5. Железные жилы (1/1)

Поездка Айро усугубляется связанной с ней секретностью. Зуко не понимает, что происходит, и ему кажется, что все вокруг просто бросают его. В день отъезда Айро, Аанга и Тоф они собираются в дворцовых садах, чтобы попрощаться, и Катаре так сильно хочется, чтобы они просто могли рассказать Зуко обо всём.— Это к лучшему. Я смогу сделать кое-какую дипломатическую работу и приобрести нам новых союзников, — весело говорит своему племяннику Айро, выдающий эту поездку за обычный вежливый визит в Царство Земли.— Но ты очень нужен мне здесь, — Катара слышит мольбу в голосе Зуко, и ей становится невыносимо даже просто смотреть на Айро.— Это всего на неделю, племянник. Кроме того, ты уже показал себя сильным лидером. Тебе больше не нужно моё руководство.— Но это же не так! Пожалуйста, Дядя, министры говорят, что дела идут всё хуже и хуже…— Я остаюсь здесь, — вмешивается Катара, будучи не в силах дальше выносить этот разговор. — Я слышала, что Северное Племя Воды скоро начнёт переговоры. Я знаю Вождя Арнука, и, наверное, смогу помочь.— Может быть, Аанг тоже сможет остаться, ведь присутствие Аватара... — с надеждой начинает Зуко, но Аанг качает головой.— Я должен ехать с Айро. Мне и правда нужно поболтать кое с кем, — говорит он, и Катара видит отчаяние на лице Зуко, которое тот безнадёжно пытается скрыть.— Хуже времени для твоего отъезда просто быть не может, — отвечает он Аангу.— Эй, а как же я? — спрашивает Тоф, слегка ударяя Зуко по руке. — Ты будешь скучать и по мне, правда? Я имею в виду то, что тоже могу помочь в переговорах.— Тоф, — замечает Катара, — ты наименее дипломатичный человек из всех, кого я знаю.— Ага. И это здорово, — она усмехается.Сперва Катаре кажется, что Тоф немного подняла всем настроение, но когда они подходят к Аппе, она замечает, что плетущийся за ними Зуко всё ещё выглядит несчастным. Он быстро обнимает Айро и машет на прощание Аангу и Тоф, наблюдая, как Аппа взмывает в воздух и вскоре превращается в пятнышко на небе.— Мой Лорд?Катара и Зуко оборачиваются: советник ждёт.— Некоторые вопросы требуют Вашего срочного внимания.Катара наблюдает, как спина Зуко выпрямляется, а несчастное выражение его лица сменяется суровым. Он вновь становится Лордом Огня.— Да, — говорит он. — Я в этом не сомневаюсь.***За два следующих дня дворец затапливается потоком людей; они уходят и возвращаются быстрее, чем бумеранг Сокки. Диковинные товары прибывают из Царства Земли, а знамёна и флаги исчезают из дворцовых комнат и сменяются украшениями к Фестивалю Середины Лета. Однажды вечером, почувствовав острую необходимость сбежать от дворцовой суматохи, Катара находит убежище в садах. Она вытягивает перед собой ноги, свешивает ступни с края ручья и погружает пальцы ног в прохладную воду, и наконец немного расслабляется. Официально она должна присматривать за Зуко, но вряд ли это так уж необходимо. Его всегда окружают министры, а весь дворец усеян имперскими гвардейцами.— Катара?Оторвавшись от своих мыслей, она поднимает взгляд и улыбается подошедшему Зуко, радуясь, что видит его не за бумажной работой.— Это тебе, — он протягивает ей конверт, и Катара, нахмурившись, берёт его. Конверт украшает красная восковая печать с символом Страны Огня.— Я могу его открыть?— Конечно, — говорит Зуко. Катара бросает на него быстрый взгляд и жестом приглашает сесть рядом.— Я надеялась, что ты расскажешь мне, куда делись все уткочерепахи.— Думаю, спят где-нибудь, — говорит Зуко, устраиваясь рядом с ней. — Наверное, готовятся к летним бурям.— Бури? Хочешь сказать, что жара скоро спадёт? — Катара просовывает ноготь под воск: он слегка тёплый и всё ещё пластичный. Печать легко поддаётся, и девушка открывает конверт. Она беспомощно смотрит на бумагу в своей руке, будучи не в силах расшифровать написанное. Текст выглядит очень красиво, но Катара рассматривает изящные мазки пера с замешательством.— Да. Думаю, тебе понравятся бури. Мы проводим фестивали и празднуем наступающий сезон сбора урожая, — Катара молчит, и Зуко поворачивается к ней, озадаченный отсутствием ответа. Затем он слегка улыбается.— Это язык Народа Огня. Перевести тебе?— Было бы очень кстати, — говорит Катара, протягивая ему письмо.— Здесь говорится, что ты приглашена на королевский Фестиваль Середины Лета, — отвечает Зуко, не забирая приглашение у неё из рук.— Ты можешь прочесть его вслух? Что означает эта маленькая закорючка? Она очень похожа на иероглиф моего Племени, обозначающий покорение воды.— Так и есть. В письме обращаются к тебе как к ?Достопочтенной Катаре, Мастеру покорения воды и Дочери Далёкого Юга?.Катара издаёт радостный смешок. — Правда? А как они перевели моё имя на язык Страны Огня?— Не знаю, — говорит Зуко. — Я слышал, что у королевского писца были проблемы с этим всю неделю.— Это твоё имя подписано внизу? — Катара слегка поворачивает голову. — Оно так сложно выглядит. И что означает вот это, эта маленькая закрученная линия?— Она добавляет акцент слову ?официально?. Читается так: ?необходим официальный церемониальный костюм?.— Я должна надеть что-нибудь из одежды Народа Огня? — Говорит Катара, внезапно забеспокоившись: она успела вернуться к одежде Племени Воды.— Я попрошу Мэй помочь тебе, — обещает Зуко. — Она знает, что следует надеть.— А что такое ?церемониальный?? Что это значит?— Об этом не беспокойся, это для должностных лиц. Они наденут свои боевые медали и придут с парадными мечами на поясах.Катара вглядывается в письмо, и её тревога исчезает, когда любопытство берёт верх.— Аанг говорит, что будет большой пир.Зуко кивает. — И танцы. Правда, народу будет немного. Праздник проводят на Коронационной Площади, и на нём присутствуют только высшие должностные лица.— Я не высшее должностное лицо, — замечает Катара.— Мои друзья тоже приглашены, — добавляет Зуко.В разговоре наступает затишье; Катара вспоминает, что ей полагается присматривать за Зуко, и она, чувствуя себя виноватой из-за своего невнимания, тщательно обдумывает возможные угрозы. Катара хмурится, а затем прикусывает губу, прежде чем заговорить.— Значит... все высшие чиновники будут присутствовать?— Да. Им всем рассылают приглашения, и если они отказываются прийти, это считается оскорблением Лорда Огня.— Значит, там будет и твой советник?Зуко бросает на неё странный взгляд. — Да, — говорит он. — А что такое?Катара избегает встречаться с ним глазами. — Я просто не думаю, что тебе стоит ему доверять, вот и всё.— Я знаю, что он не самый приятный человек, но всё же он лучший советник в стране, — говорит Зуко.— И что он тебе советует? — решительно спрашивает Катара. Зуко выглядит озадаченным на мгновение, а затем пожимает плечами.— Он помогает мне в переговорах, выступает посредником на заседаниях и назначает все мои встречи.— Он когда-нибудь говорил с тобой о... бунтах среди населения? Об антимонархистах?Зуко смотрит на неё внимательно, и она знает, что её небрежный тон не обманывает его. Она зашла слишком далеко. Она думает о том, что сказала Аангу. Зуко не поедет. И она знает, что права в этом. Если бы он только знал, что они задумали, он бы сделал всё, чтобы остаться.— Он сказал, что просмотрит то письмо, которое прислал мне Царь Куэй, — наконец отвечает Зуко. — Я хочу узнать больше об этом всём. Но я ничего не слышал об антимонархистах. А что такое?Как же трудно лгать, когда он так пристально смотрит на неё. Она сглатывает, ведь у неё во рту внезапно пересохло.— Это... ерунда. Я просто подумала... ну… он твой советник, и он должен знать об этих вещах.Зуко смотрит на неё ещё мгновение. Она поднимает кверху приглашение, чтобы сменить тему разговора.— Посмотрим, смогу ли я прийти на этот королевский праздник. Хотя я бы не хотела оскорбить Лорда Огня, — добавляет она, и губы Зуко трогает лёгкая улыбка.— Ты имеешь в виду покорителя придурков.— Эй, я никогда тебя так не называла, — говорит она, будучи не в силах сдержать смешок. Они смотрят друг на друга, и это так же приятно, как старая шутка для своих, и тут Катара осознаёт, как она будет скучать по нему, когда уедет. — Но, конечно же, я буду там, — добавляет она через мгновение.— Спасибо.Ей так хочется, чтобы они могли поговорить ещё немного, хотя бы для того, чтобы Зуко отвлёкся от забот последних недель, но он вновь встаёт и говорит, что ему нужно увидеть одного из министров.— Увидимся на празднике, — говорит ему Катара. Он лишь кивает и уходит.И снова она переводит взгляд на приглашение в своей руке, желая, чтобы Аанг был на этом празднике и танцевал с ней.***Иногда Азуле кажется, что она всё помнит. Абсолютно всё, все воспоминания, которые она хранит, обёрнуты раскрытыми лепестками невидимой розы за прутьями решётки.Азула…Люди часто произносят это имя. Когда-то давным-давно кто-то пел его, как колыбельную, рисовал его в воздухе, как нечто очень важное, как зимнюю память о лете.Принцесса открывает глаза и видит, что она стоит, высокая и гордая, у подножия колонны, украшенной алым флагом, а пол под ней блестит, как золото. Она чувствует солнечный свет на своих волосах, как он гладит их, словно чья-то ладонь.Но где-то у себя за спиной она слышит шёпот.Ты больна, Азула!Что не так с этой девушкой?И тогда шёпотки проносятся вокруг неё, тянущиеся и толкающиеся, как бурлящий прилив, пока не остаётся ничего, кроме единственного слова, произнесённого кроваво-красными губами:... Монстр.— Не годится на роль человека.Азула оборачивается. Мужчина пристально смотрит на неё, скривив губы от отвращения. Алых флагов больше нет, остались лишь прутья решётки, толстые и чёрные, как резкие мазки пера на бумаге. Пол под её ногами теперь не золотистый, а серый, цвета гравия. Что же касается солнца, то даже во всей своей силе и славе оно не может проникнуть в её сырую камеру и тёмный разум.Принцесса протягивает ладонь через решётку и гладит шелковистый, хрупкий лепесток розы.— Разве это не так? Ты не годишься на роль человека, в этом твоя сущность, — стражник всё ещё пялится на неё. — Ты просто монстр.Но Азулу не трогает эта старая, знакомая издёвка.***А вдали от камеры Азулы, чью темноту нарушает лишь холодный звёздный свет, Коронационная площадь пылает разноцветными фонарями и разражается громко поющими голосами.Шум усиливается, когда изящные кубки со звоном стукаются друг о друга, с плеском отправляя в воздух самоцветы рубиново-красного вина. Губы сгибаются в безупречных улыбках, а свет отражается в нитях жемчуга и золотых цепочках. Женщины изящны и элегантны, а мужчины чопорны, и им явно неудобно в официальной одежде. И потерянная Катара посреди всего этого страстно желает найти в этой толпе хоть одно знакомое лицо.Её рука играет с материнским ожерельем, пока она оглядывает площадь. Ей так хочется, чтобы Тоф была здесь, и их руки были бы прижаты друг к другу, пока покорительница земли шептала бы ей инструкции и рассказывала о тонкостях светского этикета.В попытках спрятаться от толпы Катара находит облегчение в тёмном уголке на самом краю площади. Позволив себе слегка вздохнуть, она прислоняется к колонне, и тут шум стихает и люди замирают: прибыл Зуко. Катара смотрит, как толпа расступается, а министры и их жены кланяются, когда Зуко заходит на площадь. Он слишком далеко, чтобы Катара рассмотрела выражение его лица, и она задаётся вопросом, помнит ли он тоже тот день. Она резко опускает глаза, понимая, что стоит на том самом месте, где приковала Азулу цепями. Вода журчит у неё под ногами, и она на мгновение закрывает глаза, пытаясь отогнать внезапное головокружение.Наверное, она простояла так дольше, чем думала, ведь когда она открывает глаза, оркестр снова играет, и люди уже начали двигаться: это танцы Народа Огня, которых она не знает. Между грациозно кружащимися парами Катара пытается разглядеть знакомое лицо — хоть кого-нибудь — и терпит неудачу.— Я не танцую.Катара подпрыгивает, когда голос рявкает это заявление: говорящая стоит совсем рядом.— А почему нет? Уже слишком устала от танцев с сыном министра?— Только не говори мне, что ты опять ревнуешь.— Я хочу всего один танец,— в голосе Зуко слышится раздражение.— Ну и? Выбери кого-нибудь ещё, — отвечает Мэй.— Ты моя девушка.— Это просто танец, Зуко, не свидание.— Отлично. Может быть, я пойду потанцую вот с ней, — слышится шелест, хотя если Зуко и указывает на кого-то, Катара не может этого увидеть.— Давай, вперёд.Наступает долгое молчание. — Иногда мне хочется, чтобы тебя немного больше волновало происходящее вокруг, — наконец, говорит Зуко.Катара наблюдает, как он проходит мимо, и его профиль вырисовывается в свете фонарей. Этот момент навсегда запечатлеется в её памяти. Острый угол его подбородка, прямой наклон его носа, плавный изгиб его затылка.А потом он идёт дальше. Ещё мгновение Катара смотрит в пустое пространство между двумя колоннами, а затем поворачивается и с трудом сдерживает удивлённый вздох.Мэй стоит рядом с ней молча. Катара открывает рот, лихорадочно подыскивая, что бы сказать.— Я же говорила тебе, что он никогда не поймёт, — говорит Мэй, чей тон невозможно никак истолковать, а лицо ничего не выражает.— Мне очень жаль, — Катара не знает, за что она извиняется. Но это не имеет значения. Мэй уже проскользнула мимо неё и продолжила свой путь.Катара тоже уходит от всего этого. От улыбающихся парочек, от смеющихся женщин и серьёзных мужчин. От поднимающихся ввысь бокалов, от звучащих для благодарных слушателей торжественных речей, и фонарей качающихся так, будто они тоже хотят присоединиться к танцам и празднествам. Они отбрасывают чудесное сияние абсолютно на всё, и кажется, что окружающие вещи переливаются всеми цветами радуги, создавая сказочную картину.Катара шагает в темноту до тех пор, пока смех не стихает, а музыка не превращается в далёкий гул.Она долго сидит на развалинах старой каменной стены, которая отмечает границу столицы, а позади неё поля исчезают в темноте. Ей нужно лишь немного тишины, совсем немного одиночества. По правде говоря, она скучает по Аангу. Если бы он был здесь, то устроил бы настоящее шоу покорения воздуха, заставляя всех ахать и смеяться... но позже она танцевала бы с ним, целовала его и...— Это случится сегодня.Катара подпрыгивает от неожиданности, едва не упав со стены. Голос звучит невероятно близко, возможно, прямо за соседним углом. Она встаёт и подкрадывается чуть ближе.— А что насчёт старика?— Ему скормили ложную информацию. Он думает, что это случится в конце лета.Холодное осознание охватывает сердце Катары. Она замирает на мгновение, прислушиваясь и ожидая, что же ещё скажет незнакомец. Она жалеет, что не взяла свой бурдюк с водой, но Мэй, которая тщательно выбирала наряд для Катары, была непреклонна насчёт него. Поэтому Катара вытягивает воду из влажной земли у стены и резко сворачивает за угол, свернув воду в хлыст.Но кто бы ни был обладателем голоса, его за углом уже не было. Сперва она делает шаг вперёд, и шестое чувство подсказывает ей, что она должна найти его, догнать и заставить рассказать ей всё…Но потом она осознаёт всю тяжесть произнесённых слов.Зуко.Она поворачивается и бежит.***Азула сидит, скрестив ноги, на полу своей камеры. Её лицо находится всего в дюйме от решётки.— Сегодня без невидимых роз? — злобно говорит стражник, но она знает, она слышит, как тёмный зверь страха царапает изнутри его живот.Она молча наблюдает за ним.— Их не существует, — продолжает он. — Ты просто рехнулась. Чудище Народа Огня, вот как люди тебя называют.Тишина. Фонари мерцают так, будто вот-вот погаснут, отбрасывая дикие тени, крадущиеся по углам и трещинам. Стражник вздрагивает.— Чокнутая принцесса, — бормочет он.Фонари гаснут.— Сегодня полнолуние, — шёпот Азулы проносится по камере, как холодный ветер.Стражник медленно поворачивает голову. Там что-то... вдалеке... что-то ревёт, как океан. И оно становится всё громче и громче...Азула начинает смеяться.***Фонари раскачиваются на ветру и отбрасывают калейдоскоп цветов на окружающий пейзаж, дробя его на разные мирки. Синий фонарь создает угол холода; красный фонарь освещает сияющие лица, будто огонь.Мэй уже покинула праздник; Зуко пытается последовать за ней, но его останавливают на каждом шагу.— Ещё вина, мой Лорд?— Вы знакомы с послом Ба Синг Се, мой Лорд?— Лорд Огня Зуко! Что представляют из себя договоры о демилитаризации?— Э-э... — взгляд Зуко падает на его советника. К его облегчению, тот спешит к нему навстречу и мягко уклоняется от всех вопросов.— Мы испытываем определённые трудности в удовлетворении некоторых требований других стран, уважаемый Командующий, но мы добились значительного прогресса в проведении натурализации...Зуко наблюдает, как его советник занимается политикой. Этот человек бывает резок и недружелюбен, но Айро рекомендовал его как превосходного и преданного министра, и Зуко не раздумывая последовал рекомендации своего дяди.Советник улыбается и кивает чиновникам и министрам, и рукоятка его парадного меча блестит в свете фонарей, когда он поворачивается от одного официального лица к другому.***Она бежит.Каждый её шаг ощущается первым в жизни, как и каждый вдох: холодный, жгучий, и воздуха не хватает, сколько бы вдохов она ни сделала.Неужели именно это чувствовал Зуко так много недель назад на этой самой площади? Невыносимая боль от слов ?слишком поздно? стучит в её голове, будто нарушенная клятва; её сердце, кажется, застыло на середине удара, остановилось в тот момент, когда надежда умирает без борьбы.Наконец она добирается до площади. Окружающий мир расплывается вокруг неё странным и жутким маскарадом: каждая деталь кажется преувеличенной, каждое лицо искажено до состояния карикатуры. Безупречные улыбки превращаются в ряды острых зубов, улыбающиеся глаза становятся жёсткими и грозными. С поясов всех мужчин свешиваются парадные мечи, мечи, которые через мгновение окрасятся в красный. Звенят кубки, проливается вино; Катара уже видит, как льётся кровь, расширяясь до вязкой и скользкой реки.Она моргает. Сосредоточься. Найди кого-нибудь. Кого угодно.— Катара?Она оборачивается. Зуко стоит рядом и смотрит на неё. Она протягивает к нему руку и касается его рукава, словно желая убедиться, что он настоящий.— Ты плоховато выглядишь, — говорит Зуко, хмурясь.— Зуко…— Я принесу тебе воды, — он поворачивается, а затем внезапно весь мир Катары сужается в одну точку.— Никуда не уходи! — Она крепче сжимает его рукав и тянет его к себе. — Не двигайся.— Да что с тобой такое? — Раздражённо произносит Зуко, пытаясь стряхнуть с себя её руку. Лишь когда она чувствует на себе чужие взгляды, то понимает, что говорила слишком громко, почти кричала.— Ты можешь быть в опасности.Он оглядывается по сторонам и на его лице появляется удивление.— О чём ты говоришь?— Просто доверься мне, Зуко. Нам нужно уходить.— Я пока не могу уйти. Кроме того, я должен найти Мэй. Я вернусь через…— Нет. Я иду с тобой.Зуко долго смотрит на неё.— Что произошло? — наконец спрашивает он, и всё раздражение в его голосе исчезает.— Я подслушала кое-что... кто-то хочет причинить тебе вред. Сегодня вечером.— Что ты имеешь в виду? Кого ты подслушала? — требовательно говорит он.— Мы найдем Мэй, — говорит Катара, избегая его вопроса. — У нее ведь есть ножи, да? Мы будем держаться вместе. Я обещаю. Мы не оставим тебя одного ни на секунду.— Мне не нужна…— Зуко, поверь мне. Это... это может плохо закончиться. Действительно плохо, — она пытается сказать что-то успокаивающее. — Но всё в порядке, всё будет хорошо. Мы будем держаться вместе. Это то, что делают друзья.Он ничего ей не отвечает, и они идут через площадь, оглядываясь вокруг, и Катара держится чуть позади него.— Ах, мой Лорд.А вот и советник. Катара встаёт рядом с Зуко, настолько близко, что может чувствовать тепло, исходящее от его тела. Она наблюдает, как советник говорит, наблюдает за его заострённой улыбочкой и острыми глазами, и она опускает глаза и её взгляд ловит блеск металла. Небольшой кинжал. Как может что-то настолько маленькое и простое положить конец жизни Зуко?Она слышит лишь эхо в собственных ушах, будто её сердце внезапно стало слишком громким, будто поток крови в её жилах каким-то образом обрёл звучание. Она должна увести советника подальше от толпы, она должна отвлечь его.Она говорит. Советник смотрит на неё с нечитаемым выражением лица. Зуко в замешательстве.— Простите? — переспрашивает советник.— Я сказала, что хотела бы поговорить о репарациях для Южного Племени Воды, — повторяет Катара.— Ну, все мы понимаем, что ущерб был минимальным, — снисходительно начинает советник, но Катара перебивает его.— Они продолжали нападать на нашу деревню, пока не осталась лишь одна покорительница воды.— Что ж, мы уже обсудили с их Вождём денежную компенсацию…— Хакода — мой отец.Советник делает паузу и смотрит на неё с удивлением, и часть его пренебрежения исчезает.— Я бы хотела узнать больше об этой компенсации, — говорит Катара, отходя от Зуко в надежде, что советник последует за ней. Он делает это неохотно.— Разумеется. Дочь Вождя — дипломатический гость, и я буду счастлив обсудить отношения Народов Воды и Огня, — советник осыпает её гладкими улыбками, полностью изменив своё отношение к детям-которых-должно-быть-видно-но-не-слышно. Однако Катара не может тратить время на раздражение. Она улыбается в ответ и уводит советника прочь.— Катара? Я думал, мы будем держаться вместе.Она оглядывается через плечо на Зуко: он стоит один посреди толпы.— Я сейчас немного занята, — отвечает она, заставляя себя улыбнуться и пытаясь увеличить расстояние между советником и Зуко.— Но…— Не сейчас. Это очень важно, Зуко.Она поворачивается к нему спиной, пытаясь игнорировать чувство вины, бросающее тень на её сердце, когда выражение боли и замешательства пробегает по лицу Зуко. Он поймёт всё позже, когда у неё будет возможность всё ему объяснить.— Как вы и говорили? — подсказывает она советнику, уводя его подальше от толпы, где она сможет разоружить его без риска случайно вовлечь в драку посторонних.— Южное Племя Воды оказалось весьма сговорчивым и приняло довольно крупную сумму золотом, — советник оглядывается, будто пытается разыскать Зуко. Катара спешит его отвлечь.— То есть, взятку?— Разумеется, нет! Мы, разумеется, приносим глубочайшие и искреннейшие извинения Вождю Хакоде и его людям и надеемся, что между нашими двумя великими народами может быть заключен новый союз, — советник делает паузу. — Если это всё, то я должен вернуться к своим обязанностям...— Зуко не нужна няня, — взгляд Катары мечется к кинжалу. — Может, вам лучше оставить его в покое?! — Она даже не пытается скрыть угрозу в голосе.Советник поджимает губы.И вдруг вокруг них воцаряется тишина. Катара и советник оборачиваются и видят, как толпа начинает собираться.И тут её мир закручивается волчком. Она даже не осознаёт, что бежит, пока не оказывается в самой гуще толпы, проталкиваясь через побледневших женщин и мужчин, недовольно скрививших губы. Наконец, Катара протискивается в центр круга.В середине стоит Зуко. Слава духам. С ним всё в порядке.Но тут она замечает, что он бледен, невероятно бледен, и через мгновение он оседает на колени, а затем медленно падает вперёд. Он падает невероятно долго, но потом всё кончается, и теперь он лежит на каменных плитах, и его пальцы обхватывают стеклянный кубок, треснувший от удара. И этот треск — единственный звук в этой звенящей тишине. Красное вино просачивается в трещины в камне. Странная, чужая кровь в его железных жилах.Катара медленно поднимает голову.Официантка встречает её взгляд тёмными немигающими глазами.