Энтерпрайз. Космос. Последний рубеж. Часть 1 (1/1)

Маккой привыкал к работе на корабле очень быстро, куда быстрее, чем Джим к своей должности капитана. Сколько бы доктор ни жаловался на полный опасностей космос, он умел адаптироваться и делал это так хорошо, что остальные могли только завидовать. Но, несмотря на это, работы у главы медицинского отдела было слишком много, поэтому даже он порой выматывался, как лошадь.Наверное, именно поэтому внезапные визитёры раздражали до безумия. – Ну кого там ещё принесло? Если это опять вы, мистер Скотт, то идите к чертям собачьим, не буду я лечить ваших бойцов вне своего рабочего времени! Могут пожить несколько часов и с ожогами на пальцах, не дети! Может, научатся не совать руки туда, куда их не просят, – гаркнул доктор в ответ на стук в дверь. Его нервы не были стальными канатами, а потому тоже сдавали. От мыслей о том, что в пять часов нужно вместить работу с отчётами и сон, болела голова. Леонард резко распахнул дверь и замолчал, удивлённый. На пороге стоял Спок, прямой, будто палку проглотил, и чуть более собранный, чем обычно. Маккой взволнованно отошёл в сторону: он знал, что вулканцы при желании могут глушить любую боль, поэтому ему страшно было представить, что могло заставить коммандера прийти в медотсек. – Да говори уже, что стряслось, гоблин! Я доктор, а не телепат, – не выдержал долгого молчания Боунс. – Доктор, в столь эмоциональной реакции нет нужды, – Спок закрыл за собой дверь, и Маккой понял, что его ждёт серьёзный разговор. ?Лучше бы неизвестная болезнь?, – раздражённо подумал Леонард. Разговоров ему хватало и с Джимом. – Я хотел у вас спросить о капитане. Он переживал какие-либо травмирующие события раньше? Я смотрел его личное дело, но не нашёл подтверждений этому. Боунс замер. Разумеется, гоблин обо всём догадался бы рано или поздно, это был лишь вопрос времени, но доктор не думал, что это произойдёт спустя несколько недель после их отлёта. – Почему вы спрашиваете об этом у меня, мистер Спок? И с чего вы это взяли?– Наши комнаты расположены рядом, объединены ванной. Я имею возможности наблюдать за капитаном большую часть своего дня. Он по-особенному относится к еде, носит закрытую одежду, проводит в душе в среднем два часа двенадцать минут, спит меньше положенного для человека времени, кричит по ночам, вероятнее всего, от кошмаров. У меня нет медицинского образования, однако я могу сделать выводы на основе прочитанных мной книг, – вулканец поджал губы и вдруг отвёл взгляд. Именно из-за этого выражения Маккоя внезапно осенило: это были не попытки обвинить или дискредитировать Джима, как доктору показалось сначала, а вполне понятное человеческое волнение. – Я решил спросить у вас, потому что вы с капитаном близки. К тому же, вы его лечащий врач. – Ага. Значит, ты решил, что Джим будет в восторге, если узнает, что ты за его спиной пытался задавать подобные вопросы? Ты ж вроде умник, гоблин. Он будет чувствать себя преданным. Он подумает, что ты хочешь обвинить его в некомпетентности. Как ты думаешь, насколько сильно это его расстроит? – Леонард неосознанно оскалился и поймал себя на этом слишком поздно: вулканец успел заметить это и явно как-то интерпретировал подобное выражение. ?Скорее всего, верно интерпретировал. Как желание защитить?, – тут же подумал доктор. – У меня есть те же данные, что и у тебя. Об остальном спрашивай у Джима, если осмелишься. И не вздумай узнавать о чём-то подобном у кого-нибудь другого, иначе ты можешь ранить Джима. И потерять его навсегда. ?Паре нельзя причинять боль, иначе она может выбрать поединок?, – почему-то родилась в голове Спока абсолютно неуместная, казалось бы, мысль. Об этом стоило помедитировать. – Спасибо, доктор. – Благодарности нелогичны, мистер Спок, – поддразнил Маккой, раздражённо щурясь. * * *– Капитан, – кивнул Спок, заходя в столовую и неуверенно замирая. Напротив Джима – на том месте, где обычно сидел вулканец, – уже стоял поднос. Коммандер почувствовал ревность, пока не увидел, какие блюда стояли на нём. – Пломиковый суп и вулканский чай? Капитан, это блюда вулканской кухни. Репликатор не настроен их производить. – О, Спок, – Кирк радостно улыбнулся, и первый помощник почувствовал укол совести из-за того, что совсем недавно пытался выведать у Маккоя данные за спиной капитана. Потерять Джима – это страшно, вдруг понял Спок. – Я немного поработал с репликатором, чтобы он выдавал пищу, приемлемую для нашего экипажа. У многих из нас есть предпочтения в пище. Я уверен, что тебе надоела земная еда, поэтому позволил себе настроить репликатор на создание нескольких вулканских блюд. Это было не так просто, если честно. Вы очень закрытый народ, ваших рецептов – правильных рецептов, а не выдумок доморощенных поваров, – не так уж много на просторах сети, поэтому я решил написать твоей матери. Она с радостью поделилась со мной рецептами твоих любимых блюд.Кирк с восторгом наблюдал за удивлением, которое на мгновение пробилось через общую безэмоциональность Спока. Джиму нравилось ловить эмоции своего коммандера. Пожалуй, можно было даже сказать, что он наслаждался этим. – Капитан! Джим! Джимми! – Кевин с радостным криком ворвался в полупустую столовую, подбегая к капитану и порывисто его обнимая. – Ты добавил в репликатор те самые конфеты. Господи, я думал, ты забыл о том, что они мои любимые. Ну. Столько времени прошло, а ты всё ещё... Спасибо. Вот, что я хотел сказать. – Лейтенант Райли, субординация... – начал Спок, но Кирк его перебил, глядя на Кевина с невероятным теплом и заботой во взгляде:– Всё хорошо, Спок. Кевин Райли – мой хороший друг. Мы знакомы уже целую вечность, – Джим улыбнулся, вскрывая упаковку сладкого батончика с кокосом, протягивая его лейтенанту (?У капитана аллергия на кокос. Он взял еду специально для лейтенанта Райли. Он также взял еду и для меня?). Вулканец тотчас словил себя на мыслях о том, что ни разу не видел Кирка, принимающим в пищу что-нибудь, что люди называли ?вкусняшками?. Чаще всего Джим останавливался на высококалорийных и сытных продуктах, не опираясь на собственные предпочтения. Иногда Спок не был уверен, что у него эти предпочтения есть вообще. Коммандер хотел спросить, как долго Кирк был знаком с Кевином Райли (не с 2246 ли года?), но не рискнул, вспоминая разговор с доктором. У него было недостаточно фактов, но мозаика сложилась в весьма интересную (и пугающую) теорию. Спок готов был многое отдать за то, чтобы в итоге оказалось, что он ошибался. Но данных было слишком много, и все они вели к одному. – Я читал дипломную работу лейтенанта Райли. Она приемлемая, – кивнул коммандер. – О! Кевин, это самая высокая оценка, которую можно получить от нашего коммандера. Приемлемо – это ведь гениально, – широко улыбнулся Джим. Гордость за своего ребёнка – чувство, которое смог даже на расстоянии уловить Спок. ?Нет, – хотел сказать Спок. – Самая высокая оценка – "очаровательно". Все ваши научные работы очаровательны, капитан?. Но первый помощник лишь кивнул, не желая расстраивать лейтенанта. В конце концов, случай Джима был уникальным, он являлся исключением из всех правил, а потому высшей похвалой в его адрес можно было пренебречь, оставляя самым сильным выражением одобрения слово ?приемлемо?. – Спасибо, коммандер, – Райли покраснел, выпятил грудь и сейчас до боли напоминал Джиму Кевина в детстве. В друге сохранилось столько ребяческих черт, не уничтоженных ни голодом, ни насилием, и Кирк был рад за него. Кевин смог пережить произошедшее, смог пойти дальше. Это повод для восхищения. – Как тебе на Энтерпрайз, Кевин? – спросил Джим, возвращаясь к еде. – О, я на лучшем корабле с лучшим капитаном. Это ли не предел мечтаний? Спок мог бы сказать, что это субъективная оценка. Мог бы, но не стал.Потому что он был согласен с лейтенантом. * * *– Нергал, планета класса М. Если верить нашим данным, цивилизация на данной планете находилась как минимум на нашем уровне развития ещё сто лет назад, однако теперь социальные и технические условия цивилизации Нергал можно сравнить с Землёй начала двадцатого века, – сказал Спок, отрываясь от научной станции. – Наша задача заключается в том, чтобы выяснить причину упадка, не нарушая первую директиву. Гуманоиды, населяющие эту планету, внешне схожи с людьми. – Я дам вам шапку, мистер Спок. Закроете ваши уши, – широко улыбнулся Джим, хлопая в ладоши. Он поднялся с капитанского кресла и сказал: – Спок, в транспортаторную. Вы, Чехов, тоже. Также мисс Бонье и мистер Ньюэлл из отдела безопасности должны подойти. Я схожу за доктором Маккоем. Вулканец должен был поспорить, сказать, что они не могут спускаться на планету вдвоём, однако стремление получить удовлетворение от совместных открытий внезапно совершенно нелогично оказалось сильнее необходимости соблюдать правила. * * *Улицы города, в который они перенеслись, напоминали картинки из учебников по истории. Узкие пространства между домами, старые автомобили, проезжающие по пыльным дорогам, люди, спешащие куда-то по своим делам. С толку сбивало только одно...– Они все улыбаются... Почему они улыбаются? – удивлённо спросил Леонард, всматриваясь в чужие лица. Они подобрали одежду, соответствующую эпохе, и Джим не мог смотреть на доктора без улыбки: тому жуть как шло пальто. Кажется, это заметил и Чехов, заглядывающийся на Боунса. – Трикодер не указывает на наличие аномалий в воздухе, – с готовностью отозвался Спок, опережая вопрос Кирка. Джиму оставалось только рассеянно кивнуть, осматриваясь по сторонам. – Добро пожаловать! – раздалось сбоку совершенно счастливое восклицание. К ним подошёл низкий и полный мужчина, обнял и трижды расцеловал в щёки, заставляя Джима испуганно замереть, успокаивая сердцебиение: к резким вторжениям в личное пространство со стороны незнакомцев он не привык. – Вы находитесь на планете Нергал! Зачем вы прибыли к нам?Кирк вопросительно посмотрел на Спока. Вулканец говорил о низком уровне развития цивилизации на этой планете, но, судя по всему, в данных была ошибка, раз жители знали о том, что в космосе есть и другие расы. – Здравствуйте. Я капитан Джим Кирк. Это моя команда. Как вы узнали о том, что мы не отсюда? – на всякий случай уточнил Джим, вежливо улыбаясь.– О, всё просто. Вы грустные. В вас много боли и прочего, – мужчина показал в воздухе какой-то жест руками, который у его народа явно имел определённое значение. – Мы научились с этим бороться. Меня зовут отец Клемент. Я управляю Машиной. – Отец Клемент? Так вы священник? – встрял Боунс, оглядывая инопланетника с головы до ног. – Священник? – переспросил мужчина с любопытством. – Я просто слежу за Машиной и даю другим возможность быть счастливыми. – Машина – ваш бог? – Бог? Я не знаю такого слова. – Возможно, доктор, они просто не мыслят такими категориями, – сказал Спок, высокомерно приподняв бровь. – Вы не могли бы показать нам Машину? – О, конечно! Я хочу помочь вам!Джим нахмурился. В этом человеке было слишком много позитива и миролюбия, и это почему-то пугало. Люди такими не бывают. * * *Машина своим внешним видом напоминала танк. Было дуло и кабина, в которую мог сесть человек, а из чёрного корпуса торчали разноцветные провода, по некоторым из них текла чёрная или синяя жидкость. Джим удивлённо рассматривал конструкцию, пытаясь понять, как она работала. С такой техникой он ещё не встречался, а потому Кирку иррационально хотелось всё разобрать до винтиков. Он, разумеется, никаких действий не предпринял, потому что был гостем на этой планете. – Машина забирает плохие мысли, чувства, воспоминания. Оставляет только хорошие. Я умею управлять Машиной. Мне освободить вас от груза? – почему-то Клемент, говоря это, смотрел на Джима. – С чего вы взяли, что у меня есть плохие воспоминания? – беззаботно улыбнулся Кирк, ощущая нарастающую тревогу. В такие моменты хотелось убежать подальше, спрятаться, закрыться от всего мира. Джим готов был рисковать жизнью, спасать других, но разговоры по душам – это тонкий лёд над глубокой рекой. Ступино не туда – провалишься, захлебнёшься холодной водой. – Я видел всё, когда коснулся вас, – покачал головой мужчина, продолжая улыбаться. – Вы не контактный телепат, – уверенно сказал Спок, чувствующий себя не в своей тарелке из-за дискомфорта и волнения, которые исходили от капитана. – Вы не могли ничего увидеть. – Я не контактный телепат. Я не знаю, что это такое. Я отец Клемент. И я управляю Машиной. Машина дала мне возможность видеть те проблемы, которые мы с ней могли бы исправить, – инопланетник поднял руки в защитном жесте. – Вы хотите, капитан? Джим замер, напряжённо вцепившись пальцами в ткань штанов. Сколько раз он мечтал забыть о том, что происходило на Тарсусе? Сколько раз он хотел оставить в прошлом Кодоса с его голосом и насмешливым, презрительным взглядом? Можно было бы забыть о том, что он сломан, забыть, что его испачкали, и просто жить дальше, наслаждаться всем вокруг. Может быть, получилось бы найти кого-нибудь, кто согласился бы находиться рядом, целовать по утрам и держать за руку. Иногда Кирк нуждался в этом так отчаянно, что приходилось зажимать себе рот рукой, лишь бы не закричать слишком громко. – Нет. Я не хочу, – покачал головой Джим. И он видел удивление в глазах Боунса, из-за чего стало лишь сложнее не передумать. Если даже друг ожидал от него подобного действия...– Правильно, кэптин, – вдруг топнул ногой Паша, бросив на Клемента подозрительный взгляд. – Вы видели, какие они радостные здесь ходят? Будто бы и не живые вовсе. Руки чешутся, кэптин. – Как давно появилась эта машина, отец Клемент? – подозрительно спросил Джим. Он начинал понимать, что происходило на этой планете, но должен был получить точные сведения, чтобы командование не возмутилось из-за одних только предположений без фактов. – Лет? – мужчина задумался, почесал голову. – Тринадцать кругов планеты, кажется. Мой прародитель следил за Машиной. Теперь я слежу за ней. – Сто один год и три месяца назад, – перевёл Спок, глядя на Машину уже по-новому. Сложно представить, что эта конструкция стала причиной упадка цивилизации. – Удивительно. Значит, только имея за плечами негативный опыт, существо может развиваться, – озвучил Маккой то, о чём все думали. – Без наших неудач, провалов и тёмных полос в жизни мы ничего не добьёмся. Будем ходить, улыбаясь, как горстка придурков. Зачем налаживать отношения с людьми, если о проблемах можно просто забыть? Зачем идти вперёд, если сейчас, в этой точке, всё хорошо? Без наших травм мы бы не были собой. – Я вас не понимаю, – разочарованно вздохнул Клемент. – В Машине – счастье. – На воспоминаниях строится наш опыт. Негативный опыт часто усваивается лучше позитивного, – кивнул Спок, понимая, о чём идёт речь. – Вы не пытаетесь подавить грусть или тоску, вы уничтожаете воспоминания, связанные с этими чувствами. Такое может разрушить в живом существе всё живое. Борьба – с собой, с другими – это часть развития. – Замечательно, что это сказали именно вы, – голос Леонарда сочился иронией, и в общей шутливой перепалке только Клемент заметил, как Джим смотрел на Машину. С сожалением, как на упущенную возможность. – Вы собираетесь сейчас уйти, верно? – спросил мужчина, подходя ближе.– Да, так и есть, – Кирк даже не посмотрел на инопланетника, печально улыбаясь. – Моё предложение будет в силе в любое время. Я знаю, что вы не приедете, но я должен был это сказать. То, что я увидел... – Не нужно меня жалеть, – отрезал Джим, отворачиваясь от Машины, приходя в себя. * * *– Почему ты отказался, Джим? – спросил доктор, пришедший на мостик, чтобы проведать капитана. – Я согласен со Споком. Все наши неудачи, наши падения, сомнения и трагедии делают нас живыми. Мы бы не были без них собой, а я не хочу терять себя. Джим улыбнулся. Если бы он стёр все воспоминания, которые причиняли боль, у него бы почти ничего не осталось.