кандидат в мастера спорта (1/1)

иногда Морти кажется, что в этой семье он лишнее звено. маму заботят только свои проблемы, мнение общества и её отца, новый сезон ?Холостяка? и карьера лошадиного доктора. у отца две цифры в ай-кью, у Морти, в принципе, тоже, зависимость от слов окружающих, как и у матушки, а ещё полная уверенность в том, что все беды можно решить не разговорами, а криком. на Морти кричит даже Саммер. даже Рик, обязывает его косоруким тупоёбым ебланом, который ничего никогда не добьётся, скалится и унижает, туда же, блять, точно отец своей дочери. Морти кмс в подавлении истерик. за семнадцать с хвостиком он в совершенстве овладел исскуством беззвучного плача, потому что в их доме картонные стены, и он может слышать, как иногда его сестра рыдает в подушку, когда расстаётся с очередным Брэдом/Итаном/Майклом/Винсентом. того, что плачет Морти, не слышит никто. он заворачивается в одеяло, скручивается клубком, обнимая потрёпанного временем плюшевого зайца, и ревёт. долго, часа по два, если Рик не шароёбится по коридору, абсолютно пьяный пытаясь отыскать его комнату или свою?— вообще наплевать. никто не скажет: милый, не плачь, всё в порядке, жизнь та ещё хуйня, правда, твои проблемы можно решить, и я помогу тебе. нет, утром Саммер отметит его синяки и покрасневшие глаза, обзовёт одиноким дрочером, мама напомнит о том, что его оценки снова испортились, папа поддержит, и они начнут обвинять Морти во всех смертных грехах. это не так работает. они будут кричать, думая, что Морти ничего не понимает, будут обзывать его идиотом, не сдерживая себя тем, что это их сын, а потом переключатся друг на друга. и понесётся говно по трубам. Рик смывается под шумок?— под оркестр из воплей до хрипоты?— а Морти уходит в школу или закрывается в комнате и рыдает, душа истерики в подушке. подушка помнит почти каждый его срыв, наверное, уже зачерствела от слёз, покрывшись солью, а Морти плачет, пытаясь понять?— а причём тут я? в чём я виноват? в том, что родился идиотом чуть больше, чем все остальные? в том, что не оправдал ваших надежд и не похож на гениального деда? в том, что не съел за завтраком всё? в том, что Рик берёт с собой меня, а не вас? или, может, я просто нежеланный ребёнок? Морти думает: у нас отвратительная семья. первый ребёнок по залёту, второй?— попытка спасти херовый брак, трещащий по швам. после очередной истерики по швам трещит не только брак родителей, но и голова Морти. он сидит на антидепрессантах, которые ему выписала доктор Вонг, мама тогда очень долго причитала, увидев цены, но, в конце концов, она же ?хорошая мать?. точнее, правильная. да, точно?— правильная. такая, какой должны быть все матери, которая покупает своему ребёнку антидепрессанты и втайне его ненавидит за то, что собственный отец променял её на её же сына. Бет можно понять, и Морти, конечно, понимает. а она его нет. Морти устал от этого замкнутого круга. мать винит его во всех своих проблемах, точнее, не только его?— ещё и Саммер, но она не говорит этого прямо, она завуалированно ненавидит их, пытаясь скрыться за ?я просто устала?, ?сложный день? и, вишенка на торте, сказанным в пьяном бреду ?лучше бы ты не рождался?. Морти всё понимает, правда, даже если это очень трудно, даже если это причина, по которой его мать его ненавидит. её ненависть?— это нечто новое, совершенно неизведанное, то, с чем Морти раньше не сталкивался. наверное, поэтому он в ту ночь плачет не два часа, а до самого будильника, и говорит утром Саммер, что херово себя чувствует и поэтому не спустится на завтрак. как обычно, всем плевать, только мать заглядывает в дверной проём, пытаясь создать видимость участия в жизни сына, два раза спрашивает суховато: всё в порядке? и Морти отвечает, что просто немного болит живот и голова, что, наверное, он что-то не то съел на ужин, которым его угощал Рик. мать кривится, почти незаметно, почти невидимо, когда слышит имя своего отца, но Морти за столько лет приключений с дедом научился читать тысячи тысяч нейтральных выражений лица. он всё замечает, он прекрасно видит, как она едва сдерживается, чтобы не хлопнуть дверью об косяк, и как потом кричит на мужа, выпуская наружу злость. Морти остаётся с домом один на один. он слышит, как три раза стучит входная дверь?— сначала за Саммер, затем за матерью, а потом почему-то за отцом, может быть, ему сегодня повезёт на собеседовании. потом улетает Рик?— Морти видит кривую тень тарелки над газоном и выдыхает. а потом снова плачет. наверное, Рик бы подумал, что он, оставшись в одиночестве, дрочит на порно как ненормальный, но всё куда прозаичнее, Морти просто-напросто ревёт. впервые?— не в подушку глухой, разбитой на звёздные осколки с тупыми краями ночью, впервые?— совершенно, абсолютно, наверняка один. Морти расцарапывает предплечья, обнимая себя, воет, раздирая глотку, до хрипа, пока не срывает голос, пытаясь наплакаться ещё лет на пять вперёд, чтобы хватило, чтобы с запасом. планы на будущее у него просто невероятные. петля или бластер в ящике у прикроватной тумбочки кажутся спасением. через полчаса у него не остаётся сил?— Морти лежит на полу, поджав ноги, слушает, как мозги в голове противно гудят, словно пчёлы, словно улей пчёл, разбуженных зимой. слёзы ничего не изменят, они не решат его проблемы, не заставят его мать полюбить своего сына, не заставят Рика перестать быть мудаком, не превратят, блять, их семью в картонный шаблон идеалой ячейки общества. социализации, думает Морти, да пошла ты нахуй. социализация личности начинается с семьи и продолжается в школе, после?— в колледже или университете, а потом?— на работе. социализация не должна идти нахуй, нахуй пойдёт Морти, потому что в его случае обе среды начальной стадии социализации оказались самым эпичным проёбом мироздания, даже ещё более эпичным, чем рождение Рика. Рик как-то делился с ним, говорил, что он?— Рик Санчез, гениально невъебенный, невъебенно гениальный учёный и просто крутой парень, вот он?— ошибка Вселенной. что такие как Рик не должны появляться. блять, снова плывёт в голове, если бы ты не появился, я бы так и остался сидеть в своей комнате и не увидел бы Вселенную. отчасти, Морти благодарен. у него есть Рик, у Рика?— шлюхи и алкоголь, и им всем просто прекрасно. Морти улыбается, а потом чувствует слёзы на щеках и понимает, что, нет, ничего не прекрасно, ничего не в порядке. настолько, насколько вообще может быть, раз он валяется в луже собственных соплей совершенно один и пытается найти в ворохе фантиков и конфетти, залетевшего с чужого праздника жизни, смысл. смысл чего?— не знает. он вообще уже ничего не знает, ни в чём не уверен. всё бессмысленно, всё бесполезно, пытаться сделать хоть что-нибудь?— просто идиотство. наверное, Рик поэтому называет его идиотом. Морти хочет, чтобы кто-нибудь, ну хоть кто-то, любой человек, пришёл и обнял. просто?— обнял. совсем же несложно, всхлипывает он и прячет лицо в коленях, забившись в угол справа от двери. ничего такого, никакого подтекста, никаких неправильных мыслей?— просто объятия и ложь о том, что всё будет хорошо, что Морти со всем справится, что в него верят. никто никогда не скажет ему это. в конце концов, он?— такая же точно ошибка, как и Рик. ошибка, существующая по вине его безмозглых родителей, которые были абсолютно уверены в том, что рождение ещё одного ребёнка непременно склеит вместе куски их разваливающейся семьи. не склеило. хоть разорвись, ничего не изменишь, Солнце будет светить днём, Рик будет вечно пьяным, а их семья?— фатальной неудачей. точнее, летальной. Морти кажется, что скоро он просто сдохнет от тоски, захлебнётся в своих слезах, начнёт однажды резать свои запястья и однажды просто… не думай об этом, голосом Рика в голове, тебе не нужно об этом думать, я уже подумал за тебя и решил, что ты этого не хочешь. может быть, он и правда не хочет умирать. то есть, точно не хочет, абсолютно точно, а эти мысли?— белый шум, он уже привык, хах, ко всему же можно привыкнуть. верно же? и к тому, что Морти?— лишнее звено, тоже можно. сколько не лезь вон из шкуры, пытаясь стать лучше, останешься таким же жалким и закомплексованным уродом с претензией на оригинальность из-за жёлтого цвета футболки и миловидность из-за курносого веснушчатого носа. будешь всё так же плавать за бортом, пока Рик и Саммер развлекаются на тусовках, пока мать с отцом наслаждаются редкими минутами взаимопонимания, пока Джессика трахается в каморке с Брэдом?— или хер её знает с кем ещё. пока ты упускаешь жизнь, валяясь в приступе жалости к себе, кто-то открывает новые химические элементы, создаёт лекарство от рака, лечит больных и пишет картины. Морти бы хотел сделать хоть что-нибудь, чтобы не быть таким, таким… таким Морти, но он по умолчанию должен рыдать из-за того, что где-то в мире ежегодно от укуса крокодила умирает три человека, а котятки сотнями гибнут под колёсами автомобилей, пытаясь перейти дорогу. себя не изменишь. если сейчас внизу хлопнет дверь, думает Морти, я успею успокоиться. потому что я кандидат в мастера спорта в области подавления истерик.