Книга 7. Глава 3. Друг. Часть 2. (1/2)

К сожалению, нет, мы не могли уложить BJ спать пораньше. Малыши, как правило, спят в соответствии со своим распорядком, и любая попытка припарковать его в детской кроватке раньше времени приведет только к тому, что (А) этот малыш немедленно вылезет из кровати и (Б) остановится у детского ограждения в спальне Ким воя о вопиющей несправедливости всего этого.

Это определенно было бы убийцей настроения.

Так что да, моя явно экстраординарная сексуальная жизнь становилась несколько более обыденной из-за необходимости планировать вечерние мероприятия и детское время, хотя у меня не было никаких оснований для жалоб. Прежде всего, я слишком хорошо знал, что Ким взяла на себя основную часть воспитания BJ, настаивая на том, что она хотела, чтобы я наслаждался своей юностью и проводил время со многими другими важными людьми в моей жизни. Серьезно, не у каждого молодого отца была возможность лечь спать со своим лучшим другом — смехотворно великолепной блондинкой и красотками-сестрами-близняшками, в любую ночь, когда у его не совсем двухлетнего ребенка посреди ночи начинались истерики от режущихся зубов. Не то чтобы я когда-либо действительно уходил от Ким и делал это…

Пока что…

Правда, вариант был весьма заманчивым.

К счастью, сегодняшняя ночь не будет одной из таких. Небольшая головная боль Ким прошла без происшествий, и она присоединилась к нам примерно через час после того, как Джун и я вернулись домой. Затем Ави попрощалась с нами, быстро поцеловав меня и небрежно сказав: «Увидимся завтра».

«Спокойной ночи, детка», протянул я, похлопывая ее по заднице, когда она вышла за дверь.

Она была не единственной, кто отправился спать. Через пять секунд после того, как Аврора ушла, BJ откинул голову назад и широко открыл рот, чтобы зевнуть. Все его лицо было сжато, за исключением огромной дыры в середине головы, которая выглядела достаточно большой, чтобы через нее пролетел один из его игрушечных самолетов. Я понятия не имел, почему с было так трудно просунуть чайную ложку зеленого горошка через эту щель всякий раз, когда я пытался его покормить.

Тем не менее, Окаачан BJ была более чем готова поднять своего маленького любимца на руки и отнести его наверх. Я последовал за ним, корча гримасы, которые заставили BJ хихикнуть, когда он посмотрел на меня через плечо своей мамы. Но когда мы добрались до его комнаты, он еще раз широко зевнул и, казалось, был готов ко сну. Ким и я работали в тандеме, чтобы переодеть его в новую пижаму со свежими подгузниками. Через несколько минут мы поцеловали его на ночь, выключили свет, кроме одного ночника, и отошли назад. Ким обняла меня за талию, а я ее за плечо, пока мы смотрели, как наш сын улыбается своим родителям, в высшей степени довольный и невыносимо милый. Мы подождали около минуты, чтобы убедиться, что он успокоился, и только после этого вышли из комнаты, заперли калитку и закрыли дверь.

Джун уже была в главной спальне, полулежа на большой двуспальной кровати с левой стороны, все еще одетая в потасканную футболку и мешковатые спортивные штаны. Я улыбнулась ей, когда она поманила меня пальцем, и оглянулся на Ким. Но моя ханамугури молча ждала под дверью своей собственной спальни, навострив уши, чтобы услышать любой звук страдания от ее маленького Акачан.

Почувствовав мой взгляд, Ким подняла глаза и жестом попросила меня идти дальше без нее. Возможно, если бы Джун не присоединилась к нам, она почувствовала бы себя обязанной позаботиться обо мне. Но я уже знал, что мама моего малыша чувствовала облегчение, зная, сколько других женщин находится в моей орбите и более чем счастливы позаботиться обо мне вместо нее.

Поэтому я вошел в главную спальню и одарил Джун довольной улыбкой. Притворяясь невежественным, я погладил подбородок и драматически спросил: «Итак, на чем мы остановились?..»

Джун ничего не ответила, только потянулась, зацепила заднюю часть правой пятки за мою ногу и притянула ближе к краю кровати. Как только я оказался в пределах досягаемости ее правой руки, она сунула пальцы в карман моих шорт, потянув сначала его, а затем мою руку, пока я не рухнул на кровать прямо рядом с ней.

Одарив загадочной улыбкой, хорошенькая китаянка застенчиво поманила меня пальцем, приглашая подойти поближе, но как только я это сделал, ее улыбка стала шире, когда она спросила: «Какой казначейский вексель, чтобы безопасно предсказать наш риск кредитного плеча в течение первых шести месяцев после приобретения Хашимото?»

Я удивленно моргнул. «Эм, что?»

Джун рассмеялась. «Я просто издеваюсь над тобой. Подойди и поцелуй меня».

Она только что пошутила?

Заткнись и не сомневайся в своей удаче. Просто действуй.

Я улыбнулся и покачал головой. Даже по прошествии всего этого времени я все еще не совсем понял, что заставляло Джун тикать. Но вместо того, чтобы подвергнуть сомнению ее идею о несмешной шутке как прелюдии к сексу, я закатил глаза и смирился с происходящим. Вскоре мы уже целовались на моей кровати, темп Джун явно был более вялым и неторопливым, чем во время одного из наших быстрых офисных перепихонов склонившись над столом. Но даже в этом случае я мог сказать, что она была довольно взволнована, чтобы получить свое удовлетворение после недели, прошедшей с момента ее последнего оргазма (ну, ее последнего оргазма со мной).

Поэтому неудивительно, что Джун отказалась от продолжительного сеанса поцелуев в пользу того, чтобы снимать собственные спортивные штаны и трусики, пока мы целовались. Когда два предмета одежды застряли вокруг ее лодыжек, она прервала поцелуй, перевернулась на спину, сдернула оскорбительные предметы и бросила их на пол. Затем она быстро проползла по моему телу, перекинула колено с другой стороны моей головы и припарковала свою аккуратно выбритую киску прямо перед моим лицом.

Ну, я знал, что делать с ЭТИМ. Схватив тугие ягодицы Джун, напитанные салатом Цезарь, без особого жира, я потянул ее промежность вниз, на свой рот, и стал есть ее. Она стонала и двигала бедрами, пытаясь прижать свой клитор к моему носу или что-то в этом роде, но я, крепко держа её, провел своим длинным языком по ее мокрой борозде и несколько раз вонзил его в ее дырочку. И только когда она перестала извиваться и бороться со мной, я, наконец, сменил позу, чтобы взять ее маленькую кнопку удовольствия между губами и начать сосать ее, как миниатюрный пенис.

«Ооо…» она тут же застонала, ее плечи поникли, а грудь выдвинулась вперед. Джун никогда не была самой шумной и громкой из моих любовниц. Я знал, что некоторым женщинам, с которыми я был, нравилось стимулировать меня пикантными фразами о том, какой большой у меня член или как им нравилось чувствовать, как я выбиваю из них дерьмо. Джун была немного более интроспективна, концентрируясь на собственном удовольствии вместо того, чтобы беспокоиться о том, нравится ли мне ее узкая киска. Понимаете, она уже знала, что ее узкая киска мне нравится. Не то, чтобы я возражал. Мне нравилось доставлять ей удовольствие, так что я доставлял ей удовольствие.

Время от времени я менял свою технику, вызывая в памяти свое руководство по стройной фигуре Джун с ее уникальным рисунком эрогенных зон. Я знал, что ее правый сосок, похоже, был жестко связан с ее клитором, поэтому я просунул руки под ее мешковатую футболку левой рукой и начал поправлять твердый выступ размером с ластик, который я нашел внутри и… с четкой связью с азбукой Морзе которую я отстукивал кончиком языка по ее кнопке любви. И, конечно же, мне было совершенно ясно, что Джун нравится игры с её попкой, поэтому, продолжая обхватывать ягодицу Джун правой рукой, я старался позволить кончикам пальцев погрузиться немного глубже в ее щель, чтобы я мог время от времени дразнить её анус своим средним пальцем.

«О, черт возьми, Бен…» заскулила Джун, ее редкое словесное восклицание значило для меня больше, чем дюжина подобных ругательство от почти любой другой, более громкой любовницы.

Я довел Джун до грани оргазма, но не довел ее до конца. Возможно, я был немного мстителен после того, как она заставила меня вытерпеть все свои жалобы на Хашимото вместо того, чтобы позволить мне расслабиться и насладиться вечером с моим сыном. Она скулила и хныкала, почти умоляя меня своим тоном позволить ей кончить. Но я был злым и держал ее в тонусе.

По крайней мере, таков был план. Как раз в тот момент, когда я готовился к следующему набору движений, чтобы дразнить ее без какой-либо отдачи, внезапное влажное тепло окружило мой член, и я резко ахнул в промежность Джун. В то время мой средний палец щекотал анус Джун, и, к моему удивлению, я случайно протолкнул палец через ее подмигивающий сфинктер на первый сустав.

Джун взвизгнула и кончила, поразительное ощущение стимулировало ее чувства и простреливало ей позвоночник, вызывая судорожную дрожь, сигнализирующую о ее сладком удовлетворении. Она излила кучу меда мне на лицо, пока я судорожно вдыхал от неожиданного ощущения. Я даже не мог вспомнить, когда с меня сняли штаны, настолько я был рассеян. Тем не менее, мой мозг, настроенный на секс, быстро сообщил мне, что моя ханамугури наконец-то присоединилась к нам и проглотила половину моего члена своим теплым, влажным и гостеприимным ртом. И я застонал от экстатического удовольствия, когда Ким начала работать со мной.

Со своей стороны, Джун с самодовольной ухмылкой свалилась с моего лица. Не то чтобы это был первый раз, когда я видел ее в таком состоянии… Но, все же, всякий раз, когда я вызывал образ Джун в своей голове, я всегда представлял ее в напряженном состоянии, с идеальной осанкой, с напряженным позвоночником, как будто у неё в задницу была засунута палка.

Есть еще кое-что, что мы хотели бы засунуть ей в задницу.

Заткнись, ты.

Дело в том, что в тот момент Джун была полной противоположностью этому. Она бесхребетно лежала на кровати рядом со мной, ее тело представляло собой обмякшую беспорядочную форму без какой-либо геометрической структуры. Я чувствовал, что проделал хорошую работу, выполнив давным-давно заложенное Золотое Правило Киры, которое освободило меня, чтобы насладиться другим зрелищем передо мной.

Мать моего сына смотрела на меня темно-карими миндалевидными глазами, уже обнаженная и такая же красивая, как всегда. Забудьте это, она была более красивой в этот момент, потому что в этот момент она светилась внутренним чувством цели.

Я никогда не мог претендовать на то, чтобы точно понять, почему Ким Фукудзаки была такой, какой она была: матерью, а не женой, самопровозглашенной покорной, но на самом деле главой моего дома, с внешностью утонченной японской гейши, но авторитарностью сёгуна в принятии решений. Она долгое время была для меня комком противоречий, не поддающихся логике, от ее активного участия в рождении внебрачного ребенка до ее одновременного настойчивого утверждения, что мы никогда не поженимся. В некотором смысле, парадокс всего состояния Ким лучше всего иллюстрируется аксессуаром, который она выбрала для сегодняшнего сексуального контакта, ярко-розовым ошейником, который обычно носят сабмиссивы, но с вышитой надписью «Личная выгода».

Среднего роста, худощавого телосложения и с грудью размером B, Ким физически не соответствовала некоторым грудастым амазонкам в моей жизни. Не то, чтобы она когда-либо пыталась. Ее ценность для меня выходила далеко за рамки физической, но это не значит, что она не могла доставить мне удовольствие. В то время как Джун занималась сексом со мной в первую очередь ради собственной выгоды, Ким была полной противоположностью. В нашем доме и когда дело дошло до воспитания нашего сына, Ким явно была главной и не стеснялась давать мне знать об этом. Но в спальне проявилась ее изначальная покорная натура. Она ничего не любила больше, чем отдаться моему абсолютному контролю, отдаться мне как сосуд, из которого я мог черпать удовольствие, в любом положении, которое поразило мое воображение. Я использовал ее тело как гибкий, чудесно чувствительный инструмент для мастурбации, и она любила каждое мгновение этого.

В конечном счете, несмотря на их разные ментальные подходы к плотской близости, конечные результаты для Джун и Ким были более или менее одинаковыми. Физические данные Джун были очень похожи на Ким, и, хотя она не принимала формализованные «позы», мои действия для секса с обеими молодыми женщинами были в основном одинаковыми: Трахни ее жестко. Трахни ее глубоко. Возьми на себя ответственность и заставьте ее разум взорваться от экстаза.

Джун позволяла мне вести с ней, потому что она была новичком в сексе и доверяла мне в том. Ким не была новичком в сексе, но она также находила высший уровень удовольствия в доверии мне. Конечно, я мог бы просто щелкнуть пальцами и приказать Ким занять вторую позицию (что я и сделал, вскоре после того, как она закончила разогревающий минет), чего я не мог сделать с Джун. Но опять же, если бы я просто расположил Джун в модифицированном собачьем стиле с ее задницей в воздухе, но щекой на матрасе с беспомощно вытянутыми руками перед ней, результат в конце концов был бы таким же.

Джун также была довольно сговорчива в том, чтобы выполнять полученные от меня указания, если это были указания делать то, что она хотела бы делать в любом случае. Например, когда я вытащил член из ее тугой киску после траха в миссионерском стиле, чтобы сказать: «Ляг сверху Ким и целуйся с ней лицом к лицу, чтобы я мог переключаться между двумя вашими супер-тугими кисками». Да, для Ким это был бы приказ от ее «Мастера», но, как я уже сказал, конечный результат был одинаковым.

Мы втроем закончили этот первый раунд почти так же, как и начали: Джун лежала рядом с нами, обмякшая и бесхребетная, на кровати рядом со мной, с самодовольной ухмылкой от своего последнего оргазма. Ким каталась на мне в позе наездницы, но по моему приказу спешилась и проглотила половину моего члена своим теплым, влажным и приветливым ртом. Моя ханамугури использовала свой рот и правую руку, чтобы отсосать мне с искусным мастерством, глядя мне в глаза в нетерпеливом ожидании моей порции. И, в конце концов, я оторвал бедра от матраса, застонав, когда я залил рот Ким жидкими шариками сливочной спермы.

Молниеносно двигая запястьем вперед-назад, Ким вытащила мой стержень, чтобы убедиться, что каждая капля попала в ее рот, в то время как ее губы сохраняли идеальное прилегание чуть ниже моей головки. Она приняла все, что я мог ей дать, абсолютно ничего не упустив. Когда мои бедра, наконец, рухнули обратно на матрас, она закрыла рот и запрокинула голову, доблестно сражаясь, чтобы удержать все это внутри. А затем она выполнила последнюю часть моего приказа: накрыла своим ртом Джун, чтобы снежный ком сгустить мою сливочную порцию прямо между зияющими губами другой девушки.

Потрясающе.

Ты сказал это.

Грудь вздымалась, я улыбался, наблюдая за тем, как две великолепные азиатские крошки целовались и делились между собой моей спермой. Ни одна из девушек не проявляла в этом особой агрессии, в отличие, скажем, от Адриенны и Саши или от Эдем и Эммы. Эти пары могли стать просто ненасытными для моей спермы. Вместо этого Джун и Ким были почти… деликатными… в том, как они занимались любовью друг с другом. Джун была просто новичком в сексе и еще недостаточно уверена в себе, чтобы вести. И хотя Ким определенно перешла в режим «учительницы» с Джун, ее внутренняя природа в спальне была ведомой. В том, как целовались Джун и Ким, была почти что невинность, еще одно восхитительное противоречие, учитывая тот факт, что при этом они не так уж и невинно обменивались каплями моей спермы.

А потом настала очередь Джун отсосать мне. Она была умной девочкой и быстро училась, но, несмотря на то, сколько времени мы проводили вместе изо дня в день, она не тратила много времени на то, чтобы делать мне минет. Во-первых, быстрый и грязный характер наших офисных свиданий, естественно, приводил к тому, что мой член попадал в ее киску как можно быстрее, не оставляя времени для изысканных оральных утех. И, даже если я часто вынимал, чтобы она могла проглотить мою сперму, это было лишь для сокращения времени приведения себя в порядок. Эти случайные встречи дома были единственными шансами, которые у нее были, чтобы попрактиковаться в оральных навыках, чаще всего под непосредственной опекой Ким, и сегодняшний вечер ничем не отличался. Теперь, когда она получила свое собственное печенье, Джун была в гораздо более… терпеливом… настроении, готовая отплатить за удовольствие, которое я уже доставил ей.

Джун довела меня до грани эякуляции, но не совсем. Она выпустила член и одарила меня довольно… обнадеживающей… улыбкой, безмолвно спрашивая глазами, хорошо ли она поработала. То, как я тяжело дышал и глупо улыбался, похоже, удовлетворило ее, и она села на пятки, чтобы мы оба могли передохнуть.

Но время наставничества не закончилось минетом Джун. Убедившись, что я достаточно успокоился, чтобы не рисковать преждевременным падением, Ким приказала Джун оседлать мои бедра и забраться на борт. Хотя я уже трахал Джун по-собачьи во второй позиции, а позже и в миссионерском стиле, ее киска все еще была такой же тугой, как у подростка, когда она устроилась на мне в стиле наездницы, чтобы завершить эту особую тройственность.

«Терпение… сконцентрируйся…» тихо произнесла Ким со своего места сразу за Джун. «Визуализируй, как этот толстый пульсирующий столб трется о твои внутренние стенки, когда ты вращаешься вокруг него».

«Ннннххх…» Джун простонала, ее глаза были закрыты, а голова запрокинулась на левое плечо Ким.

Со своей стороны, Ким обвила руками обнаженное тело Джун сзади, ее левая рука обхватила и щипала левый сосок Джун, в то время как пальцы ее правой руки прошлись по костлявым ребрам Джун и вниз, к аккуратно подстриженному кусту китаянки. Я мог скорее почувствовать, чем увидеть точный момент, когда пальцы Ким нашли клитор Джун, по тому, как младшая девушка вздрогнула, внезапно сжавшись вокруг моего члена. И я издал собственный стон, когда Джун ускорила свои движения.

«Нет… нет… успокойся…» успокаивала Ким, прервав свои ласки и крепко обняв Джун. «Не торопись. Чувствуй. Потрать время, чтобы почувствовать. Не думай об этом. Впитывай все».

«Ннннххх…» Джун снова простонала.