17. Буря (Storm) (1/1)

Первые крупные дождевые капли забарабанили по земле в тот момент, когда Билл и Роберт еще только подходили к деревянным домикам. Буквально за несколько секунд дождь разошелся до настоящего ливня, а потому последние метры до заветного укрытия пришлось преодолевать почти бегом. Домик оказался на редкость неуютным: по полу разбросан разнообразный хлам, одно окошко выбито напрочь, единственный стул — и тот оказался без спинки, а все остальная мебель больше походила на обломки. Сквозняк из всех щелей отлично дополнял общую безрадостную картину. — Может, посмотрим в другом доме? — Билл с самым унылым выражением лица на свете рассматривал все, что выхватывал слегка мерцающий луч фонарика. — Тут холодно. — В других домах все еще хуже, или, по крайней мере, ни капли не лучше, — Роберт поежился, а потом принялся деловито осматриваться. — Попробуем сменить укрытие сейчас — промокнем до нитки. И этот холод тогда тебе покажется сущим пустяком. К тому же есть реальный шанс угробить технику. Билл хмуро кивнул и продолжил осмотр. Эх, как же прав был Роб, сетуя на ветер. И правда притащил грозовые тучи, гад такой. Теперь вот еще неизвестно сколько сидеть в этом продуваемом всеми ветрами доме без электричества. Яркая вспышка молнии и последовавший за ней оглушительный раскат грома прозвучали словно бы в ответ на его мысли. — Как думаешь, долго еще будет лить? — Билл принялся осторожно укладывать оставшуюся аппаратуру в рюкзак. — Дождь может зарядить надолго, — Роберт в это время деловито освобождал от хлама участок пола там, куда не долетали брызги из выбитого окна. — Но сама гроза часа на два, может даже меньше. Если ветер не стихнет, то все вообще может скоро закончиться. — Да уж, обнадеживает. Билл тяжело вздохнул и обхватил себя руками. Пока он бродил по лагерю, то не чувствовал холода, но сейчас по телу то и дело пробегал озноб. Может, стоит разжечь костер? Хлама тут полно, аккуратно свалить его в кучку и поджечь. Например, вот этот стул без спинки довольно сухо выглядит. — Даже не думай, — тут же зашипел Роб, словно прочтя его мысли. — Домишко деревянный. Хочешь, чтобы костром стали мы сами? — У меня что, настолько все на лице написано? — впрочем, Билл ни секунды не сомневался в ответе. — Похоже, придется нам тут ночевать. И невольно вздрогнул, так как снова прогремел гром, да так оглушительно, словно небо валилось на землю. Как минимум. — Как знать, может и придется, — Роберт совершенно невозмутимо устроился на полу и принялся жевать извлеченные из недр рюкзака крекеры. — В любом случае, сейчас добираться до машины чистое самоубийство. Билл лишь угрюмо кивнул, утроился рядом с Робом и принялся нехотя жевать любезно предложенный им шоколадный батончик. На душе было муторно. С одной стороны, съемку он все равно закончил, так что по сути ничего не потерял из-за этой внезапной грозы. Но с другой — снова не получилось ничего интересного заснять. А теперь еще и сидеть тут неизвестно сколько. И мерзнуть. Дрожь в который раз волной прошла по телу. Сверкнула очередная молния. Ну конечно, эта проклятая гроза и не собиралась заканчиваться. Билл в очередной раз мысленно обругал себя, быстро проглотил остатки батончика, а после обхватил плечи руками. Надо было захватить с собой хотя бы один спальник. Или хотя бы плед. Но нет, он ведь думал поснимать часов до трех ночи и преспокойно вернуться в машину, а не ночевать в полуразрушенном деревянном домике. Тупица! Неожиданно Роберт подался вперед, без лишних церемоний сгреб Билла в объятья и крепко прижал к себе. Сердце тут же на миг сбилось с выверенного ритма, а дрожь заметно усилилась. — Ты совсем продрог, — шепот Роба раздался над самым ухом, заставив кожу на шее и руках покрыться мурашками. — Говорил же, надо было захватить теплую куртку. В этом штате холодает рано. — Д-да, ты п-прав. Билл сглотнул и быстренько прикусил язык. И дело было даже не в поднявшем внезапно голову заикании. Просто он вдруг как никогда остро ощутил — вот он, Роберт Грей, совсем рядом с ним. Обнимает. Держит так крепко. И его ладони своими обхватил на удивление мягко, пытаясь согреть. Если так продолжится — Билл точно не выдержит и наговорит лишнего. А потом будет мучительно долго жалеть об этом. Однако молчать с каждой секундой становилось все труднее. Роберт был не просто теплым — горячим. И находился так близко. Билл закрыл глаза и откинул голову назад, устраивая ее на плече Роба. Ничего не мог с собой поделать, пусть и понимал, что ведет себя нагло. Холод постепенно отступал. И неожиданно так нестерпимо захотелось, чтобы эта гроза длилась подольше. День, два, неделю, вечность... Чтобы сидеть вот так, ощущая такое приятное тепло и слушая мерное дыхание, едва различимое за грохотом дождя. Билл уже очень давно не чувствовал себя настолько хорошо и уютно. В безопасности. От куртки Роба отчего-то пахло костром, и запах этот смешивался с его естественным запахом, кружа голову похлеще любого алкоголя. Спать, тем не менее, не хотелось, и каждая секунда объятий казалась бесценной. — От тебя так хорошо пахнет, — слова слетели с губ Билла прежде, чем он сумел их удержать. Румянец смущения тут же залил щеки. Ну какой же он несдержанный дурак! — Никакие дезодоранты не нужны. — Мне тоже нравится твой запах, — спокойно отозвался Роберт, словно подобные разговоры для него нечто само собой разумеющееся. — Даже когда ты не боишься, что удивительно. Никогда не думал, что подобное возможно. Билл приоткрыл глаза и чуть повернул голову. Разглядеть что-либо было очень трудно, не говоря уже о том, чтобы различить чужие эмоции. На миг вспышка молнии осветила лицо Роба — такая яркая, что глаза его показались серебряными. Билл вновь отвернулся. Замер, собираясь с духом. Сейчас, в темноте, так близко от Роберта мылить здраво становилось все сложнее, зато говорить легче. Ведь тот не высмеял его, хотя запросто мог. Не отнесся с пренебрежением, не оттолкнул. — Роб... Ты мне нравишься. О-очень, — слова были простыми, но выдавить их из себя оказалось на удивление сложно. — Не только как д-друг. Билл замер, ощущая, как бешено колотится его сердце, и принялся молиться всем высшим силам, чтобы Роб понял его правильно. Потому что добавить прямо сейчас что-нибудь еще он не мог при все желании — воздух с трудом проходил в легкие, горло перехватило резким спазмом. Казалось, если ответа не последует — он просто-напросто не сможет вдохнуть и упадет тут замертво. Да, он вел себя, как глупый, наивный и впечатлительный подросток. Но иначе просто не получалось. Слишком долго он носил все это в себе, чтобы мыслить теперь здраво и рационально. Это даже немного пугало. — Я не слепой, Билли, — голос Роберта прозвучал словно со стороны, задумчивый и нарочито безэмоциональный. — И знал бы ты как меня это бесит. Не твое отношение, а вся ситуация в целом. — Почему? — Билл ощутил, как сердце болезненно сжалось. Нет, он, конечно, и не рассчитывал на какую-то взаимность, но предполагать и одновременно тешить себя надеждами это одно, а столкнуться с суровой реальностью — совсем другое. — Потому что ты тоже мне нравишься, — интонация Роберта ни капли не изменилась. — С одной стороны, я всегда привык получать все, что хочу. Но с другой, меня не должно было даже слегка потянуть к такому, как ты. Это неправильно. Особенно в нашем случае. — Знаешь, я когда-то тоже думал, что мальчикам следует любить только девочек. И что секс бывает только по большой и чистой любви с той, на ком ты хочешь жениться, — дышать стало чуть легче, хотя сердце все равно колотилось, как бешенное. Билл невольно сильнее прижался к Робу. — Но у моего члена оказалось свое мнение на этот счет. Может, тебе следует тоже послушаться своего? Роберт несколько секунд молчал, а потом запрокинул голову и рассмеялся. А потом вдруг ткнулся носом в макушку Билла, дыша так горячо и щекотно. — Матурин сказала примерно то же самое. Расслабиться и просто получать удовольствие, все равно лет через восемнадцать маски будут сброшены и все это перестанет иметь значение. Но я все равно до их пор сомневаюсь, ничего не могу с собой поделать. И это меня достало похлеще сучьих комаров. — Не понимаю... Билл насупился. Он и правда искренне не понимал, отчего вообще в их взаимоотношениях играют роль какие-то сроки. Кто их установил и зачем? И почему так важно, как все закончится, если даже еще и не начиналось? — Не бери в голову, Билли, — Роберт скользнул пальцами по скуле Билла, затем мягко очертил самыми кончиками контур его губ. — Просто дай мне еще немного времени. У нас его полно, поверь. — Я уже говорил, что готов ждать сколько угодно, — голос ощутимо задрожал, а сам Билл чуть повернул голову, наслаждаясь такими желанными прикосновениями. От каждого движения Роба внутри словно вспыхивал небольшой костер, которых с каждой секундой становилось все больше, и они грозили вот-вот слиться в единое огромное, неукротимое пламя. Лишь одно сдерживало Билла сейчас, заставляя бороться с собой: понимание, что тут, в этом холодном доме, объятья — самое большее, что они могли себе позволить. — Вот и славно. Тогда подумай вот еще о чем, Билли. Как именно ты видишь нас, чего хочешь на самом деле? Потому что полные романтики свидания, нежные ухаживания, общий загородный дом, три собаки и двое приемных детей — за этим явно не ко мне. Я могу показать тебе себя настоящего, насколько это будет возможно, впустить тебя в свою жизнь, по-настоящему впустить, позволить тебе стать не только плохой, но и хорошей ее частью. Но ты никогда не станешь всей моей жизнью. Имей в виду, — и не успел Билл ответить, как Роберт неожиданно потянулся и мягко коснулся его губ своими в аккуратном, легком, ни к чему не призывающем поцелуе. И тут же отстранился, проговорив, как ни в чем не бывало: — Смотри, гроза почти закончилась. Давай-ка двинем к машине, пока дождь снова не разошелся.