15. Застава (Outpost) (1/1)

Время уверенно двигалось к трем часам ночи. Билл с упорством, достойным, по мнению некоторых, лучшего применения бродил по особняку. Он уже облазил все углы и закоулки, трижды чуть не свалился с лестницы (Роберт успевал схватить его за воротник куртки в самый последний момент), раз пятьдесят чихнул от пыли и дважды чуть не вывалился из окна во время исследования чердака. Роберт тенью следовал за ним, отчаянно зевал и периодически отмахивался от надоедливых насекомых, которые, судя по всему, радостно летели с улицы в провалы окон, привлеченные светом переносной лампы. Чем дальше, тем активнее особняк начинал жить своей жизнью. Рамы хлопали, двери открывались и закрывались сами по себе, на чердаке что-то падало, мусор на первом этаже катался так, словно был живой. Билл с упоением снимал, стучал по стенам — и ему стучали в ответ. Правда на контакт так никто и не вышел, ни с помощью стука, который оставался совершенно бессистемным, ни воспользовавшись микрофоном. Крепло ощущение, что над ним просто издевались. Впрочем, Билла это не расстраивало. Наоборот, такой явной паранормальной активности он не видел уже давно. Внутри все сжималось от восторга вперемешку с ужасом. Ощущение чужого, более того, недоброго присутствия только усиливалось. Роберт уже не пытался спорить и искать происходящему рациональное объяснение. Понял, видимо, насколько сейчас это уже бессмысленно. И этой маленькой победе Билл тоже радовался. Пожалуй, даже больше, чем всему остальному. Он уже предвкушал, как будет припоминать этот случай каждый раз, когда Роб снова заладит свою любимую песню о призраках, которых якобы не существует. Судя по крайне кислому выражению лица Роберта — тот все это уже прекрасно понял.— Здесь есть кто-нибудь из мира духов? — Билл сидел на полу в центре большой залы на первом этаже, где, судя по всему, когда-то располагалась общая гостиная. — Со мной может кто-нибудь выйти на связь? В микрофоне что-то резко заскрежетало, потом засвистело так громко, что Биллу пришлось стаскивать наушники с головы. — Похоже, тебя только что послали в задницу, Билли, — совершенно бессовестно рассмеялся Роберт. — С чего бы это? Может как раз что-то хотели сказать! — уши до сих пор слегка ныли от подобной звуковой атаки. — И ты не отрицаешь, что со мной пытаются поговорить. — Радиостанция с тобой поговорить пытается, —Роб фыркнул и кивнул на микрофон. — Эта бандура ловит что надо и не надо. Да к тому же ты выкрутил усиление звука на максимум. И вот результат. — Посмотрим, как все это расшифрует Матурин, — Билл гордо задрал нос, не собираясь сдаваться так просто. — О да, эта рептилия переведет так, что мало не покажется, расстарается. Впрочем, бурчание Роберта Билл не расслышал, так как уже бодро двинул к ближайшей двери. Не оборачиваясь, он проговорил: — Оставим микрофон включенным тут, пусть пишет пока что. У меня уже сели почти все аккумуляторы, включая запасные. И из освещения остался только фонарик. Хочу сделать несколько фотографий и заснять процесс, пока камера еще пишет. — Ну наконец-то, — выдохнул Роберт, нагоняя Билла в коридоре, — ты выдохся. Вместо ответа Билл зевнул, а потом звонко чихнул в пятьдесят первый раз. Словно бы в ответ, чуть дальше по коридору резко распахнулась дверь. — Кажется, нас приглашают, — Билл достал фотоаппарат и направился прямиком в открывшуюся комнату. — Сквозняк тебя приглашает, Билли. Сквозняк. Но Билл уже не слушал. Робу, наверно, никогда не надоест пытаться с ним спорить. Ну и пускай. Главное, что он рядом, а там пусть себе нудит сколько везет. От этих мыслей легкая улыбка непроизвольно заиграла на губах. Билл понял, что готов раз за разом не признавать свою правоту, даже если все доказательства будут налицо, только чтобы их путешествие не кончалось. Чтобы Роберт снова и снова отправлялся с ним куда-нибудь, желая в свою очередь доказать истинность своих убеждений. Пусть так. Главное — быть вместе. И очень слабо, в самой глубине души Билл понадеялся, что Роб спорит с ним до сих пор по той же причине.— Кажется, это была комната мальчишек, — Роберт застыл в двери, с интересом наблюдая, как свет фонарика выхватывает все новые и новые детали. Вот несколько двухъярусных кроватей у стены, частично сломанных. Стул без ножки. Плотно закрытый шкаф. Небольшой письменный стол, где, на удивление, остались покрытые паутиной игрушки. — Ничего себе, никто не растащил этих солдатиков, — Билл приблизился к столу и осторожно сдул пыль с небольших фигурок. — Наверно, дверь была закрыта на замок, потому сюда никто не вошел. А ты говоришь — сквозняк. — А ножка у стула просто испарилась, да? — Роберт приблизится, также рассматривая находку. —Эти игрушки попросту никому не нужны. Хлам.— У тебя таких не было в детстве, вот ты и завидуешь, — хмуро проговорил Билл. На самом деле игрушки были что надо. Несколько машинок, довольно детализированных. Пять видов различных солдатиков и довольно реалистичный заборчик. Из палок были собраны подобия зданий. Настоящая застава, за игрой с которой местные ребятишки наверняка провели много часов. Биллу даже стало обидно от слов Роберта. А еще отчего-то сердце сжало непрошенной тоской — он был просто уверен, что такие игрушки ни за что не бросили бы просто так. — Я не помню, — после долгого молчания ответил Роб. — Не помнишь, были ли у тебя игрушки? — Не помню, было ли у меня детство. Я просто однажды понял — я существую. И все, — Роберт подошел почти вплотную, едва не прижимаясь. — Даже не знаю, много ли я потерял? — Судя по тому, как ты себя ведешь — совсем немного. Билл продолжал задумчиво смотреть на игрушечную заставу. Наверняка мальчишки, которые ее сделали, погибли в тот день, когда случилась утечка газа. Скорее всего они были не тут, а где-нибудь в гостиной или в столовой. Мечтали поскорее закончить с делами и вернуться к игре. Но еще не знали, что солдатики их так и не дождутся. Роберт мягко накрыл ладонь Билла, которую тот неосознанно положил на край стола, своей и прижался щекой к его виску. Билл застыл, боясь даже вздохнуть лишний раз и разрушить момент. От таких, казалось бы, простых жестов Роба, тепло разлилось внутри, а сердце пропустило несколько ударов. Даже грусть отступила на задний план, а фотографировать и вовсе расхотелось. — Эта застава стоит того, чтобы ее не трогать, — шепот Роберта приятно согревал щеку. — Должно быть, другие тоже ощутили это. И потому ее не тронули. Это их памятник. Ты же чувствуешь? — Да, — одними губами выдохнул Билл и вдруг, повинуясь порыву, повернул ладонь и переплел пальцы с пальцами Роба. — Знаешь, а я ведь хотел писать книги. Когда только поступил в колледж. — И почему не начал? Роберт, судя по всему, не имел ничего против его наглости. Наоборот, другой рукой приобнял Билла за талию и слегка прижал к себе, властным жестом собственника, не содержавшим при этом ни крупицы пошлости. — Все ищут в них какой-то смысл. Без идеи с двойным, а лучше тройным дном книга — и не книга вовсе. Надо обязательно пытаться что-то донести читателю. А я так не могу, я просто хотел рассказать историю, чтобы она была интересной. А потом понял, что показывать куда проще, — Билл прерывисто вздохнул, чувствуя, как кровь приливает к щекам. — Я дурак, да? — Еще какой, — Роберт умиротворенно сопел, уткнувшись носом в его макушку, и отчего-то Билл сразу понял, что тот говорит вовсе не о его ненаписанных книгах. — Всему свой срок, Билли. Не торопи события. Если чему-то суждено случиться — оно случится. Билл закрыл глаза и улыбнулся. Широко, радостно и совершенно по-идиотски. Он кретин? Ну и пускай. Влюбленный болван, у которого все на лице написано? Ну и ладно. Главное, что Роберт его не презирает за это. И все еще остается рядом. — Я готов ждать хоть всю вечность. — Так долго не потребуется, — Роберт щекотно фыркнул, а потом отстранился к огромному разочарованию Билла. — Иди в машину, отдохни. Я соберу технику и сразу за тобой. Думаю, мы с тобой хорошо потрудились сегодня. — Ты прав, мы молодцы. Билл хотел бы еще побыть рядом с Робом, но неожиданно ощутил, насколько он прав. Тело едва не ломило от усталости, а глаза буквально закрывались. Желание спорить мгновенно увяло, и теперь хотелось только одного — поскорее оказаться в машине, забраться за заднее сиденье и подремать там хотя бы несколько часов.Роберт проследил взглядом за бредущим до машины Биллом, а затем вновь задумчиво посмотрел на игрушечную заставу. Этот дом познал очень много боли и горя. Хозяйка приюта, ее муж и единственный сын реализовывали все свои нездоровые садистские фантазии на одиноких, беззащитных детях. Несколько местных полицейских и пара человек из управления городом покрывали их и тоже, судя по всему, были в деле. И, вероятно, не только они. Внизу, в подвале, был построен потайной ярус. Дети, попавшие туда, уже не возвращались живыми. Но умирали они долго и мучительно. Вот только это был не притон, вовсе нет. Хозяйка приюта, судя по всему, очень любила Средневековье с его пытками, и собрала вокруг себя небольшой кружок единомышленников. Роберт чуть склонил голову, прислушиваясь. Билл не мог расслышать их — негромкие, шаркающие шаги. Медленно, очень медленно они поднимались наверх. Те, кто остался навечно там, в подвале, когда один из мальчишек в отчаянии выкрутил газовый вентиль. Те, чьи тела так и замуровали там, чтобы скрыть все улики. Но иногда, набравшись достаточно сил, они все же пробирались наружу. Чуть меньше десятка человек и пара дюжин ребятишек, которых мучители не желали отпускать даже после смерти. Неупокоеные души успели за эту ночь напитаться сиянием и теперь желали добавки из сочной плоти. Что ж, Роб не мог их в этом винить, от Билли и правда так и хотелось откусить хотя бы кусочек. — Вот только при жизни вы не питались, — едва слышно прошипел Роберт, нехорошо скалясь и быстрым шагом направляясь к подвалу. — Все, что вы делали — лишь играли. Без смысла и без цели, только потому что могли и хотели. И продолжили после смерти, удерживая в плену то, что не имели права держать. Что ж... сегодня мой черед играть.