Глава 3. Трудный выбор (1/1)

Асоль думал правильно: отец был просто в ярости. В один момент юноше показалось, что его просто убьют. Убьют, и у него не будет даже возможности попробовать себя в морском деле.Лонгрен кричал на сына, через эти крики пытаясь объяснить ему, пытаясь донести до него, что такой грязной работой его сын не может, не имеет никакого морального права заниматься.— Отец, но меня ведь больше никуда не возьмут! Ты ведь и сам прекрасно понимаешь это!— Молчи! — мужчина ударил по столу ладонью, отчего заготовки игрушек подпрыгнули на столе и завалились на бок. — Молчи, Асоль, лучше молчи, — он рычал, как дикий зверь. Юноша был совершенно в шоке, он никогда в жизни не видел отца таким злым: тот всегда был мягким, добрым, относился к сыну максимально тактично. — Ты никуда не пойдёшь, — сказал наконец мужчина и закрыл на замок двери и окна, чтобы юноша не мог никуда выбраться за пределы дома.У Асоля внутри бушевала теперь настоящая буря чувств, противоречий и совершенно юношеского желания, чтобы его идеи приняли без каких-либо упрёков.— Да я вообще никем тогда не стану! — резко поднялся он из-за стола, повысив голос. Он всегда считал, что не может такого себе позволять, а сейчас просто не выдержал. В душе накопилось слишком много противоречивых эмоций, а молодая энергия нашла неожиданный выход.— Ты сможешь найти хорошую работу, и не придётся опускаться до грабежа и разбоя. Ты хочешь опозорить имя своей матери?Асоль задохнулся от возмущения: эти слова сломали весь его порыв и пробили на слёзы. Разве он правда такой? Разве он готов поступиться честным именем родителей ради своей блажи?Только сейчас он понял, насколько ему на самом деле претит мысль о том, что там, с теми людьми, он будет преступником.Асоль ушёл к себе в комнату и упал на кровать. На глаза наворачивались слёзы обиды и ненависти к себе. Он просто хотел быть полезным, просто хотел найти своё предназначение. А в итоге довёл отца до такого скандала.Приподняв голову и растерев по щекам слёзы, юноша посмотрел в окно, за которым плескалось бескрайнее море. Волны весело набегали на каменные глыбы и с грохотом разбивались о них, разлетаясь белой пеной и мелкими брызгами.Неужели Асоль так никогда и не узнает, каково это — быть моряком?От этой горькой мысли защемило сердце, с ещё большей силой, чем раньше, и юноша уткнулся в подушку, вновь, но уже тише, оплакивая всю их с отцом невесёлую участь. Худые смуглые плечи дрожали от каждого бесшумного всхлипа.Ближе к ночи к нему заглянул отец. Он чувствовал свою вину, что так сорвался на сына вместо того, чтобы спокойно поговорить и объяснить свою позицию.— Асоль, тебе нужно подумать о других путях решения. Есть ведь не только пиратство.Он присел на кровать к юноше и погладил его по спутавшимся волосам.— Я подумаю, пап, обязательно подумаю. Прости меня…***Асоль, прислушавшись к словам отца, так и не пошёл на встречу с корсарами. И всё же весь этот разговор заронил в нём зерно размышлений.— Отец, — он пришёл к мужчине пару недель спустя. — Мы оба понимаем, что мне нечего делать в этом городе.Лонгрен отложил в сторону деревянный брусок и резак, подняв грустные, мудрые глаза на сына.— Понимаю, Асоль, понимаю. Тебе нужно уехать отсюда, чтобы наконец найти своё настоящее призвание. Куда ты хочешь отправиться, мой мальчик?— Я думаю поехать в Онфлёр, ближайший к нам большой порт. Там-то уж точно я смогу найти для себя работу.Лонгрен поднялся и крепко обнял сына.— Только прошу тебя: не теряй голову, оставайся всегда разумным и рассудительным. Помни, что ты мой сын.Асоль сдержанно кивнул, а после расплылся в широкой улыбке, счастливый, что получил благословение от отца. После той ссоры паренёк был просто уверен, что Лонгрен в принципе запретит ему куда-то уезжать. Но тот явно не сомневался в своём сыне.К тому же он рассудил, что в довольно большом портовом городе приличному молодому человеку будет гораздо проще найти достойное пристанище, нежели наткнуться на разбойников вроде этих корсаров.***Гвенаэль ждал юношу до последней минуты уходящего дня и только после полуночи отдал приказ отправляться.Он равно ожидал обоих исходов и был готов к тому, что юнец передумает, но всё же на душе стало как-то горестно.Чтобы команда не видела его неожиданной задумчивости, корсар ушёл к себе в каюту и сел за карты, раздумывая и просчитывая, куда им лучше будет направиться, где сейчас будет самое хлебное место.А в мыслях — то красивое лицо юноши, его блестящие волосы, чёрные глаза, похожие на бездонные расселины в подводных рифах.— Давно такого не было, — тряхнул головой корсар, пытаясь отогнать короткие воспоминания. Видел-то всего ничего, а так хорошо запомнил…Нет, нельзя давать этим мыслям спуску, иначе они рискуют перерасти в самую настоящую хандру, а этого мужчина допустить уж точно не мог. Не раз пройденная ступень, которая никогда ничего хорошего не приносила.— Забудь его! — строго сказал он сам себе, нервно крутя в руках остро заточенный карандаш, рискуя нечаянно сломать его в приступе злости к самому себе. — Забудь, он принял решение и отказался, это его выбор, — корсар пытался внушить себе эти мысли ещё несколько минут и, немного успокоив на мгновение затрепыхавшуюся душу, достал из сундука початую бутылку дорогого рома. Сделал большой глоток. Выдохнул. Выругался.Решив, что этой ночью их точно не ждёт ничего важного или опасного, капитан отдал необходимые распоряжения своему помощнику и позволил себе безбожно напиться, заперевшись в каюте, чтоб никто не мешал ему и не прерывал размышлений. Впрочем, Бога за ним давно уже не было, его вёл сам Дьявол, покровительствуя разбойнику и душегубу.В иллюминаторе горели звёзды, были видны бесчисленные созвездия, которые Гвенаэль знал наизусть с детства. Вспомнилось вдруг, как дед сажал его, ещё совсем мальчишку, себе на колени и учил, как ориентироваться по звёздам.?Люди часто лгут?, — говорил он. — ?Верь природе, она всегда будет честна с тобой. Надо лишь только научиться говорить с ней на одном языке.?Маленький Гвен с упоением слушал эти уроки, выучивая все названия звёзд, растений и животных, учился понимать знаки погоды. И вместе с этим познавал всё коварство и двуличность людей на примере своей семьи.Человек, выросший на самых грязных и опасных улицах Марселя просто не смог бы запросто доверять окружающим. И с трудом мог представить себе иную судьбу. Подростком он ушёл из дома в поисках лучшей жизни, а в итоге стал тем же разбойником, только привычная суша сменилась такой непостоянной водной гладью. Отец его за свою жизнь попробовал себя во множестве занятий, но едва ли два-три из них были хоть немного законопослушными и достойными приличного человека.Вот кто был преступником в третьем поколении. Не юный Асоль, а Гвенаэль, гроза морей.Когда мужчина напивался, у него начиналась хандра и такая несвойственная ему в обычной жизни рефлексия. Обыкновенно корсар считал это занятие пустым. С его жизненного пути уже едва ли можно сойти. Да, он может уйти из моря и начать вести спокойное и размеренное существование. Но ведь очевидно, что закоренелый морской волк не сможет полностью оставить это поприще и стать примерным семьянином. Для будущих детей он будет таким же, каким был для него его собственный отец: грубым, сухим, использующим детей только в собственных целях. Да и чему Гвенаэль сможет научить своих детей? Мужчина ведь всю свою жизнь положил на алтарь преступности. Разве такой человек сможет найти достойную супругу и воспитать хороших наследников?Бутылка почти закончилась, а Гвенаэль мыслями был где-то уже в размышлениях о том, что женщины его почти не привлекают, поэтому он даже не сможет любить свою жену и будет постоянно искать любовников на стороне, раз за разом разбивая ей сердце и разрушая отношения в семье.Мужчина совершенно не страдал от того образа жизни, который вёл, не мучился угрызениями совести из-за того, что занимался грабежом. Просто иногда он чувствовал себя очень одиноким. Нет, конечно, волком-одиночкой быть очень удобно: ты только сам за себя, ты не несёшь ни за кого ответственность, ты сам по себе. Но ведь куда приятнее, когда не ты сам пытаешься обработать себе раны после боя, а это делают чужие заботливые руки.Пустая бутылка с гулким стуком выпала из расслабленной руки: мужчина, сморенный алкоголем, уснул. В его странном сне смешалось всё: какой-то очередной торговый корабль близ порта Онфлёра. Абордаж, как обычно. Моряки даже сдались, в общем-то, без особых усилий. Но уже когда они собрались покинуть судно с награбленным, что-то потянуло мужчину в трюм. Как это обычно бывает во сне, он сразу перенёсся в каюту, где увидел Асоля. Юноша выглядел таким испуганным и, едва увидев капитана, бросился бежать, проскользнув мимо. Гвенаэль уже было побежал за ним, но тут сон оборвался от стука в дверь.Ругая, на чём свет стоит, свою команду и особенно того человека, что решил его побеспокоить, мужчина пошёл открывать.В коридоре стоял его помощник, невысокий, но довольно коренастый мужичок лет на десять старше своего капитана. Всё тело его было похоже на доску для нарезки, настолько оно было покрыто шрамами.— Там рулевой спрашивает, куда путь держим? А то ветер усиливается.Гвенаэль задумался на секунду, а после махнул рукой.— На Онфлёр, в тех морях будем пока обитать.