Глава 10 (1/1)

Деревянная ступенька поскрипывала. Бильбо балансировал на одном мыске, наклонившись вперёд и до предела вытянув руки. Кончики пальцев пытались подцепить и раскачать коричневый кожаный корешок в облупившейся позолоте. Строптивая книжка не поддавалась. Похоже, за годы неподвижного стояния переплёт приклеился к соседям. Попробовать выдвинуть сразу несколько?Высоты лестницы не хватало. А вернее, он сходу не смог разобраться, как прилаживать к ней удлиняющие надставки, которые обнаружил сложенными под нижней полкой. Если завтра они придут сюда снова, надо будет попросить Торина ему помочь.Загодя зажжённый фонарь пришлось поставить прямо рядом с книгами, полкой ниже. Его свет заставлял золотые и серебряные надписи на корешках переливаться и мигать, как если бы книги беспокойно переглядывались. Да уж. Впору заранее прийти в ужас, вообразив, что произойдёт, если масло прольётся, и он не сумеет сразу его потушить. Наверно, в прежние времена после захода солнца сюда дозволялось заходить только с каким-нибудь особым, безопасным светильником, от которого не грозил заняться пожар. Наблюдая за ним с того света, почтенные хранители библиотеки, не иначе, бороды на себе рвали от отчаяния.?Не сердитесь?, мысленно обратился к ним Бильбо. ?Не ради своей прихоти я сюда забрался. Я ищу средство, чтобы вылечить вашего Короля?.Почему-то верилось, что его услышали.Он поёрзал мыском по ступеньке, переползая на самую кромку, и приподнялся ещё на полвершка. В щиколотке предостерегающе хрустнуло. Зато упорная книга всё-таки сдвинулась с места и закачалась на краю полки. Теперь бы исхитриться подхватить её, не грохнув на пол.Опора под ногами вдруг дрогнула и просела. Совсем ненамного, но для Бильбо внизу разверзлась бездна вроде той пропасти на перевале в Мглистых Горах. Мгновенно бросило в пот. Он глухо охнул, взмахнул руками, едва не сшибив фонарь и не окропив горючим маслом всё вокруг. Мимо лица мелькнула падающая книга. Каким-то чудом – а может, заступничеством бесплотных хранителей? – он успел поймать её в полёте и прижать локтем к животу.Из той давнишней пропасти его вытащила сильная и надёжная, как сама скала, рука Торина. Здесь, конечно, никакой пропасти не было и в помине. Всего-навсего колёсики, привинченные к ножкам лестницы, крутанулись и проехали какую-то пядь. Должно быть, с непривычки он не сообразил, как правильно подпихнуть под них клинышки. Бильбо перевёл дух и стал осторожно спускаться по слегка накренившимся ступенькам – каждую из них покрывала насечка, сделанная нарочно, чтобы не соскользнула нога. В руке он нёс фонарь, а с такими трудами добытую книгу удерживал у груди подбородком. Коленки мелко дрожали. На носу саднила царапина, железный уголок переплёта чиркнул при падении. Но по сравнению с катастрофой, которую удалось предотвратить, это были сущие пустяки. Оказавшись на твёрдом полу, Бильбо вытер лицо рукавом. Повязка на лбу промокла от пота. Что ни говори, а лазанье по высоченным шатким лестницам или по узким выступам над обрывом – занятие не для хоббита. Каким бы смельчаком он себя ни возомнил, ограбив дракона и проломив меткими камнями головы нескольким оркам. На столе уже дожидались книги – его улов за сегодняшний вечер, удостоенный пока только беглого просмотра. Бильбо добавил к ним последнюю находку. Хватит искушать удачу акробатическими трюками. Со сломанной ногой или рукой пользы от него будет немного.Фонарь он отодвинул на другой край стола. От греха подальше.В небе за куполами дотлевали малиновые угли заката. Скоро над миром расстелется бархат Дуриновой синевы, в нём проклюнутся колючие зёрнышки звёзд. Жалко, их отсюда не увидеть. Маленькие огоньки растворятся в причудливо преломляющих свет драгоценных пластинах и лишь добавят им переливчатой игры. Бильбо подумал о чудесном озере, вечно хранящем в бездонной глубине ночное небо, и о семизвёздном венце первого Короля. Почему легендарный гномий Праотец представлялся ему похожим на Торина? Плечи могучей глыбой, выточенное резцом мастера лицо и прожилки серебряной седины в волосах.Бильбо потёр ладонью грудь. Ему казалось, что оттуда выходит, соединяя его с Торином, невидимая живая жилка. Когда они расставались, она натягивалась и начинала болеть – словно стремилась сжаться, притянуть его ближе к Торину. Эта боль была его неотделимой частью в те дни мучительной неизвестности, когда он гадал о его судьбе, глядя на обрушенный вход в Гору. Бильбо почти радовался ей, ведь она оставляла надежду, что там, за неприступным завалом, до сих пор бьётся второе сердце. Он душил в зародыше мысль о том, что случится, если жилка оторвётся и повиснет, ненужная, потому что… потому что на другом её конце никого не станет. И как потом жить с этой пустотой.Темнота густела, заполняя чертог, словно кто-то размешивал пролитые в воду чернила. Исчезающе-слабое тепло, оставленное солнцем, улетучивалось, под одежду запускал щупальца холод. Сквозь промоченную по?том рубаху металл кольчуги выстуживал спину, как принесённый прямиком с мороза. Кафтанчик превратился в дырявую мешковину.Вместе с сумерками и холодом ядовитой змейкой вползла тревога.Тишина громадного помещения была какой-то слишком тихой.Неживой.Прежде с той стороны, куда ушёл Торин, время от времени доносилось шарканье, стук, поскрипывание. Уши обрели самостоятельную жизнь, обособленную от остального тела. Даже поглощённый поисками, Бильбо безотчётно ловил эти едва различимые звуки. Они говорили ему: у Торина всё в порядке. Всё идёт своим чередом.А сейчас в этом чертоге, ещё недавно походившем на храм солнца, на него пахнуло безжизненным склепом.Бильбо попытался воззвать к здравому смыслу. Торин перестал рыться на полках, потому что наконец обнаружил что-то важное. Он сидит за столом и читает. И ему самому, пока не кончилось масло в светильничке, лучше бы последовать его примеру.Тревога не унималась. Она рвалась наружу из той его части, которая не подчинялась разуму. В ступнях жглось, как будто на пол просыпали угли. Пальцы ног подрагивали. Бросить всё и сломя голову ринуться на поиски! Сжав в кулаке волю, Бильбо пересилил себя. Развернул пустой заплечный мешок – один из двух, в которых принёс припасы, его содержимое оставили на площадке у костерка. Сложил в него отобранные книги. Постоял, водя взглядом по полкам, старательно укладывая в памяти, откуда доставал каждую из них – чтобы потом расставить по местам, не нарушив заведённого хранителями порядка. И только после этого вскинул мешок на спину и пошёл между рядами полок.- Торин!.. Ты меня слышишь?..Тишина.Верная догадка явилась мгновенно. Бильбо посветил фонарём под ноги. В толстом слое пыли их следы выделялись отчётливо, как на свежем снегу. Вот шли они вдвоём, бок о бок отпечатались размашистый, уверенный шаг Торина и более частый, торопливый – его собственный. А вот обратный след – Торин уходил от него, здесь он свернул, направляясь в неизведанный лабиринт чертога. Можно часами блуждать по нему и не найти выхода. Бильбо нагнулся над фонарём и бежал шаткой рысцой, словно ищейка, припавшая носом к следу. При каждом выдохе пар плотным белым сгустком вылетал изо рта.Пространство перед одной из полок было истоптано. В закоулке за отодвинутым креслом по полу будто повозили тряпкой. Бильбо понял: Торин сидел здесь, прямо на полу. Валялись обрывки грубой серой бумаги, скомканная проволока и ещё что-то вроде… глиняной черепицы? Вокруг на протёртом матово-молочном камне темнели кляксы, некоторые из них, ещё не до конца высохшие, влажно блестели. В последнее время Бильбо довелось слишком часто видеть эти ржаво-бурые пятна, чтобы не признать в них кровь. А рядом…Колени ослабли, Бильбо ухватился за спинку кресла.Царапины. Длинные и глубокие, присыпанные мелкой каменной стружкой. Четыре одинаковых в ряд, пятая – в стороне и чуть ниже.Отметины от когтей, там, где Торин в судороге страдания вонзил их в камень.След вёл дальше.- Торин! Ты где?.. Торин!..И вот тогда он услышал звук.- Цок-цок. Цок-цок.То ли костяное, то ли железное клацанье. Тихое, но отчётливое. Жуткое в своей механической размеренности. Бильбо почувствовал, как поднимаются дыбом крохотные волоски на загривке.- Цок-цок. Цок-цок.Потом издалека разлился свет. Источник пока скрывался впереди, за полками, но из-под них низом сочилось призрачно-голубоватое сияние. В чернила, затопившие чертог, кинули пригоршню светлячков. Фонарь стал не нужен. Задыхаясь от бега, Бильбо проскочил последние несколько поворотов. Открылся широкий главный проход, вдали у двери замаячило изваяние учёного с книгой. Окутанная облаком потусторонней синевы, к выходу ковыляла, бессильно свесив руки, согбенная фигура.Бильбо обежал её спереди, загородил дорогу.- Торин.Цоканье прекратилось. Рывками, точно заржавленный, Торин поднял голову. Сверхъестественно-яркий свет глаз заливал бледное как у мертвеца лицо.- Бильбо. Ты… здесь?.. Откуда?Бильбо опустил фонарь на пол и двинулся к нему, держа обе руки на виду.- Торин. Ты сам привёл меня сюда. Помнишь? Мы пришли вместе. Мы ищем средство, как тебе помочь.Он старался говорить мягко и ровно – так говорят с напуганным зверем, готовым в любой миг сорваться в бегство. Внутри всё вопило от ужаса.- Скажи. Что произошло? Тебе плохо?Торина колотил озноб. По лицу пробегали тени, от этого мерещилось, что пятно чешуй шевелится, как живое. Бильбо присмотрелся – и обмер. Ему не почудилось. Пятно расползалось, вырастая на глазах, кожа по его границам отступала и съёживалась. Вот задело верхний край бороды. Короткие волоски скрючились, как если бы к ним поднесли огонёк, и облетели серыми снежинками пепла.- Хол-лодно.Зубы стучали так сильно, что Бильбо едва мог разобрать слова.- Холодно? Тебе холодно?Ватными чужими пальцами он распустил ремень. Выпутался из лямок мешка, принялся стаскивать с себя кафтанчик.- Сейчас. Сейчас. Потерпи.Убогая одежонка худо-бедно грела его самого, но как напялить её на огромного Торина? Бильбо посмотрел на беззащитно подставленную холоду грудь, на открытые плечи. Спину хотя бы наполовину прикрывали волосы. Разве что набросить спереди, завязать рукава за шеей, а ремнём перехватить в поясе? Он растянул кафтанчик в руках, шагнул ближе.- Нет.Торин дёрнулся, кафтанчик свалился на пол. Сведённый рот кривился.- Обратно. Мне нужно обратно.Спина силилась разогнуться. На шее словно висел мельничный жёрнов. Торин боролся, одолевая тяжесть, но камень неумолимо гнул к земле.- Обратно? В наш лагерь? Пойдём. Конечно, пойдём, если ты хочешь. Всё равно уже стемнело. Я тут прихватил с собой кое-какие книги. У костра почитаю, так даже сподручнее. Заодно и подкрепимся.Торин уже не слушал, перестал его замечать. Повернулся всем корпусом, как заводная кукла на шарнирах, обошёл по дуге, направился к выходу. Мерцающее призрачное облако поплыло следом.- Цок-цок. Цок-цок.Бильбо ещё раньше догадался, что производило этот звук. Когти на пальцах ног выросли, загнулись полумесяцами. Тварь, с которой Торин делил своё тело, отожрала ещё кусочек. Она не остановится. Она уверена в своей победе.Его замутило, зубы застучали почти так же, как у Торина.?Нет. Не смей?.Он вцепился зубами в руку. Боль отрезвила. Он должен быть сильным, должен сохранять ясный рассудок за двоих. Иначе, если он поддастся, если сломается сейчас – всё кончено.Торин уже подходил к двери. Он не оглядывался. Синий луч мазнул по подножию изваяния, по опалу, на который опиралась каменная книга – самоцвет на миг засветился ало-багровым, как будто вспыхнуло чьё-то кровоточащее сердце. Бильбо подобрал ремень и кафтанчик. Ни отряхивать от пыли, ни надевать не было времени. Он закинул на плечо мешок, подхватил фонарик и, на бегу ловя лямку второй рукой, заспешил вдогонку.Он разговорит Торина. Выяснит у него, что произошло. А после они вместе придумают выход.