Часть 2. Глава 2. (1/1)

Диди стоял напротив, поправляя тугой галстук, что так неприятно ощущался кожей. На мне был дорогой костюм, элегантный и благородный чёрный оттенял мои яркие глаза. Я всегда носил чёрное, это даже вошло в некую привычку. Наши стили с папочкой были до безумия схожи. Я невольно копировал его движения, взгляд, поведение. Это была лишь копия или же я сам веду себя точно так же, как и он? Вопрос давно сидел в моей голове, все эти годы заставляя меня осознавать, кто я такой.

Он крепко затянул узел, смотря на меня и, как обычно, улыбаясь.

- Не смей отворачиваться. - прозвучало особенно чётко и громко, а я легко кивнул, соглашаясь с приказом. Возможно, Диди был единственным, кому было позволено мне указывать. Я сам ему разрешал собой помыкать, потому что именно это была своего рода плата за те года, что он был рядом. Когда он испытывал меня и моё тело, когда создавал из меня убийцу, именно того, кем я сейчас и являюсь.

Вокруг были люди, но, как и Диди, мне было плевать. Они лишь пыль под ногами, так он говорил. Они лишь жертвы, лишь подчинённые. Недостойные даже моего взгляда в их сторону.

Мы вошли в открытую железную дверь. Диди прошёл первым, а остальные ждали, пока я пройду за ним. Получив некий укол в груди и необъяснимое чувство, что стало разливаться внутри, я, внешне оставаясь невозмутимым, - это самое важное, никогда не показывать эмоций - шагнул на каменную лестницу, ведущую глубоко под землю.

Мы спускаемся в подвал?

Диди не ответил, куда он меня вёл, лишь сказав чуть ранее, что меня ждёт урок. Урок? Зная его, ничем хорошим это закончиться не могло, и я не ошибся. Ещё с самого начала будучи напряжённым, моё тело было взвинчено словно пружина, пока мы спускались в тёмное, закрытое пространство, я нервно глотал слюну, глазами бегая от стены до глухой темноты в стороне. Слабый свет, исходящий от мигающих ламп, не освещал до конца дорогу, поэтому я помню, как судорожно пытался находить ступеньки и не упасть. Широкий шаг взрослых не мог сравниться с моими детским, тем более я и ростом был не высок. Поэтому все, что мне оставалось, это отчасти молиться не навернуться, чтобы не проехаться по сырой от влажности и плесени лестнице. Диди, словно маяк, служил путеводителем, указывая дорогу. Его крепкая спина и постукивая тростью будто магнит действовали на меня, завлекая все глубже и глубже.

- Ди... - из меня вырвался шёпот, когда я очередной раз чуть ли не поскользнулся, но неожиданно он остановился.

- Мы на месте. - коротко произнёс он, вглядываясь в мою фигуру ярким фиолетовым взором.

Я снова кивнул ему. Вместо ответа уже тогда я пристрастился к беззвучным поддакиваниям. Не любил лишний раз что-то говорить.

Мой неясный взгляд блуждал по комнате, разглядывая фигуры, а нос улавливал мерзкие запахи гнили, пота, сырости, дерьма и... Крови. Кровь, повсюду, везде. Мои подошвы ботинок хлюпали каждый раз, как я случайно наступал в ее лужи, подходя вслед за Диди ближе, пока его рука не перегородила мне путь. Моя резко поднята голова также была стиснута, а рука вернула её в обычное положение, заставив смотреть, держа крепко и твёрдо. Диди стоял со мной в стороне, пока нас не обогнул кто-то из охраны, а затем ещё кто-то сбоку. В целом трое вышли в центр, подойдя к стулу. Я, наконец, различил сидящего на нем человека. Его руки и ноги были прикованы кожаными ремнями к холодному железу, а голова устало опущена вниз, он что-то несвязно шептал, прежде чем по нему обрушился сильный удар и он хрипло застонал. Я дернулся и хотел сделать шаг назад, но Диди крепко держал меня, пресекая попытки. ”Не смей отворачиваться” - крутилось постоянно в голове, а я все активнее вдыхал воздух через чуть приоткрытый рот, подавляя рвотный рефлекс. Сейчас то я давно уже привык к телам, их запахам, к крови, кишкам, паленой плоти или трупам, но тогда это было ужасно. В какой-то момент, когда по его телу пустили ток и я смотрел на эти рефлекторно подрагивающие конечности, мой мозг вопил о том, чтобы я закрыл глаза. Но я знал, что если я себе это позволю, то разочарую Диди. Этого я бы себе никогда не простил. Он меня привёл, значит знал, что я уже должен этим заняться. Он знал, что я выдержу, а значит, у меня не было права так его подводить. Его крики, стоны, все эти звуки, хруст и глухие удары - все засело в моей голове, пока он смотрел только на меня. Выжидал, сломаюсь ли я. Но я выдержал, под конец я даже смог вдохнуть в себя этот душный воздух, но организм взял своё. Меня вырвало прямо там, прямо под конец я не смог сдержаться. Подняв стыдливые глаза, я не нашёл во взгляде Диди никаких эмоций. Ни поощрения, ни ненависти, ни порицания, ни одобрения. Просто ничего, а это было хуже всего. Мне стало так стыдно за себя, что я даже не мог ничего ему сказать в ответ, в свое оправдание. Он ненавидел, когда я начинал оправдываться, поэтому вскоре я и сам перестал, но тогда я постоянно пытался за что-то извиняться.

Мое сознание уже тогда начало крутиться вокруг каких-то очевидных и странных вещей, что ворвались в мою маленькую жизнь. Странно было осознавать, что ты владеешь тем, что для других недопустимая роскошь, что ты можешь то, что других пугает и отталкивает, что ты тот, кто должен скрываться и молчать. Диди мне говорил об этом, я же так и не нашел в тот момент себе ответ на вопрос, отчего же я не мог рассказать даже своим близким, отчего я должен хранить еще даже не родившийся секрет. Мое желание их уберечь было ответом. Никого не хотел в это втягивать, как никого и не собирался прощать за вмешательство в жизни моих близких. От Диди я перенял не только умение драться. Горько усмехнувшись, можно наконец понять, что я полностью копировал его поведения, умел устрашать одним своим взглядом, пожалуй, их необычная яркость лишь добавляла эффекта. Я становился тогда совершенно другим человеком. Все мое существо будто бы менялось, я смотрел по-другому, разговаривал по-другому, двигался по-другому. Я жил по-другому. Сова - вот, кем я становился, вот, кто выходил на свободу, постепенно формируясь в отдельного человека внутри меня, убивая меня самого. Или же нет? Что если яд, выпущенный самим прозвищем ”Совы” был лишь панацеей моего отравленного сердца? Он не был против меня. Он был моей частью. Моим телом. Моими глазами. Моей душой. Мы были едины, ведь цели наши были одинаковы. Неужели и мои желания стали желаниями Совы? Неужели и он готов был со всем покончить, лишь бы обрести свободу? Свободу...