister ему нравятся и, пожалуй, наличие их песен в сегодняшнем плейлисте немного скрашивает убитый вечер. Подпевать вслух Ксено себе не позволяет, только пальцами по бедру в ритм постукивает.Стэнли тоже сохраняет молчание. Докурив, тушит окурок о стену, найдя самое малозаметное для этого место. Руки у него холодные, с огрубевшей от тренировок кожей. От одежды ощутимо пахнет табачным дымом. Ксено морщится. Ему тошно от всего сразу: от хорошего настроения Снайдера в первую очередь. Впрочем, были и хорошие новости: за последние сорок минут людей в доме ощутимо убавилось. Нет, шумно, конечно, было по-прежнему, но передвигаться без угрозы получить пару синяков стало чуть более возможным.Лестница на второй этаж благоразумно огорожена от пьяной тусовки старым табуретом и емким ругательством хозяина дома. Гости в запретную зону соваться не спешат, кидают на уверенно поднимающего по ступенькам Стэнли недовольно-равнодушные взгляды. Ксено движется следом за ним, сверля раздраженным взглядом собственное запястье, зажатое в тисках чужой ладони. Думается, утром придется прятать под манжетой рубашки обруч свежих синяков. На нежной бледной коже они расцветают непростительно быстро и держатся отвратительно долго.На втором этаже оказывается всего четыре комнаты, одна из которых, по словам Стэнли позже оказывается небольшой, чересчур узкой из-за количества хлама, кладовой. До нее они не доходят всего пару шагов, останавливаясь перед другой дверью. Голоса по ту сторону едва различимы, впрочем, громкий едва ли можно гогот, который назвать смехом, слышно хорошо. Ксено морщится.—?Без нас начали?Стэнли плотно закрывает за ними дверь, занимает свободное место на хозяйской кровати. Друга за собой тянет. Многострадально запястье он так и не отпустил. Готическая девчонка, что сидит на полу напротив, сверлит их недовольным взглядом. О наличии в ее арсенале другого выражения лица Ксено крайне сомневается. Сама красотка явно пьяна чуть сильнее остальной компании. Это весьма заметно в излишне плавных, даже, пожалуй, заторможенных движениях, растертых тенях под полуприкрытыми веками и плохо контролируемой мимики. Имени ее Ксено не запомнил, а может и вовсе не удосужился узнать ранее. Это тоже не важно.Плохо рассчитав силу, Стэнли ощутимо пихает друга в бок. Парень, ранее представившийся Алексом, говорит что-то об участии в ?супер-мега-крутой? игре, рассчитывая больше произвести впечатление на Снайдера, чем на его зазевавшуюся группу поддержки. Ксено вполне ожидаемо просит для себя место наблюдателя. Его подобные развлечения не интересовали ни разу. Стэнли выглядит вполне довольным, пахнет от него сигаретами и дешевым пивом. Ксено априори уверен, что оно дешевое. Студенты и пара-тройка старшеклассников вряд ли могут позволить себе купить что-то более достойное. В том, что на следующий день Стэн сможет оторвать голову от подушки, сомневался еще меньше.Откровенность начавшейся игры тем временем стремительно набирает обороты. Вопросы с каждым разом становятся все более интимными, действия фривольными. На лицах играющих ни капли смущения, лишь легкий пьяный румянец расплывается по щекам горячими пятнами. Ксено едва заметно косится на Стэнли, в нем за последний час изменилось совсем немногое. Волосы взъерошены чуть больше прежнего, да лиловая помада с губ, наконец, исчезла. Явно съедена кем-то из девиц при последнем выборе ?действия?.Ксено в новой навязанной компании неимоверно скучно, поэтому внезапная вибрация мобильного телефона в кармане встречается с неподдельной радостью. Дар Божий, не иначе.—?Важный звонок.Вопросительный взгляд Стэнли сменяется легким недовольством с малой долей любопытства.-Там справа кладовка. Звукоизоляция хорошая.Алекс машет рукой предположительно в сторону кладовой, делает очередной глоток пива и, наклонившись поближе к Снайдеру, что-то втирает ему настойчиво. Комнату Ксено покидает под аккомпанемент из гогота двух девиц. Где-то глубоко в сознании зарождается нехорошее предчувствие. Глупо, конечно, игнорировать интуицию, но и отсутствия особого выбора делает свое дело.Оглядывается в последний раз, дверь закрывает плотно, жалеет об отсутствии даже простенькой щеколды. Разговор длится не более пяти минут, но и этого времени Ксено хватает, чтобы неосмотрительно потерять бдительность. Вздрагивает и резко оборачивается на звук приближающихся шагов. Стэнли выглядит неожиданно серьезным, но не менее пьяным, чем прежде. Ксено облегченно вздыхает, опасности от него он не чувствует.—?Ты напугал меня.Стэнли его слов словно не слышит. Подходит ближе, скользит руками по тощей талии. Кладет подбородок на острое плечо, глаза жмурит. Ксено чувствует напряжение: свое и чужое. Стэнли всегда любил прикосновения, особенно к телу Ксено. Недоступному и такому желанному.—?Я люблю тебя.Тихий шепот и россыпь быстрых поцелуев на шее. Ксено не успевает сориентироваться и хоть как-то повлиять на сложившуюся ситуацию, когда чувствует ладонь на затылке. Чужие губы втягивают в быстрый, несколько нервный поцелуй. Горячий язык проходится по нижнему ряду зубов, щекотно касается чувствительно неба. Пальцы зарываются в светлые, покрытые лаком волосы. Давят, притискивая ближе несопротивляющегося партнера. Ксено его не отталкивает, возможно, заведомо зная о безрезультатности, а может и вовсе из-за того, что не хочется. Тяжелой волной накрывает внезапная усталость, усиливается головная боль.—?Я люблю тебя.Во второй раз признание звучит четче, увереннее. Смущается, но в глаза смотрит смело, ищет что-то в пустом, непроницаемом взгляде. Ксено молчит, собирается с мыслями, выравнивает сбившееся дыхание. Дрожь в руках еще ощутима, но и это скоро придет в норму. На языке чувствуется приторная сладость лаймовой газировки и горечь дешевого пива. Внутри пустота с небольшой каплей разрастающейся обиды.—?Пойдем домой, Стэн.—?Ксено, я…—?Уже середина ночи. Я устал, а ты чертовки пьян. Останешься у меня дома, потом придумаем, что родителям соврать.Стэнли согласно кивает, заглядывает в соседнюю комнату за забытым мобильником. Через открытую дверь Ксено слышит мерзкую шутку Алекса про тусовки и девственность. Морщится, отходит подальше, дожидаясь Стэна у лестницы.По дороге домой Ксено изо всех сил старается не думать о чужой пьяной выходке. Он непривычно молчалив и подавлен. Стэнли его настроение кажется, совсем не чувствует. Руку держит на пояснице, жмется ближе. Ксено его не отталкивает. Он вполне готов позволить Снайдеру так называемый ?последний ужин?, чтобы на утро отказаться вспоминать о произошедшем.