31. Ползти, лезть (Crawl) (1/1)

Это утро ничем не отличалось от всех остальных — такое же серое, унылое и холодное. Что и говорить, лето в этом году явно не задалось: постоянно моросили надоедливые дожди, а количество ясных солнечных дней можно было пересчитать по пальцам. На смену ему пришла такая же дождливая и промозглая осень. Природа рыдает. Билл невесело усмехнулся этой мысли, вытянул сигарету, прикурил и затянулся. Ритуал, ставший за эти месяцы традицией. А ведь относительно недавно, каких-то пять месяцев назад, он курил от случая к случаю и вовсе подумывал бросать. Хотел обзавестись парочкой тренажеров, бегать по утрам, пить меньше кофе и начать есть более здоровую еду. Хотел чувствовать себя хорошо и жить долго. Жить долго вместе с Робертом. Тупая боль знакомо заворочалась в груди, и Билл снова с остервенением затянулся, стремясь хотя бы отчасти ее унять. Получалось плохо. Он смутно помнил, как они с друзьями поднимались на поверхность — ему было слишком плохо, как морально, так и физически. Бев помогала ему идти, а Бен и Ричи шли впереди, неся по очереди тело Эдди. Последующие несколько дней в центральной больнице Дерри пролетели словно один миг. Четче всего он помнил лежащего в гробу Эдди Каспбрака — они все вместе попрощались с ним перед тем, как похоронная служба забрала тело, чтобы доставить в Нью-Йорк. Билл знал, что это правильно — вряд ли Майра Каспбрак была бы рада друзьям своего мужа из-за которых он, по сути, и погиб. И лишь когда спустя неделю он покинул больницу, то впервые с ужасающей ясностью увидел, каким теперь стал Дерри. Точнее то, что от него осталось. Билл потрясенно смотрел на зияющий прямо по центру города разлом, на разрушенные дома, до сих пор кое-где затопленные улицы, и в голове его крутилась одна-единственная мысль: ?Господи, что мы наделали? Что же мы наделали!? — Не переживай, Билл, — Майк, вероятно, заметив его взгляд, в тот миг положил руку ему на плечо. — Это стоило того. Все к лучшему. Даже если Дерри исчезнет — люди найдут себе другой дом. Безопасный. Биллу больше всего тогда захотелось схватить старого друга за грудки, встряхнуть и закричать прямо в лицо: ?Ты понимаешь, о чем вообще говоришь? Как ты можешь говорить об этом так спокойно? Ты знаешь, сколько жизней унесла эта катастрофа? И это — благо?!? Но вместо этого он только улыбнулся, кивнул и поспешил в ?Дерри-таунхаус?, чтобы собрать вещи и заказать себе такси до Бангора. Билл охотно остался бы в Дерри, но прекрасно понимал, что сейчас, в разгар катастрофы, его жителям было совсем не до приезжих. Потому он снял небольшую квартиру на окраине Бангора и осел там. С этого момент его жизнь стала чередой длинных, похожих один на другой дней. Билл и сам не мог сказать, почему не вернулся в Нью-Йорк. Быть может, не хотел видеть большой, пустой дом, в котором они с Робертом провели столько счастливых минут. Возможно, просто не мог смириться и отпустить Дерри и Роба из своего сердца. Не мог до конца поверить в гибель Оно. Не мог заставить себя двигаться дальше. Он ел на автомате, просто, чтобы не умереть от голода, и почти не ощущал вкуса пищи. Редко мылся, еще реже выходил на улицу. Большую часть времени он курил, пил кофе и бездумно пялился в экран ноутбука. Каждый день он надеялся, что сможет что-нибудь написать, излить свою боль и тоску текстом, но каждый раз белый лист на экране оставался девственно чист. Он часами напролет прокручивал в голове свой разговор в Оно во время Чуди, пытался представить, как развивались бы события, если бы им самим никто не управлял. О чем тогда они могли бы поговорить? Быть может, они бы все решили и без вмешательства других Неудачников. И Роберт бы не погиб... Как бы могла сложиться дальше их жизнь? Они обосновались бы в Дерри, или вернулись бы в Нью-Йорк? И теперь, когда все тайное стало явным, согласился бы Роб жить с ним в одном доме? Потому что Билл больше не сомневался — его чувства не угасли, и даже внезапно открывшаяся правда не смогла их уничтожить. Пеннивайз принес в его жизнь много зла, но он же принес и много хорошего, светлого и счастливого. И хорошее в разы перевешивало все плохое. Да, люди были для Оно только кормом, и действия Пеннивайза оставались ужасными и непростительными с их точки зрения. Да только сам Билл больше не желал благородно спасать мир, который, по сути, в спасении не нуждался, и эгоистично хотел думать только о себе. И если отбросить все лишнее, то счастлив — по-настоящему счастлив — он был лишь рядом с Робом.Каждый раз Билл ловил себя на мысли, что думает о Роберте так, словно он жив и просто где-то в отъезде. Вот-вот откроется дверь, и он появится на пороге, с ехидной улыбкой на губах и лукавым блеском в голубых глазах. Обнимет своего глупого Билли и скажет, что теперь тот уже никуда от него не денется. Такие сладкие, несбыточные мечты. Смутно он осознавал, что застрял где-то между отрицанием и гневом, не в силах принять неизбежное. Конечно, Билл понимал, что рано или поздно ему придется покинуть Бангор, что невозможно вечно прятаться от всего мира и себя самого. Да и деньги обязательно в какой-то момент подойдут к концу. Но ежедневно при взгляде на утренний унылый, серый пейзаж за окном, внутри него словно что-то болезненно сжималось и шептало: ?Не сегодня. Не сейчас. Еще не время?. И Билл оставался, снова и снова садясь за ноутбук, выкуривая одну сигарету за другой и запивая их горьким кофе, и всеми силами стремясь не заснуть. Вот и сейчас он смотрел на пустой белый лист и понимал, что опять не выдавит из себя ни строчки. Веки налились тяжестью. Билл устало и несколько раздраженно потер виски. За эти месяцы к постоянному недосыпу можно было бы и привыкнуть. Кошмары приходили каждый раз, стоило только ненадолго закрыть глаза. Такие яркие, такие реалистичные. Они выматывали, заставляли вскакивать на кровати с диким криком или биться в пропитанных собственным потом простынях, вынуждали падать на пол, если он случайно засыпал за столом на кухне или на диване в гостиной. Ему снились их с Робертом поездки, но только самого Роба там не было. Вместо него из темных щелей на Билла набрасывались удушающие тени, нос забивал запах тлена, в оконных проемах появлялись невообразимо жуткие образы. Словно все те призраки, которых он с таким упорством искал, вдруг стали реальными и пришли по его душу. И только Роберта среди них не было ни в одной из своих форм. Первое время Билл пытался глушить кошмары алкоголем и снотворным, но быстро понял, что делает только хуже — опьянение не стирало сны, а таблетки не давали ему сразу проснуться. Что ж, даже в плохом вышло найти нечто хорошее — по крайней мере в ближайшее время он не сопьется. В последние месяцы он старался лишний раз не смотреть на себя в зеркало. Слишком хорошо понимал, что и сам уже стал походить на привидение: бледный, осунувшийся, исхудавший, с запавшими небритыми щеками и мешками под покрасневшими глазами.Виски неприятно заломило, и Билл спешно потушил сигарету. Он отодвинул в сторону ноутбук, положил голову на скрещенные перед собой на столе руки и закрыл глаза. Сейчас он посидит так пару минут, и если головная боль не отступит, то отправится на кухню за аспирином. Всего пару минуточек... В нос ударил запах влажной земли и хвои. Холодный ветер растрепал волосы, впился в кожу соней иголок. Где-то пронзительно завопила птица. ?Гагара, — мелькнула отстраненная мыль. — В Ладлоу они орали точно так же?.Билл резко вскинулся и принялся ошалело оглядываться по сторонам. Вокруг него шумели высокие ели. За ними, в паре миль отсюда, располагалось озеро, а еще дальше — небольшой город, почти такой же, как Дерри. Билл не понимал откуда он знает все это, но ни секунды не сомневался, что это — правда. Как он тут очутился? Мысли сбивались, лениво переливались в голове вязким киселем, и никак не получалось сосредоточиться хотя бы на одной. Вдруг вдали он расслышал треск веток. Билл резко обернулся на звук и среди елей заметил до боли знакомый долговязый силуэт. — Роб! Не помня себя, Билл бросился к нему, но Роберт тут же скрылся в чаще, словно и не заметил его вовсе. Сердце колотилось в горле как бешеное. Билл бежал по лесу, пробирался через кустарник и перелезал через упавшие стволы, то и дело замечая мелькающую вдали фигуру, и звал, звал Роба, срывая голос. Но ответа так и не получил. Руки и ноги саднили от многочисленных царапин, грудь горела изнутри, колени подгибались от усталости, но Билл все равно двигался вперед, стремясь догнать столь любимый, ускользающий образ. Сколько он так бежал — полчаса, час, дольше? Он потерял всякий счет времени, и больше уже не мог кричать, лишь беспрестанно мысленно молил: ?Позволь мне увидеть тебя, пожалуйста! Хотя бы еще один-единственный раз увидеть! В последний раз...? В тот миг, когда силы практически оставили его, и Билл понял: еще несколько секунд — и он попросту свалится без сил на землю — лес неожиданно расступился. Он понял, что стоит на краю широкой просеки, уходящей вдаль на многие километры. Роберт замер на некотором отдалении и пристально смотрел на него, явно больше не собираясь убегать. Билл с трудом перевел дыхание и двинулся к нему, внутренне готовясь, что Роб сейчас попросту растает, как дым. Но он не исчезал. Лишь подойдя вплотную Билл понял, что перед ним стоит вовсе не Роберт Грей. Нет, внешне он почти не отличался от Роба, разве что выглядел более нескладно и несколько истощенно, отчего одежда висела на нем мешком, но одного взгляда в холодные, лишенные эмоций глаза (один карий, другой — голубой) хватило, чтобы понять — это совсем иное существо. — Ты... кто ты? — прошептал Билл внезапно севшим голосом. Вместо ответа тот лишь качнул головой, словно бы приглашая Билла следовать за собой. Они двинулись вдоль просеки в молчании, и чем дольше шли, тем тише становилось вокруг. Все звуки отдалялись, а потом и вовсе пропали, исчезли запахи, поблекли краски. Казалось, они уже целую вечность бредут в этой пустоте без начала и конца. С удивлением Билл вдруг заметил, что из груди его спутника тянется тонкая золотистая нить, чем-то напоминающая паутину. Вдали забрезжил свет, от которого по спине невольно побежали мурашки — жуткий, потусторонний, оранжевый. Присмотревшись, Билл различил небольшие сияющие скопления, чем-то похожие на болотные огоньки, которые медленно парили в воздухе в некоем плавном, нескончаемом танце. И от каждого огонька вдаль уходила точно такая же золотистая нить.Неожиданно спутник Билла шагнул вперед и оказался прямо перед ним, вынудив остановиться. От тяжелого, пронзающего насквозь взгляда разноцветных глаз стало жутко. Он обхватил подбородок Билла пальцами и приблизил свое лицо к его почти вплотную так, будто хотел поцеловать. Одного движения достаточно, чтобы вырвать нижнюю челюсть. Одного укуса — чтобы содрать лицо с костей черепа. — Еще раз не сбережешь ее — пеняй на себя, — неожиданно донесся до ушей Билла едва различимый шепот. — Кошмарами больше не отделаешься. Билл замер, чувствуя, как потрясение, испуг и какая-то болезненная, выворачивающая наизнанку душу надежда сплетаются внутри в тугой ком, который мешал дышать. Он закрыл глаза, силясь сделать вдох, а когда вновь открыл их — его спутник уже отошел в сторону. Фигура его стала прозрачной, а затем и вовсе рассыпалась на множество стремительно затухающих искр, оставив лишь парящий в воздухе огонек, который через несколько секунду легко взмыл вверх, присоединяясь к свои танцующим собратьям. Билл постоял еще несколько мгновений, а затем двинулся дальше, туда, куда вела сотня золотистых нитей, сплетаясь в некое подобие кокона. Он протянул руку, поддавшись внутреннему порыву, и коснулся тугого плетения. Неожиданно нити пришли в движение, засветились изнутри, переплавляясь и изменяя форму. Билл отдернул руку, а после и вовсе закрыл лицо ладонями, спасаясь от разгорающегося все сильнее сияния. А когда оно немного угасло, и он решился открыть глаза — замер, чувствуя, как сердце пойманной птицей затрепетало в груди, а горло сдавило спазмом. Роберт стоял перед ним, окутанный саваном из золотистых нитей. От его кожи исходило слабое свечение, глаза были подобны расплавленному серебру, а волосы больше походили на оранжевые языки пламени. Словно сошедшее с небес божество. Раненое божество. Медленно, больше чего боясь, что прекрасное видение рассеется, Билл вновь протянул руку и кончиками пальце коснулся щеки Роберта. Он ожидал, что та окажется ледяной, как у трупа, но вместо холода ощутил обжигающий жар. Роб улыбнулся, не отрывая взгляда от его лица, и вдруг мягко обхватил его ладонь своей, потерся об нее щекой, а затем прижался губами. В этот самый момент Билл забыл, как дышать. Сердце забилось еще быстрее, а потом вдруг замерло. А затем мир разлетелся на тысячу сверкающих осколков. Билл дернулся всем телом, резко подался в сторону и едва не свалился на пол между столиком и диваном, на котором сидел. Несколько минут он мог лишь судорожно хватать ртом воздух и из последних сил удерживаться в сидячем положении. Перед глазами все плыло, в ушах стоял противных звон, а сознание готово было в любой момент покинуть его. Постепенно дыхание выровнялось, а звон в ушах стих. Билл откинулся на спинку дивана, отстраненно замечая, как ломит все тело при малейшем движении — явно сказывалась неудобная поза, в которой он заснул. Сон? Это был только сон? Билл медленно поднес к глазам дрожащие руки. Слишком уж реалистично. Он помнил каждый звук, каждый запах и каждое касание. Поцелуй Роберта огнем горел в центре ладони, а предплечья и лодыжки, казалось, все еще саднят от оставленных ветвями кустарника царапин, пусть сейчас кожа и выглядела совершенно целой. Как это мог быть просто сон? Билл резко вскочил на ноги и кинулся в ванную, всеми силами стараясь не обращать внимания на моментально возникшее головокружение и боль в затекших мышцах. Холодная вода помогла прийти в себя и привести в порядок мысли. С кристальной ясностью он понял, что больше не может сидеть на одном месте. Что если продолжит — то непременно сойдет с ума. Он не выдержит еще одного кошмара, как не выдержит хотя бы еще одного дня в неведении и сомнениях. Быстро одевшись, Билл выскочил на улицу и только сейчас заметил, что стояла глубокая ночь. Он проспал так долго? Впрочем, это не столь важно, даже больше — может сыграть на руку. Его автомобиль был припаркован в квартале от дома, на стоянке с проплаченным на полгода вперед местом. Безусловно, внезапное исчезновение знаменитого писателя не осталось незамеченным, и его литературный агент Сьюзен Браун разыскала Билла буквально спустя пару недель. Она быстро оценила его состояние и не стала, к счастью, вдаваться в лишние подробности. Видно ощутила, что тогда ее попросту пошлют ко всем чертям. Сьюзен довольно быстро утрясла все дела с издательством, пообещала позаботиться о доме Билла в Нью-Йорке и помогла перегнать его автомобиль в Бангор — просто на всякий случай. Но до сего момента он даже не приближался к машине. Охранник парковки проводил нежданного ночного гостя удивленным взглядом, но ничего не сказал. Билл был этому только рад. О чувствовал, что сейчас словно летит на гребне некоей волны, подхваченный непреодолимой силой, полагаясь лишь на внутренне чутье и не позволяя себе остановиться даже не секунду, чтобы задуматься о собственных действиях. Потому что иначе он потеряет эту волну. Свалится в пучину и точно утонет. До Дерри он добрался за час до рассвета и припарковал машину недалеко от Подъема-в-Милю. Быстро осмотрел содержимое багажника и обрадовался, когда нашел там старую сумку, которую брал когда-то с собой в поездки. Внутри нашлись пара экшн-камер, переносная лампа, фонарик, детектор электромагнитного излучения, старое портативное радио и прибор, усиливающий паранормальную активность. В камерах и лампе давно сели аккумуляторы, но фонарик до сих пор работал. Билл сунул его, а также детектор электромагнитного излучения в карман джинсов, радио и усиливающий паранормальную активность прибор затолкал в карманы куртки и быстрым шагом направился к центру города. Майк Хэнлон был уверен, что за полгода Дерри окажется окончательно заброшен и превратится в город-призрак. Билл видел множество таких городов и теперь мог совершенно точно сказать — Майк ошибся. Дерри не ощущался мертвым. Он видел свет в паре домов. Слышал, как где-то лаяла собака. Выпавший вчера снег — вполне нормальное явление для поздней осени в Дерри — аккуратно сгребли с тротуаров на газон, где он мог бы спокойно таять никому не мешая. Большую часть завалов из разлома в центре города убрали. Примерно две трети его окружала разнообразная спецтехника. Билл осторожно обошел разлом по кругу, присматриваясь и разыскивая удобное и относительно безопасное место для спуска. Хорошо, что сейчас все еще спят — вряд ли при свете дня ему кто-нибудь позволил хотя бы приблизиться к опасной зоне. Наконец, отыскав более-менее пологое место, Билл принялся спускаться. Это давалось нелегко, множество раз ему приходилось балансировать, грозя в любой момент камнем полететь вниз и свернуть себе шею. Наконец, оказавшись на дне, он извлек детектор электромагнитного излучения и, подсвечивая себе фонариком, принялся обходить зияющие черными дырами в стенах разлома входы в канализационные тоннели. Часть из них была завалена, другая оказалась слишком маленькой и узкой. Наконец, около одной достаточно большой дыры цифры на экране детектора резко подскочили с единицы до трех сотен. Не мешкая, Билл нырнул в этот тоннель. Он не мог сказать, как долго брел в темноте, лишь изредка включая фонарик, батареи которого любой момент грозили окончательно сесть, чтобы свериться с детектором. В некоторых местах ему приходилось низко пригибаться, где-то — ползти на четвереньках. Наконец, тоннель начал знакомо расширяться, а из стен полился слабый зеленоватый свет. Билл убрал детектор с фонариком обратно в карман и ускорил шаг. Лишь оказавшись рядом с деревянной дверцей, совершенно чистой и ничем не примечательной, он остановился. Осторожно коснулся ее рукой и тут же отшатнулся. Нет, он не смеет туда зайти. Билл медленно достал из кармана прибор, усиливающий паранормальную активность и включил его. Да, пусть это глупо, но сейчас он не мог придумать ничего лучше. Оставив прибор около дверцы, Билл развернулся к ней спиной, уселся прямо на пол и взял в руки радио. Со второй попытки то включилось и тихо зашипело — естественно, так глубок под землей оно не могло поймать ни единой волны. — Здесь есть кто-нибудь, кто может выйти со мной на связь? — собственный хриплый голос показался Биллу каким-то чужим. Он замолчал, вслушиваясь и помехи и ожидая... хоть чего-то. — Если ты здесь, дай мне знак. Тишина. Чем дольше Билл сидел вот так, чем сильнее холод пробивал его, тем сильнее он ощущал себя последним идиотом, который просто повелся на слишком яркий сон. — Роберт, прошу, ответь мне! Билл продолжал напряженно вслушиваться, чувствуя, как все сильнее охватывает его отчаяние.Сзади что-то едва слышно скрипнуло... Или ему это только показалось? — Роб, пожалуйста! Скажи хоть что-то... Выйди на связь, — радио вдруг зашипело чуть громче, а затем выключилось. — Черт! — Вообще-то я выступал с цирковой труппой, а не вел радиопередачи. Билл обернулся так стремительно, что едва не свернул себе шею. Радио выпало из рук, с глухим стуком упало на каменистый пол и треснуло. Роберт стоял около слегка приоткрытой дверцы, опирался спиной на стену и так знакомо улыбался. Он был одет в какие-то лохмотья, больше всего напоминающие изодранный и перепачканный клоунский костюм, и даже при таком слабом свете было видно, насколько он истощен и бледен. — Привет, Билли, — с этими словами Роб медленно сполз по стене, усевшись прямо на пол и небрежно оттолкнув в сторону прибор, усиливающий паранормальную активность. — Я же говорил, что от этого металлолома нет прока. Лишь спустя пару минут Билл сумел справиться с напавшим на него оцепенением, с трудом встал и двинулся к Роберту, пошатываясь и почти не чувствуя ног. Ему вдруг показалось, что все это еще один красочный и слишком уж реалистичный сон. Вот сейчас он коснется Роба — и тот растворится, обратившись в туман, а сам Билл откроет глаза в своей квартире в Бангоре.— Неужели я снова недостаточно реален для тебя, а, Билли? — Роб усмехнулся, но тут же болезненно поморщился. — Ты... ты как? — прошептал Билл, и сам понимая, что трудно было задать более глупый вопрос. — Тебе честно сказать или успокоить? — Роберт попытался поднять руку, но та почти сразу же бессильно упала. — Ужасно. Даже двадцать семь лет назад не было так плохо, а я-то наивно думал, что хуже, чем тогда, и быть не может. Билл опустился на колени рядом с Робертом, и, отчаянно стремясь унять дрожь в руке, коснулся его щеки. В глазах невыносимо защипало, а горло сжало с такой силой, что трудно было сделать даже неглубокий вдох. Теплый. Живой. Настоящий. — П-п-прости... — прохрипел Билл и зажмурился, чувствуя, как душащие его слезы прорвались наружу и потекли по щекам. Свободной рукой он принялся судорожно их вытирать, давясь всхлипами и не в силах остановиться. Роберт не мешал ему, лишь крепче прижался щекой к ладони, совсем как в недавнем сне. И только когда рыдания Билла сошли на нет, шепнул: — Обними меня. — Тебе не будет больно? — Билл спешно приводил в порядок лицо рукавом куртки. — Будет, — Роберт легонько дернул плечом и снова поморщился. — Но ты все равно обними. Хочу ощутить твое тепло. Ощутить себя живым. А то, знаешь ли, и сам до конца в это не верю. Билл кивнул, осторожно уселся рядом с Робертом, бережно обхватил его за плечи и притянул к себе. Тот пошевелился, устраиваясь удобнее и шипя сквозь стиснуты зубы, а после затих. Дыхание его было частым и сбивчивым, а тело сотрясала мелкая дрожь. — Я думал, что потерял тебя. Я пытался помочь, пытался остановить их... — Билл судорожно сглотнул, дико боясь сделать хотя бы одно лишнее движение, невольно причинить Роберту еще больше боли. — Я не хотел, чтобы ты погиб. — Я знаю, Билли, знаю, — Роб устало прикрыл глаза. — Дерьмо случается. — Но ты жив. Жив, — Билл вдруг с тревогой вгляделся в его бледное лицо. Иррациональный страх сжал сердце. — Теперь все будет хорошо, да, Роб? Ты ведь не... не умрешь? — Не знаю, — все так же не открывая глаз пробормотал тот. — Мелкие уверяют, что теперь точно нет. А если судить по ощущениям — то прямо противоположное. — Так значит... — Ага, ты правильно подумал. Старый идиот оказался на редкость хорошей нянькой, — Роб снова завозился и недовольно пробурчал. — А теперь отпусти. Мне неудобно. Билл тут же отстранился, по возможности мягко и аккуратно, помогая Роберту сесть прямее. — Ты ужасно выглядишь, — слова слетели с языка прежде, чем их удалось удержать. — Я бы не тебя посмотрел, если бы большая часть твоих внутренностей была разодрана, — фыркнул Роб, и в голосе его промелькнули такие знакомые ехидные нотки. — Ты и сам не победитель конкурса красоты. Выжат почти досуха. — Твои постарались? — осенило Билла. — А кто ж еще. Твой страх был таким сладким, мой Билли, — глаза Роба на миг сверкнули янтарным огнем. — И очень целебным. В самые плохие мгновения только мысли о тебе, кажется, и не давали мне окончательно сдаться и обратиться в ничто. Так странно. Никогда бы не подумал, что из великого множества вещей именно обычный смертный человек станет тем якорем, который в критический момент привяжет меня к жизни. — И о чем ты думал? — Билл ощутил, как внутри разливается тепло, а на глаза снова невольно наворачиваются слезы. Слова Оно потрясли его, заставив сердце трепетать в груди. И если в самых глубинах его души до сих пор и сохранились крохи сомнений и отвращения по отношению в Пеннивайзу — в этот самый момент они растаяли без следа. — Думал, что мой глупый человек без меня непременно снова во что-нибудь ввяжется и тогда точно свернет себе шею. И никто не сумеет позаботиться о нем так, как мог бы я, — Роберт улыбнулся и медленно облизал губы. — И не говори, что это не так. — Это так, — Билл улыбнулся Робу в ответ, а потом вдруг широко распахнул глаза. — Погоди, так ты хочешь снова быть со мной рядом? — А чего хочет мой Билли? — Конечно я хочу, чтобы ты был рядом, — Билл ощутил, что дрожит. — Но разве это не будет вредить тебе? Ты должен спать и восстанавливаться. — Как по-твоему можно спать, когда все так сильно болит? — словно в подтверждение своих слов Роберт повел плечами и тут же болезненно скривился. — В прошлый раз я еще год не мог уснуть, пока все заживало. Да и нет лучшего способа восстановления, чем хорошее питание. Другой вопрос — готов ли ты жить со мной? Роберт Грей лишь одно из отражений меня, можно сказать, лучшая часть меня с точки зрения человека. Сможешь ли ты принять меня всего целиком? Характер у меня не сахар, как ты заметил. — Да уж, я заметил, — Билл облегченно рассмеялся и сам удивился, как легко это получилось. — Я не боюсь тебя, никогда не боялся, и не собираюсь начинать. Да, будет непросто. Но я знаю главное — без тебя не будет никак. — Вот как, — Роберт вдруг улыбнулся радостно и искренне. — Тогда идем наверх, мой Билли. В этом городе сейчас ловить нечего, нужно дать ему зализать раны. А мне совсем скоро потребуется много пищи. Без лишних слов Билл помог Роберту подняться и крепко обхватил его за пояс, не давая упасть. На валяющий на полу усиливающий паранормальную активность прибор и разбитое радио он даже не взглянул. В них больше не было нужды. Он не спрашивал, уверено ли Оно в своем решении и готово ли к путешествию. Вряд ли Роб позвал его, если бы это было не так. Они двигались в абсолютной темноте, то и дело останавливаясь, чтобы перевести дух. Роба сильно шатало, он тяжело опирался на Билла и временами негромко скулил сквозь зубы. Тем не менее это не помешало ему подсказывать, куда именно следует свернуть, чтобы как можно скорее оказаться на поверхности. И отчего-то Билл совсем не удивился, когда рядом с канализационным тоннелем, из которого они вышли на Пустошь, он заметил знакомую девичью фигуру. Матурин, как и всегда, была одета с иголочки, словно отправилась на бизнес-встречу, и по какой-то неведомой случайности сбилась с маршрута. Билл тут же замер, недовольно прищурившись, и проворчал: — Вижу, ты всегда приходишь, когда твоя помощь уже не требуется. Роберт тут же довольно рассмеялся, правда его смех быстро перешел в стон, а затем — в сдавленную ругань. — Я предпочитаю не учувствовать в разборках долгосрочных, — Матурин невозмутимо пожала плечами. — Да и привыкла я всегда быть крайней у вас двоих. Кто-то же должен. Она подхватила Роба с другой стороны, помогая вести его к машине. Тот, само собой, возмутился, попытался вяло отбиться, но тщетно. Пиявку и ту, должно быть, было отцепить проще, чем Матурин. Так, под злобное ворчание и недовольное сопение Роберта, они добрались до автомобиля. — Не возражаешь, если я поведу? — Матурин кивнула на водительское сиденье. — Если за рулем будешь ты, мой свет будет сдерживаться, а так хотя бы совестно сможет спустить пар. Билл не возражал. Они с Робертом устроились на заднем сидении. Матурин же уселась на водительском, тщательно пристегнулась, проверила показатели всех датчиков, после этого завела машину и плавно вывела ее на шоссе. И пусть автомобиль ехал очень медленно — что и говорить, Матурин управляла им крайне аккуратно — его все равно иногда потряхивало на неровных участках дороги, отчего Роб шипел, скулил и обещал оторвать глупой рептилии, не умеющей водить, руки, ноги и голову. Та не оставалась в долгу и требовала не отвлекать ее от дороги. Билл же лишь улыбался, слушая такие родные его сердцу перепалки, и легонько сжимал ладонь Роберта. Ему казалось, что стоит разжать пальцы — и Роб тут ж исчезнет, оказавшись порождением его измотанного рассудка. — Эй, Билли, ты не думал о том, чтобы продолжить развивать свой канал? — Роберт отвлекся от осыпания Матурин проклятьями и хитро глянул на него. — Как насчет идеи поохотится на потусторонние сущности в других странах? Когда я восстановлюсь в достаточной степени, конечно же. — Ты сейчас серьезно? — Билл потрясенно уставился на Роба. Уж что-что, а его почти заброшенный канал был последним, о чем он думал. — Ты хочешь путешествовать? — Хочу разнообразить меню, — Роберт хищно ухмыльнулся, демонстрируя клыки. — Ох, знал бы ты, как же хорошо больше не таиться. — Представляю с трудом, — Билл сглотнул, понимая, что к новому Роберту ему предстоит еще очень и очень долго привыкать. — И все равно я не очень понимаю, причем тут мой канал. Ездить можно и без этого. — Мой свет хочет отыскать путь к тому, кто пытался его убить, — лучезарно улыбнулась Матурин зеркало заднего вида. — И отгрызть ему ебало. — И это тоже, — не стал спорить Роб. — В этот раз я поеду с вами, — тут же добавила Матурин, прищурившись так, что ни у кого не возникло и мысли ей возразить. — У черепах крепкие челюсти, знаете ли. Хочу тоже ему что-нибудь... отгрызть. — А кое-то совсем недавно говорил, что не лезет в долгосрочные дела, — ехидно протянул Роберт. — Один раз сделаю исключение, — отрезала Матурин и слегка прибавила скорость. Билл еще несколько минут просто любовался профилем Роба, а затем решительно проговорил: — Одно условие: там, где снимаем — не жрать. — Мой Билли тира-а-ан, — картинно закатил глаза Роберт, а потом они с Биллом хором рассмеялись. В этот самый момент огромный камень словно бы упал с души Билла Денбро. Потому что он точно знал — умирающий не будет так смеяться, ругаться и строить планы на будущее. Да, впереди предстоял нелегкий путь: Роберту потребуется много времени на восстановление, а после им с Биллом придется заново учиться жить друг с другом и принимать друг друга. Но так или иначе, и на этом пути, и на тех, которые откроются перед ними после, они будут шагать рядом. Вместе отныне и навеки.