Книга 5. Глава 32. Личные интересы. Часть 5 (2/2)
«Но разве ты не этим занимаешься сейчас? Позволяешь её отцу держать ее здесь?»
Я покачал головой. «В функции — да, но я собираюсь взять это на себя сейчас, даже если она останется здесь. Это отличается от того, чтобы просто продолжать свою жизнь и не брать на себя ответственность за нее».
«Ну, СЕЙЧАС может быть. Но в течение многих месяцев ты определенно не брал на себя ответственность».
«И за это мне очень жаль, Ким», — сказал я, снова повернувшись и взяв ее за руки. «Мне жаль, что я позволил тебе так долго оставаться в одиночестве во время твоей беременности. Ты заслужила лучшего, заслужила, чтобы я отвез тебя на прием к акушеру, принёс тебе подушки для спины и держал тебя за волосы, пока тебя рвало в туалете… все эти мелочи».
«Всё в порядке», — ответила она. «На самом деле у меня не было утреннего недомогания, так что тебе не пришлось бы держать меня за волосы. Что касается остального, я бы все равно тебе не позволила. Тебе нужно было закончить последний год в колледже, и я все равно забочусь о тебе достаточно, чтобы захотеть, чтобы ты сосредоточился на этом. Даже если бы ты пришёл ко мне раньше и попытался «взять на себя ответственность», как ты это выразил, я бы уговорила тебя остаться в кампусе и поверить, что обо мне хорошо заботятся. На самом деле, ничего бы не изменилось. Ты все еще был бы в Беркли, а я бы осталась здесь».
Я нахмурился. «Гм, я мог бы настоять на том, чтобы позаботиться о тебе хоть немного лучше».
Ким подарила мне улыбку Моны Лизы. «Ты бы настоял на том, чтобы остаться со мной, чтобы заботиться обо мне, что в конечном итоге означало бы переехать в этот дом и ездить на занятия. Я бы не хотела, чтобы ты это сделал, и я бы уговорила тебя остаться в Беркли». Она казалась вполне уверенной в себе.
Я усмехнулся, посмотрел на Адриенну и указал на Ким. «Видишь, что я имею в виду? Она знает, чего хочет. И даже если бы я был «Мастером», она знает, что добилась бы своего».
Адриенна ухмыльнулась и покачала головой. «Итак, ты сказал, что тест состоял из двух частей. Первая заключалась в проверке твоей самоотдачи и проверке, бросишь ли ты её. Что было вторым тестом?»
Я пожал плечами. «Буду ли я «дрался за нее» или нет. Альфа-самец дрался бы, но мы говорили об этом. Черт, альфа-самка, как Виктория, дралась бы. Вот почему Виктория продолжала говорить мне, чтобы я сражался за нее; это то, что она сделала бы, и одна из причин, почему Ким не хотела, чтобы Виктория была ее «Мастером» на долгое время. Но то, что я послушал, как она сказала мне «просто иди», было правильным ответом. Я сделал то, что хотела КИМ — даже если в то время я этого не осознавал — вместо того, чтобы сцепиться с ее отцом и вступить в схватку. Теперь я думаю, что она бы не возражала, если бы я был не такой уж «плаксивой киской» — как будто она не стала бы возражать если бы я осознал все это немного раньше — но в конце концов мне пришлось бы позволить ей остаться с отцом той ночью вместо того, чтобы уйти в эгоистическое путешествие и настаивать, чтобы я мог оставить ее только ради победы. Как я уже сказал, Ким не хочет другого властного Мастера, и у нас никогда не было бы стереотипных отношений Дом/саб, о которых ты могла бы прочитать. Ей нужен кто-то, кто защитит ее, но ТАКЖЕ поймет ее. Опять же, мое сочувствие на самом деле является ключом к тому, чтобы стать ЕЁ Мастером».
«Ты мне нужен», — искренне сказала Ким, глядя мне в глаза.
Я улыбнулся и кивнул, отвечая: «И, когда я останавливаюсь и думаю об этом, ты мне нужна».
Ким лучезарно улыбнулась мне.
Адриенна нахмурилась, глядя между нами. «Подожди, чего?»
Я улыбнулся, но встал, протягивая руки, и начал: «Я объясню через минуту, но сначала мне действительно нужно пописать».
***
Вернувшись в гостиную, я обнаружил, что Ким налила три чашки чая и что они с Адриенной дружелюбно болтали. Адриенна также гладила Ким живот с почти мечтательным выражением лица, и на мгновение я задумался, на что могла бы быть похожа жизнь, если бы Адриенна когда-нибудь вынашивала моего ребенка.
Это была хорошая мысль.
Но я вырвался из задумчивости и снова присоединился к дамам, спросив: «Так Ким уже объяснила тебе, почему она мне нужна так же сильно, как и я ей?»
Адриенна покачала головой. «Нет. Мы отложили обсуждение Бена/Ким, которое странно совместимо с Домом/сабой, и поговорили о других, более легких темах».
«Можете продолжать», — сказал я, наклоняясь вперед и беря третью чашку.
«Нет, нет. Я хочу услышать это объяснение», — сказала Адриенна.
Я пожал плечами. «На самом деле это довольно просто: мы с ней очень похожи».
Адриенна нахмурилась. «Похожи? Тебе придется объяснить мне это по буквам, потому что я не вижу в тебе много покорного».
«Что ж, я, конечно, не Доминант, но мы не будем вдаваться в подробности. Смысл в том, что мне нужно, чтобы кто-то заботился обо мне так же сильно, как Ким нужно, чтобы кто-то заботился о ней. Мы оба ставим потребности тех, о ком заботимся, выше себя. Для меня это означает довольно очевидный риск для шеи…» Я медленно провел по шраму от пули на моей левой щеке, чтобы Адриенна увидела, и она покраснела от смущения. «…и это иногда означает, что я собираюсь делать то, что не обязательно в МОИХ интересах. Вот тут и приходит Ким. Мне нужен кто-то, кто БУДЕТ заботиться о моих интересах вопреки мне. Кто-то, кто скажет мне Я идиот и принимаю неправильное решение. Кто-то с непредвзятым мнением, кто может дать мне совет, который я сам не увижу».
Адриенна нахмурилась. «Ты всегда приходишь ко МНЕ за советом. Или Брук, или Брэнди, или кому-то еще в семье».
Я вздохнул. «Я знаю, что ты имеешь в виду хорошее, но иногда твой совет предназначен для того, чтобы сделать меня счастливым, потому что, нравится тебе это или нет, это исходит из чувства вины — вины за то, что ты стала моей «сестрой», а не девушкой или женой, которой я, возможно, хотел, чтобы ты была. Я не говорю, что твое сердце не в том месте, но давай посмотрим правде в глаза: некоторые из твоих советов в этом году не очень удались для меня».
Адриенна нахмурилась. «Так что, ты перестанешь меня слушать?»
«Конечно, нет. Я просто говорю, что ты пристрастна».
«А твой сабмиссив менее пристрастна?»
«Ким мыслит более рационально, чем ты или я. Она менее эмоциональна в принятии решений. Это не значит, что она всегда права, но я все же думаю, что моя жизнь будет намного лучше, если она будет действовать как мой здравый смысл, выясняя, что лучше для меня, несмотря на себя».
Адриенна фыркнула.
«Ким нужен кто-то, о ком она будет заботиться — и, конечно же, она будет заботиться о нашем сыне — но она также позаботится обо мне. В конечном счете, дело не в том, что она так сильно нуждается в «Мастере», а в том, что забота обо мне дает ей чувство цели и направления, а также дает ей защитника. Я буду присматривать за ней, она будет присматривать за мной, и нам обоим от этого будет лучше».
Адриенна всплеснула руками. «Так вот и все? Ты вернулся, чтобы взять на себя ответственность за нее, и она соглашается, что в конце концов пойдет с тобой. Но, конечно, остается еще одно довольно серьезное осложнение».
Мы с Ким посмотрели друг на друга, глубоко вздохнули и кивнули.
«Ее отец».
***
«Абсолютно нет. Моя дочь и мой внук останутся здесь». Мистер Фукузаки скрестил руки на груди и бесстрастно уставился на место за моим правым плечом, даже не глядя мне в глаза. Его тон был неприемлемым. «Я разрешаю тебе навещать. Я разрешаю тебе быть частью жизни твоего сына. Но ты будешь соблюдать мои ограничения, или я подам судебный иск, чтобы обеспечить их соблюдение».
«Ваши угрозы судебного иска беззубые», — парировал я, не в силах выдержать такой бесстрастный взгляд. Я знал, что у меня нет контроля со стороны пожилого мужчины, но меня это не особо заботило. Мы спорили десять минут подряд с тех пор, как он пришел домой и обнаружил, что я, Ким и Адриенна единым фронтом сообщают ему, что Ким и его внук переедут жить со мной, как только родится ребенок. «Ким не маленькая девочка. Она 21-летний взрослый человек, имеющий все законные права делать всё, что ей заблагорассудится. И я отец ее ребенка; у меня больше законных прав на вашего внука, чем у вас».
«Суды будут решать в пользу матери. Ким примет решение остаться здесь».
«Она уже решила пойти со мной».
«Тогда она передумает. Кимико останется». Его взгляд остановился на ее лице. «Ты БУДЕШЬ подчиняться!»
Я чувствовал, как она колеблется рядом со мной, но я сжал ее руку и крепко держал, собирая все свои силы. В прошлый раз, когда у нас был этот разговор, она уступила и сказала мне идти. Но на этот раз, даже если она сдастся, я знал, что она действительно хотела пойти со мной, и, в отличие от прошлого, я был теперь готов выступить лицом к лицу с ее отцом, чтобы удержать ее.
«Нет, она не будет», — медленно произнес я, выдавливая слова сквозь зубы, прищурив глаза и практически заставив мистера Фукузаки встретиться со мной взглядом. «Вы не видите, как она склоняет голову и подтверждает вашу команду прямо сейчас, не так ли, сэр?»
Глаза мистера Фукузаки тоже сузились, и он повторил грубым голосом. «Кимико! Ты. Будешь. Повиноваться!»
Ким взяла меня за руку, опустила глаза и отрицательно покачала головой.
«ПОДЧИНЯЙСЯ!»
Она снова покачала головой.
«ПОДЧИНЯЙСЯ!»
Тем не менее, она покачала головой.
Мистер Фукузаки выглядел так, будто собирался сойти с ума. Я практически видел, как пар выходит из его ушей. И, пытаясь отразить его гнев, прежде чем он действительно взорвался, я сделал шаг вперед и встал между ним и ней.
«Я уже сказал вам, что она останется в этом доме и под вашей властью, пока не родит», — твердо заявил я, приподняв брови, пока я искал его лицо, чтобы убедиться, что привлек его внимание. «Мы оба понимаем, что потерять жену было очень сложно, и понимаем, насколько для вас важно, чтобы вы уберегли свою единственную дочь. Если у Ким или ребенка будут серьезные проблемы со здоровьем, я позволю вам оставить ее и вашего внука здесь до тех пор, пока их состояние не стабилизируется. Но как только и Ким, и мой сын будут в безопасности, я ДЕЙСТВИТЕЛЬНО перевезу их к себе жить».
«Они. Останутся. Здесь», — тихо, почти шепотом, прорычал он.
«Мне очень жаль. Но так не будет».
Мистер Фукузаки глубоко вздохнул и покачал головой. «Я пойду на компромисс. Я позволю тебе посещать без ограничений. Я не буду просить тебя о финансовой поддержке. Кимико сказала мне, что ты планируешь получить степень MBA. Ты можешь это сделать, и я позабочусь о своей дочери и твоём сыне. Это была бы идеальная ситуация для тебя».
Это тоже была ловушка. Я немедленно покачал головой и ответил: «Я не буду одним из тех парней, которые позволяют кому-то ЕЩЁ растить своего ребенка. Я получу работу и буду материально поддерживать свою семью. Я полностью намерен быть родителем, и это означает жить с моим сыном».
«Ты не представляешь, что значит быть родителем. Ты не готов к такой ответственности».
«Ни один новый родитель никогда не будет готов, но они учатся. Я буду учиться. Я беру на себя ответственность за своего сына, и я сделаю всё, что в моих силах. ВЫ можете навещать. Я буду приветствовать поддержку бабушек и дедушек — подарки для младших и все такое. Но работа отца ложится на МЕНЯ. Я хочу быть отцом своего сына. Конечно, вы понимаете, насколько это важно на самом деле».
«-Я- всегда понимал важность того, чтобы быть отцом. Не думаю, чтобы мне читали нотации. Как долго ты это понимал?»
Я немного сдулся и честно посмотрел на него. «Мне потребовалось некоторое время, чтобы понять, я признаю. Мне 22 года, и я, честно говоря, не ожидал, что стану папой так скоро. Я занимался последним семестром колледжа и позволил себе отвлекаться на множество других проблем».
«Насколько я понимаю, тебя чуть не убили». Взгляд мистера Фукузаки упал прямо на повязку на моей голове. «Твои действия не внушают мне уверенности в твоей способности защитить мою семью».
«Эта травма — пример моей преданности делу защиты моей семьи. Это произошло в результате попытки спасти кого-то, кто имел для меня значение. У меня еще два шрама от пуль, когда я защищал мою младшую сестру и эту девушку». Я указал прямо на Адриенну, которая покраснела и секунду смотрела себе под ноги. «Я уже шагал в ад и рисковал своей жизнью ради людей, которые мне небезразличны, и можем поспорить, что я бы сделал столько же ради Ким».
«Ты погибнешь, а кто останется, чтобы заботиться о моей дочери и внуке?»
Я вздохнул и кивнул, понимая. «Я сделал свои ошибки и учусь на собственном опыте. Возможно, вы были гораздо более надежным и ответственным молодым человеком в моем возрасте, но я работаю над этим. Это мой сын, и Я СОБИРАЮСЬ позаботиться о нем. Я не хочу, чтобы кто-то еще просыпался посреди ночи, чтобы успокоить моего ребенка. Я хочу, чтобы мой сын был связан со МНОЙ, а я — с ним. Я хочу знать, на что это похоже, и когда он станет подростком, я собираюсь устроить ему ад за то, каким несчастным он сделал меня, когда был ребенком. Ким и мой сын БУДУТ жить со мной. Я ГОВОРЮ что это произойдет, а не СПРАШИВАЮ вашего разрешения».
«Спрашиваешь или нет, у тебя нет моего разрешения. Взрослая она или нет, она моя дочь, и она БУДЕТ подчиняться. Ты тот, кто утверждает, что моя дочь — покорная, и что ей нужен Мастер. Хорошо, если это в случае, -Я- буду этим Мастером, а не ты».
Я глубоко вздохнул, оглянулся на Ким и сказал: «Хорошо. Как насчет этого? Мы позволим Ким решать за себя. Пусть ОНА скажет тебе, чего она хочет».
Глаза Ким широко открылись, и она уставилась на меня, как будто она действительно, ДЕЙСТВИТЕЛЬНО не хотела говорить ни слова своему отцу. Вот почему она меня выбрала, верно? Я пришёл сюда, чтобы взять на себя ответственность за нее, а это означало, что я буду сражаться в этой битве с ее отцом, чтобы ЕЙ не пришлось вступать с ним в конфронтацию. Как бы она ни хотела быть со мной, СКАЗАТЬ своему отцу, что делать, было совершенно чуждым понятием.
Мистер Фукузаки узнал этот взгляд и самодовольно улыбнулся.
Повернувшись к Ким, я взял ее за щеки обеими руками и наклонился, чтобы поцеловать ее в лоб. Она все время нервно смотрела мне в глаза, и я успокаивающе улыбнулся ей. Затем я посмотрел на Адриенну, которая наблюдала за этим разговором широко раскрытыми глазами и нервничала, особенно потому, что она знала, что мистер Фукузаки знал о нашем секс-видео. Ее присутствие и мое очевидное отсутствие моральных качеств составили основную часть первых десяти минут спора, прежде чем мы даже перешли к части разговора «Где будут жить Ким и ребенок».
«Адриенна, дай мне это сейчас».
Ее глаза широко открылись. «Ты хочешь это СЕЙЧАС?»
Я успокаивающе улыбнулся ей и протянул руку.
«Э-э, не в… частном порядке?» Адриенна запнулась, все еще колеблясь, ее глаза метнулись к мистеру Фукузаки и обратно.
«Сейчас подходит», — ответил я, пожав плечами, все еще держа руку открытой.
Закатив глаза и вздохнув, ясно давая понять, что она думает, что я сошёл с ума, Адриенна полезла в сумочку и вынула предмет, который мы приобрели, прежде чем поехать в Стэнфорд. Это был кожаный ошейник с D-образным кольцом и поводком, очень похожий на ошейник Адриенны «Питомец Тигра», за исключением того, что этот был окрашен в ярко-розовый цвет. Она передала его мне в руки, и я снова повернулся к Ким.
Ким широко раскрытыми глазами посмотрела на своего отца, который хмурился, но в то же время проявлял любопытство. Мы с Адриенной взяли ошейник с явной целью передать его Ким сегодня, но сделать это на глазах у ее отца не входило в первоначальный план, и Ким и Адриенна очень нервничали из-за того, как он будет реагировать.
Но я продолжал. Повернув ремешок, я подал ошейник Ким, чтобы она смогла прочесть шитье на нем. Глазам Ким удалось еще больше расшириться, когда она уставилась на него и посмотрела на меня. «Личные интересы? Правда?»
Я усмехнулся и пожал плечами. «Я оценил иронию. Потому что главное именно в этом. Этот ошейник не олицетворяет Силу или Контроль. Речь идет о доверии: верь мне, верь, что я позабочусь о тебе, верь, что я буду заботиться о твоих интересах в глубине души. И это, в конечном счете, и означает подобное решение: твой личный интерес».
Ким взглянула на ошейник, а затем взглянула на Адриенну.
Я тоже посмотрел и улыбнулся. Адриенна выудила из сумочки свой собственный ошейник «Питомец Тигра» и надела его. Она улыбнулась нам обоим и взяла меня за руку. Сложив пальцы, я сжал её.
«Ладно, это ПИЗДЕЦ».
Все мы обернулись и обнаружили, что Майк Фукузаки, младший из старших братьев Ким, вернулся домой. Его глаза были распахнуты ШИРОКО, и его челюсть лежала на полу, когда он пристально смотрел на Адриенну.
Я решил проигнорировать его. Это было не о нем; это было обо мне, Ким и ее отце. Снова сжав руку Адриенна, я поднял ярко-розовый воротник Ким и объяснил: «Адриенна получила воротник для себя еще до того, как уехала из Беркли, но мы взяли на себя обязательства друг перед другом еще в старшей школе. Именно осознание смысла, скрытого за ее ошейником, вдохновило меня понять, что тебе действительно нужно от меня. Ошейник символический, а не функциональный. Мы оба знаем, что я не из «Мастеров». Дело не в командах, первой позиции или чем-то еще в этом роде. -Я- не надеваю его на тебя. ТЫ надеваешь его на себя».
Я протянул ошейник вперед, и Ким инстинктивно потянулась за ним. Она не надела его, а поднесла к лицу и внимательно изучала вышивку.
«Это всегда было о том, чего ТЫ хочешь. Ты хочешь, чтобы я был твоим, цитирую, «Мастером»? Хорошо. Покорись мне. Я позабочусь о тебе. Я позабочусь о нашем ребенке. Но если ты скорее хочешь быть со своим отцом, тогда это твой выбор. И не притворяйся, будто ты не способна сделать этот выбор. Мастеру не нужен саб. Сабу НУЖЕН Мастер, и саб выбирает быть с Мастером. Вот что значит подчиняться. Это ты говоришь: «Я ОТДАЮСЬ тебе». Ты не хочешь меня? Я приму это. Но я действительно не думаю, что это так».
После минутной паузы Ким расстегнула воротник и подняла его к шее. Только тогда ее отец сделал шаг вперед и недоверчиво ахнул: «Кимико!»
Она остановилась, хотя все еще прижимая розовую кожу к шее. Повернувшись к отцу лицом, она умоляюще посмотрела на него.
«Я приказываю тебе не делать этого!» — резко заявил он.
Её глаза метнулись ко мне, и я мог сказать, что в ее взгляде была мольба. Она хотела, чтобы Я приказал ей это сделать.
«Я не могу этого сделать», — сказал я ей. «Некоторые команды я могу дать, но не эту. Ты должна выбрать это для себя. В этом весь смысл ошейника. Надеть его будет ТВОИМ решением, а не моим».
«Кимико!» — рявкнул ее отец. «Ты НЕ наденешь это!»
Сделав два шага вперед, я снова встал между Ким и ее отцом. Собрав все свое мужество, я повернулся к нему лицом, со всей силой решимости в моих глазах, на которую я мог собраться. И я просто сказал: «Единственный способ удержать ее здесь — это давать ей эту команду каждый день до конца ее жизни. Вы сказали, что вас не устраивает мысль о том, что она покорная. Вы сказали, что это не та жизнь, которую вы хотели для своей дочери. Я предупреждаю вас, что если вы оставите её здесь, вы дадите ей именно такую жизнь».
Зубы мистера Фукузаки начали скрипеть.
«ЭТОТ выбор за Вами», — сказал я ему. «Вы можете приказать ей остаться здесь и держать ее в качестве покорной до конца ее жизни. Или вы можете отпустить ее, позволить ей продолжать созревать и позволить ей обрести независимость вместе со мной. Она уже добилась такого большого прогресса за последние пару лет, которые она провела со мной, не так ли? Скажите, что вы не заметили. Я знаю, что вы хотите для неё самого лучшего. Но, пожалуйста, спросите себя, обращаться с ней как с ребенком и говорить ей, что делать всю жизнь это то, чего вы действительно, действительно хотите?»
«Я НЕ отношусь к ней как к ребенку».
«Вы отдаёте ей команды, но я даю ей выбор. Никакого давления, только варианты. Она не выживет в реальном мире полностью одна, пока нет. Она ценит комфорт и безопасность и того, кто любит и заботится о ней. Вы и ее прошлое, и ее настоящее. Вы ее отец. Она ВСЕГДА будет любить вас, где бы она ни была. Но вы не можете быть её будущим, и я думаю, вы это знаете. Я понимаю ее, и я забочусь о ней, и да, я люблю ее как мать моего будущего ребенка. Мне нравится, что она самый умный человек, которого я когда-либо знал, и я был бы счастлив, если бы она была рядом со мной и помогала мне воспитывать нашего сына всю оставшуюся жизнь».
«Но почему ты не женишься на ней?» Лицо мистера Фукузаки смягчилось, и я увидел боль в его глазах. Он посмотрел на Адриенну и снова на меня, на его лице было разочарование. Он действительно хотел только самого лучшего для Ким, и он просто не мог представить, что она живет с кем-то, кроме мужа, который защитит ее.
«Простите, я не могу помочь», — ответил я. «У нас нет таких отношений, и я не могу честно сказать, что они когда-либо будут. Но Ким знает это, и она все равно хочет быть со мной. Всё, что я могу пообещать прямо сейчас, это то, что я БУДУ о ней заботиться. До тех пор, пока я ей нужен. Если со временем она найдет кого-то еще, за кого ОНА решит выйти замуж, я приму это. Но до того дня, я обещаю ВАМ, сэр, я сделаю всё, что в моих силах, чтобы обезопасить ее».
Мистер Фукузаки тяжело дышал, его губы сжимались и разжимались, как будто он жевал свой язык. Его ноздри раздувались, он смотрел на меня, он смотрел на Ким, и он даже смотрел на Майка, который просто смотрел на него в ответ. Он несколько раз моргнул, снова посмотрел на Ким и на мгновение показался готовым заплакать.
«Пусть ОНА выберет», — мягко сказал я. «Разве это не то, чего вы всегда хотели для нее? Ваша дочь выросла. Она собирается стать самостоятельной матерью. Я никогда не буду пытаться держать ее или вашего внука подальше от вас. Но это что-то, что вы должны позволить ЕЙ решить за себя».
Всё еще тяжело дыша, мистер Фукузаки закрыл глаза и поморщился, как будто у него заболел мозг. Я знал это чувство. Но, сделав глубокий вдох, он пошел вперед, обошел меня и встал прямо перед Ким. Подняв руки вверх, он обхватил рукой один конец ошейника и снял его.
Ким позволила ему забрать это у нее.
Адриенна резко вдохнула и закрыла лицо рукой. Я сглотнул, опасаясь, что, несмотря на все мои попытки убедить его, мистер Фукузаки ВСЕ ЕЩЕ не отпускал ее.
Но, после нескольких секунд пристального взгляда на воротник, и особенно пристального взгляда на слова «Личные интересы», он вздохнул и вернул воротник Ким. А затем он наклонился впереди поцеловал в макушку.
«Ты решаешь сама, дочь моя», — тихо сказал он. «Ты сама решаешь, что в твоих интересах». А затем он повернулся и пошел обратно к тому месту, где стоял раньше.
Ким была в шоке. Долгое время она просто тупо пялилась на отца, широко раскрыв глаза и открыв рот. Но еще через несколько секунд она посмотрела на меня, ШИРОКО улыбнулась и надела ошейник.
Только тогда я выдохнул, хотя и не осознавал, что задерживал дыхание. Адриенна тоже вздохнула и позволила своим плечам опуститься от огромного напряжения, которое она испытывала. И она быстро подошла ко мне и обняла меня за талию.
Улыбаясь, я проводил нас обоих вперед, пока мы не оказались прямо перед Ким. Она пропустила конец воротника через последнюю петлю и затянула его на шее. И все еще улыбаясь, Ким обняла меня за шею и сказала: «Я выбираю тебя».
А потом она поцеловала меня.