Часть семьдесят вторая, в которой Шэнсянь выводит из себя окружающих (1/1)

- Восстановить руку Цзинь Синьло и дать ему основать свой орден, - предлагает Инмин. Шэнсянь - на удивление, - печально качает головой. - Жэ Син посмотрит, конечно, но я почти уверен, что руку не восстановить. - Ты можешь воскресить человека, но не пришить ему руку? - недовольно спрашивает Инмин, и Шэнсянь фыркает. - Могу убить и воскресить его, конечно, но он все еще останется одноруким. К тому же, это разве не плата ему? Против своей платы он вроде не возражал. - Со своей я согласен, - кивает Синьло. - Я даже не ожидал, что орден Цзинь готов меня отпустить. - Орден не готов, - Шэнсянь закатывает глаза. - Но орден ни при чем. Вы напали на меня, контрибуцию требую тоже я, и клятвы будут личные, а не ордену Цзинь. - Ты уничтожишь мой орден, если я решу его основать, да? - уточняет Синьло. Шэнсянь качает головой. - Я просто не дам тебе возможности. Самое последнее, что мне нужно - это орден, одержимый местью. Ах да, погоди, у меня же уже есть такой! И я даже не знаю, кому в Чжоушань Чжао мы с отцом отдавили пятки!Инмин барабанит пальцами по полу. - Главе ордена и отдавили, - неожиданно говорит он. - Вэй Усянь на первой после Низвержения Солнца облаве просто увел треть добычи в лагерь Юньмен Цзян. А потом Цзинь Гуанъяо сделали Верховным Заклинателем, хотя многие малые ордены настаивали, что Верховным не должен был быть заклинатель из Великих Орденов, тем паче - глава. Шэнсянь молчит, озадаченно моргая глазами, потом стонет и вцепляется в руку Оуян Цзычженя. - А-Чжень, пообещай, что если я начну вести себя как зазнавшаяся задница, ты меня отшлепаешь! - Избавь нас от своих фантазий, - стонет Инмин, пока Синьло хихикает, Сяо стенает, а Цзычжень краснеет до самой кромки волос. - Но я серьезно! - жалуется Шэнсянь. - Вэй Усянь искренне считал себя непревзойденным и творил хер.. - он косится на Гунъи. - Плохие вещи. Которых можно было избежать! - Думаю, подзатыльники Цзян Лина будут не менее эффективны, - нежно говорит Цзычжень. - Я не хочу причинять тебе боль даже ради вразумления. - Ты слишком для меня хороший, - жалуется Шэнсянь. Затем обвинительно тыкает пальцем в Инмина. - Твой дядя тоже хорош, он бы еще на стащенную в пеленках погремушку мстил!Инмин подозрительно кашляет и бормочет: - Я, если честно, не уверен, что он не…Шэнсянь снова беспомощно смеется. Синьло мяо колеблется, но затем присоединяется к нему. Инмин смотрит на него с удивлением. - Ты можешь смеяться в такой ситуации? - спрашивает он напряженно. Синьло пожимает плечами, все еще хихикая. - Я сделал ход и проиграл. Это совершенно обычная ситуация. Пытать меня никто не собирается. Так почему нет? - Но ты потерял ведущую руку, - шепчет Инмин. Шэнсянь вглядывается в него и хмыкает. - Он амбидекстер, он тебе не говорил? А фехтовал он и правой отвратно, - Шэнсянь откидывается на плечо Цзычженя и ухмыляется. Инмин замирает. Смотрит на Синьло, изучающего взглядом потолок клетки, затем на Шэнсяня - и снова на Синьло. - Не говорил, - медленно отвечает он. Шэнсянь давит смешки. - Так ты с ним даже не обсудил, что собираешься у меня требовать, да? Инмин ошарашенно замирает, Синьло с укоризной смотрит на Шэнсяня, а тот в ответ показывает ему язык, а потом мягко спрашивает: - Чем бы ты хотел заниматься в жизни, если бы мать не капала тебе на мозги местью, Хэ Синьло? - Я, - Синьло сглатывает. Его никто и никогда не спрашивал об этом. Ни мать, ни заговорщики, ни Инмин, ни даже наставники клана Цзинь. Его жизнь всегда решалась за него. - Ну же, - подначивает Шэнсянь, - реши хотя бы раз сам. Чего хочешь ты? Синьло не знает.