Часть сто девятнадцатая, в которой - вы не поверите - дети таки улетают в Пристань Лотоса (1/1)

Цзинь Шэнсянь обнимает Цинь Су, которая едва сдерживает слезы, и спрашивает негромко:?— Мама, ты же знаешь, что всегда можешь прилететь в гости или вообще сейчас отправиться с нами?Цинь Су вздыхает и обнимает второй рукой Цзян Лина.?— Знаю, знаю, мальчики… Мама просто все еще слишком эмоциональна после всего случившегося.Цзян Ваньин деликатно смотрит в другую сторону. У Цзинь Гуанъяо без настоечек Жэ Син у самого глаза на мокром месте. Прощание с наследниками затягивается.Лань Цзиньи и Лань Сычжуя накануне забрали в Облачные Глубины наконец-то отправившиеся домой Лань Сичень и Не Минцзюэ, а Оуян Син утащил сына в Висячие Сады на восходе солнца. Они наконец-то достигли взаимопонимания с Юйши Хуан, и теперь Оуян Син спешит начать процедуру официального сватовства. Ситуация осложняется тем, что в отличие от традиционного брака, когда личности обоих брачующихся известны, и астрологи просто проверяют их совместимость, в данном случае требовалось найти в ордене Балин Оуян подходящих для брака с предложенными кандидатами адептов.Цзинь Чан остается в Башне Золотого Карпа в гордом одиночестве и заранее опасается энтузиазма Сюэ Яна, который торжественно обещал заняться с юным составителем техник основами артефакторики.Самого Сюэ Яна из лаборатории практически в прямом смысле выкуривает Жэ Нин, который знает, что муж потом не простит себе, что не попрощался с любимыми воспитанниками, занятый исследованиями. А Цзян Ваньин в свое время достаточно убедительно обозначил, что Сюэ Ян в Пристани Лотоса приветствуется в одном виде?— основательно прожаренном молнией. Жэ Нин пока морально не готов становиться вдовцом только потому, что Сюэ Ян пробрался в Пристань Лотоса, чтобы извиниться, что он не пришел проводить А-Сяня и А-Лина.Лань Ванцзи и Гунъи Сяо стоят в стороне, вместе с двумя шеренгами телохранителей наследников. Лань Ванцзи предложил, как само собой разумеющееся, что он заменит погибшего Цинь Цзыбина, так что его назначили командиром одной шеренги, состоявшей из троих Ланей и одного Не, в то время как Гунъи Сяо остался командиром шеренги из троих Цзяней и второго Не.Цзинь Гуанъяо смутно надеется, что уж теперь-то его сыну будет сложнее влипать в приключения, но он достаточно трезво смотрит на мир, чтобы понимать, что телохранители скорее к Шэнсяню присоединятся, чем его остановят.?По крайней мере,?— думает Цзинь Гуанъяо,?— он будет под надежной защитой?.А потом замечает, как Гунъи Сяо украдкой улыбается Лань Ванцзи, а у того пунцовеют уши, и проигрывает желанию закрыть лицо ладонью.?— Если полезешь куда-то, и не убеждай меня, что не полезешь,?— говорит Цзинь Гуанъяо Шэнсяню,?— то бери с собой телохранителей. Если они перед этим уединились, тем более бери, испорть им ради меня настроение.Цзинь Шэнсянь хохочет и обнимает отца.?— Хорошо, обещаю.Он легко вскакивает на Суйбянь, легкий, гибкий и такой отчаянно живой.Цзинь Гуанъяо на секунду представляет мир, в котором Сюэ Ян не адаптировал ритуал, и ему пришлось убить своего сына, чтобы скрыть инцест, и холодеет. Шэнсянь кровь от его крови, плоть от его крови и последствия его воспитания?— лучший сын, о котором можно только мечтать.?— Будь осторожен, сынок,?— просит Цзинь Гуанъяо на прощание. Шэнсянь посылает ему воздушный поцелуй и взмывает к небесам, на мгновение закрывая собой солнце, и в груди у Цзинь Гуанъяо все сжимается.Он понимает, почему Оуян Цзычжень кажется ему таким знакомым.