Часть 3. Глава 7. (1/2)
Выписаться из больницы мне дали раньше срока. Никто этого не знал, оттого и вышел я один в одиночество, преследуемый призраком того взгляда в зеркале, что летал надо мной и обвивал шею. Каждый раз, когда была такая возможность, я смотрел в зеркало, пытаясь поймать тот взгляд снова, понять, схожу ли я с ума…
Так и сейчас, я стоял у огромного зеркала в коридоре клуба и разглядывал каждую нечеткую линию, пока не услышал звон. Из кабинета…? Я поспешил внутрь: лучше бы я этого не делал. Лилия бесстрашно, дрожа, как осиновый лист, ударила по столу Диди, который уже терял терпение и желание спускать ей это с рук. Внутри все оборвалось: от страха за и перед. Я хотел загородить её собой, увести дальше от него: я знал, что он может сделать. Она не Я. Она чужая. Она никто.
- Оставь его! Отпусти, освободи, да что угодно, какие у вас отношения! Я не хочу, чтобы он жертвовал ради тебя стольким каждый раз. Кто ты вообще такой, чтобы требовать от него это?
Хотелось исчезнуть в этот момент. Не могла она быть настолько глупой, а может наивностью в меня пошла, но не могла она не осознавать, к чему это приведёт.
Диди слушал молча. Ему понадобился один взгляд на меня, чтобы скривиться и разозлиться ещё сильней - он уловил мою слабость. Даже если так, я не мог позволить ему устранить в ту же секунду мою слабость. А он мог: его замашки на мою непобедимость превышали любые стандарты и переходили границы. Мои руки схватили сестру и почти силком вытащили из кабинета. Казалось, в то моменты недовольны были все - Диди, которого она не первый день терзала глупыми для него заявлениями, Лилия, которую так грубо прервали, и Я, уставший разгребать дерьмо за семейкой Фендер. Мы кричали слишком громко для того тихого места, куда я её привёл. Я мог понять её гнев и разочарование, но вот как именно она узнала, куда именно идти, я до сих пор задаюсь вопросом. Сказал ли ей Дэниел? Узнала ли она от Эрика? Она не была глупой, но и просто так её было не впустили.
На тот момент лишь я был несведущим. В моей голове, еще не заполненной реальностью событий, родился единственный быстрый план: запугать. Она ни за что не продолжит, если убедиться, что это моя воля, если она поймёт, как все обстоит на самом деле. Ох, до чего же стыдно осознавать свою слепоту - у стен есть уши. И эти уши принадлежали слишком радикальным для нашей глупой ситуации людям. Не всегда, когда ты жаждешь лучшего, ты можешь его получить в равной мере ”лучшим” для другого человека. Закон подлости или жестокий баланс нашей реальности - кто знает, а может и знать не стоит. Всё будет намного лучше, я буду лучшим, если просто буду любить мир и его правила. Даже если большинство этих законов для меня остались непонятыми на грани моих сил.
Я проснусь… но не сегодня. Мои кровавые руки когда нибудь не станут меня пугать, но сейчас они моё оружие. За все слезы, что я вызвал, за все года, когда предавал надежды, за все искры, что я потушил, за все время, что я не смог - за это спросят, но не сейчас. Сейчас это снова стало моей бронёй.
Лилия упорствовала. Она орала про манипуляции и ложь, про опасность и справедливость - какие громкие и пустые слова, они все равно не передадут того, что она вкладывала. Что она на самом деле хотела мне сказать, я понял лишь потом, и до этого мы дойдём, но пока…
Мои руки вытащили пистолет и наставили на Лилию.
- НУ, ДАВАЙ. - я заорал: это была неумелая попытка скрыть тревогу и выплеснуть эмоции. Конечно, я напугал её только сильнее, - СМОТРИ. - я правда угрожал ей тогда оружием? И даже ее сникший вид с иногда поддрагивающими плечами от страха или сдерживаемых слез меня не остановил и не образумил; я был готов на все, помешанный на желании оттолкнуть тех, кого я не мог защитить, - Боишься меня? - ответа я не услышал, отчего в миг разозлился: - Бойся. - черт, мне хочется закрыть самому себе уши от этих криков, - БОЙСЯ. - ствол ударил меня в грудь, когда я развел руки, демонстрируя, кого она обязана была услышать и понять, - ВОТ ОН - Я. - руки бессильно опустились, - Я не такой, каким ты меня представляла. - моё тело напряглось до того ужасающе непохожего на меня состояния, - гораздо хуже.
Я пытался её оттолкнуть. Она бы перестала ходить к своей смерти, забыла бы это, как одно сплошное недоразумение, жила бы спокойной жизнью, полной радости, полной отсутствия Меня. Как же много ”бы”, что нисколько не отражают случившегося. Её никогда не устраивало отсутствие меня в ее жизни. Когда же и я успел стать для неё настолько близким братским человеком? Даже сейчас, дрожа от страха, мотаюсь от одного спектра эмоций к другому, она сделала шаг ко мне - пистолет я не вскинул. Рука не поднялась во второй раз. Её руки так крепко обняли меня, будто бы прямо сейчас сжимали мой теряющий жар жизни труп. Объятия мёртвых, вальс смерти, все против жизни, ах, какой спектакль, какое представление! Постой…
Моё безумие она могла остановить даже простыми воспоминаниями. Её трясущиеся руки гладили мою голову, причитая:
- Каким бы ты ни был, - почему твой голос так срывается, но ты не плачешь? - Ты мой брат. И всегда им останешься.
Всегда им останусь. Я запомню твои слова. Они будут вести меня, пока ты светить мне, моё солнце. Я клянусь, они будут… пока и ты так же ярка.
.
.
.
.
.
Звук машинки тревожил мою кожу гораздо больше самой иглы. Я не мог ни видеть, ни чувствовать, как на спине били татуировку, однако этот звук… как же резал уши, заставляя представлять себе боль, как если бы она была. Полгода назад это была моя первая татуировка, конечно, я не ощущал, каково это, когда тебе её наносят на живое тело, а не на мой кусок плоти - спиной я больше это не называл. И наконец у меня поднялась рука перекрыть моё совершенное несовершенство, затмить прошлое.
- Всё, приятель, мы закончили. - коррекция прошла, на удивление, быстро. Я расправил плечи, давая чёрным свиным крыльям расправиться вместе с движением моего тела, будто бы они были продолжением меня самого, прежде чем надеть обратно футболку. Прошло уже 4 года, мне скоро 23. Время шло быстро, раны затягивались быстрее, чем их принимали и проживали небезразличные. Один из почти через полчаса будет сидеть перед моим носом, но не ныть о жизни, как в последний раз. Сегодня моя очередь.
Покинув салон, я сел на припаркованный байк, строя маршрут до паба. Да… после стольких часов лежания моя задница ощущала сиденье, словно рай. Ожидание прошло слишком незаметно, наверное, потому что я был слишком занят своими мыслями. Они продолжали меня преследовать все эти года, однако лишь сейчас мне хватило духа. До момента моей смерти оставалось два месяца, а я тут сижу и грежу о свободной жизни… Да, вывернуть поняли. Я хотел все бросить. Звучит дико, особенно для меня самого. То, как отреагирует Эрик я и узнать боялся. Несмотря ни на что, несмотря на то, что это стало моей зависимостью от жизни, я не мог более продолжать. Шаг за шагом я понимал, насколько это губительно для моей семьи. Их заботы я устал перетаскивать на себя. Мне было больно каждый раз настолько, что я был готов терпеть неудобства и ломку всю жизнь, чем находиться в постоянном волнении за их сохранность. В какой-то момент это достигло апогея. Наверное, когда моя сестра решила, что в силах вмешаться в мой контракт. ”Я со всем справлюсь, главное, чтобы они держались подальше, но раз продолжают лезть, то я перекрою кран быстрее, чем его прорвет” - Так я думал в тот момент своего времени.
- Я хочу уехать. Далеко отсюда. - мне кажется, это было неожиданно для него в середине разговора. Но я не мог больше ждать, эта фраза сидела во мне с первого взгляда на его приближающуюся фигуру.
- Насколько? - Эрик чуть помедлил, прежде чем уточнить. Конечно, я не буду давить. Я не хочу напирать со своей безумной идеей, но… он выглядел так, будто бы услышать все вдоль и поперёк для него было важнее жизни.
- Очень далеко… - я не стал врать. Возможно, мне пришлось бы уехать из страны. Чем дальше, тем лучше, туда, куда не достанут связи Паука.
- Надолго? - задержка между вопросами становилась все больше, но отчего-то он все больше улыбался.
- На остаток жизни.- как-то быстро он настал… это не входило в план, - Может встречу красотку и буду жить с ней в самодельный палатке на пляже и наслаждаться закатом каждый день. - Я же имел право помечтать о невозможной, но спокойной жизни? В бегах она бы точно не была таковой. Да и какая красотка, когда я бы точно сторонился всех угрожающих меня раскрыть, короче, людей?
- Так значит юг…